Цвет: рыжий (1)
Мишель Пастуро (р. 1947), историк-медиевист, заведующий кафедрой истории западной символики в Практической школе высших исследований (Париж), вице-президент Французского общества геральдики, стоит у истоков сравнительно новой научной дисциплины - символической истории. Археология и семантика цвета, возникновение гербов и флагов, судебные процессы над животными, появление и эволюция шахмат, мифология цветов и деревьев, бестиарий басни и иконография Иуды, влияние рыцарского романа на общество и история бестселлера -начала XIX века - темы, разбираемые им в этой книге, материал для которой собирался на протяжении трех десятилетий. В «Символической истории европейского Средневековья» проф. Пастуро обобщает свои труды по истории средневековой символики, которые принесли ему известность и славу первооткрывателя.
(Фрагмент книги Мишеля Пастуро "Символическая история европейского Средневековья" (Paris, 2004) - Санкт-Петербург : Alexandria, 2012, с. 210-224.)
РЫЖИЙ
Средневековая иконография Иуды
Иуда - рыжий, как все предатели, и по-другому быть не может. Вот только рыжим он стал не сразу, а со временем - с конца каролингской эпохи на изображениях, а затем, с XII века, и в текстах. Так, примкнув к Каину, Далиле, Саулу, Ганелону, Мордреду и некоторым другим, он вошёл в узкий круг знаменитых предателей и изменников, которых средневековая традиция привычно отмечала рыжей шевелюрой или бородой.
Предательство на Западе и впрямь с давних пор имеет свои цвета, или, вернее, свой цвет, который располагается между красным и жёлтым, от каждого из них заимствует отрицательные свойства и, объединяя их, не просто символически удваивает их силу, а как будто бы увеличивает её в геометрической прогрессии. Эта помесь дурного красного с дурным жёлтым мало общего имеет с нашим оранжевым - к тому же последний цветовой оттенок и концепт был практически незнаком средневековому сознанию, в отличие от более тёмного и насыщенного тона: рыжего - цвета, связанного с бесами, лисами, лицемерием, обманом и предательством. В средневековом рыжем цвете всегда больше красного, чем жёлтого, и этот красный не сияет как алый цвет, наоборот - это тусклый и матовый оттенок, напоминающий пламя преисподней, которое горит, но не светит.
Иуда и другие
Ни в одном каноническом тексте Нового Завета и даже ни в одном библейском апокрифе о внешности Иуды ничего не говорится. Поэтому в раннехристианском, а затем раннесредневековом искусстве Иуда не обладает какими бы то ни было специфическими чертами или атрибутами. В изображениях Тайной вечери художники тем не менее старались выделить его на фоне других апостолов с помощью какого-нибудь отличительного признака - местоположения, роста, позы, особенностей волосяного покрова.
Образ рыжеволосого Иуды появляется и получает распространение только в эпоху Карла Лысого, во второй половине IX века, сначала на миниатюрах, затем на изображениях другого типа (илл. 1 и 2); процесс этот шёл постепенно.
Илл. 1. Тайная вечеря. Молитвенник императора Генриха II (Райхенау, 1012).
Мюнхен, Баварская государственная библиотека, Gm 4452, fol. 105 v.
Илл. 2. Тайная вечеря. Молитвенник (южная Германия, ок. 1160-1170).
Вена, Австрийская национальная библиотека, Cod. 1244, fol. 176 v.
Данная иконографическая традиция, возникшая в прирейнских и мозанских областях, мало-помалу завоевывает значительную часть Западной Европы (однако в Италии и Испании она долгое время будет оставаться менее распространенной, чем в других странах). Затем, начиная с XIII века, рыжая шевелюра, часто в сочетании с рыжей бородой, становится в эмблематическом арсенале Иуды основным и самым распространенным атрибутивным признаком (илл. 3-5) (ссылка 381).
Илл. 3. Тайная вечеря. Псалтырь (Бавария (?), ок. 1230-1240).
Мельк (Австрия), Монастырская библиотека, Cod. lat. 1903, fol. 11 v.
Илл. 4. Взятие Христа под стражу. Книга Мадам Марии Оно, ок. 1285-1290).
Париж, Национальная библиотека Франции, ms. nouv. acq. fr. 16251, fol. 33 v.
Илл. 5. Взятие Христа под стражу. Деталь витража церкви св. Петра в Вимпфеним-Таль, Гессен (ок. 1290).
Дармштадт, Гессенский муниципальный музей.
Таких признаков, впрочем, предостаточно: маленький рост, низкий лоб, зверская или перекошенная гримаса, тёмная кожа, крючковатый нос, мясистые, чёрные (из-за предательского поцелуя) губы, отсутствие нимба или нимб опять-таки чёрного цвета (например, у Джотто*), жёлтый плащ, бессмысленные или, наоборот, наделённые тайным смыслом жесты, в руке краденая рыба или кошелёк с тридцатью сребрениками, в рот лезут бес или жаба, у ног собака. Иуда, как и Христос, должен быть четко опознаваем. Каждая эпоха награждала его своим набором атрибутов, из которого всякий художник мог свободно выбирать именно те, что наилучшим образом соответствовали его иконографическим задачам, художественным целям или символическим замыслам (ссылка 382). Тем не менее начиная с середины XIII века один атрибут присутствует в изображениях почти всегда: рыжая шевелюра.
