Это Африка, детка!
Ехала я как-то на большую землю, т.е. в город, в Кейптаун. Станция, откуда я отправляюсь, является узловой. Сюда стекается несметное множество черных из всех близлежащих окраин. Ну и цветных, само собой. Также из трущоб, где сортиры на улицах, и люди живут в картонных коробках. Белому дорога туда заказана.
Например, недалеко от белого Фиш Хука, где прогуливаются зажиточные пенсионеры и дамы с собачками, располагается Масипумилелия - очередное послеапартеидное детище правящей партии. Масипумилелия, как впрочем и другие более крупные "центры жизни" типо Каэличо, поставляют рабочие кадры для всего Кейпа. Забивая всю платформу, черные и цветные сначала утрамбовывают поезд, похожий на желтую гусеницу, а потом постепенно изливаются из вагонов третьего класса по разным станциям.
А я еду с ними.
Если ты за день не увидел проповедника в вагоне, это удивительно. Ты будешь их встречать почти каждый день, и они всегда будут разные. Первое время я пыталась типологизировать их, иногда приставала к ним с вопросами. Пыталась вычислить от каких церквей они проповедуют. Много записывала их на видео. Со временем стала относится к ним как к обычными продавцам мороженого или носков. А потом они стали обычным шумовым эффектом.
В основном проповедуют мужчины. Чаще черные, но попадаются и цветные или арабского вида. Бывают в дорогих костюмах и в золоте, бывают в дранных джинсах. Бывают с гитарами. Бывают в спортивных поло и даже с микрофонами. А бывают и просто женщины.
Некоторые харизматичные, которые впадают в состояние аффекта, почти в транс, некоторые занудно учат жизни. Кто-то любит петь и танцевать. Один раз попался оперный певец, ну не Павароти конечно, но для вагонного пения было круто. Некоторые раздают брошюрки. Большинство с Библией в руках. Некоторые любят обсуждать власть, некоторые любят осуждать евреев (ну куда же без этого?). Один на прощание ходил и пожимал всем руки. Кто-то проповедует на ужасном английском, кто-то на африкаанс (языке буров). Редко на коса (язык одного из племени банту, очень распространенных именно в Кейптауне, язык отличается специфическим щелканием, как лопающаяся жвачка). Некоторые (я помню как минимум двоих), извиняются за проповедь:
- Простите меня. Это не мой выбор, со мной говорил Дух Святой в это утро, простите!
Проповедуют всегда о Новом Завете, ничего другого вы никогда здесь не услышите. Герой один - Джизас ХрИстос (на африкаанс именно так произносится)
Так вот, ехала я себе тихонечко, и аккурат передо мной нарисовался очередной проповедник. Был он не очень эффектен, поэтому я уперлась в книгу и не обращала внимание. Подумаешь, эка невидаль.
Был он цветным, невысокого роста, в не по размеру штанах, перетянутых ремнем, отчего те на животе сложились вдвое. Фразы он прицельно резал, как опытный повар капусту рубит, и все время пальцем в пространство тыкал. Выкрикнет фразу, помашет указательным и молчит. А потом опять, ну и мельтешит между сидениями. А у меня строчки в книге разбегаются.
На одной из станций заходит несколько белых женщин, по виду туристки из Северной части Европы. Я конечно сразу их отсканировала, что в нашем вагоне делают? Странно!
Вторую не успела изучить. Первая - здоровенная блондинка, плечистая, под метр восемьдесять, на вид лет 35. Баскетболисткой, видимо, была когда-то.
Плечистая усаживается рядом со мной, и начинает внимательно слушать проповедника, руки сложила, и между ног зажала. Сама подалась вперед всем корпусом.
Я тихо ухмыляюсь, "Ага, не видали такого! А вот вам, выкусите-ка нашего южноафриканского колорита!". И как будто читаю, но краем глаза слежу за ней.
Проповедник тем временем продолжает вещать. Люди здесь обычно поддерживают проповеди - кивают, подпевают, иногда даже танцуют. "Пророки" же часто используют жанр риторических вопросов, ответы на которые очевидны. А люди в ответ обычно в унисон соглашаются, приговаривая:
- Омен!
ну или протяжное
- Аллилуяааа!
Так и сейчас, совершив очередной рейд по вагону, он вернулся к плацдарму, т.е. прямо напротив меня. Меня все это уже не забавляет. Читать хочется. А тут все опять
- Джизас! Йаааа!!!!
Рядом сидящая баскетболистка начинает тоже кивать, и все время что-то шептать. Приехали.
