Иван Ермаков - "побочная ветвь эволюции литературоведения"
Иван Дмитриевич Ермаков (6 октября 1875, Константинополь - 31 марта 1942, Саратов, тюрьма) - русский и советский психиатр, психолог, художник и литературовед, один из пионеров психоанализа в Советской России.
С 1921 по 1925 годы под редакцией И. Д. Ермакова издавалась «Психологическая и психоаналитическая библиотека», в которой были изданы переводы многих трудов Фрейда и ряда других психоаналитиков. В этой же серии были опубликованы и его собственные психоаналитические исследования литературных произведений. В качестве литературоведа столкнулся с оппозицией как старой школы литературоведов, для которой его взгляды были ересью, так и новой, для которых он был «немарксистом».
В 1922 году И. Д. Ермаков явился одним из организаторов Русского психоаналитического общества, которое возглавлял до 1925 года.
В 1923 г. Ермаков создал и возглавил Государственный психоаналитический институт, там велось преподавание психоанализа, была организована исследовательская работа. При Психоаналитическом институте действовал Детский дом-лаборатория «Международная солидарность», который также возглавлял И. Д. Ермаков. Институт был закрыт в 1925 году.
Кроме научной деятельности И. Д. Ермаков занимался живописью и графикой. Так, в 1916-1921 годах он принимал участие в ряде художественных выставок (44-я выставка передвижников, выставка группы «Бубновый валет», др.). С 1916 года член группы «Мир искусства». И. Д. Ермаков был действительным членом Государственной академии художественных наук. В 1919-1923 годах он заведовал экскурсионным отделом Государственной Третьяковской галереи.
Возникшее объединение художников «Четыре искусства» проводило выставки в 1925, 1926, 1928 и 1929 гг. И. Д. Ермаков принимал участие во всех выставках этого общества: «Натюрморт» (1925), «Кордова на рассвете» (1926), «Яблоки» (1928) и «Перед грозой» и «Пейзаж» (1929).
(Источник: рус. Википедия, статья И. Д. Ермаков)
Петербургский книжный вестник
ЖУРНАЛ ДЛЯ ТЕХ, КТО ЛЮБИТ ЧИТАТЬ
http://www.bookman.spb.ru/Main.htm
№ 3 (6) 2012
http://www.bookman.spb.ru/06/Psycho/Psycho.htm
И.Д. Ермаков
"Психоанализ литературы: Пушкин, Гоголь, Достоевский"
("Новое Литературное Обозрение", 2012)
Иван Ермаков, побочная ветвь эволюции литературоведения
Иван Дмитриевич Ермаков (1875 - 1942) был одним из пионеров русского психоанализа. Психиатр и ученик В.П. Сербского. Первый президент Российского психоаналитического общества и организатор Московского психоаналитического общества исследователей художественного творчества. Автор двух нашумевших в 1920-е гг. книг: "Этюды по психологии творчества А.С.Пушкина" и "Очерки по анализу творчества Н.В. Гоголя". Два этих сочинения вместе с никогда ранее не издававшимся исследованием "Ф.М. Достоевский (Он и его произведения)" и образовали рецензируемый сборник (в него также включены три эссе Ермакова).
Тут следует немного отвлечься, чтобы напомнить о том отношении, которое вызвало в СССР применение теории З. Фрейда к художественной литературе. Ермакова подняли на смех, у литературоведов старой, дореволюционной закваски он вообще не котировался, у новых, которые завоевывали себе место под солнцем в суровые 1930-е гг., он удостаивался не только смеха, но и обвинений в протаскивании реакционных теорий. Именно так к фрейдизму относился до последних дней жизни марксист Г.М. Фридлендер. Я помню, как Б.С. Мейлах, с которым я общался в 1980-е гг., неизменно считал Ермакова образцом глупости, а его работы - изделиями дилетанта, посягнувшего на чужую предметную область, в которой он ничего не понял. Тогда мне эти замечания казались ханжескими, позже я понял, что дело в ограниченности методологической подготовки. Оказалось так, что к тому, что сделал Ермаков, у нас никто готов и не был. В итоге годы шли, и Ермаков оставался "побочной ветвью эволюции", на него просто не обращали внимания. Потом фрейдизм все-таки проник в наше литературоведение, появились исследователи, которые стали им пользоваться, и тогда оказалось, что книжки Ермакова устарели, выглядят старомодно, а его интерпретации чересчур робки. Да и вряд ли может быть интересен психоанализ Сальери или Скупого рыцаря, словно они - реальные люди. Полемизировать со всем этим материалом нужды не было, наука опять обошлась без Ермакова.
