Пять причин кризиса русской литературы
Самый известный книжный вор (или библиоклептоман) - Стивен Блумберг. Он украл больше
23 000 редких экземпляров книг из 268 библиотек на сумму около 20 миллионов долларов
Кадр из фильма Брайана Персиваля «Воровка книг», 2013 год
Проблемы с историями и сверхзадачей, отсутствие внятной критики, непонимание государством фундаментальной роли литературы… Писатель kurchatkinanato о том, что привело к кризису в современном издательском бизнесе и литературе. Личный опыт свидетельствует: конечно, литература в кризисе. И как издательский бизнес, и как собственно надомное производство продукта, которое осуществляется лишь в одиночестве писательского кабинета (какого размера и обстановки он ни будь), и по-иному осуществляться не может.
Доказательством кризиса в издательском бизнесе - не только жалобы издателей, которые и всегда-то, всю уже почти четвертьвековую историю частного российского книгоиздания жаловались на «трудные времена», но и запуск на полном серьезе таких проектов как «Ridero» и «Издательский холдинг Т8», где издатели собираются зарабатывать не столько на издании книг, сколько на эксплуатации свойственной русскому образованному человеку неудержимой страсти к писательству («Хочешь видеть книгу изданной - заплати издательству», - негласный лозунг этих проектов).
Доказательство кризиса в области собственно производства продукта - текста, иначе говоря, романа, повести, рассказа - массовое появление книг такого качественного уровня (в хорошей обложке, с чудным оформлением, с замечательной аттестацией автора на задней странице обложки), что об уровне, собственно, говорить уже и не приходится.
Далее, лишь перечислительно: 1) критика сведена к аннотированию книг и стала вдруг - как в том анекдоте про недержание мочи - этим гордиться, 2) читатель в итоге знаком лишь с десятком писательских имен и начисто лишен возможности узнать и оценить новые, 3) литературные премии работают вхолостую, давая лишь некоторую материальную поддержку победителям и не обеспечивая их известности и поднятия тиражей, 4) изданные книги, как не уходили двадцать, пятнадцать, десять лет назад за пределы региона, где изданы, так и не уходят. И дальше можно множить этот список, не до бесконечности, конечно, но длить и длить.
Так и что же, конец русской литературе?
Разумеется, нет.
Просто потому, что, наевшись-напившись, обеспечив свою безопасность и отдав дань инстинкту продолжения рода - удовлетворив основные инстинкты, - человек нуждается в том, чтобы удовлетворить еще одну свойственную ему потребность: осознать ценность жизни. Вот странное дело, почему-то об этом также основном инстинкте человеческого существования практически никогда не говорится, а между тем без удовлетворения его человек так же не может жить, как без воды и хлеба. Отсюда стремление к власти, к обладанию деньгами как одной из форм власти, к деланию карьеры. Но далеко не все испытывают потребность во власти, жаждут бешеных денег, готовы лезть по головам, делая карьеру. Литература, особенно если это хорошая литература (впрочем, вместе с музыкой, искусством), способна дать человеку то самое ощущение ценности жизни, в котором он так нуждается. Вы скажете, это непонятно как работает, этому нет научных доказательств, но тут доказательство - само появление литературы (как и музыки, живописи, скульптуры), само ее существование.
Так что ни о каком конце русской литературы нет и речи. Но кризис - да, кризис сильнейший, и причин тут бесчисленно, а способов выхода из него - ни одного универсального, ни одного скорого.
Коротко о причинах (и безусловно, каждый может дополнить и расширить этот перечень).
Причина первая. Современный русский писатель разучился рассказывать историю. В том традиционном смысле слова, как рассказывали истории дамы с собачкой, Наташи Ростовой, Раскольникова, леди Макбет Мценского уезда Чехов, Толстой, Достоевский, Лесков. Этому «разучиванию» немало поспособствовал позднесоветский период литературы, когда писатели стали воспринимать себя как «боль», как средостение всех чувств, проблем, печалей народа - и в результате основополагающие характеристики писательского мастерства отошли для очень многих на второй план. Происшедшему есть очень простое объяснение: практически лишь у писателя и была возможность высказаться обо всем этом - такое было время, так оно было отформатировано.
Однако это время прошло, чувствовать себя «болью» могут теперь, слава Богу, и журналисты, и политики, и просто всякий человек, отправляясь голосовать и ставя галочку в списке не сообразно полученным на работе указаниям, а соотносительно со своей совестью. Между тем нынешний русский писатель очень плохо чувствует это изменение. В том числе, что странно, и молодой. Из-за чего, естественным образом, он не только не может установить связь с читателем на уровне текста, а еще и элементарно раздражает его (читателя).
