Политех-73: часть 2
Правда и мифы о восстании
Уже много лет государственные историки переписывают в свои талмуды одну и ту же легенду о ребятах, пожертвовавших собой ради свободы и демократии, не побоявшись погибнуть под танками хунты. Таким образом все те, кого они сами называли «провокаторами», «подозрительными элементами» (заявление бывшего премьер-министра и лидера партии правых Канеллопулоса), «бесперспективными авантюристами» (заявление ККЕ-внутренней), «агентами КИП, действующими в соответствии с указаниями диктатора Пападопулоса и американской ЦРУ» (ККЕ/анти-ЕФЕЕ, «Панспудастики» №8) - эти мерзкие экстремисты предстают как святые мученики и невинные ангелочки.
В этом нет никакого парадокса. Как это происходит со всеми революциями и социальными движениями, конъюнктура впоследствии постаралась придать Политеху статус мифа. Фальсифицируя историю, легко навязать её как отрывочные энциклопедические сведения, не имеющие ничего общего с нашей сегодняшней реальностью. Легко объявить социальный переворот борьбой за абстрактные идеалы - которые они сами якобы пытаются претворить в жизнь. На самом же деле восстание ноября 1973 г. действительно имело характер переворота и происходило никак не с наводки тех политических сил, которые впоследствии одержали верх. История пишется не в газетах, заявлениях, архивах. История пишется на улицах.
Около 1972 г. ввиду экономического кризиса, событий мая 68го и изменений в классовых соотношениях все слои греческого общества и политические силы включая саму хунту начинают осознавать что исторический маятник снова движется. По объективным политическим и техническим причинам студенчество первым начинает предъявлять требования режиму. Около двух лет студенческое движение при помощи комитетов и различных инициатив безуспешно пыталось добиться свободных выборов в студкомы. Либо увиливанием, либо насилием хунта препятствовала этому, но на практике вопрос был решён организацией генеральных ассамблей, комитетов и координационных комиссий.
Развитие событий: от оккупаций на юрфаке к политеху
До января 1973 г. борьба имела «законную» форму вроде сбора подписей и т.д., что связано и с настроениями студентов, и с тем что лидирующие позиции в движении занимают реформисты и буржуазные оппозиционеры. Лишь небольшая часть левого студенческого авангарда предложит другую тактику: всеобщий саботаж любых действий хунты, митинги, политизация борьбы в том числе помимо студиозных требований, обращение к основной массе студентов и рабочих, оккупация зданий как метод борьбы.
В январе начинаются забастовки, в основном в Афинском Политехническом Университете - студенты протестуют против закона 1347 о заборе в армию. Ответом им служат репрессии и насильная эвакуация политеха. Есть жертвы. 16 февраля 2500 студентов-юристов захватывают на полдня здание своего факультета, несмотря на возражения либералов и реформистов. 21-22 февраля юристы осуществляют вторую акцию оккупации, с той разницей что в ней участвуют уже около 4000 студентов. Также во время второй оккупации в первый раз и настолько массово звучат чисто политические лозунги («Долой хунту», «Американцы - вон»). Более того, присутствует непосредственное обращение к массам и моментальный спонтанный ответ - более 30 000 человек собираются снаружи здания юрфака и отваживаются на небольшие стычки с репрессионными силами, что показывает прогресс в сознании. И всё это снова происходит против воли либералов и реформистов. Поэтому радикальные левые студенты (маоисты, троцкисты и др.) и сформировавшийся вокруг них левый авангард становятся более сплочёнными, более уверенными в своих силах и отказываются от «единства в борьбе с диктатурой» с буржуазно-реформистскими силами, противостоя им не только политически, но и на практике.