Одним из самых известных исследований Ермакова оказалось исследование про "Нос" Гоголя. Главная идея: нос заменяет penis, потеря которого означает манифестацию "кастрационного комплекса". В психоанализе это одна из аксиом, в нашем литературоведении она постепенно утвердилась помимо Ермакова, впервые ее адаптировавшего на русской почве, современники же Ермакова эту идею, как и все фаллические символы, открытые им у того же Гоголя, встретили смехом. Теперь это воспринимается как нечто, что само собой разумеется, и доказательства наличия бессознательного у писателя, обоснования применимости фрейдизма, которыми Ермаков обволакивал свои исследования, кажутся ненужными.
Поэтому серия "Филологическое наследие", в которой Ермакова издало "НЛО", очень точно соответствует современному статусу этих психоаналитических штудий. Это именно история нашей гуманитарной мысли, то, что осталось в прошлом и, скорее всего, не повлияло на эволюцию литературоведения. Впрочем, психоанализ, предлагаемый Ермаковым, может быть использован не только историками науки, но и теми, кто хочет получить элементарное введение в проблематику, символику и риторику фрейдизма. Пособие для школьников и студентов, которые фаллическую и вагинальную символику наблюдают в рекламных клипах и все замечания Ермакова воспримут спокойно. С помощью работ старого профессора они получат хорошую ориентацию при "разметке" этой символикой классических текстов. Ибо разметку эту Ермаков произвел с наивной и милой простотой.
"Мама мыла раму".
"Эмансипировавшийся фаллический символ субстантивируется у Пушкина в виде змея, Гавриила и голубя, у Гоголя - <...> в носе <...>".
Тексты Ермакова хорошо прокомментированы (авторы комментариев - Е.Н. Строганова и М.В. Строганов), самое любопытное в комментариях - рецензии на книги Ермакова. Чтение этих рецензий поучительно: видно, насколько усложнилась концепция литературного текста, представление о выраженности в нем подсознательного - скажем, в виде анаграмм. Современников смешило, что Ермаков связал полицмейстера (в "Носе") с поллюциями, когда-то это казалось совершенно нелепым. Но времена меняются, а с ними и методология. Поиск анаграмм стал привычной процедурой.
У Пушкина Ермаков отдельно изучил "Домик в Коломне", "Скупого рыцаря", "Моцарта и Сальери", "Каменного гостя", "Пир во время чумы" и стихотворение "Желание". Странно, что подробно не занялся "Гавриилиадой" (с сексуальными гипограммами П-З-Д, разбросанными по ключевым местам текста), "Царем Никитой" и "Памятником". У Гоголя изучал биографию вместе с текстами (помимо "Носа" еще "Записки сумасшедшего", "Шинель", "Повесть о том, как поссорился Иван Иванович...", "Страшную месть").
Достоевского Ермаков воспринял, скорее, как больного, нежели как великого писателя. Исходя из догм литературоведения конца XIX - начала ХX века, Ермаков полагал, что под личиной своих персонажей Достоевский всегда каялся сам, исповедовался в миазмах собственной души, в своих грехах. Это естественное следствие изолированного "психиатрического" изучения Достоевского, самого "реалистического" (вплоть до сознательных мистификаций, одна из которых - распущенный Достоевским слух о том, что он сам изнасиловал девочку) из всех русских реалистов, и неудивительно, что психиатр Ермаков впал в эту ошибку (не он первый, не он последний), поскольку не имел средств и желания видеть литературный генезис текстов Достоевского и его персонажей, как бы помимо своей воли, случайно опрастывающих свое (а, стало быть, не свое, а писателя Достоевского) подсознание. Ермакову по наивности показалось, что он подкараулил в Достоевском нечто тайное; на самом деле он прочитал лишь самое поверхностно- очевидное.
