Письменность литовских татар (1)
Оригинал взят у istp2012 в Письменность литовских татар (1)
Китаб 1832 г.
Переписчик - Абрагим Хасеневич.
Частная коллекция
(источник)
Известны две письменные традиции, в которых славянский язык передавался на бумаге арабской графикой.
Это, во-первых, боснийская «альхамиада»1, и, во-вторых, письменность татар,
проживавших на территории Великого княжества Литовского. Во многом они противоположны друг другу.
Противоположны территориально, поскольку возникли на разных концах славянского мира. И противоположны,
как не преминул подчеркнуть пионер изучения литовско-татарских рукописей профессор А.К. Антонович,
по своему историческому смыслу2: сербы-боснийцы, исконные славяне,
усвоили арабский алфавит вместе с исламской культурой и сделали тем самым шаг к растворению в
тюрко-мусульманском море; литовские татары, наоборот, изначально были тюрками-мусульманами, но
перешли на славянский язык и, сохранив исконную веру, тем не менее тесно сблизились с окружавшими их
белорусами.
* * *
Татары появились в Литве и Белоруссии в XIV-XV вв., частично как добровольные переселенцы,
частично в качестве военнопленных. Великокняжеские власти охотно брали их на военную службу,
предоставляя земельные владения, и знатные татары даже образовали в Великом княжестве Литовском
(а затем в Речи Посполитой) особую небольшую группу «мусульманской шляхты».
Сохраняя полную лояльность польско-литовскому государству, литовские татары в то же время поддерживали
связи со своими единоверцами в османской Турции, где их знали под именем липка 3.
В 965 г. хиджры (1557/1558 г. н.э.) не известный нам по имени татарин, совершавший паломничество в Мекку,
на несколько месяцев задержался в Стамбуле и там написал для турецкого визиря Рустем-паши
докладную записку о состоянии дел литовских татар, известную под названием Рисале-и татар-и лех 4.
Там, в частности, сообщается, что к этому времени (сер. XVI в.) татары забыли родной им тюркский язык5
и полностью перешли в быту на белорусский и польский. Об этом же свидетельствуют и другие источники -
итальянско-польский историк XVI - нач. XVII в. Александр Гваньини (Гвагнин), турецкий историк XVII в. Ибрагим Паша.
При этом арабский и, частично, турецкий язык продолжали использоваться татарами для богослужений.
Поскольку алфавит в Средние века являлся одним из важнейших признаков, определяющих принадлежность к той или
иной религии, то татары, оставаясь мусульманами, вынуждены были использовать в своей религиозной литературе
арабское письмо, заимствованное ими у османских турок. Они разработали чрезвычайно строгую и точную систему,
позволявшую при помощи арабского алфавита передать звуки славянских языков.
Литература литовских татар состоит из множества текстов, написанных арабской графикой на белорусском и польском
языках. До конца XVII в. в рукописях преобладает белорусский (простая мова, руськая мова).
Позднее, в связи с процессом языковой полонизации сначала элиты, а потом и городских слоев Великого княжества Литовского,
начинает доминировать польский язык. Польскоязычные тексты литовских татар часто представляют
собой дословный, «подстрочный» перевод с белорусского.
Основным типом татарских книг были китабы (араб.
كتاب
китаб ‘книга’) - крупные рукописные сборники разнородного
содержания, включавшие описание мусульманских обрядов, мусульманские легенды
(апокрифические «хадисы») в специфической татарской
обработке, нравоучительные рассказы, приключенческие повести, оракулы и т.д.
Типичный китаб представляет собой рукопись в 150 - 300 листов формата 35×20 см.
Самый старый известный китаб датируется 1631 г. (в настоящее время он утерян).
В китабах встречаются тексты на четырех языках - белорусском, польском,
арабском и тюркском, причем восточные тексты обычно сопровождаются славянскими переводами.
Одни и те же популярные произведения, такие, как, например, «Мерадж» - описание
путешествия Мухаммада на небо, занимавшее 30 - 40 рукописных страниц, или
«Диалог пророка Мухаммада с шайтаном», кочевали из китаба в китаб.
Основная часть оригинальных славянских текстов имеет в основе, видимо, также переводы
с турецкого6. Современная научная субдисциплина, изучающая письменность
литовских татар, носит название «китабистики»7.