С оккупаций на афинском юрфаке начинается всеобщее социальное волнение. Рабочие объявляют первые забастовки. Начинаются демонстрации снаружи университетов. Хунта поспешно предпринимает попытки «либерализации» себя в виде референдума по монархии и т.д. С другой стороны многотысячная демонстрация 4 ноября (поминки Папандреу) покажет что буржуазно-реформистский план «национального единства» провалился. Демонстранты, среди которых, между прочим, было совсем немного студентов, кричали в основном лозунги против хунты и США, а не лозунги официальных организаторов.
Отдельно стоит остановится на факте слияния рабочего и студенческого движения. Первые попытки построения рабочих комитетов были предприняты в конце 1972 - начале 1973 гг., после первых студенческих акций протеста. Летом 73го они перейдут в забастовки и манифестации рабочих из самых разных отраслей. Требования вначале были в основном экономического и юридического плана - кроме, конечно, требования возобновления работы профсоюзов. Но очень скоро преобладать будут требования политического характера. Участие рабочих в акциях протеста означало не просто численное умножение политического авангарда. Оно положило начало своего рода программе борьбы, выдвинутой самими массами. Этот прогресс в массовом сознании, которому левые силы и их симпатизанты оказали посильную помощь, лишил всенародной поддержки предложенную буржуазно-реформистскую панацею - предвыборную гонку для «восстановления демократии», так же как и попытки «либерализации» хунты (амнистия всех сосланных и т.д.).
Хунта же решилась на этот шаг, поскольку буржуазия была уже достаточно сытой и довольной, а государственный аппарат и особенно армия - сильными, но буржуазные политические силы потеряли всякую связь с массами и находились в состоянии раздробленности. Деорганизованы были и рабочие, учитывая роспуск профсоюзов и раскол в ККЕ. Однако буржуазия мало чего смогла добиться в политическом плане и не смогла бы так запросто оправдать себя перед рабочими, снять с себя ответственность за диктатуру. В этом и была роковая ошибка хунты: считать «восстановление демократии» вопросом времени, мелких уступок и гарантий, без возникновения каких-либо серьёзных социальных пертурбаций. После всех тех изменений, которые произошли в греческом обществе за этот период, такая «демократия» просто не была возможна.
Что это были за изменения? Прежде всего, в результате интенсивной индустриализации 60ых пролетариат играет гораздо более важную роль в обществе, причём промышленный пролетариат преобладает - это обновлённый, динамичный слой общества. ККЕ начинает терять своё влияние на рабочих и вскоре навсегда перестанет преобладать среди организованного пролетариата - отсюда некоторая враждебность к традиционным формам заводского синдикализма во время восстания. С другой стороны революционные левые снова могли влиять на развитие событий и несмотря на сравнительно небольшую численность и политическую незрелость стали рупором левого авангарда в широком смысле слова, так что их деятельность объединила внушительную часть масс. И разумеется, свой отпечаток наложили события, происходившие на международной арене: кризис сталинистских партий, Красный Май и т.д.
1972 год - это рубеж в логике и практике масс. Начинает издаваться марксистская литература, полулегальные газеты и брошюры, социальные темы прочно утверждаются в кино и театре, в повседневных разговорах. «Мутить воду» начали студенты - и поначалу буржуазный идеологический аппарат имел силу в том числе среди них, из-за чего оккупации на юридическом были объявлены вне закона и инициатива не смогла сразу раскрыться в широкий фронт. Однако ближе к ноябрю 73го радикальные левые будут иметь большее влияние, хотя этого не будет видно по контингенту Студенческого Комитета. Главное - это восстание не было чисто «студенческим». В сущности, после оккупаций на юрфаке уже нельзя говорить отдельно о студенческом и рабочем движении - их требования объединяются в общую систему координат: против хунты, против режима, против империализма. Обновляется студком политеха, создаётся рабочая ассамблея, взаимодействующая с ним.