[* В изображении Тайной вечери в капелле дель Арена в Падуе. Чёрный нимб, обрамляющий рыжую шевелюру апостола-предателя, мы также видим у Фра Анджелико в изображении Тайной вечери в монастыре Сан-Марко во Флоренции.]
381. Работы по иконографии Иуды довольно немногочисленны и в основном написаны давно. Лучшее обзорное исследование, посвященное проблеме рыжих волос: Mellinkoff R. Judas’s Red Hair and the Jews // Journal of Jewish Art, n° 9, 1982, p. 31-46, можно дополнить обширным трудом того же автора: Outcasts. Signs of Otherness in Northern European Art of the Late Middle Ages. Berkeley, 1993, 2 vol. (особенно vol. 1, p. 145-159). В противоположность мнению P. Меллинкофф, полезно будет также обратиться к диссертации: Porte W. Judas Ischariot in der bildenden Kunst. Berlin, 1883.
382. В изображении Тайной вечери в капелле дель Арена в Падуе. Черный нимб, обрамляющий рыжую шевелюру апостола-предателя, мы также видим у Фра Анджелико в изображении Тайной вечери в монастыре Сан-Марко во Флоренции.
Иуда не единственный. В искусстве позднего Средневековья целый ряд предателей, изменников и мятежников подчас, или даже зачастую, имеют рыжие волосы. Например, Каин (илл. 6), который в системе типологических соответствий между символикой
Илл. 6. Убийство Авеля Каином. Премонстрантская библия из Нотр-Дам-дю-Парк близ Лёвена (Брабант, 1148).
Лондон, Британская библиотека, Ms. Add. 14788, fol. 6 v.
Ветхого и Нового заветов, почти всегда представляется прообразом Иуды (ссылка 383). Затем Ганелон, предатель из «Песни о Роланде», который из мести и зависти, без всяких колебаний отправляет Роланда (кстати, своего сородича) и его соратников на верную гибель (ссылка 384). Далее - Мордред, предатель из легенды о короле Артуре: сын короля Артура, родившийся от кровосмесительной связи, который предает отца, и это предательство влечёт за собой крушение королевства Логрии и закат рыцарского мира Круглого стола. А ещё мятежные бароны из эпических преданий или куртуазных романов (ссылка 385). Сенешали, прево и бальи, которые стремятся занять место своего сеньора. А также сыновья, восставшие против отцов, братья-клятвопреступники, дядья-узурпаторы, жены-прелюбодейки. И, наконец, - все те, кто в житийной литературе или народной традиции занимается бесчестным или запретным делом и тем самым нарушает установленный порядок: палачи, проститутки, ростовщики, менялы, фальшивомонетчики, жонглеры, шуты; к ним также следует добавить представителей трёх низких профессий, ставших героями сказок и устных преданий: кузнецы, которые считаются колдунами; мельники, которые всегда представлены скупцами и спекулянтами; мясники, неизменно жестокие и кровожадные, как мясник из легенды о святом Николае (ссылка 386).
383. Mellinkoff R. The Mark of Cain, Berkeley. 1981.
384. Raynaud С /mages médiévales de Ganelon // Félonie, trahison et reniements au Moyen Age. Montpellier, 1996, p. 75-92.
385. Grisward J. Archéologie de l'épopée médiévale. Paris, 1981, passim.
386. См. корпус изображений, собранных Р. Меллинкофф, Outcasts, op. cit. (особенно vol. 2, fig. VII/1-38)
Конечно, далеко не на всех изображениях XIII, XIV и XV веков, сохранившихся в количестве нескольких десятков тысяч, все эти персонажи обязательно рыжие. Однако рыжий цвет волос является одной из их самых заметных иконографических или идентификационных особенностей, так что постепенно рыжая шевелюра становится приметой и других категорий изгоев и отщепенцев: еретиков, евреев, мусульман, цыган, ханжей, прокажённых, калек, самоубийц, попрошаек, бродяг, нищих и всякого рода деклассированных персонажей. Рыжие волосы в изображениях соседствуют в таких случаях с вестиментарными атрибутами и знаками отличия красного или жёлтого цветов, которые начиная с XIII века в некоторых городах и областях Западной Европы на самом деле должны были носить представители этих слоёв общества. Отныне рыжая шевелюра становится главнейшим иконографическим знаком отверженности или позора.
Цвет инаковости
В конце Средних веков позорное клеймо рыжины вовсе не является чем-то новым. Напротив, на средневековом Западе этот символ был издавна известен и широко использовался. Восходит он, по всей видимости, сразу к трём источникам - библейской, греко-римской и германской традициям.
