МЫ - АКАЦИТА!
Время и место действия - США, Южная Дакота, 70-е гг.
Краткое содержание: пара индейских полицейских расследует череду странных кровавых происшествий в резервации Оглала, похожих на ритуальные убийства
Перевод с языка лакота отдельных слов и выражений: Вакан Танка - Великий и Таинственный (Великий дух), уоштело - хорошо; пила майа - спасибо; васичу - бледнолицые; токахе - молчать; винчинчала - девушка
Мэтт Воронье Крыло к полицейскому девизу «Служить и защищать» относился со всей серьёзностью. Пускай он был всего лишь сержантом племенной полиции в индейской резервации Оглала, и его никогда не показали бы по телику в детективных сериалах - краснокожего недоучку, всей заботой которого было ловить и запихивать в кутузку перепившихся соплеменников. Или пацанов, на спор угнавших чужого коня. Или бузотёров из Движения американских индейцев, которые взяли моду торчать там и сям с крамольными лозунгами, обвиняя власти в произволе и лицемерии и требуя не понять чего. Вот их-то как раз по телику и показывали! Ещё бы, они же щеголяли перьями в распущенных волосах да разводами чёрной и алой краски на голых плечах. Снимай, не хочу. Мэтт же мог щеголять разве что армейской стрижкой и стандартной тёмно-синей униформой. И вообще, все эти смутьяны считали его кем-то вроде цепного пса, продавшегося белым за кость и миску похлёбки.
Но Воронье Крыло втихомолку вычитал в энциклопедии, что индейские полицейские были и в стародавние времена у всех племён прерий от Северной Дакоты до Оклахомы. Вот так-то! Назывались они «акацита» и ходили с плётками из сыромятной кожи. Ну правильно, надо же кому-то следить, чтобы порядок был, а не анархия и смута. Глотку-то драть и средний палец вслед полицейскому «форду» демонстрировать всякий малолетний дурень горазд.
Про себя Воронье Крыло с неохотой признавал, что в лозунгах, которые во всеуслышание орали смутьяны из ДАИ, есть немало справедливого. Про 371 нарушенный правительством договор с индейскими племенами, например. Если бы индейцы, как встарь, оставались хозяевами на собственной земле, пусть даже в границах отведённых им резерваций, ребятишкам тут не приходилось бы жрать одну кукурузную кашу и загибаться от болячек вроде туберкулёза или трахомы, о каких белые американцы уже и слыхом не слыхивали. Резервации были настоящей «страной третьего мира», что уж там.
Но и эти мысли Воронье Крыло оставлял при себе.
Поделился он ими только со своим новым напарником, Маленьким Камнем, когда тот пришёл наниматься в племенную полицию Оглалы.
Маленький Камень при первой встрече выглядел таким же охламоном, как и прочий молодняк в Оглале. То есть: распущенные по плечам чёрные лохмы, на куртке - круглые значки с портретами всем известных бородачей-латиносов и индейских вождей прошлого века, на запястьях - цветные браслеты из бисера. «Можно подумать, он знает, что обозначают все эти бисерные узоры», - хмыкнул Мэтт, насмешливо глядя на него из-за своего стола в дежурке.
- А почему тебе вздумалось стать полицейским, сынок? - отрывисто бросил он.
По правде говоря, в сыновья ему Камень вовсе не годился, он был всего лет на десять младше тридцатидвухлетнего сержанта, но под его суровым взглядом смущённо потупился.
- Хочу отселиться от тётки, сэр. Там и без меня народу полно. Я у неё и так всё детство нахлебничал, а теперь вот из техколледжа вернулся и понял, что невмоготу мне.
Мэтт снова хмыкнул. Тётку Камня, Джоанну Беги Быстрее, он, разумеется, знал. Она приютила племянника после смерти его родителей, хотя у неё своих огольцов семеро по лавкам сидело. А сейчас ещё и старшая дочка родила двойню. Немудрено, что парень заявился наниматься в полицию: полицейским можно было жить в казарме, примыкавшей к кутузке, а по истечении пяти лет службы получить собственный дом, точнее, домик с прилегающим куском земли. Как раз в таком обитал сам Крыло. Летом в нём стояла духотища, зимой - колотун, в щели задувал пыльный ветер, но всё-таки это было лучше, чем ничего. Лучше, чем койка в казарме.
Мэтт знал и то, почему парень не отправился работать по специальности, полученной в техколледже. Правительство платило вчерашним школьникам-индейцам грошовые стипендии, чтобы потом дудеть на всех углах о своём благодеянии, но, когда те возвращались обратно в резервацию, тут же выяснялось, что соответствующей работы для них нет и не предвидится. Повертевшись чуток, молодняк разбредался кто куда. Многие уезжали в город, теряя тем самым право на федеральное пособие. Как и их будущие дети и внуки, лишавшиеся статуса «племенных индейцев» и становившиеся просто «индейцами с тротуара». Сплошная экономия для федерального бюджета!
Крыло вздохнул и коротко рассказал будущему напарнику про древних полицейских-акацита - чтобы приободрить и в назидание. А потом строго прибавил:
- Патлы свои подстрижёшь. Ты теперь у племени на службе, а не в своей горлопанской тусовке. И значки с куртки снимешь. Взамен получишь другой значок. Такой, как надо. А браслетики свои…
- Это обереги, сэр, - быстро перебил Маленький Камень. - Хотите, я вам такой же сплету, сэр?
Он счастливо заулыбался, сморщив нос, - понял, обалдуй, что его берут.
- Не надо, - сердито оборвал его сержант. - Тебе ещё предстоит учёбу пройти и экзамены сдать. По знанию законов, по стрельбе и всякое такое. У нас тут, конечно, не полицейская академия, но всё же. А в казарму можешь перебираться хоть сегодня. Шмоток много не тащи, обмундирование тебе выдадут. А я про тебя председателю племенного Совета доложу. Люди-то нужны.
Шмоток у Камня оказалось немного, все они уместились в картонной коробке из-под телика, торжественно внесённой им в казарму. Вместо телика там обнаружился здоровенный магнитофон, откуда громко заорали какие-то рокеры. «Двери», что ли, или как-то так.
Мэтт, опиравшийся на косяк у входа, поморщился. В казарме стояло шесть коек, занятыми из них до появления Камня были только две, и соседи новичка - Кон Дождь В Лицо и Джереми Зимний Ветер - как раз патрулировали резервацию. Так что оглушительный рок никому не мешал. Сержанта беспокоило совсем другое.
- Ты с горлопанами из ДАИ, из Движения этого не якшаешься, случаем? - резко осведомился он.
Маленький Камень, сидевший на корточках возле коробки, вскинул на него удивлённые глаза и выключил магнитофон.
- Я в Оглале три года не был, сэр, - просто пояснил он. - Ни с кем пока не якшаюсь. Но про ДАИ наслышан, как же, кто про них не знает.
- И что ты про этих ребят думаешь? - продолжал настороженно допытываться Крыло.
Парень немного поразмыслил и серьёзно ответил:
- Они мне нравятся, сэр. Они не трусы. Но они всех подставляют, когда хватаются за пушки, как «чёрные пантеры». Не думаю, что это идёт на пользу Оглале.
Мэтт выдохнул с невольным облегчением. Пацан оказался рассудительнее многих своих сверстников.
- Вот именно, - одобрил Мэтт. - Они добиваются справедливости, это да, но не теми методами, какие нужны нам, лакота. Незаконными методами. Поэтому мы обязаны нарушающие закон действия сразу же пресекать, а самих бузотёров арестовывать. Понял?
Маленький Камень задумчиво кивнул, и сержанту вдруг захотелось потрепать его по стриженой макушке, как младшего брата. Кстати, то, что парень успел подстричься, выполняя отданное распоряжение, тоже говорило в его пользу.
«Сработаемся», - удовлетворённо подумал Крыло, а вслух сказал:
- Я тебе не «сэр», а сержант. Так и называй.
Камень снова радостно кивнул. Его круглые карие глаза просияли, и Мэтт почувствовал, как у него теплеет на сердце.
Вскоре они вообще перестали разводить друг с другом китайские церемонии - типа «сержант» да «офицер». Маленький Камень сдал все тесты и стал полноправным полицейским, получив значок и револьвер. Хотя Мэтт привлекал его пока только к мелким делам. Например, поручил ему расследовать таинственное исчезновение нижнего белья с верёвки перед домом учительницы Джоан Ливенуорт. Бельё, кстати, спёр не какой-то маньяк, а втюрившийся в училку дуралей-старшеклассник. Ну или розыск пятигаллоновой бутыли самогона, изготовленного Питом Хромоногим. Самогон они нашли в специально вырытой яме за домом Пита. Тот, хоть и не старшеклассник, но тоже дурак дураком, судья Одинокая Птица справедливо вкатил ему три месяца общественных работ.