Хроника восстания и его роль в историческом контексте
14 ноября Координационная Комиссия принимает решение об оккупации здания политеха. Ригас Фереос (ККЕ-внутренняя) после неудачной попытки его опровергнуть удаляется из зала. 15 ноября, убедившись в непредвиденных масштабах акции, обе ККЕ возвращаются на «революционный пост». Их деятельность внутри Координационной Комиссии направлена на атомизацию студенческого движения.
Обе ККЕ настаивали на исключительно студенческих требованиях и «восстановлении демократии», препятствовали входу рабочих в здание политеха и организованному взаимодействию студентов-сквоттеров с демонстрантами (дверь была заперта, вызывалась полиция, проверялись паспорта), срывали растяжки с лозунгами, не соответствовавшими их партийной линии. Они препятствовали заседанию школьной ассамблеи и рабочей ассамблеи, отказались принять формирование общих рабоче-студенческих синдикалистических структур (точнее, приняли только двоих членов Рабочего Комитета в Координационной Комиссии). Таким образом, организационная мощь Координационной Комиссии насильно удерживалась в стенах политеха и парализовывалась бесконечными конфронтациями левых с реформистами, длившимися по многу часов. Поэтому двигателем восстания и его политическим центром становится Рабочий Комитет.
Архивные документы, заявления, действия и особенно миф о «восстановлении демократии» служат подтверждением роли либеральной буржуазии и реформистов. Исследование истории Политеха и констатация этих фактов необходимы не для банального их обличения, но для понимания реальной роли этого события. Миф о борьбе за демократию не отражает ни оккупации, ни тем более ноябрьское восстание - хотя следует добавить что качественная разница между ними огромна. Качественная разница - не в том что в Политехе участвовали несравнимо большие массы и не в том что столкновения были более жестокими и кровопролитными, с большим количеством жертв. Она вот в чём.
1) Политический контент этой битвы опирался на непосредственные требования рабоче-крестьянских и студиозных масс, это было прежде всего народное выступление против прогнившего сверху донизу общества, за которое защитники «демократии» и «общечеловеческих ценностей» Караманлис, Канеллопулос и прочие несли не меньшую ответственность чем «чёрные полковники» Пападопулос, Паттакос, Макарезос. 2) Участие масс было настолько решительным, что они не медля ни минуты пошли на столкновение со всеми формами репрессионного аппарата, полицией и армией, и не продолжили бой в следующие два дня. 3) Забастовка охватила многие фабрики и заводы, за два дня распространившись на несколько городов.
Рабочая Ассамблея играла решающую роль в восстании только до определённого момента - что означает вовсе не то, что затем события развивались «бесконтрольно», а прямо противоположное: что они были результатом сознательного политического действия масс. Они были переломом в сознании и практике - происходящим из классовой природы диктатуры, стремящимся разрешить кризис режима в пользу интересов рабочих и угнетённых слоёв населения и обязывавшим любые социально-политические коалиции иметь ориентиром рабочий класс и его интересы.
Члены Рабочей Ассамблеи занимались агитацией, призывом к созданию стачечных комитетов, раздачей листовок на рабочих местах, заводах, остановках, площадях, общежитиях и жилых кварталах. На многих заводах и стройках стачкомы были созданы, но так и остались в зачаточном состоянии из-за быстрого начала репрессий. Призыв к всеобщей забастовке был единственной интегрированной формой борьбы по конкретным требованием, единственным вооружением трудящихся и превращение их в протагонистов политического процесса. С другой стороны, важен был призыв отвергнуть «демократические» и «национально-объединительные» пути решения и положиться на собственные силы для борьбы с диктатурой и самой породившей её капиталистической системой. Благодаря этому и несмотря на все слабые места движения, логика классовой независимости вошла в применение и принесла свои плоды. Что же до самой Рабочей Ассамблеи, она великолепно функционировала на протяжении всей своей недолгой жизни, возобновляя национальные и интернациональные традиции рабочего движения, принципы рабочей демократии - несмотря на существование внутри неё множества «тенденций».