Однако, помимо китабов, китабисты изучают также другие типы литовско-татарских рукописей,
в которых можно найти славянские тексты: полукитабы, хамаилы, теджвиды,
тефсиры, словари-разговорники, деловые расписки.
Полукитабами 8 называют сборники, которые по содержанию аналогичны китабам,
но отличаются от них в два раза меньшим форматом листа - 20×17 см.
Хамаилы (от араб. حمائل
хама’ил мн.ч. ‘вещи, которые носят с собой; амулеты, талисманы’) - это носимые
при себе молитвенники небольшого формата, содержавшие тексты на арабском и турецком языках, часто
сопровождавшиеся переводом на белорусский или польский. Прототипом хамаилов являются дуа китабы
(т.е. молитвенники) османских турок9. Различают моллинские хамаилы, использовавшиеся
священнослужителями (муллами), и фалдейские хамаилы, принадлежавшие знахарям и гадателям - фалдеям
(слово фал ‘гадание’, видимо, происходит от араб.
فأل фа’л
‘предзнаменование, примета’). Соответственно, в первых были представлены главным
образом молитвы и описания обрядов, а вторые концентрировались на астрологии, гаданиях, лечебной магии.
Существовали и смешанные хамаилы. Хамаил обычно содержит 100 - 300 листов формата 10×8 или 15×10 см.
Самый старый сохранившийся хамаил (XVII в.) находится в библиотеке Лейпцигского университета.
Теджвиды содержат правила рецитации (чтения) Корана. Там описываются произношение арабских звуков,
правила расстановки пауз при чтении и т.д.
Тефсиры были самыми дорогими и объемными из всех видов литовско-татарских рукописей. Они содержали
арабский текст Корана или его отдельных сур с построчным комментированным славянским переводом.
Согласно исламской догматике, Коран непереводим, поэтому его переложения на другие языки называют в
мусульманской культуре не «переводами», а «толкованиями»
(арабское تفسير тафсир).
Типичный литовско-татарский тефсир состоит из 400 - 500 листов формата 35×20 см,
но полные тефсиры, включавшие весь Коран, достигали размера в 1000 страниц.
До нашего времени сохранилось два полных тефсира - это рукопись, принадлежащая татарской семье из литовского г. Алитуса
(Олиты) (1723 г.) и рукопись Национального музея Вильнюса (1890 г., переписчик - А. В. Йозефов).
Самый старый сохранивший тефсир - рукопись Центральной научной библиотеки им. Я. Коласа в Минске (1686 г.),
однако в нем славянский перевод начинается только с суры 19.
Исследователи единодушно отмечают единство славянского перевода Корана во всех ранних литовско-татарских тефсирах, а также в
других типах рукописей (где изредка встречаются славянские переводы отдельных айатов). Предполагается, что
все они восходят к единственному протографу - полному переводу Корана, выполненному приблизительно в
1-й пол. XVI - 2-й пол. XVII вв. Этот гипотетический протограф является, таким образом, первым переводом
Корана на славянский язык и одним из первых переводов на европейский язык вообще, что придает исследованиям
татарских тефсиров некоторый налет сенсационности. Однако до сих пор обстоятельства появления этого перевода
совершенно неизвестны. Неясно, когда и где он выполнен; выполнялся ли он непосредственно с арабского языка
или с турецкого перевода; возник ли он в среде самих литовских татар или имеет польско-христианское происхождение
и т.д.10 Кроме того, неясно, был ли этот перевод первоначально выполнен на белорусский язык,
а затем адаптирован под польский, как считал Антонович, или изначально сделан по-польски, как считает
швейцарский исследователь Пауль Сутер (Цюрих) 11. Если прав Сутер, то это говорит о том, что
перевод возник сравнительно поздно (ближе к концу XVII в.).
На 2009 г. известна 181 рукопись (из них 27 - китабы),
в основном разбросанные по государственным и частным коллекциям Белоруссии и Литвы, а также Польши12.
Отдельные экземпляры хранятся в Казани, Ленинграде, Пскове, Львове, Лондоне, Лейпциге. По слухам, в последнее время
некоторое количество рукописей, находившихся в частном владении, было продано в Иран и арабские монархии Залива.