Михаил Зопотоносов
Фрагмент статьи
В. И. Рождественского и С. Ф. Сироткина "ИВАН ДМИТРИЕВИЧ ЕРМАКОВ: КОНТУРЫ БИОГРАФИИ И ТВОРЧЕСТВА" из журнала "Медицинская психология в России" (номер 2(7) 2011).
И.Д. ЕРМАКОВ - ЛИТЕРАТУРОВЕД.
РАССВЕТ РОССИЙСКОГО ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОГО
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ
В России начала XX в. психоанализ, только появившись, рано стал выполнять не только свою клиническую и научно-исследовательскую функцию, но был использован исследователями и для прикладных целей. Наверное, самое широкое свое приложение психоаналитический метод нашел в литературоведении, в анализе произведений русских классиков. Начало складываться российское психоаналитическое литературоведение. Первые российские психоаналитики пытались приложить психоанализ к литературе. Например, Н.Е. Осипов исследовал творчество Л.Н. Толстого («Толстой и медицина», «”Записки сумасшедшего”, незаконченное произведение Л.Н. Толстого (К вопросу об эмоции боязни)»), М.В. Вульф обращался к произведениям В.М. Гаршина («Идея смерти у Всеволода Гаршина»), первая российская женщина-психоаналитик Т. Розенталь анализировала жизнь и творчество Ф.М. Достоевского («Страдание и творчество Достоевского. Психогенетическое исследование»).
И.Д. Ермаков в своем рабочем кабинете
Психология Гоголя
Для И.Д. Ермакова, человека чрезвычайно разностороннего, эрудированного и интересовавшегося искусством с ранних лет, обращение к литературе, попытка исследовать творчество писателей в русле психоанализа были закономерными. В 1913-1915 годах - период, когда у него формируются психоаналитические интересы, - он обращается к анализу творчества Н.В. Гоголя. Он пишет работу «Психология творчества Гоголя», в которой затрагивает такие темы, как: болезнь Гоголя, значение отца и матери в его жизни, черты характера, двойственность, мечта и действительность, женское и, наконец, юмор Гоголя. В 1920-е годы он анализирует повести «Страшная месть», «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», «Шинель», «Нос», «Записки сумасшедшего», роман «Мертвые души». И.Д. Ермаков пишет:
«Цель изучения произведений Гоголя <…> сводится не только к тому, чтобы раскрыть в них то, что, являясь примитивнейшим, общечеловеческим способом познания мира, называется символическим мышлением; помимо такой основы, на которой строится всякое художественное произведение, в нем можно обнаружить и более сложные, и более значительные культурные наслоения и ценности, далеко уже отошедшие от примитивного мышления и от примитивной извечной борьбы душевных сил» [19, с. 158].
Этюды о Пушкине
И.Д. Ермаков не оставил без своего внимания и творчество А.С. Пушкина. В 1920-е годы он пишет «Этюды по психологии творчества А.С. Пушкина», в которых проводит психоаналитический и литературоведческий анализ «маленьких трагедий», «Домика в Коломне» и «Пророка». Однако уже в этих работах он не слепо следует психоаналитическому методу, а пытается разработать свой оригинальный подход к анализу произведений искусства, который называет «органическим пониманием».
«Предлагаемые этюды являются первым опытом органического понимания произведений Пушкина. Такова главная задача исследователя. Психология и психоанализ нашли свое применение в этих этюдах лишь постольку, поскольку это было необходимо для лучшего понимания органичности произведений. Поэтому психологический анализ тех или иных лиц, выведенных в трагедиях и в других произведениях, никогда не углубляется в такой мере, в какой это требовалось бы при исключительно психологическом исследовании. Вопрос об органичности художественных произведений - вопрос не новый; едва ли существовал и существует исследователь, который сомневался бы в том, что органичность является существом произведения, но мне неизвестны попытки именно с этой стороны подойти к анализу творчества Пушкина» [Там же. С. 25].
О своих первых литературоведческих работах И.Д. Ермаков писал:
«Предлагаемые очерки являются едва ли не первой попыткой органически понять и изучить, насколько это возможно в настоящее время, произведения некоторых русских художников слова. Если в европейской литературе существует уже целый ряд более или менее удачно проведенных исследований, то они все же страдают тем общим недостатком, что авторы уделяют слишком много места психологическому анализу личности писателя и очень немного, а то и вовсе не останавливаются на самых произведениях писателя, особенно на художественной их форме» [Там же. С. 158].