Политех - третья по счёту важнейшая дата в истории рабочего (!) движения Греции после 1920-22 и 1943-45 гг., если исключить менее значительные события мая 1936 г. и 1961-65 гг. Во-первых, ноябрьское восстание стало переломным моментом в жизни диктатуры, которая через 9 месяцев пала - что можно считать победой народного движения и чего не произошло во время предыдущих диктатур. Кроме того, это было наиболее серьёзное политическое поражение либеральной буржуазии и реформизма в новейшей истории, благодаря которому план «либерализации» диктатуры и единолично поддержанный всеми партиями пошаговый переход к «демократии» взлетели на воздух. Даже во время восстания 1936 г. и гражданской войны, не менее важных поражений буржуазной политики, массы не смогли избавиться от контроля реформистов. Во время Политеха они их в конечном счёте проигнорировали. С другой стороны, обновлённые левые силы смогли не только идеологически, но и практически оспорить влияние реформизма на массы. Поколение свободоборцев 36го (архивомарксисты, троцкисты и др.) было физически и политически уничтожено режимом Метаксаса, фашизмом и сталинизмом. Поколение свободоборцев Политеха всё ещё живо и его политическая практика главенствует в Греции до сих пор.
Политех дал поле для деятельности находившимся в идеологическом подполье тенденциям радикальной и революционной левой - троцкистам, маоистам, центристам и т.д. Результаты превзошли все ожидания. Левые приложили все усилия чтобы ввести в применение политику, основанную на следующих принципах: 1) прямое столкновение с прежней политикой всех партий, неприятие межклассового сотрудничества, 2) неприятие политики, основанной на мобилизации студентов под абстрактными воззваниями к хунте, призыв к рабочим и всему населению создать независимую политику и формы самоорганизации, 3) выдвижение не только студенческих, но и рабочих требований, а также требований всех кто оспаривал буржуазный режим и международный империализм, 4) применение форм прямой демократии на всех уровнях, 5) пропаганда конкретных форм борьбы - оккупаций, забастовок, всеобщих забастовок, городской партизанской войны - вместо неопределённого рода воззваний, используемых реформистами, 6) создание синдикалистических органов борьбы, в основном комитетов. Конечно же, весь этот политический багаж не всплыл сам по себе во время восстания, а был результатом изучения и анализа организациями марксистской традиции и свежего опыта международных тектонических сдвигов в обществе.
Девять месяцев спустя хунта находилась в таком отчуждении что внутри неё произошёл раскол, приведший её к окончательному падению после государственного переворота на Кипре. В результате всех этих процессов греческое общество в целом приближается к более радикальным позициям в мнениях, обычаях, образе жизни, становится более внимательным к новым движениям - экологическому, феминистическому и др. Перегруппируется политическая система, все партии вынужденно «левеют». Упраздняются почти все антинародные и антирабочие меры того времени, легализуется ККЕ и различные рабочие организации. Радикальные левые упрочняют свои позиции. Идёт мощная волна синдикализации, создаются профсоюзы и комитеты на заводах, в них внедряются принципы рабочей демократии. Меняется конституция и все юридические рамки. Женщины получают больше прав нежели раньше, могут участвовать в общественной жизни и вопросах экономики. Утверждаются завоевания рабочего движения: 8часовой рабочий день, 5дневная рабочая неделя, целостный график, практическое признание основной зарплаты, повсеместное подписание колдоговоров, достойные условия труда и т.д.
Сегодняшний политический процесс - во многом наследие событий конца 60ых-начала 70ых. Благодаря Политеху греческое студенчество, пролетариат и рабочая интеллигенция вооружены мощной политической традицией и органами самоуправления, а также развитой взаимной солидарностью, поэтому задача «охоты на ведьм», устроенной государством и правящим классом - разделять, властвовать и бить на поражение. Но мы не сдаёмся. Как звучит один из студенческих лозунгов, вперёд - к Политехам нашего поколения!