Сохранившиеся до нашего времени памятники датируются нач. XVII - сер. XX века, но не вызывает сомнения, что сама письменность
возникла не позже сер. XVI в. Умение читать арабографичные тексты сохранялось в татарской среде
вплоть до начала 2000-х гг.13. Печатной традиции у литовских татар не появилось.
* * *
О существовании литовско-татарских рукописей европейской науке известно с 1838 г., когда
немецкий востоковед Генрих Флейшер описал хамаил, хранящийся в библиотеке Лейпцигского университета,
и определил его язык как польский. Тем не менее, Флейшер, не зная славянских языков, не смог
идентифицировать содержание рукописи, поэтому первооткрывателем литовско-татарской письменности
считается польский востоковед, профессор Петербургского университета Антон Мухлинский,
опубликовавший в 1857 г. работу «Исследование о происхождении и состоянии литовских татар».
Последователей у Мухлинского не нашлось, и в следующий раз интерес к этой письменности появился только
в начале XX в. Этому способствовала находка т.н. «китаба Луцкевича» -
знаменитой рукописи, относящейся, как сейчас установлено, к 1-й пол. XVIII в.
Ее обнаружил в 1915 г. в окрестностях Вильнюса, в селении Сорок Татар, этнограф и видный деятель
белорусского национализма Иван Луцкевич. В межвоенный период основная масса литовско-татарского населения
оказалась в границах Польши. Польское правительство поощряло развитие национального самосознания татар,
и в это время появляется ряд исследований по их истории, культуре и письменности. Тем не менее,
вся научная работа сводилась к описанию рукописей и публикации их отдельных фрагментов, которые достаточно
произвольно транслитерировались на латинскую графику. После крушения буржуазной Польши исследования
в этой области прекратились вовсе. Их возобновил вильнюсский профессор
Антон Константинович Антонович (1910 - 17.01.1980), опубликовав в 1968 г. монографию,
принесшую своему автору европейскую известность. Антонович сосредоточился на очень узком
вопросе - изучении графики и орфографии литовско-татарских рукописей - но проделал эту работу со
всей возможной тщательностью и полнотой. Его книга представляет собой замечательный памятник добротной,
в хорошем смысле «позитивистской» гуманитарной науки.
Антонович, проанализировав 23 рукописные книги и одну деловую расписку, впервые выработал научную
систему транслитерации литовско-татарских текстов. Он производил транслитерацию на кириллицу
(белорусский алфавит), причем передавал кириллицей не только белорусские, но и польские тексты,
встречавшиеся в рукописях. В 1986 г. польский исследователь Чеслав Лапич (Торунь) предложил перевести
систему Антоновича на латиницу14. Споры о том, на какой алфавит следует транслитерировать
рукописи и насколько подробно передавать при этом их графические особенности, не прекращается до
сих пор. По понятным причинам в Вильнюсе и Минске предпочитают кириллицу, а в Торуни, Цюрихе и Лондоне
- латиницу. Вильнюсская китабистка Галина Мишкинене в качестве компромисса предлагает транслитерировать
более старые, в основном белорусские, тексты по системе Антоновича, а более новые, в основном польские,
- по системе Лапича.
До сих пор издание текстов и переводов рукописей находится, по сути, в зачаточном состоянии.
В 2009 г. Мишкинене опубликовала китаб Луцкевича (факсимиле рукописи,
транслитерация на кириллицу по системе Антоновича, комментарий, перевод на русский и литовский
языки)15. В том же году лондонская ориенталистка Ширин Акинер издала анонимный китаб 1831 г.,
находящийся в Британской библиотеке, частично транскрибировав текст по собственной системе16.
С 2012 г. интернациональная группа, возглавляемая Лапичем, ведет проект
«Тефсир татар Великого княжества Литовского», целью которого является подготовка
критического интернет-издания тефсира из Олиты и тефсира Йозефова17.
* * *
Основой письменности литовских татар является арабский алфавит. Как известно, он содержит 18 основных начертаний, из которых
путем добавления одной, двух или трех диакритических точек (называемых накт ал-и‘джам) получены 28 букв -
в точном соответствии с числом согласных звуков арабского языка. Когда персы заимствовали арабский алфавит, они аналогичным
способом ввели три новые буквы, соответствующие таким согласным, которые в арабском языке отсутствовали:
/ p / (русское п),
/ č / (русское ч),
/ ž / (русское ж).