На самом деле, в Библии ни Каин, ни Иуда не обладают рыжей шевелюрой, зато рыжие волосы есть у других персонажей, и это, за одним исключением, в том или ином отношении персонажи отрицательные. Прежде всего это Исав, брат-близнец Иакова, про которого в книге Бытия говорится, что с самого рождения он был «рыжим и волосатым как медведь» (ссылка 387). Грубый и безудержный Исав без раздумий продает брату право первородства за миску чечевицы и, несмотря на раскаяние, оказывается лишён отеческого и мессианского благословения и вынужден покинуть землю обетованную*. Затем Саул, первый царь Израиля; в конце своего правления он начинает испытывать к Давиду болезненную зависть, которая доводит его до безумия и самоубийства (ссылка 388). Наконец, Каиафа, первосвященник Иерусалимский, который возглавляет Синедрион во время суда над Иисусом; под стать ему рыжие драконы и кони Апокалипсиса, которые, как и он, являются созданиями Сатаны, врагами праведников и Агнца (ссылка 389 ). Исключение составляет сам Давид, о котором в книге Самуила [в Первой книге Царств] сказано: «рыжеволосый, статный и с ясным взором» (ссылка 390). Здесь мы имеем дело с нарушением ценностной шкалы, которое имеет место в любой символической системе. Для того чтобы система функционировала эффективно, необходим регулирующий клапан, необходимо исключение. Давид как раз и является таким исключением, и в этом смысле он предвос- хищает Иисуса. Действительно, начиная с XII века сходный феномен обнаруживается в христианской иконографии, когда Христа в некоторых случаях, в частности в сцене с арестом и поцелуем, изображают рыжеволосым, как Иуду (илл. 1-5). Это - инверсия системы, которая делает систему ещё более эффективной, и одновременно способ демонстрации того, как в конечном итоге могут сблизиться максимально противопоставленные друг другу полюса. И - самое главное - это проявление осмоса, происходящего между жертвой и палачом, между Иисусом и Иудой через предательский поцелуй.
[* Нужно заметить, что в изобразительном искусстве Средневековья ни Иаков, ни Ревекка не показываются с отрицательной стороны. Их хитрости и несправедливое поведение по отношению к Исаву не вызывают негативной оценки ни у богословов, ни у художников.]
387. Быт 25:25. (В синодальном переводе: «красный, весь, как кожа, косматый». - Прим. перев.)
388. По иконографии Саула см.: Lexikon der christlichen Ikonographie. Freiburg im Breisgau, 1972, Bd. IV, Sp. 50-54.
389. По иконографии Каиафы, который часто изображается тёмнокожим, рыжеволосым и курчавым - и этот тройной знак отличия делает его ещё более отрицательным персонажем, чем Пилат или Ирод, см.: ibid., Sp. 233-234.
390. 1 Цар 16:12.
В греческой и римской традициях рыжие волосы также воспринимались отрицательно. Греческая мифология, к примеру, награждает рыжей шевелюрой Тифона, - чудовищное создание, мятежного сына Геи, восставшего против богов и особенно против Зевса. Диодор Сицилийский, греческий историк I века до нашей эры, рассказывает, как «некогда» Тифону, дабы смирить его гнев, приносили в жертву рыжеволосых людей. Легенда эта, возможно, пришла из Древнего Египта, где считалось, что Сет - бог, ассоциирующийся со злым началом, также был рыжим и, по словам Плутарха, ему в жертву приносили людей с волосами такого же цвета (ссылка 391).
В Риме все не так кровожадно, однако и там рыжие были не на лучшем счету. Так, слово rufus*, особенно в имперскую эпоху, является одновременно и прозвищем, обычно с оттенком насмешки, и одним из самых распространенных оскорблений. Как оскорбление это слово будут использовать на протяжении всего Средневековья, особенно в монастырской среде, где монахи в своей будничной жизни не стеснялись самым банальным образом обзывать друг друга rufus или subrufus** (что ещё хуже) (ссылка 392). В римском театре рыжие волосы или рыжеватые крылышки, прикреплённые к маскам, указывали на рабов или шутов. Наконец, во всех трактатах по физиогномике - по большей части восходящих к одному тексту III века до нашей эры, который приписывается Аристотелю, - рыжие, по образу и подобию лисы, описываются как люди лживые, хитрые и жестокие. На Западе эта традиция просуществует в такого рода литературе практически до середины XIX века, а отдельные ее отголоски можно наблюдать до сих пор (ссылка 393).
[* Рыжий (лат.). - Прим. ред. ** Рыжеватый (лат.). - Прим. ред.]
391. О сходстве между Сетом и Тифоном см.: Vian F. Le mythe de Typhée... // Eléments orientaux dans la mythologie grecque. Paris, 1960, p. 19-37; Russell J. B. The Devil. Ithaca and London, 1977, p. 78-79, 253-255.
392. См. справочное издание: Hand W. D. A Dictionary of Words and Idioms Associated with Judas Iscariot. Berkeley, 1942.
393. Evans E. С Physiognomies in the Ancient World // Transactions of the American Philosophical Society, n.s., vol. 59, 1969, p. 5-101.