Уже много лет государственные историки переписывают в свои талмуды одну и ту же легенду о ребятах, пожертвовавших собой ради свободы и демократии, не побоявшись погибнуть под танками хунты. Таким образом все те, кого они сами называли «провокаторами», «подозрительными элементами» (заявление бывшего премьер-министра и лидера партии правых Канеллопулоса), «бесперспективными авантюристами» (заявление ККЕ-внутренней), «агентами КИП, действующими в соответствии с указаниями диктатора Пападопулоса и американской ЦРУ» (ККЕ/анти-ЕФЕЕ, «Панспудастики» №8) - эти мерзкие экстремисты предстают как святые мученики и невинные ангелочки.
В этом нет никакого парадокса. Как это происходит со всеми революциями и социальными движениями, конъюнктура впоследствии постаралась придать Политеху статус мифа. Фальсифицируя историю, легко навязать её как отрывочные энциклопедические сведения, не имеющие ничего общего с нашей сегодняшней реальностью. Легко объявить социальный переворот борьбой за абстрактные идеалы - которые они сами якобы пытаются претворить в жизнь. На самом же деле восстание ноября 1973 г. действительно имело характер переворота и происходило никак не с наводки тех политических сил, которые впоследствии одержали верх. История пишется не в газетах, заявлениях, архивах. История пишется на улицах.
Около 1972 г. ввиду экономического кризиса, событий мая 68го и изменений в классовых соотношениях все слои греческого общества и политические силы включая саму хунту начинают осознавать что исторический маятник снова движется. По объективным политическим и техническим причинам студенчество первым начинает предъявлять требования режиму. Около двух лет студенческое движение при помощи комитетов и различных инициатив безуспешно пыталось добиться свободных выборов в студкомы. Либо увиливанием, либо насилием хунта препятствовала этому, но на практике вопрос был решён организацией генеральных ассамблей, комитетов и координационных комиссий.
Развитие событий: от оккупаций на юрфаке к политеху
До января 1973 г. борьба имела «законную» форму вроде сбора подписей и т.д., что связано и с настроениями студентов, и с тем что лидирующие позиции в движении занимают реформисты и буржуазные оппозиционеры. Лишь небольшая часть левого студенческого авангарда предложит другую тактику: всеобщий саботаж любых действий хунты, митинги, политизация борьбы в том числе помимо студиозных требований, обращение к основной массе студентов и рабочих, оккупация зданий как метод борьбы.
В январе начинаются забастовки, в основном в Афинском Политехническом Университете - студенты протестуют против закона 1347 о заборе в армию. Ответом им служат репрессии и насильная эвакуация политеха. Есть жертвы. 16 февраля 2500 студентов-юристов захватывают на полдня здание своего факультета, несмотря на возражения либералов и реформистов. 21-22 февраля юристы осуществляют вторую акцию оккупации, с той разницей что в ней участвуют уже около 4000 студентов. Также во время второй оккупации в первый раз и настолько массово звучат чисто политические лозунги («Долой хунту», «Американцы - вон»). Более того, присутствует непосредственное обращение к массам и моментальный спонтанный ответ - более 30 000 человек собираются снаружи здания юрфака и отваживаются на небольшие стычки с репрессионными силами, что показывает прогресс в сознании. И всё это снова происходит против воли либералов и реформистов. Поэтому радикальные левые студенты (маоисты, троцкисты и др.) и сформировавшийся вокруг них левый авангард становятся более сплочёнными, более уверенными в своих силах и отказываются от «единства в борьбе с диктатурой» с буржуазно-реформистскими силами, противостоя им не только политически, но и на практике.
