После подводной экскурсии
Итак, голубые ленинские чашки не нашли никого в усадьбе, куда их караван был послан лёгким манием руки вождя. Не нашли, да и растворились в веках. Только что был караван чашек без лунок, и фьить - нету его в начале прошлого века.
Несколько голубых ленинских чашек вынырнули из глубин времени в густой траве у большого пруда. Только что их бока ласкали травы времени, а теперь зеленые тонкие травинки окружили голубую прочную эмаль.
Чашки огляделись. Они были вблизи пруда с большой лодкой. На мачте лодки болтался царский штандарт, а на ее досках в изобилии имелись отметки от царского рубанка и шерхебеля.
Чашки повертелись в траве, а потом провели подводную экскурсию, едва не запутавшись в волосах экологически чистого ила. Чашки выползли на берег и пожелали очиститься от нереволюционной скверны. Неподалёку они обнаружили царскую казну и всем коллективом забрались в неё. То-то началось веселье. Голубые ленинские чашки стали кататься и валяться и тереться всеми боками о царское злато-серебро.
Тут их и настигли мозолистые длань и одесная Государя. Чашки замерли, стараясь не отряхиваться от золотого макияжа. Руки Государя взвесили их над казной и вынесли на свет из только что прорубленного в Европы окна. Чашки сначала зажмурились, а потом засияли, смущаясь. Но почти тут же с разочарованием поняли, что попали на торжище. Государь торговал какого-то арапа.
Несколько голубых ленинских чашек вынырнули из глубин времени в густой траве у большого пруда. Только что их бока ласкали травы времени, а теперь зеленые тонкие травинки окружили голубую прочную эмаль.
Чашки огляделись. Они были вблизи пруда с большой лодкой. На мачте лодки болтался царский штандарт, а на ее досках в изобилии имелись отметки от царского рубанка и шерхебеля.
Чашки повертелись в траве, а потом провели подводную экскурсию, едва не запутавшись в волосах экологически чистого ила. Чашки выползли на берег и пожелали очиститься от нереволюционной скверны. Неподалёку они обнаружили царскую казну и всем коллективом забрались в неё. То-то началось веселье. Голубые ленинские чашки стали кататься и валяться и тереться всеми боками о царское злато-серебро.
Тут их и настигли мозолистые длань и одесная Государя. Чашки замерли, стараясь не отряхиваться от золотого макияжа. Руки Государя взвесили их над казной и вынесли на свет из только что прорубленного в Европы окна. Чашки сначала зажмурились, а потом засияли, смущаясь. Но почти тут же с разочарованием поняли, что попали на торжище. Государь торговал какого-то арапа.