В германо-скандинавском мире, где рыжие встречаются относительно часто и можно было бы рассчитывать на то, что отношение к ним будет a priori более благожелательным, дело обстоит примерно так же. Тор, самый свирепый и страшный из богов, - рыжий; Локи, демон огня, воплощение разрушительного и злого начала, породивший самых ужасных чудовищ, - тоже рыжий. Представления германцев - как, впрочем, и кельтов - о рыжих волосах ничем не отличаются от представлений евреев, греков и римлян.
Средневековье, воспринявшее эту традицию из трех источников, лишь поддерживало ее и укрепляло. И всё-таки своеобразие средневековой эпохи, на мой взгляд, состоит в том, что рыжий цвет постепенно приобрел специализацию, став цветом обмана и предательства. Конечно, на протяжении всего Средневековья, как и в Античности, рыжий по-прежнему значит жестокий, запятнанный кровью, уродливый, подчинённый или смешной; но с ходом времени рыжий цвет волос начинает говорить о человеке в первую очередь как о притворщике, хитреце, лжеце, обманщике, изменнике, предателе или отступнике. К уже упомянутым предателям и изменникам из литературы и иконографии следует добавить рыжих отрицательных персонажей из дидактических сочинений, энциклопедий, книг об этикете и особенно поговорок.
Действительно, даже в Новое время существовало множество поговорок, как на латыни, так и на народных языках, которые учили остерегаться рыжих. Нет им «никакой веры», утверждается, к примеру, в одной популярной в XIV-XVI веках поговорке; в других также говорится, что не следует заводить среди них друзей, признавать в них своих родителей, давать им духовное звание, возводить их на трон.395 С конца Средних веков не менее широко распространяются и такие суеверия, согласно которым встретить на своем пути рыжего - это дурная примета, а все рыжеволосые женщины в той или иной степени колдуньи. Рыжий всегда и везде является кем-то вроде парии, даже несмотря на то, что в жизни, как и в Библии, существуют некоторые исключения из общей для всей средневековой Европы ценностной системы, исключения, которые действуют подобно регулирующему клапану. Среди таких исключений - Фридрих Барбаросса, который властвовал над Священной Римской империей с 1152 по 1190 год и имел при жизни множество врагов - его даже сравнивали с Антихристом - но зато после смерти стал персонажем эсхатологической легенды: он якобы спит где-то в горах Тюрингии, но перед концом света пробудится от сна, чтобы вернуть Германии ее былое величие (ссылка 397) ...
394. Bchtold-Stubli H., Hg. Handwörterbuch des deutschen Aberglaubens. Berlin und Leipzig, 1931, Bd. III, Sp. 1249-1254.
395. По пословицам и поговоркам см.: Walter H. Proverbia sententiaeque latinitatias Medii ac Recentioris Aevi. Göttingen, 1963-1969, 6 vol; Hasseil J. W. Middle French Proverbs, Sentences and Proverbial Phrases. Toronto, 1982; Di Stefano G. Dictionnaire des locutions en moyen français. Montréal, 1991.
396. О бытовании этих суеверий в Новое время см. небольшую книгу: Fauche X. Roux et rousses. Un éclat très particulier. Paris, 1997.
397. По поводу легенды о Фридрихе Барбароссе: Pacaut M. Frédéric Barberousse, 2e éd. Paris, 1991; Opll F. Friedrich Barbarossa, 2. Aufl. Darmstadt, 1994.
Историки, социологи, антропологи долгое время пытались объяснить такое неприятие рыжих в европейских традициях. С этой целью они выдвигали различные гипотезы, в том числе и весьма сомнительные: как, например, те, что апеллируют к биологии и объясняют рыжий оттенок волос и кожи нарушением пигментации, связанным с некой формой генетического или этнического вырождения. Что такое этническое вырождение? Или даже генетическое? Такие лженаучные и, несомненно, опасные объяснения оставляют историка и антрополога в недоумении (сылка 398).
С их точки зрения неприятие рыжего цвета и всего, что с этим связано, имеет под собой оснований культурного и иерархического порядка: во всяком обществе, в том числе у кельтов и скандинавов*, рыжий - это прежде всего тот, кто не похож на других, кто представляет отклонение от нормы**, кто принадлежит к меньшинству, а следовательно, нарушает порядок, вызывает тревогу или негодование. Рыжий значит другой, непохожий, отверженный, исключенный. Нет никакой необходимости привлекать маловероятный и опасный тезис об «этническом вырождении» для того, чтобы уяснить причины и мотивы этого явления, жертвами которого в долговременной перспективе стали рыжеволосые мужчины и женщины Европы.
[* В противоположность широко распространенному ложному представлению, рыжих в Скандинавии, а также в Ирландии и Шотландии не больше, чем блондинов. Напротив, здесь они, как и в средиземноморских обществах, оказываются в меньшинстве, даже если это меньшинство в количественном и пропорциональном отношении более весомо, чем в других странах.
** Расхожее подтверждение этому факту обнаруживается в современном спортивном дискурсе, где всегда отмечается присутствие в команде (особенно футбольной) игрока с рыжими волосами; такого внимания не обращают ни на брюнетов, ни на блондинов, ни даже на лысых. Рыжий на спортплощадке, как и любом другом месте, - это отклонение от нормы.]