С оккупаций на афинском юрфаке начинается всеобщее социальное волнение. Рабочие объявляют первые забастовки. Начинаются демонстрации снаружи университетов. Хунта поспешно предпринимает попытки «либерализации» себя в виде референдума по монархии и т.д. С другой стороны многотысячная демонстрация 4 ноября (поминки Папандреу) покажет что буржуазно-реформистский план «национального единства» провалился. Демонстранты, среди которых, между прочим, было совсем немного студентов, кричали в основном лозунги против хунты и США, а не лозунги официальных организаторов.
Отдельно стоит остановится на факте слияния рабочего и студенческого движения. Первые попытки построения рабочих комитетов были предприняты в конце 1972 - начале 1973 гг., после первых студенческих акций протеста. Летом 73го они перейдут в забастовки и манифестации рабочих из самых разных отраслей. Требования вначале были в основном экономического и юридического плана - кроме, конечно, требования возобновления работы профсоюзов. Но очень скоро преобладать будут требования политического характера. Участие рабочих в акциях протеста означало не просто численное умножение политического авангарда. Оно положило начало своего рода программе борьбы, выдвинутой самими массами. Этот прогресс в массовом сознании, которому левые силы и их симпатизанты оказали посильную помощь, лишил всенародной поддержки предложенную буржуазно-реформистскую панацею - предвыборную гонку для «восстановления демократии», так же как и попытки «либерализации» хунты (амнистия всех сосланных и т.д.).
Хунта же решилась на этот шаг, поскольку буржуазия была уже достаточно сытой и довольной, а государственный аппарат и особенно армия - сильными, но буржуазные политические силы потеряли всякую связь с массами и находились в состоянии раздробленности. Деорганизованы были и рабочие, учитывая роспуск профсоюзов и раскол в ККЕ. Однако буржуазия мало чего смогла добиться в политическом плане и не смогла бы так запросто оправдать себя перед рабочими, снять с себя ответственность за диктатуру. В этом и была роковая ошибка хунты: считать «восстановление демократии» вопросом времени, мелких уступок и гарантий, без возникновения каких-либо серьёзных социальных пертурбаций. После всех тех изменений, которые произошли в греческом обществе за этот период, такая «демократия» просто не была возможна.
Что это были за изменения? Прежде всего, в результате интенсивной индустриализации 60ых пролетариат играет гораздо более важную роль в обществе, причём промышленный пролетариат преобладает - это обновлённый, динамичный слой общества. ККЕ начинает терять своё влияние на рабочих и вскоре навсегда перестанет преобладать среди организованного пролетариата - отсюда некоторая враждебность к традиционным формам заводского синдикализма во время восстания. С другой стороны революционные левые снова могли влиять на развитие событий и несмотря на сравнительно небольшую численность и политическую незрелость стали рупором левого авангарда в широком смысле слова, так что их деятельность объединила внушительную часть масс. И разумеется, свой отпечаток наложили события, происходившие на международной арене: кризис сталинистских партий, Красный Май и т.д.
1972 год - это рубеж в логике и практике масс. Начинает издаваться марксистская литература, полулегальные газеты и брошюры, социальные темы прочно утверждаются в кино и театре, в повседневных разговорах. «Мутить воду» начали студенты - и поначалу буржуазный идеологический аппарат имел силу в том числе среди них, из-за чего оккупации на юридическом были объявлены вне закона и инициатива не смогла сразу раскрыться в широкий фронт. Однако ближе к ноябрю 73го радикальные левые будут иметь большее влияние, хотя этого не будет видно по контингенту Студенческого Комитета. Главное - это восстание не было чисто «студенческим». В сущности, после оккупаций на юрфаке уже нельзя говорить отдельно о студенческом и рабочем движении - их требования объединяются в общую систему координат: против хунты, против режима, против империализма. Обновляется студком политеха, создаётся рабочая ассамблея, взаимодействующая с ним.
