Рифма вторжения - II. Вестерн и сага
Несомненно, "Прощание с Землёй" и "Роза и червь" это совершенно разные произведения: как по объёму, так и стилистически; как по настроению, так и в целом кругом затрагиваемых вопросов. "Розу и червь" кто-то из комментаторов назвал "детской книгой" - спутав лёгкость изложения и авантюрное сюжетное оформление с собственно содержанием. Мы этой дилетантской ошибки повторять не станем, и будем смотреть не только на форму, но и на суть тоже. В которой, как это не парадоксально, "Роза и червь" Роберта Ибатуллина содержательно куда объёмнее трёхтомного эпоса Лю Цысиня. Но при этом сам Лю Цысинь впечатляет именно погружением в тему и последовательностью в отстаивании тезисов.
Но всё же с формы мы и начнём. Конечно, тут сравнение в принципе весьма затруднительно - это всё равно что сравнивать зубодробительный вестерн и какую-нибудь семейную сагу о двенадцать колен. Или же оперетту Кальмана с "Жизнью за царя" Глинки. Да-да, про ежа с ужом вспомнить тоже позволительно. Впрочем, когда и кого нелепость затеи от оной удерживала?
"Роза и червь" написана легко и иронично, вплоть до приближения к стандартам "треша", с его нарочитой картонностью героев и комиксностью реплик. Сама эта форма в отечественном литературном пространстве достаточно распространена, что в общем-то и понятно: она позволяет достаточно кратко изложить мысли, и если человек писательством не кормится, то в общем-то иначе большие формы ему и не потянуть - времени не хватит. Тем не менее, у Роберта эта ирония в совсем уже треш не скатывается - видимо, врождённое чувство вкуса останавливает за полшага до пошлости. Даже при том, что порой автор выглядит попросту садистом - например, убить инфицированного Розой мальчика, вполне претендующего на роль одного из главных героев, да ещё и настолько жестоко и нелепо убить - это уже постмодернизм какой-то, простите мой олбанский! Да и с остальными героями Роберт обращается не с бóльшим гуманизмом, кромсая их налево и направо безо всяких сожалений. И тем не менее, этот садизм книгу не портит - наоборот, в выстраиваемом мире он более чем логичен, демонстрируя ничтожность сиюминутных трагедий перед лицом Вечности, которая жалких людишек в общем-то и перекручивает в мясорубке галактической истории.
Другое дело, что всё же некоторая неопытность у автора ощущается. Одно дело небольшие рассказы, в которых он несомненный виртуоз, и совсем другое дело объединить несколько параллельных сюжетных линий в одно - так, чтобы не ощущалось рывков и разрывов. Скажем так, это Роберту не слишком удалось - разрывы и провалы ощущаются, несмотря на сюжетное соответствие линий друг другу - как хронологически, так и пространственно. И несмотря на довольно интересную задумку в структурной организации романа, в которой есть и шахматы, и средневековый эпос, и лишь сам автор знает сколько ещё аллюзий и перекличек с общемировым культурным массивом. Главы закольцовываются, внутренне ссылаются друг на друга, всё это очень сложно и интересно. Но - пожалуй всё же слишком сложно по отношению к реализации задуманного - увы, имеет место явное несоответствие деклараций о намерениях и конечного продукта. То есть речь не о сюжетных ляпах, это скорей вопрос набитой или не набитой руки, что при любом таланте приходит лишь со временем. Вероятно, как профессионал Роберт всё же ещё не довёл свой стиль до заявляемых им амбиций.
Лю Цысинь в этом смысле конечно же выглядит куда как более маститым автором. Ни рывков, ни перемоток, ни провалов - сплошное, гомогенное повествование, доходящее в своей монументальности до эпической мощи. Впрочем, и разбрасываться на параллельные сюжетные линии и прочие вот такие изыски автор тоже не разбрасывается, ему все эти европейские панские вытребеньки явно чужды и несимпатичны. Кстати, это одна из составляющих успеха, как мне кажется - западное мышление несколько отвыкло от повествовательной простоты, и явно соскучилось по доброй старой неторопливой истории. И Лю Цысинь даёт этой ностальгии реализоваться в полной мере.