Критика и перспектива
Литературоведческие работы И.Д. Ермакова не были благосклонно приняты критиками от психологии и литературы. Л.С. Выготский [3, с. 81] с сарказмом отзывался о том, какие выводы сделал И.Д. Ермаков о характере персонажа Н.В. Гоголя Довгочхуна: якобы совершенно необоснованно говорить о том, что данный герой долго чихает, и дальше разворачивать этот тезис, экстраполируя его на особенности характера. Однако «ошибался» не И.Д. Ермаков, а сам автор, Н.В. Гоголь, который совершенно ясно охарактеризовал своего персонажа: он «распространяется в толщину», «лежит весь день на крыльце», бреет бороду один раз в неделю, его «шаровары в таких широких складках, что если бы раздуть их, то в них можно бы поместить весь двор с амбарами и строением» [4, с. 376-377] - словом, у него все «долго», много, сверхмеры. Фамилия (форма) говорит о характере (содержание) - это «говорящая фамилия». Получается, что критика основателя культурно-исторической концепции была беспочвенной и, судя по всему, носила явно предвзятый, тенденциозный характер.
И.Д. Ермакова ругали и другие критики советского периода русской литературы. Однако их критические нападки зачастую носили поверхностный характер: они не затрагивали глубокую суть идей литературоведа-психоаналитика, не проникали в то смысловое содержание, которое он хотел донести до своих читателей. Но сам факт такого пристального внимания к анализу произведений литературы, проведенному И.Д. Ермаковым, говорит о том, что его идеи не оставались незамеченными; напротив, новый подход к русской классике оказался неординарным, смелым и содержал в себе попытку целостно подойти к рассмотрению литературного наследия конкретного писателя.
Современный читатель - если он непредвзято и глубоко попытается вникнуть в подход, разработанный И.Д. Ермаковым, - найдет для себя много нового и интересного. Хочется надеяться, что отношение к неординарному русскому исследователю литературы скоро изменится и его наследие предстанет в новом свете. Л. Кацис и В. Руднев в статье «Две правды о профессоре Ермакове» [26] совершенно обоснованно выступают за то, что стиль и идеи И.Д. Ермакова требуют дальнейшего глубокого анализа и вычленения авторской позиции.
Ермаков-литературовед интересен прежде всего тем, что, во-первых, он сделал попытку структурного анализа языка автора и, во-вторых, применил органический (целостный, соприродный тому или иному конкретному автору) подход к анализу литературных произведений.
«Задача анализа произведений, - указывает он, - не только в том, чтобы редуцировать их до примитивнейших бессознательных процессов (эта работа уже до известной степени сделана по отношению к некоторым писателям), не только в том, чтобы выявить в них символы и указать на примитивное значение символов, но прежде всего указать на взаимообусловленность, органичность произведения и выяснить его целостность как одну из наиболее важных сторон художественного построения» [19, с. 158-159].
И.Д. Ермаков как литературовед еще полностью не раскрыт даже в наше время, несмотря на то, что его основные тексты, посвященные анализу литературных произведений, уже опубликованы. В 1999 году издательство «Новое литературное обозрение» выпустило книгу «Психоанализ литературы: Пушкин. Гоголь. Достоевский», куда вошла ранее не публиковавшаяся работа Ермакова «Ф.М. Достоевский. Он и его произведения». Ее композиционное строение очень сильно напоминает композицию исследования о Гоголе. В ней И.Д. Ермаков затрагивает такие вопросы, как: болезнь Достоевского, его отец и мать, любовная жизнь, характер, двойственность, исповедь в творчестве, психоанализ у Достоевского.
В Архиве И.Д. Ермакова имеются и другие работы по литературоведению, которые необходимо транскрибировать, а затем включать в активный научный оборот. Например, большой интерес представляют тексты, объединенные под названием «Этюды по литературе».
Необходимо еще раз отметить, что Ермаков-литературовед требует более глубокого и пристального анализа, погружения и изучения. Его авторская позиция необычна, сложна и поэтому весьма дискуссионна. Вместе с тем избранная им форма изложения чрезвычайно психологична и акцентирована на мельчайших нюансах.