На более серьёзные дела Мэтт пока старался нового напарника не брать. Мальчишка напоминал ему доверчивого весёлого щенка. Но, когда в резервации стало происходить странное, рядом с Мэттом не оказалось никого, кроме Маленького Камня.
* * *
Всё началось с того, что в участок приехал на своей пегой кобыле Уолт Прыгающий Волк. Телефона у этого ещё не дряхлого, но совершенно седого старика отродясь не было, как и машины. Кашлянув, он обратился к Мэтту, который свирепо барабанил по клавиатуре пишущей машинки, сочиняя для председателя племенного Совета отчёт о работе за неделю.
- Хейапи, сержант.
Мэтт поднял хмурый взгляд:
- Привет, Волк. Что-то стряслось?
В глубине души он был даже рад оторваться от опостылевшей писанины.
- Стряслось, хотя это как посмотреть, - туманно сообщил старик, комкая в руках снятую с седой головы чёрную шляпу. - Моего пса кто-то растерзал.
- Койоты? - резонно предположил Мэтт. Он помнил этого пса, который по собачьим меркам годился в ровесники своему хозяину. По крайней мере, морда у него была седая, и брехал он на проезжавших мимо хозяйского дома без всякого энтузиазма. Больше лежал и грелся на солнышке.
- Непохоже, - скупо обронил старик, и, внимательнее посмотрев на него, Мэтт понял, что тот просто убит горем, которого не хочет показать.
- Уоштело, - кивнул сержант, поднимаясь из-за стола. - Попробуем выяснить, как это получилось.
Старик не то что приободрился, но вздохнул с таким явным облегчением, что у Мэтта защемило сердце. Он полез в ящик стола за револьвером, но, уже засовывая его в кобуру, спохватился. Полицейский «форд» ещё утром взял Джереми Зимний Ветер, чтобы отвезти в больницу беременную сестру. На втором «форде» сегодня дежурили Маленький Камень и Кон Дождь В Лицо. А собственный пикап Мэтта как раз был в ремонте. Вот незадача-то. Не на стариковской же кляче ему было ехать, усевшись позади Прыгающего Волка!
Хмыкнув, Мэтт обратился по рации ко второму патрулю.
- Слушаю, сэр! Приём! - бодро отозвался Маленький Камень.
- Дуйте в участок, мне машина нужна. Приём, - распорядился Мэтт и отключил радиосвязь.
Чем-то рассказ старика его встревожил, а он привык доверять своему чутью.
Патрульный «форд» подкатил, лихо взметнув облако ржавой пыли, и тут выяснилось, что Кон Дождь В Лицо тоже соизволил свалить от своих обязанностей, слопав испорченный бургер в закусочной Майерса и отправившись домой, чтобы засесть в уборной. Мэтт, услышав эдакое, только сплюнул и полез в «форд», махнув Волку рукой, чтобы тот трюхал за ними на своей кобыле.
Когда наконец Камень и Мэтт вслед за стариком прошли к ручью у его дома и увидели то, что тот хотел им показать, они уставились друг на друга, будто не поверив своим глазам. Потом Камень длинно присвистнул, а Мэтт сдвинул форменную шляпу на самый затылок и вытер враз вспотевший лоб.
Бедный пёс был тщательно освежеван. Требуха лежала рядом кровавой кучей, как и вывернутая наизнанку шкура. Так же аккуратно там были разложены отрубленные лапы и хвост. Но головы нигде не было видно.
Маленький Камень сглотнул, а Мэтт бесстрастно спросил у старика:
- Ты всё вокруг обыскал?
Прыгающий Волк сразу понял, к чему он клонит, и так же спокойно ответил:
- До самых предгорий. Головы нигде нет. И следов нет. Ничьих и нигде. Ты посмотри.
Мэтт прошёлся вокруг, вернулся к останкам пса, откашлялся и продолжал:
- Сам что думаешь?
- Я думаю, что теперь мой Ворон встретит меня там, в Стране Мёртвых, - с глубоким вздохом ответил старик, присаживаясь на корточки, - чтобы вместе с Небесным Псом проводить к Бесконечному огню, - он ласково погладил лохматый собачий хвост и посмотрел на сержанта. - Парень, это не койоты. Это сделал какой-то ублюдок.
- Вижу, - скупо отозвался Мэтт. - Мы будем следить. Похорони своего Ворона. Хейапи.
- От всего этого мороз продирает, - выпалил Маленький Камень едва они отъехали подальше от лачуги Волка. - Как ты собрался следить-то? И за кем?
- Просто будем смотреть в оба глаза по сторонам и слушать, о чём толкуют люди, - коротко пояснил Крыло. - Если это сделал какой-то обкуренный проезжий отморозок, он уже давно проголосовал на шоссе и свалил. Но если нет…
- То будут и другие такие же случаи, - упавшим голосом закончил Камень.
Мэтт промолчал. Молчал он всё время, пока они не завершили патрулирование резервации и не вернулись в участок. Выходя из машины, он негромко велел:
- Не болтай об этом кому ни попадя. И вообще не болтай. А отчёт я напишу.
* * *
Ровно через неделю, в среду, они подкатили к магазину «Всё для охоты и рыбалки». Магазин этот стоял на окраине Мэндерсона, и приезжие часто сюда наведывались - те, у кого не оказывалось с собою нужных снастей. Такое бывало с городскими растяпами сплошь и рядом: понаедут с пустыми руками, словно на пикник собрались, а потом спохватываются.
Но сейчас в магазинчике городских растяп не наблюдалось. Зато у кассы о чём-то толковала с хозяином Ханна Робинсон, овдовевшая владелица ранчо, расположенного на границе с Оглалой. Многие парни лакота подрабатывали у неё ковбоями. Высокая, рыжеволосая и крепкая, в замшевой куртке, джинсах и высоких ботинках, она выбирала капканы.
Поняв это, Мэтт безмолвно переглянулся с Камнем, и оба подошли поближе.
- В общем, койоты страсть как обнаглели, - закончила женщина свой монолог. - И ведь никто не заметил, что телёнок исчез. Разгильдяи всё-таки у меня сынки.
- Ну-ну, Ханна, у тебя хорошие ребята, - успокаивающе заметил Билл Келли, хозяин магазина. - Немного недоглядели, с кем не бывает.
- Отличный бы вырос бычок, - продолжала сокрушаться миссис Робинсон. - Считай, восемьсот долларов потеряла. Я бы, может, на племя его потом продала. И главное, паскуды эти, койоты, вовсе и не тронули его. То есть не сожрали, а разорвали, да так аккуратно!
- Аккуратно разорвали, мэм? - не вытерпел Маленький Камень, сдёргивая с головы шляпу, и женщина обернулась к нему:
- Даже требуху рядом выложили. Привет, офицеры.
- Приветствуем, мэм, - вступил в разговор Мэтт. - И когда же это случилось?
- Вчера мои ребята наткнулись на бедную животину прямо за пастбищем, - отозвалась миссис Робинсон со вздохом. - Вот, куплю капканов, мясо как приманку положу.
- Смотри, чтоб никто другой не попался, - пожал плечами Билл, а Мэтт осторожно уточнил:
- Вы сказали, что мясо они не тронули.
- Голову-то утащили, - с некоторым раздражением ответила женщина. - А всё остальное как будто разложили там на траве. И шкуру ободрали.
Мэтт и Камень опять переглянулись. Похоже, хозяйка ранчо свято верила, что койоты способны сдирать шкуры, как опытные живодёры. Ну, а Келли тоже не нашёл это странным - ему бы побольше капканов продать.
- А можно взглянуть на то место, где это случилось? - Мэтт упорно гнул своё.
Ранчо Робинсонов находилось не в юрисдикции Оглалы, и заявиться туда просто так они с Камнем не могли.
- Для чего это? Мы уже всё закопали, - буркнула женщина и нетерпеливо заглянула в листок из блокнота, который держала в руке - видимо, список покупок. - Мне ещё надо успеть в «Семь-одиннадцать». Запаковывай капканы, Билл. Пока, ребята.
Вернувшись к полицейской машине, Крыло уселся за руль и пошарил в бардачке. Смерть как хотелось курить. Камень робко тронул его за локоть, и Мэтт дал сигарету и ему.
- Может, стоило сказать ей, что это не первый случай? - нерешительно осведомился напарник, щёлкнув зажигалкой. - И что это наверняка не койоты, а какой-то больной придурок.
- Чтобы она запаниковала, понаставила капканов на собственном пороге и начала распускать слухи? - хмуро отпарировал Мэтт. - А если пронюхают газетчики и телевизионщики?
- То тут же поднимется хай до небес, что индейцы совершают жертвоприношения, - уныло согласился Камень.
Мэтт мрачно кивнул:
- Дикарские обряды. Чёрт, я всей шкурой чую, что приближается катастрофа и надо обращаться к федералам. Но никто нас не воспримет всерьёз, пока…
- Пока он не перейдёт на людей, - дрогнувшим голосом закончил Камень. Его смуглое лицо сразу как будто осунулось.