398. Trotter M. Classifications of Hair Color // American Journal of Physical Anthropology, vol. 24, 1938, p. 237-259; картину разнообразит: Neel J. V. Red Hair Colour as a Genetical Character // Annals of Eugenics, vol. 17, 1952-1953, p. 115-139. См. также различные работы, приведенные в: Mellinkoff R. Judas' Red Hair and the Jews, art. cit., p. 46, n. 40.
(продолжение следует)
(Фрагмент книги Мишеля Пастуро "Символическая история европейского Средневековья" (Paris, 2004) - Санкт-Петербург : Alexandria, 2012, с. 210-224.)
РЫЖИЙ
Средневековая иконография Иуды
Иуда - рыжий, как все предатели, и по-другому быть не может. Вот только рыжим он стал не сразу, а со временем - с конца каролингской эпохи на изображениях, а затем, с XII века, и в текстах. Так, примкнув к Каину, Далиле, Саулу, Ганелону, Мордреду и некоторым другим, он вошёл в узкий круг знаменитых предателей и изменников, которых средневековая традиция привычно отмечала рыжей шевелюрой или бородой.
Предательство на Западе и впрямь с давних пор имеет свои цвета, или, вернее, свой цвет, который располагается между красным и жёлтым, от каждого из них заимствует отрицательные свойства и, объединяя их, не просто символически удваивает их силу, а как будто бы увеличивает её в геометрической прогрессии. Эта помесь дурного красного с дурным жёлтым мало общего имеет с нашим оранжевым - к тому же последний цветовой оттенок и концепт был практически незнаком средневековому сознанию, в отличие от более тёмного и насыщенного тона: рыжего - цвета, связанного с бесами, лисами, лицемерием, обманом и предательством. В средневековом рыжем цвете всегда больше красного, чем жёлтого, и этот красный не сияет как алый цвет, наоборот - это тусклый и матовый оттенок, напоминающий пламя преисподней, которое горит, но не светит.
Иуда и другие
Ни в одном каноническом тексте Нового Завета и даже ни в одном библейском апокрифе о внешности Иуды ничего не говорится. Поэтому в раннехристианском, а затем раннесредневековом искусстве Иуда не обладает какими бы то ни было специфическими чертами или атрибутами. В изображениях Тайной вечери художники тем не менее старались выделить его на фоне других апостолов с помощью какого-нибудь отличительного признака - местоположения, роста, позы, особенностей волосяного покрова.
Образ рыжеволосого Иуды появляется и получает распространение только в эпоху Карла Лысого, во второй половине IX века, сначала на миниатюрах, затем на изображениях другого типа (илл. 1 и 2); процесс этот шёл постепенно.
Илл. 1. Тайная вечеря. Молитвенник императора Генриха II (Райхенау, 1012).
Мюнхен, Баварская государственная библиотека, Gm 4452, fol. 105 v.
Илл. 2. Тайная вечеря. Молитвенник (южная Германия, ок. 1160-1170).
Вена, Австрийская национальная библиотека, Cod. 1244, fol. 176 v.
Данная иконографическая традиция, возникшая в прирейнских и мозанских областях, мало-помалу завоевывает значительную часть Западной Европы (однако в Италии и Испании она долгое время будет оставаться менее распространенной, чем в других странах). Затем, начиная с XIII века, рыжая шевелюра, часто в сочетании с рыжей бородой, становится в эмблематическом арсенале Иуды основным и самым распространенным атрибутивным признаком (илл. 3-5) (ссылка 381).
Илл. 3. Тайная вечеря. Псалтырь (Бавария (?), ок. 1230-1240).
Мельк (Австрия), Монастырская библиотека, Cod. lat. 1903, fol. 11 v.
Илл. 4. Взятие Христа под стражу. Книга Мадам Марии Оно, ок. 1285-1290).
Париж, Национальная библиотека Франции, ms. nouv. acq. fr. 16251, fol. 33 v.
Илл. 5. Взятие Христа под стражу. Деталь витража церкви св. Петра в Вимпфеним-Таль, Гессен (ок. 1290).
Дармштадт, Гессенский муниципальный музей.
Таких признаков, впрочем, предостаточно: маленький рост, низкий лоб, зверская или перекошенная гримаса, тёмная кожа, крючковатый нос, мясистые, чёрные (из-за предательского поцелуя) губы, отсутствие нимба или нимб опять-таки чёрного цвета (например, у Джотто*), жёлтый плащ, бессмысленные или, наоборот, наделённые тайным смыслом жесты, в руке краденая рыба или кошелёк с тридцатью сребрениками, в рот лезут бес или жаба, у ног собака. Иуда, как и Христос, должен быть четко опознаваем. Каждая эпоха награждала его своим набором атрибутов, из которого всякий художник мог свободно выбирать именно те, что наилучшим образом соответствовали его иконографическим задачам, художественным целям или символическим замыслам (ссылка 382). Тем не менее начиная с середины XIII века один атрибут присутствует в изображениях почти всегда: рыжая шевелюра.
[* В изображении Тайной вечери в капелле дель Арена в Падуе. Чёрный нимб, обрамляющий рыжую шевелюру апостола-предателя, мы также видим у Фра Анджелико в изображении Тайной вечери в монастыре Сан-Марко во Флоренции.]