С 1921 по 1925 годы под редакцией И. Д. Ермакова издавалась «Психологическая и психоаналитическая библиотека», в которой были изданы переводы многих трудов Фрейда и ряда других психоаналитиков. В этой же серии были опубликованы и его собственные психоаналитические исследования литературных произведений. В качестве литературоведа столкнулся с оппозицией как старой школы литературоведов, для которой его взгляды были ересью, так и новой, для которых он был «немарксистом».
В 1922 году И. Д. Ермаков явился одним из организаторов Русского психоаналитического общества, которое возглавлял до 1925 года.
В 1923 г. Ермаков создал и возглавил Государственный психоаналитический институт, там велось преподавание психоанализа, была организована исследовательская работа. При Психоаналитическом институте действовал Детский дом-лаборатория «Международная солидарность», который также возглавлял И. Д. Ермаков. Институт был закрыт в 1925 году.
Кроме научной деятельности И. Д. Ермаков занимался живописью и графикой. Так, в 1916-1921 годах он принимал участие в ряде художественных выставок (44-я выставка передвижников, выставка группы «Бубновый валет», др.). С 1916 года член группы «Мир искусства». И. Д. Ермаков был действительным членом Государственной академии художественных наук. В 1919-1923 годах он заведовал экскурсионным отделом Государственной Третьяковской галереи.
Возникшее объединение художников «Четыре искусства» проводило выставки в 1925, 1926, 1928 и 1929 гг. И. Д. Ермаков принимал участие во всех выставках этого общества: «Натюрморт» (1925), «Кордова на рассвете» (1926), «Яблоки» (1928) и «Перед грозой» и «Пейзаж» (1929).
(Источник: рус. Википедия, статья И. Д. Ермаков)
Петербургский книжный вестник
ЖУРНАЛ ДЛЯ ТЕХ, КТО ЛЮБИТ ЧИТАТЬ
http://www.bookman.spb.ru/Main.htm
№ 3 (6) 2012
http://www.bookman.spb.ru/06/Psycho/Psycho.htm
И.Д. Ермаков
"Психоанализ литературы: Пушкин, Гоголь, Достоевский"
("Новое Литературное Обозрение", 2012)
Иван Ермаков, побочная ветвь эволюции литературоведения
Иван Дмитриевич Ермаков (1875 - 1942) был одним из пионеров русского психоанализа. Психиатр и ученик В.П. Сербского. Первый президент Российского психоаналитического общества и организатор Московского психоаналитического общества исследователей художественного творчества. Автор двух нашумевших в 1920-е гг. книг: "Этюды по психологии творчества А.С.Пушкина" и "Очерки по анализу творчества Н.В. Гоголя". Два этих сочинения вместе с никогда ранее не издававшимся исследованием "Ф.М. Достоевский (Он и его произведения)" и образовали рецензируемый сборник (в него также включены три эссе Ермакова).
Тут следует немного отвлечься, чтобы напомнить о том отношении, которое вызвало в СССР применение теории З. Фрейда к художественной литературе. Ермакова подняли на смех, у литературоведов старой, дореволюционной закваски он вообще не котировался, у новых, которые завоевывали себе место под солнцем в суровые 1930-е гг., он удостаивался не только смеха, но и обвинений в протаскивании реакционных теорий. Именно так к фрейдизму относился до последних дней жизни марксист Г.М. Фридлендер. Я помню, как Б.С. Мейлах, с которым я общался в 1980-е гг., неизменно считал Ермакова образцом глупости, а его работы - изделиями дилетанта, посягнувшего на чужую предметную область, в которой он ничего не понял. Тогда мне эти замечания казались ханжескими, позже я понял, что дело в ограниченности методологической подготовки. Оказалось так, что к тому, что сделал Ермаков, у нас никто готов и не был. В итоге годы шли, и Ермаков оставался "побочной ветвью эволюции", на него просто не обращали внимания. Потом фрейдизм все-таки проник в наше литературоведение, появились исследователи, которые стали им пользоваться, и тогда оказалось, что книжки Ермакова устарели, выглядят старомодно, а его интерпретации чересчур робки. Да и вряд ли может быть интересен психоанализ Сальери или Скупого рыцаря, словно они - реальные люди. Полемизировать со всем этим материалом нужды не было, наука опять обошлась без Ермакова.