- Мы такого не допустим, - с силой заявил Мэтт не только Камню, но и себе самому. - Надо как-то подобраться к подонку. Выяснить для начала, зачем он это делает.
- Ты сам сказал - обряд, - напарник затушил сигарету и выбросил окурок на бетон стоянки. - Послушай… но это же не наш обряд? Не лакота? Правда же? - в его голосе звучала надежда.
- А чей? - скептически прищурился Мэтт. - Ты в Дакоте, приятель.
- Ну-у… вуду какое-нибудь, - неуверенно продолжал парень. - Я о таком дерьме сроду не слышал. Чтобы кишки выпускали, шкуру сдирали, а голову забирали.
- Вуду-муду… Что ты вообще мог слышать, ты же щенок и три года провёл в городе, - проворчал Мэтт. - Нам нужны старые люди. Знающие люди. Шаманы.
- А что, они ещё есть тут? - изумился Камень, нисколько не обидевшись на «щенка». - Да брось!
Мэтт снисходительно усмехнулся и завёл мотор. Им предстоял долгий путь по разбитой грунтовке, но дело того стоило. И ещё он предвкушал, как округлятся карие глаза напарника, когда он увидит, к кому сержант его привёз.
* * *
Старая Энн Глядящий Олень жила в лачуге у самых предгорий Паха Сапа. Сколько ей было лет, никто толком не знал, в метрике, выданной Бюро по делам индейцев, значился 1890 как год её рождения. Но старуха всегда утверждала, что помнит знаменитую битву у Литтл-Биг-Хорн, когда военный отряд вождя Ташунки Витко наголову разбил кавалеристов полковника Кастера. А ведь это произошло на десяток лет раньше. Она уверяла, что воочию видела, как Ташунка Витко проскакал по селению, собирая всех, кто ещё мог держать оружие, даже раненых, даже подростков.
Мэтт и верил ей, и не верил. Но сейчас ему было не до рассказов о старинных сражениях. Его волновали куда более насущные дела.
По дороге он всё-таки решил объяснить кое-что Маленькому Камню.
- Если это тайный обряд, то его мог совершить и шаман. Но их почти не осталось у нас, ты прав. Последний, кого я знал в Оглале, Орлиное Перо, спился и умер от цирроза года полтора назад. Огненная вода, - он покривился, - куда сильнее древних духов.
- А к кому же мы тогда едем? - растерянно пробормотал Камень.
- Осталась одна старуха, - нехотя проронил Мэтт, не отрывая взгляда от дороги. «Форд» так подпрыгивал на ухабах, что у обоих лязгали зубы. - Она вроде как только баб врачует. Роды принимает и всё такое. И ещё она почти что слепая и дряхлая. Так что живность кромсала точно не она. Вот я и хочу… проконсультироваться.
- А как же она тогда врачует, если слепая? - не отставал Маленький Камень. Глаза его блестели любопытством.
Вот чем был хорош этот стервец, не мог не отметить сержант, ему всё было интересно.
- На что там у бабы смотреть, её щупать надо, - невольно хмыкнул он, но тут же едва не откусил себе язык по двум причинам: машина в очередной раз подлетела на ухабе, как норовистый конь, и за поворотом открылась лужайка перед домом Энн, где старуха деловито и сноровисто колола дрова.
Колола дрова!
- Ну ни хрена ж себе, - протянул Маленький Камень, как зачарованный, уставившись на неё. - Это она-то слепая?!
Женщина неспешно выпрямилась и повернулась к ним, с размаху воткнув топор в треснувший чурбак. Ветер раздувал подол её длинного, до пят, платья, вернее, бесформенного чёрного балахона. Седые волосы были туго связаны в узел на затылке, плотно закрытые глаза провалились в глазницах. Её лицо, обтянутое тёмной сморщенной кожей, походило на череп.
- Де-действительно, слепая, - со страхом и благоговением выдохнул Маленький Камень, проворно срывая с головы шляпу.
- Хейапи, бабушка, - проговорил Мэтт и неловко поклонился. - Наколоть тебе дров?
Старуха засмеялась неожиданно мелодичным, молодым смехом, необычайно обаятельным, хотя сразу стало видно, что во рту у неё нет ни единого зуба. И голос её оказался таким же мелодичным, певучим и тёплым.
- Сама справлюсь, внучек. Уже справилась. Я привыкла.
- Как же вы это делаете? - робко подал голос Камень, выглянув из-за плеча Мэтта.
- Просто я смотрю не глазами, - объяснила Энн как само собой разумеющееся. - Вы из акацита?
- Да, мы племенная полиция, бабушка, - подтвердил Мэтт. Он понятия не имел, как она это узнала. - Хотим расспросить тебя кое о чём.
Тем временем Камень принялся старательно собирать разлетевшиеся из-под топора старухи поленья и складывать их у сарая.
- Хороший мальчик, - одобрила старуха, обратив к Мэтту своё слепое лицо.
Камень почти неслышно фыркнул, а Мэтт кашлянул и коротко представился:
- Я Мэтт Воронье Крыло, а его зовут Саймон Маленький Камень. Ты прожила вдвое больше зим, чем мы оба, бабушка, и видела куда больше.
- Это верно, - Энн снова засмеялась и закивала. - Что ты хотел узнать у меня, акацита?
И Мэтт, наконец решившись, рассказал ей о растерзанных трупах животных. Он очень осторожно подбирал слова и запинался, так что Энн в конце концов вскинула костлявую руку и прервала его:
- Я поняла тебя, акацита. Я не делала такого, мне это ни к чему.
- Я и не думал… - Мэтт запнулся. Он не мог кривить душою перед этой женщиной - увидев, как она ловко обращается с топором, он хотя бы на миг, но заподозрил её. - Уоштело, это не ты. Но для чего это было сделано? И кем?
Старуха помолчала, поджав сухие тонкие губы.
- Я слышала о таком, когда была совсем юной. Когда ещё смотрела глазами. Так делает человек, который хочет перестать быть человеком.
Камень ахнул, а Мэтт, наоборот, затаил дыхание.
- Что это значит? - наконец напряжённо спросил он, потому что Энн снова умолкла.
- Души мёртвых - нагийя - уходят к Бесконечному огню. Но наги сапа, чёрная душа, живёт между мирами, вечно странствует и никому не принадлежит, - проговорила старуха негромко. - И никто не принадлежит ей. Она творит зло с такой же лёгкостью, как добро. Наги сапа может принять обличье живого существа, но обычно это не человек.
- А кто? - выдавил Камень дрогнувшим голосом.
- Койот, - буднично объяснила Энн. - Тот, кто это делает, хочет стать наги сапа в обличье койота. Он ищет тех, кто поможет ему перейти на ту сторону.
- Но почему он убивает не диких зверей? - снова не вытерпел Камень.
- Потому что он не охотник, - пожала Энн худыми плечами. - Он не умеет охотиться, только и всего. Поэтом он берёт тех, кто подойдёт к нему сам. И ещё, акацита…
- Что? - почти со страхом выдохнул Мэтт. У него вся кровь заледенела. О Вакан, легче было стоять под дулом ружья какого-нибудь перепившегося алкаша, чем слушать про эдакое. К нему будто подступало само зло. Сама Смерть.
- Он откуда-то узнал, как это делается и для чего предназначено. А такое знание получает не каждый. Он нашей крови, акацита. Он - лакота. Или считает, что лакота.
* * *
Возвращаясь к «форду», Мэтт ярко представлял, как рвёт с места на полной скорости, не щадя покрышек и рессор. Если бы не Маленький Камень, он бы так и сделал. Вместо этого он повёл машину преувеличенно неспешно и наконец, съехал к обочине, едва лачуга Энн исчезла из виду за поворотом грунтовки.
- Что скажешь? - ровно поинтересовался он, снова нащупывая в бардачке сигареты.
- Я чуть не обосрался, вот что, - честно признался Камень. - Этот подонок убивает тех, кто будет провожать его куда-то там, потрошит и забирает головы. В жизни о таком не слышал.
Мэтт поморщился:
- Мы должны поймать его прежде чем он сделает это ещё раз, вот и всё.
- Угу, - пробубнил Камень. - Легко сказать. Значит, мы ищем того, кто считает себя лакота, узнал все подробности такой фигни и находится здесь не так давно, потому что эдакого раньше не бывало. Верно?
- Ну, допустим, - согласился Мэтт.
- И кто же подходит под это описание?
- Да кто угодно, - сержант чуть усмехнулся. - Ты, например. Ты лакота по крови, отсутствовал здесь три года, приехал недавно… ну и начал вытворять непотребное.
Он с удовольствием увидел, как вытянулась у мальчишки физиономия.
- Я-а? - прошептал тот, вытаращив глаза.
Мэтт не выдержал и расхохотался:
- Уоштело, я пошутил. На, закури.