Турки-османы пользовались персидским алфавитом, в который была добавлена буква сагыр-нун для обозначения
носового / n /:
/ ŋ /.
Поскольку литовские татары заимствовали алфавит у османов, в нем с самого начала присутствовали перечисленные пять букв. Кроме того,
по типичной схеме были добавлены две новые буквы для обозначения аффрикат / d’z’ / и
/ c’ /. Эти буквы имеются
в самых ранних известных рукописях и, видимо, возникли одновременно с первыми записями. Ни одна другая система письма
на основе арабского алфавита таких букв не знает.
/ d’z’ /,
/ c’ / (русское ц ).
Поскольку многие арабские буквы оказались избыточными для передачи согласных белорусского языка,
то четыре пары схожих букв были использованы для передачи твердых и мягких вариантов согласных
/ z - z’ /, / k - k’ /,
/ s - s’ /, / t - t’ /,
причем их различие на письме соблюдалось очень четко.
Те буквы, которые татары использовали для мягких вариантов, соответствуют в арабском языке обычным согласным,
а те, которые они использовали для твердых вариантов, - эмфатическим.
В эту же группу можно отнести еще одну пару букв - для твердого / d / и для мягкого / d’z’ / (из мягкого
/ d’ /); в этом случае мягкий вариант согласного настолько отличался от твердого, что для него был изобретен,
как уже сказано выше, совершенно новый знак.
Твердость-мягкость прочих согласных звуков - / b /, / v /, / h /, / l /,
/ m /, / n /, / p /, / f /, / x / - на письме
никак не обозначалась, что, безусловно, представляло собой существенный недостаток. Некоторые арабские буквы
в татарской письменности практически не использовались или использовались только в иностранных словах.
Принцип образования новых букв путем добавления диакритических точек позволяет легко подогнать арабский
алфавит под систему согласных любого языка. Основная трудность состоит в другом - в отображении гласных. Арабы
обозначают долгие гласные теми же тремя буквами, которые используются для согласных / ’ /, / w /, / j /,
а краткие гласные - значками харакатов (фатха, дамма, касра) над и под строкой. При этом
харакаты составляют как бы третий ярус
письменного текста (первый - основы букв, второй - диакритические точки), и текст становится громоздким.
Тем не менее, эта система вполне годится для арабского языка, поскольку там в большинстве случаев харакаты
можно опустить, не опасаясь неясностей. Основным недостатком арабского алфавита является принципиальная нерасширяемость
системы обозначения гласных. Персидскому языку в этом смысле повезло: в нем имеется всего шесть гласных,
причем три из них - всегда долгие и три - всегда краткие, поэтому их можно обозначать уже имеющимися
средствами18. В османско-турецком языке гласных было восемь, и они не различались по долготе.
Их обозначение представляло серьезные трудности, турецкое правописание из-за этого было достаточно
хаотическим и так и не пришло к единнобразию вплоть до перехода на латинский алфавит19.
Несмотря на все имевшиеся проблемы, система обозначения гласных в татарской письменности оказалась
чрезвычайно строгой и точной. Три буквы, традиционно
обозначающие гласные, и три значка харакатов, а также их сочетания позволяли передать любой
гласный белорусского (или польского) языка. Обратной стороной этой точности явилась необходимость обязательного
использования харакатов, что было не очень удобно. Тем не менее, в рукописях
обязательно проставлялись все харакаты, а также сукун (знак отсутствия гласного). Если отвлечься от
частностей, звук / e / передавался фатхой, / i / - касрой или сочетанием
касра + йа,
/ a / - сочетанием фатха + алиф, / u / и / o / -
даммой или сочетанием дамма + вав.
Начиная с XIX в. для звука / o / было выработано отдельное обозначение -
фатха + вав.
Когда слово начиналось
с гласной (чего в арабском языке быть не может), то в качестве подставки по примеру персидского и турецкого языков
использовалась непроизносимая буква алиф или аналогичная ей ‘айн.
Использование харакатов в литовско-татарских рукописях имело некоторые интересные особенности.
Когда фатха и дамма встречались в сочетании с вавом, они писались над самим вавом, а
не над предыдущей буквой, а иногда даже между ними. Фатха перед алифом и касра перед йа
часто изображались не в виде наклонных штрихов, а в виде вертикальных черточек над и под строкой соответственно.