Одним из самых известных исследований Ермакова оказалось исследование про "Нос" Гоголя. Главная идея: нос заменяет penis, потеря которого означает манифестацию "кастрационного комплекса". В психоанализе это одна из аксиом, в нашем литературоведении она постепенно утвердилась помимо Ермакова, впервые ее адаптировавшего на русской почве, современники же Ермакова эту идею, как и все фаллические символы, открытые им у того же Гоголя, встретили смехом. Теперь это воспринимается как нечто, что само собой разумеется, и доказательства наличия бессознательного у писателя, обоснования применимости фрейдизма, которыми Ермаков обволакивал свои исследования, кажутся ненужными.
Поэтому серия "Филологическое наследие", в которой Ермакова издало "НЛО", очень точно соответствует современному статусу этих психоаналитических штудий. Это именно история нашей гуманитарной мысли, то, что осталось в прошлом и, скорее всего, не повлияло на эволюцию литературоведения. Впрочем, психоанализ, предлагаемый Ермаковым, может быть использован не только историками науки, но и теми, кто хочет получить элементарное введение в проблематику, символику и риторику фрейдизма. Пособие для школьников и студентов, которые фаллическую и вагинальную символику наблюдают в рекламных клипах и все замечания Ермакова воспримут спокойно. С помощью работ старого профессора они получат хорошую ориентацию при "разметке" этой символикой классических текстов. Ибо разметку эту Ермаков произвел с наивной и милой простотой.
"Мама мыла раму".
"Эмансипировавшийся фаллический символ субстантивируется у Пушкина в виде змея, Гавриила и голубя, у Гоголя - <...> в носе <...>".
Тексты Ермакова хорошо прокомментированы (авторы комментариев - Е.Н. Строганова и М.В. Строганов), самое любопытное в комментариях - рецензии на книги Ермакова. Чтение этих рецензий поучительно: видно, насколько усложнилась концепция литературного текста, представление о выраженности в нем подсознательного - скажем, в виде анаграмм. Современников смешило, что Ермаков связал полицмейстера (в "Носе") с поллюциями, когда-то это казалось совершенно нелепым. Но времена меняются, а с ними и методология. Поиск анаграмм стал привычной процедурой.
У Пушкина Ермаков отдельно изучил "Домик в Коломне", "Скупого рыцаря", "Моцарта и Сальери", "Каменного гостя", "Пир во время чумы" и стихотворение "Желание". Странно, что подробно не занялся "Гавриилиадой" (с сексуальными гипограммами П-З-Д, разбросанными по ключевым местам текста), "Царем Никитой" и "Памятником". У Гоголя изучал биографию вместе с текстами (помимо "Носа" еще "Записки сумасшедшего", "Шинель", "Повесть о том, как поссорился Иван Иванович...", "Страшную месть").
Достоевского Ермаков воспринял, скорее, как больного, нежели как великого писателя. Исходя из догм литературоведения конца XIX - начала ХX века, Ермаков полагал, что под личиной своих персонажей Достоевский всегда каялся сам, исповедовался в миазмах собственной души, в своих грехах. Это естественное следствие изолированного "психиатрического" изучения Достоевского, самого "реалистического" (вплоть до сознательных мистификаций, одна из которых - распущенный Достоевским слух о том, что он сам изнасиловал девочку) из всех русских реалистов, и неудивительно, что психиатр Ермаков впал в эту ошибку (не он первый, не он последний), поскольку не имел средств и желания видеть литературный генезис текстов Достоевского и его персонажей, как бы помимо своей воли, случайно опрастывающих свое (а, стало быть, не свое, а писателя Достоевского) подсознание. Ермакову по наивности показалось, что он подкараулил в Достоевском нечто тайное; на самом деле он прочитал лишь самое поверхностно- очевидное.
Михаил Зопотоносов
Фрагмент статьи
В. И. Рождественского и С. Ф. Сироткина "ИВАН ДМИТРИЕВИЧ ЕРМАКОВ: КОНТУРЫ БИОГРАФИИ И ТВОРЧЕСТВА" из журнала "Медицинская психология в России" (номер 2(7) 2011).