Он дождался, пока Маленький Камень затянется дымом и неторопливо продолжал:
- На самом деле я бы сначала поискал тех, кто имеет какое-то отношение к умершим шаманам. Старуха не зря сказала, что такое знание не просто получить. Насколько мне помнится, - но это ещё надо проверить, - никто из них не оставил кровных родственников, но у них могли быть друзья, родственники друзей, словом, кто угодно - кто мог услышать про этих самых наги сапа и как ими стать, - он вдруг осёкся.
- Что? - с тревогой выпалил Камень, впиваясь взглядом в его лицо.
- Вспомнил, кто был близким другом шамана, недавно умер и оставил кровного родственника, - бросил Мэтт и торопливо завёл мотор.
- И кто же это? - Камень разинул рот.
- Сейчас узнаешь, - Мэтту нравилось его дразнить, нравилось, что он надулся, а то ишь, много о себе возомнил, умник.
Но Камень тут же взял реванш, заявив:
- А ты слышал, Крыло, что она еще сказала? Ну, Энн Глядящий Олень? Что я - хороший!
В голосе его звучало нескрываемое торжество.
- Не-а, не слышал, - отрезал Мэтт и прибавил скорость.
* * *
Их «форд» приближался к одинокому дому между холмами, где когда-то жил весёлый старик по имени Болтливый Дрозд. Он считался в Оглале кем-то вроде общинного шута. Над ним все беззлобно потешались, а он откалывал разные коленца, чтобы поддержать эту репутацию. Вот он-то как раз дружил с последним в Оглале шаманом по имени Орлиное Перо и помогал его похоронить по древним обычаям - в Чёрных горах. Теперь и сам Болтливый Дрозд лежал в могиле, но на местном кладбище.
- Он в прошлом году умер, по осени, - скупо пояснил Камню Воронье Крыло. - Но у него остался внук, который только-только школу закончил. Тоже в прошлом году. Но в колледж по правительственной программе, как ты, не поехал, прибился к этим бунтарям из ДАИ.
- Я его знаю? - живо осведомился Камень.
- Ещё как, - хмыкнул Мэтт, заглушив мотор. - Это же наша рок-звезда. Певцом кличут.
По мнению Мэтта, парень был чертовски талантлив, но свои таланты направлял не туда, куда надо. Его задиристые песенки, высмеивающие племенной Совет, Бюро по делам индейцев, шерифа и племполицию, немедля подхватывал весь бесстыжий молодняк. Никакого уважения к власти.
Мэтт несколько раз арестовывал Певца за участие в несанкционированных митингах, нарушение общественного порядка и сопротивление полиции. Тот был острым на язык нахальным засранцем, заслуживавшим каждый полученный от полицейских увесистый тумак. Но был ли он способен, унаследовав от деда некие знания о живых и мёртвых, воспользоваться этими знаниями из жестокого любопытства? Или с какой-то целью?
«Наги сапа - чёрная душа, живёт между мирами…» - вспомнил Мэтт слова старухи.
В доме, доставшемся Певцу от деда, никого не оказалось. Мэтт оглядел входную дверь, которая была не заперта, и откинул крючок, её придерживавший. Все в резервации, у кого дома было хоть шаром покати, сроду дверей не запирали, к чему? Так что сержант просто зашёл внутрь, поманив за собой напарника.
- Ордера-то нету, - помявшись на пороге, заявил тот, но вошёл.
- Законник, - буркнул Мэтт с насмешкой и невольным одобрением. - Ладно, мы только глянем, что у него тут.
В лачуге царил обычный пацанячий бардак. Не то, что у Мэтта, который поддерживал в своём жилище почти идеальную чистоту и порядок: каждая вещь на своём месте, всё строго функционально. Здесь же на койках в обеих комнатах валялась ношеная одежда, стены украшали пучки сухих трав и плакаты с очередными патлатыми то ли рокерами, то ли революционерами, в углу - грязная обувка и домотканые половики грудой. А на кухонном столе, хоть и отскобленном ножом - примерно такая же груда немытой посуды, исчерканные вдоль и поперёк тетрадные листки, несколько изгрызенных карандашей и пара худосочных книжек обложками вверх - какие-то Гинзберг и Керуак. Неодобрительно покачав головой, Мэтт принюхался, но ни сивушным духом, ни конопляным дымом в доме не разило. И на том спасибо, но где же сам пацан?
Сержант сделал знак Камню, который уткнулся в сцапанную им со стола книжонку, и оба вернулись на крыльцо. Мэтт накинул крючок на место и огляделся - из соседней лощины поднимался лёгкий дымок. Там обитало семейство Марджи Храброй Медведицы.
В Оглале всегда говорили именно так: семья Храброй Медведицы, дом Храброй Медведицы, хотя у той был муж, тихий и незаметный, успешно пропивавший детские пособия и подрабатывавший ковбоем. Детей у них было то ли четверо, то ли пятеро, Мэтт точно не помнил. Медведица мужа терпела, но, по слухам, поколачивала. Опять же по слухам, именно у неё очень часто ошивался Певец. Видать, собственный дом после смерти деда ему опостылел.
Мэтт решительно зашагал туда, Камень заторопился за ним. Они не таились, но никто не вышел им навстречу, кроме старого пса, лениво гавкнувшего пару раз и завилявшего бурым хвостом, едва лишь Крыло протянул к нему руку.
- Сторож, - хмыкнул тот, подходя к дому с чёрного хода. Здесь на верёвках сохло разноцветное детское бельишко, к стене был прислонен велосипед с погнутыми спицами, валялась жестяная собачья миска. Окно было распахнуто.
Внутри дома раздавались голоса. Крыло приложил палец к губам, обернувшись к Камню, и оба напряжённо прислушались.
- Ты у нас чаще бываешь, чем у себя, - низковатым густым голосом сетовала Медведица, брякая посудой. - Не дело это. Твой дед бы хотел, чтобы ты обзавёлся семьёй, чтобы дом ваш не стоял в запустении.
Крыло понял, что женщина обращается именно к Певцу, и не ошибся: тот расстроенно проговорил в ответ:
- Я вам так сильно мешаю? Но я же приношу еду.
- Не мели ерунды, - отрезала Марджи. - Авось, не объешь. Я не про то. Тебе нужна своя семья, жена! Тебе уже восемнадцать.
- С девчонками хлопот больше, чем от них пользы, - пробурчал Певец. Марджи гулко расхохоталась, а Мэтт невольно кивнул, соглашаясь со сказанным. - Если мне приспичит перепихнуться, то я… ой!
Раздался звук шлепка, и Крыло, как и скорчившийся от смеха Камень, вмиг сообразил, что парню досталось от Марджи.
- Думай, что городишь, - сердито произнесла она. - Дети наверху! Совсем от рук отбился. Собаку хоть заведи или конягу дедову забери обратно. Зачем нам отдал? Всё будет, ради кого домой возвращаться.
- Не могу, - тяжело вздохнул Певец. - Я как перекати-поле, сегодня тут, завтра там. В нашем Центре, в Паха Сапа, в тюряге, ещё невесть где. Мне по душе такая жизнь, я же бродяга. И дед мой таким был, ты же знаешь.
- Но он забрал тебя к себе. И вы жили счастливо, - не сдавалась женщина.
- Ему ничего другого не оставалось, когда мои мать с отцом погибли, - возразил парень. - Но мы и правда здорово жили, - голос его потеплел. - Знаешь, он только с виду был стариком, а на самом деле - мальчишкой. Он научил меня охотиться и рыбу ловить, но никогда не убивать без нужды. Он со всяким зверьём разговаривал… Я всегда чувствую, что он рядом со мной, где-то тут. Ему, наверное, скучновато в своей Стране Вечной Охоты. И мне бы там скучно было. И знаешь что ещё, Марджи? - Певец заговорщически понизил голос. - Иногда он даже подсказывает мне, что делать, но ни про какую женитьбу ни разу не толковал!
Он заразительно расхохотался и тут же ойкнул, видимо, снова заработав оплеуху от суровой и скорой на руку хозяйки.
Крыло дёрнул Камня за локоть, и они потихоньку направились прочь от дома.
- Это не он, - уверенно заявил Крыло, усаживаясь за руль. - Не врёт, не прикидывается и уж точно не будет мучить какую-нибудь животину, чтобы переселиться в Страну Вечной Охоты, не померев при этом. Скучно там, видите ли. Коня своего соседям отдал, и собака тут же вертится, он их не тронул.
- И ещё он и правда охотник, - задумчиво подхватил Камень. - Если бы ему надо было, он бы легко добыл зверюгу для своего ритуала в лесу.
- Чёрт, как я уже устал от всей этой фигни, - исчерпывающе высказался Мэтт и направил «форд» обратно к участку. - Как бы я хотел, чтобы она - раз, и закончилась!
Но его желаниям не суждено было сбыться.