Есть в этой эпичности и свои издержки, конечно же. Лю Цысинь уж слишком серьёзен. С юмором и привносимым им "оживляжом" повествования у него не просто жидко, у него такового практически нет. Вернее, он старается, и что-то такое делает, но в общем-то книга вполне могла бы обойтись и без этих небольших вкраплений. Те несколько проходных полукомических персонажей, которые отвечают у автора за галочку "пошутил", какие-то ну совсем уже джекичановские и приземлённые. Исключение разве что полицейский Да Ши, но данный гибрид Коломбо и "смеющегося Будды" мы уже разобрали в самой первой записи - да, это несомненно удача, и в общем-то в той структуре, которую предлагает автор, этой удачи оказывается более чем достаточно.
То есть, можно сказать, что в разбираемых книгах в этом смысле в целом принципиально противоположный подход - нарочитая ирония vs нарочитой же фундаментальности. Несомненно, на восприятие это оказывает своё влияние - "детский роман" по отношению к "Розе и червю" именно отсюда и проистекает.
Серьёзность и ирония проявляются у авторов и в национальном вопросе тоже. Относительно железобетонной националистичности китайского автора мы уже тоже говорили - Чайна юбер аллес, вот это всё. Роберт человек европейской культуры, поэтому у него вопрос национального влияния решён куда более тонко и изящно. Да и то, не через национальные мотивы (кроме совсем уже лёгкого регионального патриотизма в изображении вольного города Зелёный Мост), а по отношению к мусульманскому фактору. Несомненно, определённая симпатия в этом смысле ощущается (уж не знаю, как сам Роберт это оценивает), но она же более чем нивелируется откровенной издёвкой над гипотетическим постапокалиптическим будущим убеждённых носителей аллахакбара. Чего тут больше, "свои, но дикари", или "дикари, но свои", трудно сказать - именно ирония не даёт возобладать ни одной, ни второй грани отношения, оставляя привкус недосказанности. И выглядит это вполне органично и естественно. А уж в сравнении с натужным и тяжеловесным национализмом Лю Цысиня это и вовсе европейский блеск широко мыслящего обладателя пробкового шлема по отношению к упёртости папуаса, зациклившегося на своей исключительности (причём, мысль насчёт исключительности папуасу именно что европеец и подкинул, и европеец же всячески данный ход мысли одобряет; но это уже реплика в сторону).
Что касаемо формы, пожалуй всё. И если вот так прямо поставить вопрос, кому из двух авторов стилистически удалось воплотить задуманное лучше и профессиональнее, пожалуй придётся отдать пальму первенства нашему китайскому другу. Зато тематически книги демонстрируют несопоставимую нагрузку в уже обратной пропорции. Но об этом пожалуй тоже лучше поговорить отдельно.
Но всё же с формы мы и начнём. Конечно, тут сравнение в принципе весьма затруднительно - это всё равно что сравнивать зубодробительный вестерн и какую-нибудь семейную сагу о двенадцать колен. Или же оперетту Кальмана с "Жизнью за царя" Глинки. Да-да, про ежа с ужом вспомнить тоже позволительно. Впрочем, когда и кого нелепость затеи от оной удерживала?
"Роза и червь" написана легко и иронично, вплоть до приближения к стандартам "треша", с его нарочитой картонностью героев и комиксностью реплик. Сама эта форма в отечественном литературном пространстве достаточно распространена, что в общем-то и понятно: она позволяет достаточно кратко изложить мысли, и если человек писательством не кормится, то в общем-то иначе большие формы ему и не потянуть - времени не хватит. Тем не менее, у Роберта эта ирония в совсем уже треш не скатывается - видимо, врождённое чувство вкуса останавливает за полшага до пошлости. Даже при том, что порой автор выглядит попросту садистом - например, убить инфицированного Розой мальчика, вполне претендующего на роль одного из главных героев, да ещё и настолько жестоко и нелепо убить - это уже постмодернизм какой-то, простите мой олбанский! Да и с остальными героями Роберт обращается не с бóльшим гуманизмом, кромсая их налево и направо безо всяких сожалений. И тем не менее, этот садизм книгу не портит - наоборот, в выстраиваемом мире он более чем логичен, демонстрируя ничтожность сиюминутных трагедий перед лицом Вечности, которая жалких людишек в общем-то и перекручивает в мясорубке галактической истории.