И.Д. ЕРМАКОВ - ЛИТЕРАТУРОВЕД.
РАССВЕТ РОССИЙСКОГО ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОГО
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ
В России начала XX в. психоанализ, только появившись, рано стал выполнять не только свою клиническую и научно-исследовательскую функцию, но был использован исследователями и для прикладных целей. Наверное, самое широкое свое приложение психоаналитический метод нашел в литературоведении, в анализе произведений русских классиков. Начало складываться российское психоаналитическое литературоведение. Первые российские психоаналитики пытались приложить психоанализ к литературе. Например, Н.Е. Осипов исследовал творчество Л.Н. Толстого («Толстой и медицина», «”Записки сумасшедшего”, незаконченное произведение Л.Н. Толстого (К вопросу об эмоции боязни)»), М.В. Вульф обращался к произведениям В.М. Гаршина («Идея смерти у Всеволода Гаршина»), первая российская женщина-психоаналитик Т. Розенталь анализировала жизнь и творчество Ф.М. Достоевского («Страдание и творчество Достоевского. Психогенетическое исследование»).
И.Д. Ермаков в своем рабочем кабинете
Психология Гоголя
Для И.Д. Ермакова, человека чрезвычайно разностороннего, эрудированного и интересовавшегося искусством с ранних лет, обращение к литературе, попытка исследовать творчество писателей в русле психоанализа были закономерными. В 1913-1915 годах - период, когда у него формируются психоаналитические интересы, - он обращается к анализу творчества Н.В. Гоголя. Он пишет работу «Психология творчества Гоголя», в которой затрагивает такие темы, как: болезнь Гоголя, значение отца и матери в его жизни, черты характера, двойственность, мечта и действительность, женское и, наконец, юмор Гоголя. В 1920-е годы он анализирует повести «Страшная месть», «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», «Шинель», «Нос», «Записки сумасшедшего», роман «Мертвые души». И.Д. Ермаков пишет:
«Цель изучения произведений Гоголя <…> сводится не только к тому, чтобы раскрыть в них то, что, являясь примитивнейшим, общечеловеческим способом познания мира, называется символическим мышлением; помимо такой основы, на которой строится всякое художественное произведение, в нем можно обнаружить и более сложные, и более значительные культурные наслоения и ценности, далеко уже отошедшие от примитивного мышления и от примитивной извечной борьбы душевных сил» [19, с. 158].
Этюды о Пушкине
И.Д. Ермаков не оставил без своего внимания и творчество А.С. Пушкина. В 1920-е годы он пишет «Этюды по психологии творчества А.С. Пушкина», в которых проводит психоаналитический и литературоведческий анализ «маленьких трагедий», «Домика в Коломне» и «Пророка». Однако уже в этих работах он не слепо следует психоаналитическому методу, а пытается разработать свой оригинальный подход к анализу произведений искусства, который называет «органическим пониманием».
«Предлагаемые этюды являются первым опытом органического понимания произведений Пушкина. Такова главная задача исследователя. Психология и психоанализ нашли свое применение в этих этюдах лишь постольку, поскольку это было необходимо для лучшего понимания органичности произведений. Поэтому психологический анализ тех или иных лиц, выведенных в трагедиях и в других произведениях, никогда не углубляется в такой мере, в какой это требовалось бы при исключительно психологическом исследовании. Вопрос об органичности художественных произведений - вопрос не новый; едва ли существовал и существует исследователь, который сомневался бы в том, что органичность является существом произведения, но мне неизвестны попытки именно с этой стороны подойти к анализу творчества Пушкина» [Там же. С. 25].
О своих первых литературоведческих работах И.Д. Ермаков писал:
«Предлагаемые очерки являются едва ли не первой попыткой органически понять и изучить, насколько это возможно в настоящее время, произведения некоторых русских художников слова. Если в европейской литературе существует уже целый ряд более или менее удачно проведенных исследований, то они все же страдают тем общим недостатком, что авторы уделяют слишком много места психологическому анализу личности писателя и очень немного, а то и вовсе не останавливаются на самых произведениях писателя, особенно на художественной их форме» [Там же. С. 158].