ОКОНЧАНИЕ:
https://proza.ru/2020/10/08/942
Краткое содержание: пара индейских полицейских расследует череду странных кровавых происшествий в резервации Оглала, похожих на ритуальные убийства
Перевод с языка лакота отдельных слов и выражений: Вакан Танка - Великий и Таинственный (Великий дух), уоштело - хорошо; пила майа - спасибо; васичу - бледнолицые; токахе - молчать; винчинчала - девушка
Мэтт Воронье Крыло к полицейскому девизу «Служить и защищать» относился со всей серьёзностью. Пускай он был всего лишь сержантом племенной полиции в индейской резервации Оглала, и его никогда не показали бы по телику в детективных сериалах - краснокожего недоучку, всей заботой которого было ловить и запихивать в кутузку перепившихся соплеменников. Или пацанов, на спор угнавших чужого коня. Или бузотёров из Движения американских индейцев, которые взяли моду торчать там и сям с крамольными лозунгами, обвиняя власти в произволе и лицемерии и требуя не понять чего. Вот их-то как раз по телику и показывали! Ещё бы, они же щеголяли перьями в распущенных волосах да разводами чёрной и алой краски на голых плечах. Снимай, не хочу. Мэтт же мог щеголять разве что армейской стрижкой и стандартной тёмно-синей униформой. И вообще, все эти смутьяны считали его кем-то вроде цепного пса, продавшегося белым за кость и миску похлёбки.
Но Воронье Крыло втихомолку вычитал в энциклопедии, что индейские полицейские были и в стародавние времена у всех племён прерий от Северной Дакоты до Оклахомы. Вот так-то! Назывались они «акацита» и ходили с плётками из сыромятной кожи. Ну правильно, надо же кому-то следить, чтобы порядок был, а не анархия и смута. Глотку-то драть и средний палец вслед полицейскому «форду» демонстрировать всякий малолетний дурень горазд.
Про себя Воронье Крыло с неохотой признавал, что в лозунгах, которые во всеуслышание орали смутьяны из ДАИ, есть немало справедливого. Про 371 нарушенный правительством договор с индейскими племенами, например. Если бы индейцы, как встарь, оставались хозяевами на собственной земле, пусть даже в границах отведённых им резерваций, ребятишкам тут не приходилось бы жрать одну кукурузную кашу и загибаться от болячек вроде туберкулёза или трахомы, о каких белые американцы уже и слыхом не слыхивали. Резервации были настоящей «страной третьего мира», что уж там.
Но и эти мысли Воронье Крыло оставлял при себе.
Поделился он ими только со своим новым напарником, Маленьким Камнем, когда тот пришёл наниматься в племенную полицию Оглалы.
Маленький Камень при первой встрече выглядел таким же охламоном, как и прочий молодняк в Оглале. То есть: распущенные по плечам чёрные лохмы, на куртке - круглые значки с портретами всем известных бородачей-латиносов и индейских вождей прошлого века, на запястьях - цветные браслеты из бисера. «Можно подумать, он знает, что обозначают все эти бисерные узоры», - хмыкнул Мэтт, насмешливо глядя на него из-за своего стола в дежурке.
- А почему тебе вздумалось стать полицейским, сынок? - отрывисто бросил он.
По правде говоря, в сыновья ему Камень вовсе не годился, он был всего лет на десять младше тридцатидвухлетнего сержанта, но под его суровым взглядом смущённо потупился.
- Хочу отселиться от тётки, сэр. Там и без меня народу полно. Я у неё и так всё детство нахлебничал, а теперь вот из техколледжа вернулся и понял, что невмоготу мне.
Мэтт снова хмыкнул. Тётку Камня, Джоанну Беги Быстрее, он, разумеется, знал. Она приютила племянника после смерти его родителей, хотя у неё своих огольцов семеро по лавкам сидело. А сейчас ещё и старшая дочка родила двойню. Немудрено, что парень заявился наниматься в полицию: полицейским можно было жить в казарме, примыкавшей к кутузке, а по истечении пяти лет службы получить собственный дом, точнее, домик с прилегающим куском земли. Как раз в таком обитал сам Крыло. Летом в нём стояла духотища, зимой - колотун, в щели задувал пыльный ветер, но всё-таки это было лучше, чем ничего. Лучше, чем койка в казарме.
Мэтт знал и то, почему парень не отправился работать по специальности, полученной в техколледже. Правительство платило вчерашним школьникам-индейцам грошовые стипендии, чтобы потом дудеть на всех углах о своём благодеянии, но, когда те возвращались обратно в резервацию, тут же выяснялось, что соответствующей работы для них нет и не предвидится. Повертевшись чуток, молодняк разбредался кто куда. Многие уезжали в город, теряя тем самым право на федеральное пособие. Как и их будущие дети и внуки, лишавшиеся статуса «племенных индейцев» и становившиеся просто «индейцами с тротуара». Сплошная экономия для федерального бюджета!
Крыло вздохнул и коротко рассказал будущему напарнику про древних полицейских-акацита - чтобы приободрить и в назидание. А потом строго прибавил:
- Патлы свои подстрижёшь. Ты теперь у племени на службе, а не в своей горлопанской тусовке. И значки с куртки снимешь. Взамен получишь другой значок. Такой, как надо. А браслетики свои…
- Это обереги, сэр, - быстро перебил Маленький Камень. - Хотите, я вам такой же сплету, сэр?
Он счастливо заулыбался, сморщив нос, - понял, обалдуй, что его берут.
- Не надо, - сердито оборвал его сержант. - Тебе ещё предстоит учёбу пройти и экзамены сдать. По знанию законов, по стрельбе и всякое такое. У нас тут, конечно, не полицейская академия, но всё же. А в казарму можешь перебираться хоть сегодня. Шмоток много не тащи, обмундирование тебе выдадут. А я про тебя председателю племенного Совета доложу. Люди-то нужны.
Шмоток у Камня оказалось немного, все они уместились в картонной коробке из-под телика, торжественно внесённой им в казарму. Вместо телика там обнаружился здоровенный магнитофон, откуда громко заорали какие-то рокеры. «Двери», что ли, или как-то так.
Мэтт, опиравшийся на косяк у входа, поморщился. В казарме стояло шесть коек, занятыми из них до появления Камня были только две, и соседи новичка - Кон Дождь В Лицо и Джереми Зимний Ветер - как раз патрулировали резервацию. Так что оглушительный рок никому не мешал. Сержанта беспокоило совсем другое.
- Ты с горлопанами из ДАИ, из Движения этого не якшаешься, случаем? - резко осведомился он.
Маленький Камень, сидевший на корточках возле коробки, вскинул на него удивлённые глаза и выключил магнитофон.
- Я в Оглале три года не был, сэр, - просто пояснил он. - Ни с кем пока не якшаюсь. Но про ДАИ наслышан, как же, кто про них не знает.
- И что ты про этих ребят думаешь? - продолжал настороженно допытываться Крыло.
Парень немного поразмыслил и серьёзно ответил:
- Они мне нравятся, сэр. Они не трусы. Но они всех подставляют, когда хватаются за пушки, как «чёрные пантеры». Не думаю, что это идёт на пользу Оглале.
Мэтт выдохнул с невольным облегчением. Пацан оказался рассудительнее многих своих сверстников.
- Вот именно, - одобрил Мэтт. - Они добиваются справедливости, это да, но не теми методами, какие нужны нам, лакота. Незаконными методами. Поэтому мы обязаны нарушающие закон действия сразу же пресекать, а самих бузотёров арестовывать. Понял?
Маленький Камень задумчиво кивнул, и сержанту вдруг захотелось потрепать его по стриженой макушке, как младшего брата. Кстати, то, что парень успел подстричься, выполняя отданное распоряжение, тоже говорило в его пользу.
«Сработаемся», - удовлетворённо подумал Крыло, а вслух сказал:
- Я тебе не «сэр», а сержант. Так и называй.
Камень снова радостно кивнул. Его круглые карие глаза просияли, и Мэтт почувствовал, как у него теплеет на сердце.
Вскоре они вообще перестали разводить друг с другом китайские церемонии - типа «сержант» да «офицер». Маленький Камень сдал все тесты и стал полноправным полицейским, получив значок и револьвер. Хотя Мэтт привлекал его пока только к мелким делам. Например, поручил ему расследовать таинственное исчезновение нижнего белья с верёвки перед домом учительницы Джоан Ливенуорт. Бельё, кстати, спёр не какой-то маньяк, а втюрившийся в училку дуралей-старшеклассник. Ну или розыск пятигаллоновой бутыли самогона, изготовленного Питом Хромоногим. Самогон они нашли в специально вырытой яме за домом Пита. Тот, хоть и не старшеклассник, но тоже дурак дураком, судья Одинокая Птица справедливо вкатил ему три месяца общественных работ.