Если касра должна была стоять перед йа, она могла писаться (в виде вертикальной черточки) под самой йа.
Такие особенности выбиваются из общей системы арабского письма, однако они имели место в персидской графике20
и, очевидно, в зависящем от нее османо-турецком правописании. Абстрагируясь от этих чисто графических вариаций, мы получим
логичную систему соответствия шести арабских и пяти белорусских гласных звуков, передаваемых одинаковыми
графическими средствами:
фатха
-
араб. / a / краткий
-
белорус. / e /;
фатха + алиф
-
араб. / a / долгий
-
белорус. / a /;
касра
-
араб. / i / краткий
-
белорус. / i /;
касра + йа
-
араб. / i / долгий
-
белорус. / i /;
дамма
-
араб. / u / краткий
-
белорус. / u /;
дамма + вав
-
араб. / u / долгий
-
белорус. / u /;
фатха + вав
-
в араб. невозможное сочетание
-
белорус. / o /.
Служебные слова до и после полнозначных слов часто писались слитно, подобно слитным местоимениям и предлогам в арабском языке.
Тексты литовских татар не были чисто фонетическими. Как пишет Г. Мишкинене, «в них сохранялись некоторые
этимологические знаки и сказывалось влияние морфологической системы церковнославянского языка. Следом традиционного этимологического
написания является употребление в древнейших памятниках татарской письменности -л- в глаголах прошедшего времени,
соответствующего -у- из (л) (в позднейших памятниках XVIII-XX веков фонетическая запись через v вав);
употребление в польских рукописях R (r), соответствующего польскому (rz) наряду с фонетической записью
ژ (ż)
в других рукописях»21. В то же время, как отмечают практически все авторы, во
многих случаях арабографичная письменность лучше, чем кирилловская, фиксировала диалектные особенности белорусской речи.
Интересно отметить, что не только язык, но и многие культурные реалии татарских рукописей тесно
привязаны к месту их происхождения. Так, персонажи мусульманской священной истории действуют
здесь в равнинной местности, где много воды, и т.д. В славянских текстах Бог называется не Аллах, а
پَانْ بوَهْ
пан бог ‘Господь Бог’, т.е. не кораническим, а чисто библейским именем (по сути,
прямо происходящим от др.-евр. Яхве Элохим). Иногда словосочетание пан бог пишется слитно
(پَانْبوَهْ),
что, возможно, отражает его произношение
с одним ударением - па́нбог22. Имена, в том числе коранические,
записываются так, как слышатся, а не так, как в арабском тексте Корана: например, имя Иcма‘ил
пишется
اِضْمَاءَلْ или
اِثْمَاءَلْ
при кораническом
إِسْمَاعِيلُ,
имя Иcра’ил -
اِظْرَاءَلْ или
اِضْرَاءَلْ
при кораническом
إِسْرَائِيلُ
и т.д.23.
Упоминание пророка Мухаммада обычно не сопровождается стандартным мусульманским благопожеланием
(салла л-Лаху алайхи ва-с-саллам), вместо этого используется выражение пророк йего милосц.
Также без благопожеланий обычно упоминаются и имена сподвижников и других пророков.
Если сравнить татарскую систему письма с упоминавшейся выше боснийской, то некоторые детали ясно дают понять, что
эти две системы возникли независимо друг от друга. Так, например, боснийцы не вводили в алфавит новые буквы,
а пользовались им в том виде, в каком получили его от османов, поэтому / c / (русское ц) им
приходилось передавать той же буквой چ,
что и / č / (русское ч). Менее четко у них передавалось
различие твердых согласных от мягких, а также гласной / e / от / a /.
Если татары в конце концов выработали отдельное обозначение для / o /, то боснийцы
этого не сделали и продолжали писать его так же, как / u /. Букву
ه они использовали наравне с буквой
ح для передачи / x /,
а сербские звуки / ħ / и / ђ / из / tj /, / kj /, / dj /
передавали буквой ك. Антонович
делает вывод, что татарская система более совершенна, более приспособлена для передачи
славянского языка24. Это и понятно: живя в близком соседстве с турками, боснийцы, очевидно,
больше заботились о сохранении единства своего письма с турецким, чем о точности передачи
славянской речи. Над татарами же турецкие нормы тяготели в меньшей степени, и их письменность могла развиваться свободнее.