Хроника восстания и его роль в историческом контексте
14 ноября Координационная Комиссия принимает решение об оккупации здания политеха. Ригас Фереос (ККЕ-внутренняя) после неудачной попытки его опровергнуть удаляется из зала. 15 ноября, убедившись в непредвиденных масштабах акции, обе ККЕ возвращаются на «революционный пост». Их деятельность внутри Координационной Комиссии направлена на атомизацию студенческого движения.
Обе ККЕ настаивали на исключительно студенческих требованиях и «восстановлении демократии», препятствовали входу рабочих в здание политеха и организованному взаимодействию студентов-сквоттеров с демонстрантами (дверь была заперта, вызывалась полиция, проверялись паспорта), срывали растяжки с лозунгами, не соответствовавшими их партийной линии. Они препятствовали заседанию школьной ассамблеи и рабочей ассамблеи, отказались принять формирование общих рабоче-студенческих синдикалистических структур (точнее, приняли только двоих членов Рабочего Комитета в Координационной Комиссии). Таким образом, организационная мощь Координационной Комиссии насильно удерживалась в стенах политеха и парализовывалась бесконечными конфронтациями левых с реформистами, длившимися по многу часов. Поэтому двигателем восстания и его политическим центром становится Рабочий Комитет.
Архивные документы, заявления, действия и особенно миф о «восстановлении демократии» служат подтверждением роли либеральной буржуазии и реформистов. Исследование истории Политеха и констатация этих фактов необходимы не для банального их обличения, но для понимания реальной роли этого события. Миф о борьбе за демократию не отражает ни оккупации, ни тем более ноябрьское восстание - хотя следует добавить что качественная разница между ними огромна. Качественная разница - не в том что в Политехе участвовали несравнимо большие массы и не в том что столкновения были более жестокими и кровопролитными, с большим количеством жертв. Она вот в чём.
1) Политический контент этой битвы опирался на непосредственные требования рабоче-крестьянских и студиозных масс, это было прежде всего народное выступление против прогнившего сверху донизу общества, за которое защитники «демократии» и «общечеловеческих ценностей» Караманлис, Канеллопулос и прочие несли не меньшую ответственность чем «чёрные полковники» Пападопулос, Паттакос, Макарезос. 2) Участие масс было настолько решительным, что они не медля ни минуты пошли на столкновение со всеми формами репрессионного аппарата, полицией и армией, и не продолжили бой в следующие два дня. 3) Забастовка охватила многие фабрики и заводы, за два дня распространившись на несколько городов.
Рабочая Ассамблея играла решающую роль в восстании только до определённого момента - что означает вовсе не то, что затем события развивались «бесконтрольно», а прямо противоположное: что они были результатом сознательного политического действия масс. Они были переломом в сознании и практике - происходящим из классовой природы диктатуры, стремящимся разрешить кризис режима в пользу интересов рабочих и угнетённых слоёв населения и обязывавшим любые социально-политические коалиции иметь ориентиром рабочий класс и его интересы.
Члены Рабочей Ассамблеи занимались агитацией, призывом к созданию стачечных комитетов, раздачей листовок на рабочих местах, заводах, остановках, площадях, общежитиях и жилых кварталах. На многих заводах и стройках стачкомы были созданы, но так и остались в зачаточном состоянии из-за быстрого начала репрессий. Призыв к всеобщей забастовке был единственной интегрированной формой борьбы по конкретным требованием, единственным вооружением трудящихся и превращение их в протагонистов политического процесса. С другой стороны, важен был призыв отвергнуть «демократические» и «национально-объединительные» пути решения и положиться на собственные силы для борьбы с диктатурой и самой породившей её капиталистической системой. Благодаря этому и несмотря на все слабые места движения, логика классовой независимости вошла в применение и принесла свои плоды. Что же до самой Рабочей Ассамблеи, она великолепно функционировала на протяжении всей своей недолгой жизни, возобновляя национальные и интернациональные традиции рабочего движения, принципы рабочей демократии - несмотря на существование внутри неё множества «тенденций».
