Охо-хо, Енуфа...
Со страхом и интересом я шла на Енуфу.
Со страхом - из-за музыки ХХ века, которая почти всегда вызывает страх и из-за сюжета, обещавшего детоубийство.
С интересом - из-за Яначека, музыка которого сейчас исключительно популярна в мире и практически не идет у нас. Я думала, что это первая опера Яначека, которую я слушала, ан нет, прочла программку и вспомнила, что у Бертмана несколько лет назад я слышала «Средство Макропулуса» (в котором, как помню, мне понравился монолог Эмили Марти, а все остальное даже не запомнилось - впрочем, это касалось только музыки, спектакль вышел яркий).
Режиссерски «Енуфа» сделана в архаической эстетике (режиссеру 23, а не 63???:-). Оговорюсь: если вынуть заключительные эпизоды с дождем. И то: имитация дождем по свету - это Фильштинский! А вот протечка дома и радость возлюбленных в почти безнадежной ситуации под шум дождя - это Черняков, заключительная сцена «Аиды». Разница в деталях - у Чернякова дождь лил с неба между зрителем и актерами, а у юного Бархатова - фонтан-протечка случилась из-под дома. Идея с дождем (по русской заунывной песне «здесь и в праздники дождь, и по будням дождь») - вполне ложится на трагический финал, и мощный фонтан вступает в симбиоз с музыкой.
В остальном режиссура иллюстративна. Подробно разведены мизансцены. Каждый участник хора со своим заданием. Добротные декорации.
Но о чем этот спектакль? Если бы на сцене не было бы Ларисы Гоголевской - не понять. Большая актриса придала этому смысл. Яркая, эмоциональная, страстная, властная, любящая, мучающаяся угрызениями совести - образ противоречивый, вызывающий и ужас, и сочувствие одновременно. Большая плоть в этом случае ничуть не мешала воспринимать музыкальный и актерский образ как единое целое. Пария очень ей к лицу, к голосу, к актерскому темпераменту. Если есть такая актриса в труппе, то это надо было ставить, даже если некому петь Енуфу (а петь Енуфу, судя по всем, некому).
Если не знаешь, что такое эффект сценического присутствия, если никогда не ощущал, что такое выброс энергетики на сцене, если никогда не знал, что такое чувство сопереживания, если не видел, как моментально концентрируется театральная энергия при массе другого народа на сцене на одном-единственном персонаже, надо сходить на «Енуфу» Мариинского театра с Гоголевской-Костельничкой. Чтобы увидеть, почувствовать, ощутить и начать сопереживать.
В условиях отсутствия присутствия режиссерской мысли, пущенной на какие-то бытовые подробности, всё внимание переместилось на музыку. С первого раза музыку (добавлю, ХХ века) трудно почувствовать, прочувствовать и тем более полюбить. Музыка ХХ века такая преимущественно дисгармоничная, немелодичная, разрушающая, рациональная, головная. Но в случае Яначека рационализм и дисгармония - родовые пятна все новой музыки, - изрядно смягчается славянской мягкостью, напевностью речи и мелоса (чешский, со сбалансированным количеством гласных и согласных, отлично ложится на музыку и правильно, с чувством стиля и хорошей дикцией спетый, звучит не просто мягко и мелодично, но и сладко-расслабляюще. В этом смысле из всего коллектива выделялся нездешний тенор, певший партию Лаци - Йорма Сильвасти - варяг???:-)). А какие оркестровые краски! При этом экспрессионизма тоже достаточно много: второе и третье действие (сюжет требовал), особенно сцены с Котельничкой - захватывающе экспрессионистичны (композитор+понимающая большая актриса - взрывоопасная смесь), в финале достигающая вагнеровского по размаху крещендо. В общем, сильная вещь эта «Енуфа»! Даже без Гергиева. Что однозначно говорит в пользу Яначека;-)
Главные разочарования - это Матаева (которой партия просто не по голосу и не по диапазону, хотя Матаева - стройна и красива, чем не Енуфа? Но ей, бедняжке, постоянно и немилосердно приходилось форсировать, до петухов) и (традиционный для Мариинского театра) дисбаланс между громким оркестровым звуком и певцами, которые не обладают столь мощными голосами, чтобы этот звук перекрывать.