Люди же смотрят!
В Древней Греции философская школа киников практиковала избавление от всех, особенно социальных, условностей. Античность вообще была иной, чем то же Новое время. Она не любила пустословия, и если ты говорил, что мир условен, ты и должен жить так, что он условен. Или помалкивай. Это вот Фрэнсис Бэкон мог мудрствовать, сидя параллельно за взятки под домашним арестом, или Руссо писать книги по воспитанию, своего ребенка при этом сдав в детдом.
Так вот, была такая интересная практика - некоторые последователи школы киников должны были пройти по улицам города с тарелкой, наполненной сильно воняющей похлебки. Надо было пройти через все кварталы, тем самым подчеркнув безразличие ко мнению окружающих. Укрепление духа и закаление себя перед бренным миром. Диоген, к слову, был одним из представителей этой школы.
Так вот, мой дитеныш крайне остро воспринимает мнение окружающих.
Я периодически пытаюсь залезть на парапеты или висеть на каких-нибудь поручнях, и при этом ребенок почти всегда в ужасе меня одергивает, шепотом приговаривая: "мама, люди же смотрят!". Она тяжело переживает, когда я громко говорю в общественных местах. И увы, я частенько это делаю. Потому что громкая, шумная и меня всегда много. Это происходит не специально, а как-то само собой. Я заполняю собой все окружающее пространство и оно не всегда оказывается готово к Хиросиме, пусть и маленькой. Дочь превратилась в цербера и блюстителя нравов. Хотя иногда и включается в игру, но, в целом, её сжигает чувство стыда.
В попытках понять откуда у нее подобное чувство, вспомнила свой самый стыдный стыд.
Мне было лет 10, как сейчас Фео, и я ехала со старшим братом в троллейбусе. На мне была очень стрёмная пихора. Молодое поколение вот не знает что это такое. И я скажу ему, что эту одно из худшего, что со мной было.Это было отвратительное пальто с дурацкой кроличьей подкладкой, в которой я ходила лет семь. Сначала оно было мне в пол, в итоге прикрывало лишь зад. Я, кстати, писала уже про нее (читать здесь).
Пол Советского Союза ходило в таких. Дело происходило в начале 90ых и ни у кого, ничего не было. Ну то есть у кого-то как раз появилось всё, но в целом, в нашей среде мир рухнул. И это центр Москвы, где я жила. Кандидаты наук, научные работники в попытках выжить, пошли мыть полы и окна. Все были в нищете и ходили такими же стрёмными, как я. Кроме Машки из соседнего подъезда, у которой был крутецкий пухан с зелеными и розовыми вставками. Хотя, впоследствии она уверяла, что мы-то были модными, а она ходила черти в чем. Но я-то всё помню, меня не проведешь.
Короче, моя пихора, как вы уж поняли, была самой некрасивой из всех существующих, и я выглядела хуже всех в мире.
И вот я ехала с братом в троллейбусе. Андрею было на тот момент 17. Он был очень зачетным пацаном, в любой драке не имеющий равных и уже поступил в Бауманку. В него влюблялись просто все, включая моих подруг, соседок и встречных девушек. Он тогда как раз увлекся актерством, и даже играл в каком-то экспериментальном театре в "Триумфальной арке". В общем, звезда и очень самоуверенная.
И вот я сижу со звездой, как она начала висеть на поручнях и изображать обезьяну, при этом весьма умело. "Уааааа" - раскатилось по всем сидениям.
И мне поплохело. Я захотела провалиться сквозь пол, исчезнуть, раствориться. Весь троллейбус вперился в нас глазами. Делать вид, что я не с ним было невозможно - он прыгал и висел вокруг меня, тем самым меня добивая. Он чесал подмышки и очень даже ловко перемещался вокруг меня, издавая жуткие звуки. Я начала шепотом умолять его прекратить, и он стал впадать в еще больший раж.
- Да ладно, ты этих людей видишь первый и последний раз в жизни!
Началось представление. Я вжалась в кресло и закрыла от стыда глаза руками. Мало того, что он издавал животные звуки, я была еще и в пихоре. Все смотрели только на нас. Нет, ну можете себе представить каково это?
Это был двойной ад.
Я хотела превратиться в точку. И чем больше я просила его прекратить, тем сильнее он начинал буйствовать. Вообще, наверное, это было весело. Но мне было совершенно невесело и он, видя мою реакцию, начал ситуацию доводить до абсурда.
Я забыла что было дальше в троллейбусе. Помню только как забилась к окну.
На самом деле, я просто умерла.
Я достигла дна переживаний стыда.