Как вдруг громко скажет:
- Йессс, ю а райтттт!!! Амин
Я в шоке. Туристка, да еще белая, и тут включается в процесс. Проповедник оторопел, но темпа не сбавил, и в общем, здоровячку игнорировал.
Тут в одной из пауз, которые "пастор" так любил делать, видимо, для никому непонятного эффекта, она подняла руку, как в школе, и спросила на английском:
- А можно я скажу?
А сама в возбуждении вся аж трясется - приподнимается и садится. Дожили.
Проповедник дает добро и немного отходит в сторону. В шоке естественно. Все в шоке. Весь вагон начинает пялиться в нашу сторону. А я-то между прочим рядом сижу. Твою ж мать
Она встает, такая высокая и белая, как сметана:
- Мы приехали к вам из Голландии. Я хочу сказать, что Джизас тоже говорил со мной, как хороше же! Аллилуйааа!!!!! Мы (видимо подразумевается где-то сидящая радом партнерша или же целая миссия) приехали поделиться с вами истиной! Амин!
Вас-то тут точно не хватало. Голландка расправлет плечи, и улыбаясь говорит тираду про Свет Божий, Духа Святого и т.п.
- Спасибо огромное! Амин, Амин, Джизас Крайст!!!
Складывает ладони напротив груди и садится.
Все обалдели. Я обалдела. Проповедник в ауте
После секундного замешательства пророк, как будто никто ничего не говорил, продолжает "рубить" с того места, откуда его оборвали. Как реагировать на это, он не знает, да и никто не знает. А соседка тем временем уже впала в какое-то нервное возбуждение, и все время что-то бормочет. Сквозь фразы пробивается Джизас.
Проповедник уже тихо начинает сворачивать лавочку, как вдруг в вагоне появился бомж. Ну знаете, такой вонючий-превонючий. Такому обычно подают, лишь бы ушел быстрее, ибо запах заставляет мухи дохнуть на лету. Куски грязи, дыры в одежде, разная обувь огромного размера. Лицо оплывшее от алкоголя и наркоты.
Вонь не передаваемая. И один глаз слепой, т.е. закрыт, как будто его залепили клеем. Вообще, по вагонам они здесь не ходят.
Мне конечно жалко его, но все-таки дышать тяжело. Я уже роюсь по карманам, как вдруг, как раз, когда он ковылял мимо меня и баскетболистки, последняя вскочила. Была она его на голову выше. Нависла над воняющим, делает то, что шокирует весь вагон и меня. Обнимает его! Нет, ну вы представляете? В вагоне третьего класса, где белые редкость, иностранка встает и обнимает грязного и пьяного бомжа.
Бомжа!
Потом положила руку на глаз, склонилась над егойной головой, и начала молиться, или же что-то говорить. Разобрать тяжело. Стоит, шепчет. Глаза закатила. Бомж не дышит - офигел больше всех
Все в шоке, в вагоне жизнь замерла. Я хочу умереть, ибо задержала дыхание, терпеть нету сил. А она стоит над ним и что-то шепчет, шепчет. И руку на глазе держит. Другую же руку уложила на затылок.
Бомж впал в транс, явно не ожидая такого почета. Замер и не шевелится.
А гигантеса, раскинулась над ним, всего его прижала, и молится. Истово, с остервенением, периодически вскидывая голову к потолку поезда. У всех смешанные чувства - с одной стороны восхищение перед отважным белым "благородством", с другой стороны бомж-то ну совсем опустившийся. У половины головы вытянулись, как у черепах, и все неотрывно, выпучив глаза следят за сакральным действием. Не шевелясь. Тишина, только стук колес.
Белая же периодически вскидывая руки к небу, продолжает сеанс. Ничего вокруг не замечает, в состоянии аффекта. Проповедник потеряно стоит и руками теребит Библию.
Она же своим лбом упирается о макушку головы "больного", как к ребенку, который потерялся и вдруг нашелся. Я пытаюсь вжаться в соседа, и не дыша стараюсь избегать касаний "блаженного". По-тихоньку сама начинаю впадать в транс от обстановки. Казалось, что сейчас она оторвет руки, а он упадет на колени и прозреет. Аллилуяаааа!
В вагоне немая сцена, как в Ревизоре. Никто не понимает ЧТО происходит. Главная героиня тем временем оторвала от него голову, развела руки в сторону, как Христос в Рио, и поцеловала в его гнойный залепленный глаз.
Амин!
Бомж вылетел, как и проповедник, словно пробка.
Голландка села и закрыла глаза, блаженно улыбаясь.
А я всю дорогу думала, что этот город никогда не перестанет меня удивлять.
Аллилуйяааа!