На более серьёзные дела Мэтт пока старался нового напарника не брать. Мальчишка напоминал ему доверчивого весёлого щенка. Но, когда в резервации стало происходить странное, рядом с Мэттом не оказалось никого, кроме Маленького Камня.
* * *
Всё началось с того, что в участок приехал на своей пегой кобыле Уолт Прыгающий Волк. Телефона у этого ещё не дряхлого, но совершенно седого старика отродясь не было, как и машины. Кашлянув, он обратился к Мэтту, который свирепо барабанил по клавиатуре пишущей машинки, сочиняя для председателя племенного Совета отчёт о работе за неделю.
- Хейапи, сержант.
Мэтт поднял хмурый взгляд:
- Привет, Волк. Что-то стряслось?
В глубине души он был даже рад оторваться от опостылевшей писанины.
- Стряслось, хотя это как посмотреть, - туманно сообщил старик, комкая в руках снятую с седой головы чёрную шляпу. - Моего пса кто-то растерзал.
- Койоты? - резонно предположил Мэтт. Он помнил этого пса, который по собачьим меркам годился в ровесники своему хозяину. По крайней мере, морда у него была седая, и брехал он на проезжавших мимо хозяйского дома без всякого энтузиазма. Больше лежал и грелся на солнышке.
- Непохоже, - скупо обронил старик, и, внимательнее посмотрев на него, Мэтт понял, что тот просто убит горем, которого не хочет показать.
- Уоштело, - кивнул сержант, поднимаясь из-за стола. - Попробуем выяснить, как это получилось.
Старик не то что приободрился, но вздохнул с таким явным облегчением, что у Мэтта защемило сердце. Он полез в ящик стола за револьвером, но, уже засовывая его в кобуру, спохватился. Полицейский «форд» ещё утром взял Джереми Зимний Ветер, чтобы отвезти в больницу беременную сестру. На втором «форде» сегодня дежурили Маленький Камень и Кон Дождь В Лицо. А собственный пикап Мэтта как раз был в ремонте. Вот незадача-то. Не на стариковской же кляче ему было ехать, усевшись позади Прыгающего Волка!
Хмыкнув, Мэтт обратился по рации ко второму патрулю.
- Слушаю, сэр! Приём! - бодро отозвался Маленький Камень.
- Дуйте в участок, мне машина нужна. Приём, - распорядился Мэтт и отключил радиосвязь.
Чем-то рассказ старика его встревожил, а он привык доверять своему чутью.
Патрульный «форд» подкатил, лихо взметнув облако ржавой пыли, и тут выяснилось, что Кон Дождь В Лицо тоже соизволил свалить от своих обязанностей, слопав испорченный бургер в закусочной Майерса и отправившись домой, чтобы засесть в уборной. Мэтт, услышав эдакое, только сплюнул и полез в «форд», махнув Волку рукой, чтобы тот трюхал за ними на своей кобыле.
Когда наконец Камень и Мэтт вслед за стариком прошли к ручью у его дома и увидели то, что тот хотел им показать, они уставились друг на друга, будто не поверив своим глазам. Потом Камень длинно присвистнул, а Мэтт сдвинул форменную шляпу на самый затылок и вытер враз вспотевший лоб.
Бедный пёс был тщательно освежеван. Требуха лежала рядом кровавой кучей, как и вывернутая наизнанку шкура. Так же аккуратно там были разложены отрубленные лапы и хвост. Но головы нигде не было видно.
Маленький Камень сглотнул, а Мэтт бесстрастно спросил у старика:
- Ты всё вокруг обыскал?
Прыгающий Волк сразу понял, к чему он клонит, и так же спокойно ответил:
- До самых предгорий. Головы нигде нет. И следов нет. Ничьих и нигде. Ты посмотри.
Мэтт прошёлся вокруг, вернулся к останкам пса, откашлялся и продолжал:
- Сам что думаешь?
- Я думаю, что теперь мой Ворон встретит меня там, в Стране Мёртвых, - с глубоким вздохом ответил старик, присаживаясь на корточки, - чтобы вместе с Небесным Псом проводить к Бесконечному огню, - он ласково погладил лохматый собачий хвост и посмотрел на сержанта. - Парень, это не койоты. Это сделал какой-то ублюдок.
- Вижу, - скупо отозвался Мэтт. - Мы будем следить. Похорони своего Ворона. Хейапи.
- От всего этого мороз продирает, - выпалил Маленький Камень едва они отъехали подальше от лачуги Волка. - Как ты собрался следить-то? И за кем?
- Просто будем смотреть в оба глаза по сторонам и слушать, о чём толкуют люди, - коротко пояснил Крыло. - Если это сделал какой-то обкуренный проезжий отморозок, он уже давно проголосовал на шоссе и свалил. Но если нет…
- То будут и другие такие же случаи, - упавшим голосом закончил Камень.
Мэтт промолчал. Молчал он всё время, пока они не завершили патрулирование резервации и не вернулись в участок. Выходя из машины, он негромко велел:
- Не болтай об этом кому ни попадя. И вообще не болтай. А отчёт я напишу.
* * *
Ровно через неделю, в среду, они подкатили к магазину «Всё для охоты и рыбалки». Магазин этот стоял на окраине Мэндерсона, и приезжие часто сюда наведывались - те, у кого не оказывалось с собою нужных снастей. Такое бывало с городскими растяпами сплошь и рядом: понаедут с пустыми руками, словно на пикник собрались, а потом спохватываются.
Но сейчас в магазинчике городских растяп не наблюдалось. Зато у кассы о чём-то толковала с хозяином Ханна Робинсон, овдовевшая владелица ранчо, расположенного на границе с Оглалой. Многие парни лакота подрабатывали у неё ковбоями. Высокая, рыжеволосая и крепкая, в замшевой куртке, джинсах и высоких ботинках, она выбирала капканы.
Поняв это, Мэтт безмолвно переглянулся с Камнем, и оба подошли поближе.
- В общем, койоты страсть как обнаглели, - закончила женщина свой монолог. - И ведь никто не заметил, что телёнок исчез. Разгильдяи всё-таки у меня сынки.
- Ну-ну, Ханна, у тебя хорошие ребята, - успокаивающе заметил Билл Келли, хозяин магазина. - Немного недоглядели, с кем не бывает.
- Отличный бы вырос бычок, - продолжала сокрушаться миссис Робинсон. - Считай, восемьсот долларов потеряла. Я бы, может, на племя его потом продала. И главное, паскуды эти, койоты, вовсе и не тронули его. То есть не сожрали, а разорвали, да так аккуратно!
- Аккуратно разорвали, мэм? - не вытерпел Маленький Камень, сдёргивая с головы шляпу, и женщина обернулась к нему:
- Даже требуху рядом выложили. Привет, офицеры.
- Приветствуем, мэм, - вступил в разговор Мэтт. - И когда же это случилось?
- Вчера мои ребята наткнулись на бедную животину прямо за пастбищем, - отозвалась миссис Робинсон со вздохом. - Вот, куплю капканов, мясо как приманку положу.
- Смотри, чтоб никто другой не попался, - пожал плечами Билл, а Мэтт осторожно уточнил:
- Вы сказали, что мясо они не тронули.
- Голову-то утащили, - с некоторым раздражением ответила женщина. - А всё остальное как будто разложили там на траве. И шкуру ободрали.
Мэтт и Камень опять переглянулись. Похоже, хозяйка ранчо свято верила, что койоты способны сдирать шкуры, как опытные живодёры. Ну, а Келли тоже не нашёл это странным - ему бы побольше капканов продать.
- А можно взглянуть на то место, где это случилось? - Мэтт упорно гнул своё.
Ранчо Робинсонов находилось не в юрисдикции Оглалы, и заявиться туда просто так они с Камнем не могли.
- Для чего это? Мы уже всё закопали, - буркнула женщина и нетерпеливо заглянула в листок из блокнота, который держала в руке - видимо, список покупок. - Мне ещё надо успеть в «Семь-одиннадцать». Запаковывай капканы, Билл. Пока, ребята.
Вернувшись к полицейской машине, Крыло уселся за руль и пошарил в бардачке. Смерть как хотелось курить. Камень робко тронул его за локоть, и Мэтт дал сигарету и ему.
- Может, стоило сказать ей, что это не первый случай? - нерешительно осведомился напарник, щёлкнув зажигалкой. - И что это наверняка не койоты, а какой-то больной придурок.
- Чтобы она запаниковала, понаставила капканов на собственном пороге и начала распускать слухи? - хмуро отпарировал Мэтт. - А если пронюхают газетчики и телевизионщики?
- То тут же поднимется хай до небес, что индейцы совершают жертвоприношения, - уныло согласился Камень.
Мэтт мрачно кивнул:
- Дикарские обряды. Чёрт, я всей шкурой чую, что приближается катастрофа и надо обращаться к федералам. Но никто нас не воспримет всерьёз, пока…
- Пока он не перейдёт на людей, - дрогнувшим голосом закончил Камень. Его смуглое лицо сразу как будто осунулось.