381. Работы по иконографии Иуды довольно немногочисленны и в основном написаны давно. Лучшее обзорное исследование, посвященное проблеме рыжих волос: Mellinkoff R. Judas’s Red Hair and the Jews // Journal of Jewish Art, n° 9, 1982, p. 31-46, можно дополнить обширным трудом того же автора: Outcasts. Signs of Otherness in Northern European Art of the Late Middle Ages. Berkeley, 1993, 2 vol. (особенно vol. 1, p. 145-159). В противоположность мнению P. Меллинкофф, полезно будет также обратиться к диссертации: Porte W. Judas Ischariot in der bildenden Kunst. Berlin, 1883.
382. В изображении Тайной вечери в капелле дель Арена в Падуе. Черный нимб, обрамляющий рыжую шевелюру апостола-предателя, мы также видим у Фра Анджелико в изображении Тайной вечери в монастыре Сан-Марко во Флоренции.
Иуда не единственный. В искусстве позднего Средневековья целый ряд предателей, изменников и мятежников подчас, или даже зачастую, имеют рыжие волосы. Например, Каин (илл. 6), который в системе типологических соответствий между символикой
Илл. 6. Убийство Авеля Каином. Премонстрантская библия из Нотр-Дам-дю-Парк близ Лёвена (Брабант, 1148).
Лондон, Британская библиотека, Ms. Add. 14788, fol. 6 v.
Ветхого и Нового заветов, почти всегда представляется прообразом Иуды (ссылка 383). Затем Ганелон, предатель из «Песни о Роланде», который из мести и зависти, без всяких колебаний отправляет Роланда (кстати, своего сородича) и его соратников на верную гибель (ссылка 384). Далее - Мордред, предатель из легенды о короле Артуре: сын короля Артура, родившийся от кровосмесительной связи, который предает отца, и это предательство влечёт за собой крушение королевства Логрии и закат рыцарского мира Круглого стола. А ещё мятежные бароны из эпических преданий или куртуазных романов (ссылка 385). Сенешали, прево и бальи, которые стремятся занять место своего сеньора. А также сыновья, восставшие против отцов, братья-клятвопреступники, дядья-узурпаторы, жены-прелюбодейки. И, наконец, - все те, кто в житийной литературе или народной традиции занимается бесчестным или запретным делом и тем самым нарушает установленный порядок: палачи, проститутки, ростовщики, менялы, фальшивомонетчики, жонглеры, шуты; к ним также следует добавить представителей трёх низких профессий, ставших героями сказок и устных преданий: кузнецы, которые считаются колдунами; мельники, которые всегда представлены скупцами и спекулянтами; мясники, неизменно жестокие и кровожадные, как мясник из легенды о святом Николае (ссылка 386).
383. Mellinkoff R. The Mark of Cain, Berkeley. 1981.
384. Raynaud С /mages médiévales de Ganelon // Félonie, trahison et reniements au Moyen Age. Montpellier, 1996, p. 75-92.
385. Grisward J. Archéologie de l'épopée médiévale. Paris, 1981, passim.
386. См. корпус изображений, собранных Р. Меллинкофф, Outcasts, op. cit. (особенно vol. 2, fig. VII/1-38)
Конечно, далеко не на всех изображениях XIII, XIV и XV веков, сохранившихся в количестве нескольких десятков тысяч, все эти персонажи обязательно рыжие. Однако рыжий цвет волос является одной из их самых заметных иконографических или идентификационных особенностей, так что постепенно рыжая шевелюра становится приметой и других категорий изгоев и отщепенцев: еретиков, евреев, мусульман, цыган, ханжей, прокажённых, калек, самоубийц, попрошаек, бродяг, нищих и всякого рода деклассированных персонажей. Рыжие волосы в изображениях соседствуют в таких случаях с вестиментарными атрибутами и знаками отличия красного или жёлтого цветов, которые начиная с XIII века в некоторых городах и областях Западной Европы на самом деле должны были носить представители этих слоёв общества. Отныне рыжая шевелюра становится главнейшим иконографическим знаком отверженности или позора.
Цвет инаковости
В конце Средних веков позорное клеймо рыжины вовсе не является чем-то новым. Напротив, на средневековом Западе этот символ был издавна известен и широко использовался. Восходит он, по всей видимости, сразу к трём источникам - библейской, греко-римской и германской традициям.