Другое дело, что всё же некоторая неопытность у автора ощущается. Одно дело небольшие рассказы, в которых он несомненный виртуоз, и совсем другое дело объединить несколько параллельных сюжетных линий в одно - так, чтобы не ощущалось рывков и разрывов. Скажем так, это Роберту не слишком удалось - разрывы и провалы ощущаются, несмотря на сюжетное соответствие линий друг другу - как хронологически, так и пространственно. И несмотря на довольно интересную задумку в структурной организации романа, в которой есть и шахматы, и средневековый эпос, и лишь сам автор знает сколько ещё аллюзий и перекличек с общемировым культурным массивом. Главы закольцовываются, внутренне ссылаются друг на друга, всё это очень сложно и интересно. Но - пожалуй всё же слишком сложно по отношению к реализации задуманного - увы, имеет место явное несоответствие деклараций о намерениях и конечного продукта. То есть речь не о сюжетных ляпах, это скорей вопрос набитой или не набитой руки, что при любом таланте приходит лишь со временем. Вероятно, как профессионал Роберт всё же ещё не довёл свой стиль до заявляемых им амбиций.
Лю Цысинь в этом смысле конечно же выглядит куда как более маститым автором. Ни рывков, ни перемоток, ни провалов - сплошное, гомогенное повествование, доходящее в своей монументальности до эпической мощи. Впрочем, и разбрасываться на параллельные сюжетные линии и прочие вот такие изыски автор тоже не разбрасывается, ему все эти европейские панские вытребеньки явно чужды и несимпатичны. Кстати, это одна из составляющих успеха, как мне кажется - западное мышление несколько отвыкло от повествовательной простоты, и явно соскучилось по доброй старой неторопливой истории. И Лю Цысинь даёт этой ностальгии реализоваться в полной мере.
Есть в этой эпичности и свои издержки, конечно же. Лю Цысинь уж слишком серьёзен. С юмором и привносимым им "оживляжом" повествования у него не просто жидко, у него такового практически нет. Вернее, он старается, и что-то такое делает, но в общем-то книга вполне могла бы обойтись и без этих небольших вкраплений. Те несколько проходных полукомических персонажей, которые отвечают у автора за галочку "пошутил", какие-то ну совсем уже джекичановские и приземлённые. Исключение разве что полицейский Да Ши, но данный гибрид Коломбо и "смеющегося Будды" мы уже разобрали в самой первой записи - да, это несомненно удача, и в общем-то в той структуре, которую предлагает автор, этой удачи оказывается более чем достаточно.
То есть, можно сказать, что в разбираемых книгах в этом смысле в целом принципиально противоположный подход - нарочитая ирония vs нарочитой же фундаментальности. Несомненно, на восприятие это оказывает своё влияние - "детский роман" по отношению к "Розе и червю" именно отсюда и проистекает.
Серьёзность и ирония проявляются у авторов и в национальном вопросе тоже. Относительно железобетонной националистичности китайского автора мы уже тоже говорили - Чайна юбер аллес, вот это всё. Роберт человек европейской культуры, поэтому у него вопрос национального влияния решён куда более тонко и изящно. Да и то, не через национальные мотивы (кроме совсем уже лёгкого регионального патриотизма в изображении вольного города Зелёный Мост), а по отношению к мусульманскому фактору. Несомненно, определённая симпатия в этом смысле ощущается (уж не знаю, как сам Роберт это оценивает), но она же более чем нивелируется откровенной издёвкой над гипотетическим постапокалиптическим будущим убеждённых носителей аллахакбара. Чего тут больше, "свои, но дикари", или "дикари, но свои", трудно сказать - именно ирония не даёт возобладать ни одной, ни второй грани отношения, оставляя привкус недосказанности. И выглядит это вполне органично и естественно. А уж в сравнении с натужным и тяжеловесным национализмом Лю Цысиня это и вовсе европейский блеск широко мыслящего обладателя пробкового шлема по отношению к упёртости папуаса, зациклившегося на своей исключительности (причём, мысль насчёт исключительности папуасу именно что европеец и подкинул, и европеец же всячески данный ход мысли одобряет; но это уже реплика в сторону).
Что касаемо формы, пожалуй всё. И если вот так прямо поставить вопрос, кому из двух авторов стилистически удалось воплотить задуманное лучше и профессиональнее, пожалуй придётся отдать пальму первенства нашему китайскому другу. Зато тематически книги демонстрируют несопоставимую нагрузку в уже обратной пропорции. Но об этом пожалуй тоже лучше поговорить отдельно.