- Мы такого не допустим, - с силой заявил Мэтт не только Камню, но и себе самому. - Надо как-то подобраться к подонку. Выяснить для начала, зачем он это делает.
- Ты сам сказал - обряд, - напарник затушил сигарету и выбросил окурок на бетон стоянки. - Послушай… но это же не наш обряд? Не лакота? Правда же? - в его голосе звучала надежда.
- А чей? - скептически прищурился Мэтт. - Ты в Дакоте, приятель.
- Ну-у… вуду какое-нибудь, - неуверенно продолжал парень. - Я о таком дерьме сроду не слышал. Чтобы кишки выпускали, шкуру сдирали, а голову забирали.
- Вуду-муду… Что ты вообще мог слышать, ты же щенок и три года провёл в городе, - проворчал Мэтт. - Нам нужны старые люди. Знающие люди. Шаманы.
- А что, они ещё есть тут? - изумился Камень, нисколько не обидевшись на «щенка». - Да брось!
Мэтт снисходительно усмехнулся и завёл мотор. Им предстоял долгий путь по разбитой грунтовке, но дело того стоило. И ещё он предвкушал, как округлятся карие глаза напарника, когда он увидит, к кому сержант его привёз.
* * *
Старая Энн Глядящий Олень жила в лачуге у самых предгорий Паха Сапа. Сколько ей было лет, никто толком не знал, в метрике, выданной Бюро по делам индейцев, значился 1890 как год её рождения. Но старуха всегда утверждала, что помнит знаменитую битву у Литтл-Биг-Хорн, когда военный отряд вождя Ташунки Витко наголову разбил кавалеристов полковника Кастера. А ведь это произошло на десяток лет раньше. Она уверяла, что воочию видела, как Ташунка Витко проскакал по селению, собирая всех, кто ещё мог держать оружие, даже раненых, даже подростков.
Мэтт и верил ей, и не верил. Но сейчас ему было не до рассказов о старинных сражениях. Его волновали куда более насущные дела.
По дороге он всё-таки решил объяснить кое-что Маленькому Камню.
- Если это тайный обряд, то его мог совершить и шаман. Но их почти не осталось у нас, ты прав. Последний, кого я знал в Оглале, Орлиное Перо, спился и умер от цирроза года полтора назад. Огненная вода, - он покривился, - куда сильнее древних духов.
- А к кому же мы тогда едем? - растерянно пробормотал Камень.
- Осталась одна старуха, - нехотя проронил Мэтт, не отрывая взгляда от дороги. «Форд» так подпрыгивал на ухабах, что у обоих лязгали зубы. - Она вроде как только баб врачует. Роды принимает и всё такое. И ещё она почти что слепая и дряхлая. Так что живность кромсала точно не она. Вот я и хочу… проконсультироваться.
- А как же она тогда врачует, если слепая? - не отставал Маленький Камень. Глаза его блестели любопытством.
Вот чем был хорош этот стервец, не мог не отметить сержант, ему всё было интересно.
- На что там у бабы смотреть, её щупать надо, - невольно хмыкнул он, но тут же едва не откусил себе язык по двум причинам: машина в очередной раз подлетела на ухабе, как норовистый конь, и за поворотом открылась лужайка перед домом Энн, где старуха деловито и сноровисто колола дрова.
Колола дрова!
- Ну ни хрена ж себе, - протянул Маленький Камень, как зачарованный, уставившись на неё. - Это она-то слепая?!
Женщина неспешно выпрямилась и повернулась к ним, с размаху воткнув топор в треснувший чурбак. Ветер раздувал подол её длинного, до пят, платья, вернее, бесформенного чёрного балахона. Седые волосы были туго связаны в узел на затылке, плотно закрытые глаза провалились в глазницах. Её лицо, обтянутое тёмной сморщенной кожей, походило на череп.
- Де-действительно, слепая, - со страхом и благоговением выдохнул Маленький Камень, проворно срывая с головы шляпу.
- Хейапи, бабушка, - проговорил Мэтт и неловко поклонился. - Наколоть тебе дров?
Старуха засмеялась неожиданно мелодичным, молодым смехом, необычайно обаятельным, хотя сразу стало видно, что во рту у неё нет ни единого зуба. И голос её оказался таким же мелодичным, певучим и тёплым.
- Сама справлюсь, внучек. Уже справилась. Я привыкла.
- Как же вы это делаете? - робко подал голос Камень, выглянув из-за плеча Мэтта.
- Просто я смотрю не глазами, - объяснила Энн как само собой разумеющееся. - Вы из акацита?
- Да, мы племенная полиция, бабушка, - подтвердил Мэтт. Он понятия не имел, как она это узнала. - Хотим расспросить тебя кое о чём.
Тем временем Камень принялся старательно собирать разлетевшиеся из-под топора старухи поленья и складывать их у сарая.
- Хороший мальчик, - одобрила старуха, обратив к Мэтту своё слепое лицо.
Камень почти неслышно фыркнул, а Мэтт кашлянул и коротко представился:
- Я Мэтт Воронье Крыло, а его зовут Саймон Маленький Камень. Ты прожила вдвое больше зим, чем мы оба, бабушка, и видела куда больше.
- Это верно, - Энн снова засмеялась и закивала. - Что ты хотел узнать у меня, акацита?
И Мэтт, наконец решившись, рассказал ей о растерзанных трупах животных. Он очень осторожно подбирал слова и запинался, так что Энн в конце концов вскинула костлявую руку и прервала его:
- Я поняла тебя, акацита. Я не делала такого, мне это ни к чему.
- Я и не думал… - Мэтт запнулся. Он не мог кривить душою перед этой женщиной - увидев, как она ловко обращается с топором, он хотя бы на миг, но заподозрил её. - Уоштело, это не ты. Но для чего это было сделано? И кем?
Старуха помолчала, поджав сухие тонкие губы.
- Я слышала о таком, когда была совсем юной. Когда ещё смотрела глазами. Так делает человек, который хочет перестать быть человеком.
Камень ахнул, а Мэтт, наоборот, затаил дыхание.
- Что это значит? - наконец напряжённо спросил он, потому что Энн снова умолкла.
- Души мёртвых - нагийя - уходят к Бесконечному огню. Но наги сапа, чёрная душа, живёт между мирами, вечно странствует и никому не принадлежит, - проговорила старуха негромко. - И никто не принадлежит ей. Она творит зло с такой же лёгкостью, как добро. Наги сапа может принять обличье живого существа, но обычно это не человек.
- А кто? - выдавил Камень дрогнувшим голосом.
- Койот, - буднично объяснила Энн. - Тот, кто это делает, хочет стать наги сапа в обличье койота. Он ищет тех, кто поможет ему перейти на ту сторону.
- Но почему он убивает не диких зверей? - снова не вытерпел Камень.
- Потому что он не охотник, - пожала Энн худыми плечами. - Он не умеет охотиться, только и всего. Поэтом он берёт тех, кто подойдёт к нему сам. И ещё, акацита…
- Что? - почти со страхом выдохнул Мэтт. У него вся кровь заледенела. О Вакан, легче было стоять под дулом ружья какого-нибудь перепившегося алкаша, чем слушать про эдакое. К нему будто подступало само зло. Сама Смерть.
- Он откуда-то узнал, как это делается и для чего предназначено. А такое знание получает не каждый. Он нашей крови, акацита. Он - лакота. Или считает, что лакота.
* * *
Возвращаясь к «форду», Мэтт ярко представлял, как рвёт с места на полной скорости, не щадя покрышек и рессор. Если бы не Маленький Камень, он бы так и сделал. Вместо этого он повёл машину преувеличенно неспешно и наконец, съехал к обочине, едва лачуга Энн исчезла из виду за поворотом грунтовки.
- Что скажешь? - ровно поинтересовался он, снова нащупывая в бардачке сигареты.
- Я чуть не обосрался, вот что, - честно признался Камень. - Этот подонок убивает тех, кто будет провожать его куда-то там, потрошит и забирает головы. В жизни о таком не слышал.
Мэтт поморщился:
- Мы должны поймать его прежде чем он сделает это ещё раз, вот и всё.
- Угу, - пробубнил Камень. - Легко сказать. Значит, мы ищем того, кто считает себя лакота, узнал все подробности такой фигни и находится здесь не так давно, потому что эдакого раньше не бывало. Верно?
- Ну, допустим, - согласился Мэтт.
- И кто же подходит под это описание?
- Да кто угодно, - сержант чуть усмехнулся. - Ты, например. Ты лакота по крови, отсутствовал здесь три года, приехал недавно… ну и начал вытворять непотребное.
Он с удовольствием увидел, как вытянулась у мальчишки физиономия.
- Я-а? - прошептал тот, вытаращив глаза.
Мэтт не выдержал и расхохотался:
- Уоштело, я пошутил. На, закури.