На самом деле, в Библии ни Каин, ни Иуда не обладают рыжей шевелюрой, зато рыжие волосы есть у других персонажей, и это, за одним исключением, в том или ином отношении персонажи отрицательные. Прежде всего это Исав, брат-близнец Иакова, про которого в книге Бытия говорится, что с самого рождения он был «рыжим и волосатым как медведь» (ссылка 387). Грубый и безудержный Исав без раздумий продает брату право первородства за миску чечевицы и, несмотря на раскаяние, оказывается лишён отеческого и мессианского благословения и вынужден покинуть землю обетованную*. Затем Саул, первый царь Израиля; в конце своего правления он начинает испытывать к Давиду болезненную зависть, которая доводит его до безумия и самоубийства (ссылка 388). Наконец, Каиафа, первосвященник Иерусалимский, который возглавляет Синедрион во время суда над Иисусом; под стать ему рыжие драконы и кони Апокалипсиса, которые, как и он, являются созданиями Сатаны, врагами праведников и Агнца (ссылка 389 ). Исключение составляет сам Давид, о котором в книге Самуила [в Первой книге Царств] сказано: «рыжеволосый, статный и с ясным взором» (ссылка 390). Здесь мы имеем дело с нарушением ценностной шкалы, которое имеет место в любой символической системе. Для того чтобы система функционировала эффективно, необходим регулирующий клапан, необходимо исключение. Давид как раз и является таким исключением, и в этом смысле он предвос- хищает Иисуса. Действительно, начиная с XII века сходный феномен обнаруживается в христианской иконографии, когда Христа в некоторых случаях, в частности в сцене с арестом и поцелуем, изображают рыжеволосым, как Иуду (илл. 1-5). Это - инверсия системы, которая делает систему ещё более эффективной, и одновременно способ демонстрации того, как в конечном итоге могут сблизиться максимально противопоставленные друг другу полюса. И - самое главное - это проявление осмоса, происходящего между жертвой и палачом, между Иисусом и Иудой через предательский поцелуй.
[* Нужно заметить, что в изобразительном искусстве Средневековья ни Иаков, ни Ревекка не показываются с отрицательной стороны. Их хитрости и несправедливое поведение по отношению к Исаву не вызывают негативной оценки ни у богословов, ни у художников.]
387. Быт 25:25. (В синодальном переводе: «красный, весь, как кожа, косматый». - Прим. перев.)
388. По иконографии Саула см.: Lexikon der christlichen Ikonographie. Freiburg im Breisgau, 1972, Bd. IV, Sp. 50-54.
389. По иконографии Каиафы, который часто изображается тёмнокожим, рыжеволосым и курчавым - и этот тройной знак отличия делает его ещё более отрицательным персонажем, чем Пилат или Ирод, см.: ibid., Sp. 233-234.
390. 1 Цар 16:12.
В греческой и римской традициях рыжие волосы также воспринимались отрицательно. Греческая мифология, к примеру, награждает рыжей шевелюрой Тифона, - чудовищное создание, мятежного сына Геи, восставшего против богов и особенно против Зевса. Диодор Сицилийский, греческий историк I века до нашей эры, рассказывает, как «некогда» Тифону, дабы смирить его гнев, приносили в жертву рыжеволосых людей. Легенда эта, возможно, пришла из Древнего Египта, где считалось, что Сет - бог, ассоциирующийся со злым началом, также был рыжим и, по словам Плутарха, ему в жертву приносили людей с волосами такого же цвета (ссылка 391).
В Риме все не так кровожадно, однако и там рыжие были не на лучшем счету. Так, слово rufus*, особенно в имперскую эпоху, является одновременно и прозвищем, обычно с оттенком насмешки, и одним из самых распространенных оскорблений. Как оскорбление это слово будут использовать на протяжении всего Средневековья, особенно в монастырской среде, где монахи в своей будничной жизни не стеснялись самым банальным образом обзывать друг друга rufus или subrufus** (что ещё хуже) (ссылка 392). В римском театре рыжие волосы или рыжеватые крылышки, прикреплённые к маскам, указывали на рабов или шутов. Наконец, во всех трактатах по физиогномике - по большей части восходящих к одному тексту III века до нашей эры, который приписывается Аристотелю, - рыжие, по образу и подобию лисы, описываются как люди лживые, хитрые и жестокие. На Западе эта традиция просуществует в такого рода литературе практически до середины XIX века, а отдельные ее отголоски можно наблюдать до сих пор (ссылка 393).
[* Рыжий (лат.). - Прим. ред. ** Рыжеватый (лат.). - Прим. ред.]
391. О сходстве между Сетом и Тифоном см.: Vian F. Le mythe de Typhée... // Eléments orientaux dans la mythologie grecque. Paris, 1960, p. 19-37; Russell J. B. The Devil. Ithaca and London, 1977, p. 78-79, 253-255.
392. См. справочное издание: Hand W. D. A Dictionary of Words and Idioms Associated with Judas Iscariot. Berkeley, 1942.
393. Evans E. С Physiognomies in the Ancient World // Transactions of the American Philosophical Society, n.s., vol. 59, 1969, p. 5-101.
В германо-скандинавском мире, где рыжие встречаются относительно часто и можно было бы рассчитывать на то, что отношение к ним будет a priori более благожелательным, дело обстоит примерно так же. Тор, самый свирепый и страшный из богов, - рыжий; Локи, демон огня, воплощение разрушительного и злого начала, породивший самых ужасных чудовищ, - тоже рыжий. Представления германцев - как, впрочем, и кельтов - о рыжих волосах ничем не отличаются от представлений евреев, греков и римлян.