Критика и перспектива
Литературоведческие работы И.Д. Ермакова не были благосклонно приняты критиками от психологии и литературы. Л.С. Выготский [3, с. 81] с сарказмом отзывался о том, какие выводы сделал И.Д. Ермаков о характере персонажа Н.В. Гоголя Довгочхуна: якобы совершенно необоснованно говорить о том, что данный герой долго чихает, и дальше разворачивать этот тезис, экстраполируя его на особенности характера. Однако «ошибался» не И.Д. Ермаков, а сам автор, Н.В. Гоголь, который совершенно ясно охарактеризовал своего персонажа: он «распространяется в толщину», «лежит весь день на крыльце», бреет бороду один раз в неделю, его «шаровары в таких широких складках, что если бы раздуть их, то в них можно бы поместить весь двор с амбарами и строением» [4, с. 376-377] - словом, у него все «долго», много, сверхмеры. Фамилия (форма) говорит о характере (содержание) - это «говорящая фамилия». Получается, что критика основателя культурно-исторической концепции была беспочвенной и, судя по всему, носила явно предвзятый, тенденциозный характер.
И.Д. Ермакова ругали и другие критики советского периода русской литературы. Однако их критические нападки зачастую носили поверхностный характер: они не затрагивали глубокую суть идей литературоведа-психоаналитика, не проникали в то смысловое содержание, которое он хотел донести до своих читателей. Но сам факт такого пристального внимания к анализу произведений литературы, проведенному И.Д. Ермаковым, говорит о том, что его идеи не оставались незамеченными; напротив, новый подход к русской классике оказался неординарным, смелым и содержал в себе попытку целостно подойти к рассмотрению литературного наследия конкретного писателя.
Современный читатель - если он непредвзято и глубоко попытается вникнуть в подход, разработанный И.Д. Ермаковым, - найдет для себя много нового и интересного. Хочется надеяться, что отношение к неординарному русскому исследователю литературы скоро изменится и его наследие предстанет в новом свете. Л. Кацис и В. Руднев в статье «Две правды о профессоре Ермакове» [26] совершенно обоснованно выступают за то, что стиль и идеи И.Д. Ермакова требуют дальнейшего глубокого анализа и вычленения авторской позиции.
Ермаков-литературовед интересен прежде всего тем, что, во-первых, он сделал попытку структурного анализа языка автора и, во-вторых, применил органический (целостный, соприродный тому или иному конкретному автору) подход к анализу литературных произведений.
«Задача анализа произведений, - указывает он, - не только в том, чтобы редуцировать их до примитивнейших бессознательных процессов (эта работа уже до известной степени сделана по отношению к некоторым писателям), не только в том, чтобы выявить в них символы и указать на примитивное значение символов, но прежде всего указать на взаимообусловленность, органичность произведения и выяснить его целостность как одну из наиболее важных сторон художественного построения» [19, с. 158-159].
И.Д. Ермаков как литературовед еще полностью не раскрыт даже в наше время, несмотря на то, что его основные тексты, посвященные анализу литературных произведений, уже опубликованы. В 1999 году издательство «Новое литературное обозрение» выпустило книгу «Психоанализ литературы: Пушкин. Гоголь. Достоевский», куда вошла ранее не публиковавшаяся работа Ермакова «Ф.М. Достоевский. Он и его произведения». Ее композиционное строение очень сильно напоминает композицию исследования о Гоголе. В ней И.Д. Ермаков затрагивает такие вопросы, как: болезнь Достоевского, его отец и мать, любовная жизнь, характер, двойственность, исповедь в творчестве, психоанализ у Достоевского.
В Архиве И.Д. Ермакова имеются и другие работы по литературоведению, которые необходимо транскрибировать, а затем включать в активный научный оборот. Например, большой интерес представляют тексты, объединенные под названием «Этюды по литературе».
Необходимо еще раз отметить, что Ермаков-литературовед требует более глубокого и пристального анализа, погружения и изучения. Его авторская позиция необычна, сложна и поэтому весьма дискуссионна. Вместе с тем избранная им форма изложения чрезвычайно психологична и акцентирована на мельчайших нюансах.