Какая-то "дама с собачкой",
одетая нарядно и со вкусом, хотела показать своим новым знакомым, какой у неё дрессированный пудель, и крикнула ему повелительно:
- Ляжь!
Одного этого "ляжь" оказалось достаточно, чтобы для меня обозначился низкий уровень её духовной культуры, и в моих глазах она сразу утратила обаяние изящества, миловидности, молодости.
И я тут же подумал,
что если бы чеховская "дама с собачкой"
сказала при Дмитрии Гурове своему шпицу "Ляжь!",
Гуров, конечно, не мог бы влюбиться в неё
и даже вряд ли бы начал с ней тот разговор, который привёл их к сближению.
В этом "ляжь" отпечаток такой тёмной среды, что человек, претендующий на причастность к культуре, сразу обнаружит своё самозванство, едва только произнесёт это слово.
(По К.И. Чуковскому)
- Ляжь!
Одного этого "ляжь" оказалось достаточно, чтобы для меня обозначился низкий уровень её духовной культуры, и в моих глазах она сразу утратила обаяние изящества, миловидности, молодости.
И я тут же подумал,
что если бы чеховская "дама с собачкой"
сказала при Дмитрии Гурове своему шпицу "Ляжь!",
Гуров, конечно, не мог бы влюбиться в неё
и даже вряд ли бы начал с ней тот разговор, который привёл их к сближению.
В этом "ляжь" отпечаток такой тёмной среды, что человек, претендующий на причастность к культуре, сразу обнаружит своё самозванство, едва только произнесёт это слово.
(По К.И. Чуковскому)