Он дождался, пока Маленький Камень затянется дымом и неторопливо продолжал:
- На самом деле я бы сначала поискал тех, кто имеет какое-то отношение к умершим шаманам. Старуха не зря сказала, что такое знание не просто получить. Насколько мне помнится, - но это ещё надо проверить, - никто из них не оставил кровных родственников, но у них могли быть друзья, родственники друзей, словом, кто угодно - кто мог услышать про этих самых наги сапа и как ими стать, - он вдруг осёкся.
- Что? - с тревогой выпалил Камень, впиваясь взглядом в его лицо.
- Вспомнил, кто был близким другом шамана, недавно умер и оставил кровного родственника, - бросил Мэтт и торопливо завёл мотор.
- И кто же это? - Камень разинул рот.
- Сейчас узнаешь, - Мэтту нравилось его дразнить, нравилось, что он надулся, а то ишь, много о себе возомнил, умник.
Но Камень тут же взял реванш, заявив:
- А ты слышал, Крыло, что она еще сказала? Ну, Энн Глядящий Олень? Что я - хороший!
В голосе его звучало нескрываемое торжество.
- Не-а, не слышал, - отрезал Мэтт и прибавил скорость.
* * *
Их «форд» приближался к одинокому дому между холмами, где когда-то жил весёлый старик по имени Болтливый Дрозд. Он считался в Оглале кем-то вроде общинного шута. Над ним все беззлобно потешались, а он откалывал разные коленца, чтобы поддержать эту репутацию. Вот он-то как раз дружил с последним в Оглале шаманом по имени Орлиное Перо и помогал его похоронить по древним обычаям - в Чёрных горах. Теперь и сам Болтливый Дрозд лежал в могиле, но на местном кладбище.
- Он в прошлом году умер, по осени, - скупо пояснил Камню Воронье Крыло. - Но у него остался внук, который только-только школу закончил. Тоже в прошлом году. Но в колледж по правительственной программе, как ты, не поехал, прибился к этим бунтарям из ДАИ.
- Я его знаю? - живо осведомился Камень.
- Ещё как, - хмыкнул Мэтт, заглушив мотор. - Это же наша рок-звезда. Певцом кличут.
По мнению Мэтта, парень был чертовски талантлив, но свои таланты направлял не туда, куда надо. Его задиристые песенки, высмеивающие племенной Совет, Бюро по делам индейцев, шерифа и племполицию, немедля подхватывал весь бесстыжий молодняк. Никакого уважения к власти.
Мэтт несколько раз арестовывал Певца за участие в несанкционированных митингах, нарушение общественного порядка и сопротивление полиции. Тот был острым на язык нахальным засранцем, заслуживавшим каждый полученный от полицейских увесистый тумак. Но был ли он способен, унаследовав от деда некие знания о живых и мёртвых, воспользоваться этими знаниями из жестокого любопытства? Или с какой-то целью?
«Наги сапа - чёрная душа, живёт между мирами…» - вспомнил Мэтт слова старухи.
В доме, доставшемся Певцу от деда, никого не оказалось. Мэтт оглядел входную дверь, которая была не заперта, и откинул крючок, её придерживавший. Все в резервации, у кого дома было хоть шаром покати, сроду дверей не запирали, к чему? Так что сержант просто зашёл внутрь, поманив за собой напарника.
- Ордера-то нету, - помявшись на пороге, заявил тот, но вошёл.
- Законник, - буркнул Мэтт с насмешкой и невольным одобрением. - Ладно, мы только глянем, что у него тут.
В лачуге царил обычный пацанячий бардак. Не то, что у Мэтта, который поддерживал в своём жилище почти идеальную чистоту и порядок: каждая вещь на своём месте, всё строго функционально. Здесь же на койках в обеих комнатах валялась ношеная одежда, стены украшали пучки сухих трав и плакаты с очередными патлатыми то ли рокерами, то ли революционерами, в углу - грязная обувка и домотканые половики грудой. А на кухонном столе, хоть и отскобленном ножом - примерно такая же груда немытой посуды, исчерканные вдоль и поперёк тетрадные листки, несколько изгрызенных карандашей и пара худосочных книжек обложками вверх - какие-то Гинзберг и Керуак. Неодобрительно покачав головой, Мэтт принюхался, но ни сивушным духом, ни конопляным дымом в доме не разило. И на том спасибо, но где же сам пацан?
Сержант сделал знак Камню, который уткнулся в сцапанную им со стола книжонку, и оба вернулись на крыльцо. Мэтт накинул крючок на место и огляделся - из соседней лощины поднимался лёгкий дымок. Там обитало семейство Марджи Храброй Медведицы.
В Оглале всегда говорили именно так: семья Храброй Медведицы, дом Храброй Медведицы, хотя у той был муж, тихий и незаметный, успешно пропивавший детские пособия и подрабатывавший ковбоем. Детей у них было то ли четверо, то ли пятеро, Мэтт точно не помнил. Медведица мужа терпела, но, по слухам, поколачивала. Опять же по слухам, именно у неё очень часто ошивался Певец. Видать, собственный дом после смерти деда ему опостылел.
Мэтт решительно зашагал туда, Камень заторопился за ним. Они не таились, но никто не вышел им навстречу, кроме старого пса, лениво гавкнувшего пару раз и завилявшего бурым хвостом, едва лишь Крыло протянул к нему руку.
- Сторож, - хмыкнул тот, подходя к дому с чёрного хода. Здесь на верёвках сохло разноцветное детское бельишко, к стене был прислонен велосипед с погнутыми спицами, валялась жестяная собачья миска. Окно было распахнуто.
Внутри дома раздавались голоса. Крыло приложил палец к губам, обернувшись к Камню, и оба напряжённо прислушались.
- Ты у нас чаще бываешь, чем у себя, - низковатым густым голосом сетовала Медведица, брякая посудой. - Не дело это. Твой дед бы хотел, чтобы ты обзавёлся семьёй, чтобы дом ваш не стоял в запустении.
Крыло понял, что женщина обращается именно к Певцу, и не ошибся: тот расстроенно проговорил в ответ:
- Я вам так сильно мешаю? Но я же приношу еду.
- Не мели ерунды, - отрезала Марджи. - Авось, не объешь. Я не про то. Тебе нужна своя семья, жена! Тебе уже восемнадцать.
- С девчонками хлопот больше, чем от них пользы, - пробурчал Певец. Марджи гулко расхохоталась, а Мэтт невольно кивнул, соглашаясь со сказанным. - Если мне приспичит перепихнуться, то я… ой!
Раздался звук шлепка, и Крыло, как и скорчившийся от смеха Камень, вмиг сообразил, что парню досталось от Марджи.
- Думай, что городишь, - сердито произнесла она. - Дети наверху! Совсем от рук отбился. Собаку хоть заведи или конягу дедову забери обратно. Зачем нам отдал? Всё будет, ради кого домой возвращаться.
- Не могу, - тяжело вздохнул Певец. - Я как перекати-поле, сегодня тут, завтра там. В нашем Центре, в Паха Сапа, в тюряге, ещё невесть где. Мне по душе такая жизнь, я же бродяга. И дед мой таким был, ты же знаешь.
- Но он забрал тебя к себе. И вы жили счастливо, - не сдавалась женщина.
- Ему ничего другого не оставалось, когда мои мать с отцом погибли, - возразил парень. - Но мы и правда здорово жили, - голос его потеплел. - Знаешь, он только с виду был стариком, а на самом деле - мальчишкой. Он научил меня охотиться и рыбу ловить, но никогда не убивать без нужды. Он со всяким зверьём разговаривал… Я всегда чувствую, что он рядом со мной, где-то тут. Ему, наверное, скучновато в своей Стране Вечной Охоты. И мне бы там скучно было. И знаешь что ещё, Марджи? - Певец заговорщически понизил голос. - Иногда он даже подсказывает мне, что делать, но ни про какую женитьбу ни разу не толковал!
Он заразительно расхохотался и тут же ойкнул, видимо, снова заработав оплеуху от суровой и скорой на руку хозяйки.
Крыло дёрнул Камня за локоть, и они потихоньку направились прочь от дома.
- Это не он, - уверенно заявил Крыло, усаживаясь за руль. - Не врёт, не прикидывается и уж точно не будет мучить какую-нибудь животину, чтобы переселиться в Страну Вечной Охоты, не померев при этом. Скучно там, видите ли. Коня своего соседям отдал, и собака тут же вертится, он их не тронул.
- И ещё он и правда охотник, - задумчиво подхватил Камень. - Если бы ему надо было, он бы легко добыл зверюгу для своего ритуала в лесу.
- Чёрт, как я уже устал от всей этой фигни, - исчерпывающе высказался Мэтт и направил «форд» обратно к участку. - Как бы я хотел, чтобы она - раз, и закончилась!
Но его желаниям не суждено было сбыться.
ОКОНЧАНИЕ:
https://proza.ru/2020/10/08/942