И у меня не осталось выхода, как воскреснуть в ином облике.
Я, конечно, не стала Диогеном.
Пихора, например, долго еще травила мою жизнь.
Но мне действительно стало плевать на то, что и кто обо мне на улице подумает.
Так вот, была такая интересная практика - некоторые последователи школы киников должны были пройти по улицам города с тарелкой, наполненной сильно воняющей похлебки. Надо было пройти через все кварталы, тем самым подчеркнув безразличие ко мнению окружающих. Укрепление духа и закаление себя перед бренным миром. Диоген, к слову, был одним из представителей этой школы.
Так вот, мой дитеныш крайне остро воспринимает мнение окружающих.
Я периодически пытаюсь залезть на парапеты или висеть на каких-нибудь поручнях, и при этом ребенок почти всегда в ужасе меня одергивает, шепотом приговаривая: "мама, люди же смотрят!". Она тяжело переживает, когда я громко говорю в общественных местах. И увы, я частенько это делаю. Потому что громкая, шумная и меня всегда много. Это происходит не специально, а как-то само собой. Я заполняю собой все окружающее пространство и оно не всегда оказывается готово к Хиросиме, пусть и маленькой. Дочь превратилась в цербера и блюстителя нравов. Хотя иногда и включается в игру, но, в целом, её сжигает чувство стыда.
В попытках понять откуда у нее подобное чувство, вспомнила свой самый стыдный стыд.
Мне было лет 10, как сейчас Фео, и я ехала со старшим братом в троллейбусе. На мне была очень стрёмная пихора. Молодое поколение вот не знает что это такое. И я скажу ему, что эту одно из худшего, что со мной было.Это было отвратительное пальто с дурацкой кроличьей подкладкой, в которой я ходила лет семь. Сначала оно было мне в пол, в итоге прикрывало лишь зад. Я, кстати, писала уже про нее (читать здесь).
Пол Советского Союза ходило в таких. Дело происходило в начале 90ых и ни у кого, ничего не было. Ну то есть у кого-то как раз появилось всё, но в целом, в нашей среде мир рухнул. И это центр Москвы, где я жила. Кандидаты наук, научные работники в попытках выжить, пошли мыть полы и окна. Все были в нищете и ходили такими же стрёмными, как я. Кроме Машки из соседнего подъезда, у которой был крутецкий пухан с зелеными и розовыми вставками. Хотя, впоследствии она уверяла, что мы-то были модными, а она ходила черти в чем. Но я-то всё помню, меня не проведешь.
Короче, моя пихора, как вы уж поняли, была самой некрасивой из всех существующих, и я выглядела хуже всех в мире.
И вот я ехала с братом в троллейбусе. Андрею было на тот момент 17. Он был очень зачетным пацаном, в любой драке не имеющий равных и уже поступил в Бауманку. В него влюблялись просто все, включая моих подруг, соседок и встречных девушек. Он тогда как раз увлекся актерством, и даже играл в каком-то экспериментальном театре в "Триумфальной арке". В общем, звезда и очень самоуверенная.
И вот я сижу со звездой, как она начала висеть на поручнях и изображать обезьяну, при этом весьма умело. "Уааааа" - раскатилось по всем сидениям.
И мне поплохело. Я захотела провалиться сквозь пол, исчезнуть, раствориться. Весь троллейбус вперился в нас глазами. Делать вид, что я не с ним было невозможно - он прыгал и висел вокруг меня, тем самым меня добивая. Он чесал подмышки и очень даже ловко перемещался вокруг меня, издавая жуткие звуки. Я начала шепотом умолять его прекратить, и он стал впадать в еще больший раж.
- Да ладно, ты этих людей видишь первый и последний раз в жизни!
Началось представление. Я вжалась в кресло и закрыла от стыда глаза руками. Мало того, что он издавал животные звуки, я была еще и в пихоре. Все смотрели только на нас. Нет, ну можете себе представить каково это?
Это был двойной ад.
Я хотела превратиться в точку. И чем больше я просила его прекратить, тем сильнее он начинал буйствовать. Вообще, наверное, это было весело. Но мне было совершенно невесело и он, видя мою реакцию, начал ситуацию доводить до абсурда.
Я забыла что было дальше в троллейбусе. Помню только как забилась к окну.
На самом деле, я просто умерла.
Я достигла дна переживаний стыда.
И у меня не осталось выхода, как воскреснуть в ином облике.
Я, конечно, не стала Диогеном.
Пихора, например, долго еще травила мою жизнь.
Но мне действительно стало плевать на то, что и кто обо мне на улице подумает.
