* * *
Сновидения эти долго меня искали, но теперь нашли. Спать приходится осторожно: мне всё время снится какой-то кошмарный карлик в капюшоне, в цветастой тоге, с мечом в ножнах. Мы стоим под софитами в празднично-ярком зале, он глядит снизу вверх, хитро щурясь, из-под руки:
А чем, - говорит, - ты, собственно говоря, занят, что не находишь времени на стихи?
Я смотрю на его наряд, этот глупый меч его, думаю: "меня пытает мужик из книжки-раскраски...". Но ответить мне, собственно говоря, нечего. Вот, кручусь, работаю -- старая, в общем, сказка. Он смеётся, качает башкой с крючковатым носом, говорит нарочито издевательским тоном:
Ну, раз ты такой занятой, то мы ни о чем не просим, мы готовы ждать хоть сто лет, мы же вечны, что нам...
Просыпаюсь в гремучей тоске и лени, и не укротишь её, голова тяжела, руки словно набиты ватой. Я пишу рабочий отчет, но выходят четверостишия -- нелепые и какие-то крючковатые.
А чем, - говорит, - ты, собственно говоря, занят, что не находишь времени на стихи?
Я смотрю на его наряд, этот глупый меч его, думаю: "меня пытает мужик из книжки-раскраски...". Но ответить мне, собственно говоря, нечего. Вот, кручусь, работаю -- старая, в общем, сказка. Он смеётся, качает башкой с крючковатым носом, говорит нарочито издевательским тоном:
Ну, раз ты такой занятой, то мы ни о чем не просим, мы готовы ждать хоть сто лет, мы же вечны, что нам...
Просыпаюсь в гремучей тоске и лени, и не укротишь её, голова тяжела, руки словно набиты ватой. Я пишу рабочий отчет, но выходят четверостишия -- нелепые и какие-то крючковатые.