Средневековье, воспринявшее эту традицию из трех источников, лишь поддерживало ее и укрепляло. И всё-таки своеобразие средневековой эпохи, на мой взгляд, состоит в том, что рыжий цвет постепенно приобрел специализацию, став цветом обмана и предательства. Конечно, на протяжении всего Средневековья, как и в Античности, рыжий по-прежнему значит жестокий, запятнанный кровью, уродливый, подчинённый или смешной; но с ходом времени рыжий цвет волос начинает говорить о человеке в первую очередь как о притворщике, хитреце, лжеце, обманщике, изменнике, предателе или отступнике. К уже упомянутым предателям и изменникам из литературы и иконографии следует добавить рыжих отрицательных персонажей из дидактических сочинений, энциклопедий, книг об этикете и особенно поговорок.
Действительно, даже в Новое время существовало множество поговорок, как на латыни, так и на народных языках, которые учили остерегаться рыжих. Нет им «никакой веры», утверждается, к примеру, в одной популярной в XIV-XVI веках поговорке; в других также говорится, что не следует заводить среди них друзей, признавать в них своих родителей, давать им духовное звание, возводить их на трон.395 С конца Средних веков не менее широко распространяются и такие суеверия, согласно которым встретить на своем пути рыжего - это дурная примета, а все рыжеволосые женщины в той или иной степени колдуньи. Рыжий всегда и везде является кем-то вроде парии, даже несмотря на то, что в жизни, как и в Библии, существуют некоторые исключения из общей для всей средневековой Европы ценностной системы, исключения, которые действуют подобно регулирующему клапану. Среди таких исключений - Фридрих Барбаросса, который властвовал над Священной Римской империей с 1152 по 1190 год и имел при жизни множество врагов - его даже сравнивали с Антихристом - но зато после смерти стал персонажем эсхатологической легенды: он якобы спит где-то в горах Тюрингии, но перед концом света пробудится от сна, чтобы вернуть Германии ее былое величие (ссылка 397) ...
394. Bchtold-Stubli H., Hg. Handwörterbuch des deutschen Aberglaubens. Berlin und Leipzig, 1931, Bd. III, Sp. 1249-1254.
395. По пословицам и поговоркам см.: Walter H. Proverbia sententiaeque latinitatias Medii ac Recentioris Aevi. Göttingen, 1963-1969, 6 vol; Hasseil J. W. Middle French Proverbs, Sentences and Proverbial Phrases. Toronto, 1982; Di Stefano G. Dictionnaire des locutions en moyen français. Montréal, 1991.
396. О бытовании этих суеверий в Новое время см. небольшую книгу: Fauche X. Roux et rousses. Un éclat très particulier. Paris, 1997.
397. По поводу легенды о Фридрихе Барбароссе: Pacaut M. Frédéric Barberousse, 2e éd. Paris, 1991; Opll F. Friedrich Barbarossa, 2. Aufl. Darmstadt, 1994.
Историки, социологи, антропологи долгое время пытались объяснить такое неприятие рыжих в европейских традициях. С этой целью они выдвигали различные гипотезы, в том числе и весьма сомнительные: как, например, те, что апеллируют к биологии и объясняют рыжий оттенок волос и кожи нарушением пигментации, связанным с некой формой генетического или этнического вырождения. Что такое этническое вырождение? Или даже генетическое? Такие лженаучные и, несомненно, опасные объяснения оставляют историка и антрополога в недоумении (сылка 398).
С их точки зрения неприятие рыжего цвета и всего, что с этим связано, имеет под собой оснований культурного и иерархического порядка: во всяком обществе, в том числе у кельтов и скандинавов*, рыжий - это прежде всего тот, кто не похож на других, кто представляет отклонение от нормы**, кто принадлежит к меньшинству, а следовательно, нарушает порядок, вызывает тревогу или негодование. Рыжий значит другой, непохожий, отверженный, исключенный. Нет никакой необходимости привлекать маловероятный и опасный тезис об «этническом вырождении» для того, чтобы уяснить причины и мотивы этого явления, жертвами которого в долговременной перспективе стали рыжеволосые мужчины и женщины Европы.
[* В противоположность широко распространенному ложному представлению, рыжих в Скандинавии, а также в Ирландии и Шотландии не больше, чем блондинов. Напротив, здесь они, как и в средиземноморских обществах, оказываются в меньшинстве, даже если это меньшинство в количественном и пропорциональном отношении более весомо, чем в других странах.
** Расхожее подтверждение этому факту обнаруживается в современном спортивном дискурсе, где всегда отмечается присутствие в команде (особенно футбольной) игрока с рыжими волосами; такого внимания не обращают ни на брюнетов, ни на блондинов, ни даже на лысых. Рыжий на спортплощадке, как и любом другом месте, - это отклонение от нормы.]
398. Trotter M. Classifications of Hair Color // American Journal of Physical Anthropology, vol. 24, 1938, p. 237-259; картину разнообразит: Neel J. V. Red Hair Colour as a Genetical Character // Annals of Eugenics, vol. 17, 1952-1953, p. 115-139. См. также различные работы, приведенные в: Mellinkoff R. Judas' Red Hair and the Jews, art. cit., p. 46, n. 40.
(продолжение следует)