Политех - третья по счёту важнейшая дата в истории рабочего (!) движения Греции после 1920-22 и 1943-45 гг., если исключить менее значительные события мая 1936 г. и 1961-65 гг. Во-первых, ноябрьское восстание стало переломным моментом в жизни диктатуры, которая через 9 месяцев пала - что можно считать победой народного движения и чего не произошло во время предыдущих диктатур. Кроме того, это было наиболее серьёзное политическое поражение либеральной буржуазии и реформизма в новейшей истории, благодаря которому план «либерализации» диктатуры и единолично поддержанный всеми партиями пошаговый переход к «демократии» взлетели на воздух. Даже во время восстания 1936 г. и гражданской войны, не менее важных поражений буржуазной политики, массы не смогли избавиться от контроля реформистов. Во время Политеха они их в конечном счёте проигнорировали. С другой стороны, обновлённые левые силы смогли не только идеологически, но и практически оспорить влияние реформизма на массы. Поколение свободоборцев 36го (архивомарксисты, троцкисты и др.) было физически и политически уничтожено режимом Метаксаса, фашизмом и сталинизмом. Поколение свободоборцев Политеха всё ещё живо и его политическая практика главенствует в Греции до сих пор.
Политех дал поле для деятельности находившимся в идеологическом подполье тенденциям радикальной и революционной левой - троцкистам, маоистам, центристам и т.д. Результаты превзошли все ожидания. Левые приложили все усилия чтобы ввести в применение политику, основанную на следующих принципах: 1) прямое столкновение с прежней политикой всех партий, неприятие межклассового сотрудничества, 2) неприятие политики, основанной на мобилизации студентов под абстрактными воззваниями к хунте, призыв к рабочим и всему населению создать независимую политику и формы самоорганизации, 3) выдвижение не только студенческих, но и рабочих требований, а также требований всех кто оспаривал буржуазный режим и международный империализм, 4) применение форм прямой демократии на всех уровнях, 5) пропаганда конкретных форм борьбы - оккупаций, забастовок, всеобщих забастовок, городской партизанской войны - вместо неопределённого рода воззваний, используемых реформистами, 6) создание синдикалистических органов борьбы, в основном комитетов. Конечно же, весь этот политический багаж не всплыл сам по себе во время восстания, а был результатом изучения и анализа организациями марксистской традиции и свежего опыта международных тектонических сдвигов в обществе.
Девять месяцев спустя хунта находилась в таком отчуждении что внутри неё произошёл раскол, приведший её к окончательному падению после государственного переворота на Кипре. В результате всех этих процессов греческое общество в целом приближается к более радикальным позициям в мнениях, обычаях, образе жизни, становится более внимательным к новым движениям - экологическому, феминистическому и др. Перегруппируется политическая система, все партии вынужденно «левеют». Упраздняются почти все антинародные и антирабочие меры того времени, легализуется ККЕ и различные рабочие организации. Радикальные левые упрочняют свои позиции. Идёт мощная волна синдикализации, создаются профсоюзы и комитеты на заводах, в них внедряются принципы рабочей демократии. Меняется конституция и все юридические рамки. Женщины получают больше прав нежели раньше, могут участвовать в общественной жизни и вопросах экономики. Утверждаются завоевания рабочего движения: 8часовой рабочий день, 5дневная рабочая неделя, целостный график, практическое признание основной зарплаты, повсеместное подписание колдоговоров, достойные условия труда и т.д.
Сегодняшний политический процесс - во многом наследие событий конца 60ых-начала 70ых. Благодаря Политеху греческое студенчество, пролетариат и рабочая интеллигенция вооружены мощной политической традицией и органами самоуправления, а также развитой взаимной солидарностью, поэтому задача «охоты на ведьм», устроенной государством и правящим классом - разделять, властвовать и бить на поражение. Но мы не сдаёмся. Как звучит один из студенческих лозунгов, вперёд - к Политехам нашего поколения!