Причина вторая. Тоже касающаяся писателя. И в данном случае прежде всего писателя молодого. Очень модным в литературных разговорах, преимущественно молодых, стало словечко «высказывание», а то и без всякого перевода - «месседж», как замена прежнему понятию «сверхзадача». Но как раз с высказыванием-месседжем-сверхзадачей в современной прозе (особенно, подчеркну снова, прозе молодых) в большинстве случаев очень плохо. Чисто стилевое мастерство, то, что называется «рука», может быть очень высоко, даже пафосом может быть переполнен текст, но к чему, ради чего все было написано-рассказано? - нет ответа. И читатель, закрывая такую книгу, чувствует себя обманутым, простите за тривиальность. И в следующий раз, проходя мимо книжного магазина, в него не заходит.
Причина третья. Отсутствие критики. Вроде критики тут и не виноваты - все нелитературные СМИ изгнали со своих страниц любой разговор о литературе (о ТВ нет разговора), а если где еще что-то позволяется говорить о литературе - только с информационным поводом, только, только!
Но ведь и вот какая странность. В литературных изданиях, где критикам еще остается место, год от году все расширяется и расширяется объем той самой аннотационной критики, а количество собственно критического высказывания уменьшается и уменьшается. И делают это сами критики. Боятся брать на себя ответственность за оценку? Не уверены в своих воззрениях? Не чувствуют за плечами достаточно сильной профессиональной школы? Эти вопросы я вынужден оставить в качестве риторических - не мой цех, изнутри не вижу его, могу лишь констатировать.
Причина четвертая. Глухое непонимание нашим государством (которое с каждым годом все больше и больше подгребает под себя того, что должно принадлежать обществу) как раз той фундаментальной роли литературы в жизни человека, о которой говорилось в начале.
Агентство по печати как институт государства, призванный овеществлять интересы этого самого государства в интересующей нас области жизни, тратит, скажем, деньги на бессмысленное, как уже показал опыт, участие в международных книжных ярмарках, не приносящее стране ни моральных, ни тем более материальных дивидендов, вместо того чтобы выступить организатором (или катализатором) создания системы распространения книг, похожей на ту, что есть в других странах. Когда книгоиздатели и книгопродавцы объединены в одну линию, книгопродавцы не обирают издателей, а помогают им имеющимися у них деньгами издавать книги, становясь таким образом лицами, заинтересованными в успешной и быстрой продаже. Что, не хотят книгопродавцы вкладываться в издание, хотят только снимать сливки? Но на то вы и государство, такое сильное, такое могучее, продемонстрируйте наконец в созидательном деле, а не в деле подавления свою мощь: найдите стимулы, проработайте схемы, чтобы всем участникам «линии» было интересно и выгодно.
Министерство культуры... О Министерстве культуры, пардон, промолчу. Они, конечно, тоже государственный институт, имеющий отношение к литературе. Но этот институт столь успешно не замечает литературу, отделываясь от нее несколькими десятками жалких стипендий, что справедливо будет также не заметить их.
И наконец, последнее, как говаривал на съездах народных депутатов в конце 80-х незабвенной памяти папа нынешней К. Собчак.
На самом-то деле, коллеги, господа писатели, от государства ждать помощи литературе не приходится. Вот так оно устроено, наше государство: если что-то есть доброе, складное и хорошее, оно незамедлительно придет и возглавит. А само это доброе, складное и хорошее делать не будет. Надо самим городить огород, обтесывать дреколье, забивать в землю. Помните М. Горького с его «Знанием»? И доходное оказалось предприятие, и книги расходились недурно, и гонорары у писателей выросли в несколько раз. А кооператив «Книгоиздательство писателей» (Бунин, Зайцев, Телешов, Шмелев, не последние имена в русской литературе) с их «Лавкой писателей», где они сами по очереди сидели и торговали своими книгами?
К молодым писателям прежде всего это обращение. Будь это лет двенадцать-пятнадцать назад и нынешняя ситуация, я бы непременно принял участие в такой «городьбе», а сейчас уже не возьмусь. Так что к молодым. Если хотите, чтобы была литература. Если хотите жить литературой. А нет...
Нет так нет. Ждите, когда придет новое поколение. Но едва ли оно возьмет вас в свою команду. Водораздел пройдет именно по линии отношения к литературе как области духа, дающей ощутить ценность жизни: не хотели поработать для нас вы, так не хотим знать вас и мы.