В приложении 1 приведены таблицы транслитерации литовско-татарской письменности25.
Следует заметить, что в работах по китабистике до сих пор большое место занимает вопрос о системе транслитерации.
Транслитерация, конечно, необходима, но, как мне кажется, имеет смысл сопровождать ее арабским набором.
Чтение унифицированного (приведенного к современному печатному стандарту) арабографичного литовско-татарского текста
не представляет труда для того, кто хотя бы в минимальном объеме знаком с арабским письмом.
В приложениях 2 и 3 приведены примеры перевода двух рукописных страниц, факсимильное воспроизведение и транслитерацию которых
можно найти в книге Антоновича, в унифицированную арабицу26. Из рассмотренных выше «персидских»
особенностей расстановки огласовок воспроизводится только огласовка (фатхой или даммой) самого
вава, обозначающего гласную, а не согласной перед ним. Не воспроизводится огласовка (касрой)
гласной йа вместо предыдущей согласной, а также замена фатхи и касры в обозначении долгих
гласных на вертикальные штрихи. Также не делается различие между полным и надстрочным алифом в тех случаях,
когда это отличие не отражено в транслитерации Антоновича.
Примечания
1
Альхамиада (aljamiado, от араб.
العجميّة
ал-‘аджамиййа ‘иностранное, неарабское’) - название
средневековых испаноязычных памятников, написанных
арабской графикой. В широком смысле этим словом обозначают любые попытки передачи европейского языка
арабским алфавитом, в том числе и письменность боснийцев. Самый ранний боснийский текст, написанный
арабицей - Hirvat Türkisi - датируется 1588 г.:
Мишкинене Г. Славянская арабскоалфавитная письменность литовских татар //
Bosanskohercegovački slavistički kongres I. Zbornik radova. Knjiga 2. Sarajevo, 2012. S. 135
(PDF-файл).
2
Антонович А. К. Белорусские тексты, писанные арабским письмом, и их графико-орфографическая система. Вильнюс, 1968. С. 345.
3
Происхождение этнонима липка неясно. См.:
Зайцев И.В. Польско-литовские (белорусские) татары-липка в XIV-XIX вв. // История татар с древнейших времен.
В семи томах. Том 4. Казань, 2014. С. 763-771.
4
Трактат Рисале-и татар-и лех опубликован А. Мухлинским в 1858 г. в журнале Teka Wileńska:
Muchliński A. Zdanie sprawy o Tatarach litewskich // Teka Wileńska, t. 4, 241-272. Wilno, 1858.
Как утверждал Мухлинский, рукопись, переписанная в начале XVIII в., была прислана ему из Турции, но затем исчезла.
Аутентичность послания иногда ставится под сомнение. См.:
Зайцев И.В. Антоний Мухлиньский и «Рисале-йи Татар-и Лех» («Трактат о польских татарах»
или «Трактат польского профессора»?) // Фальсификации источников и национальные истории.
Материалы круглого стола. М., 2007. С. 23-24.
5
Татары, приезжавшие в Литву, происходили из государств-осколков Золотой Орды: Казанского, Астраханского и Крымского ханств.
Таким образом, родным для них литературным языком был чагатайский (официальный язык Золотой Орды).
В древнейших литовско-татарских рукописях из тюркских языков наряду с османо-турецким зафиксированы также
хорезмийский, чагатайский, крымско-татарский. См.:
Канапацкая З. I. Моўная асіміляцыя беларускіх татар. Цюрка-татарскiя запазычаннi ý
беларускай мове. // Весці БДПУ. № 2. 2011. С. 57-61
(ссылка).
6
О турецком источнике легенды «Мирадж» см.:
Мишкинене Г., Дургут Х. Легенда «Мирадж» из китаба Ивана Луцкевича //
Bibliotheca Archivi Lithuanici 7: Lietuvos Didžiosios Kunigaikštystės Kalbos, Kultūros ir Raštijos Tradicijos.
Vilnius, 2009. P. 357-375
(ссылка).
7
Термин «китабистика» предложила Г. Мишкинене в 90-е гг. Cм.:
Мишкинене Г. К истории транслитерации славяноязычных арабографичных рукописей литовских татар:
на примере Вильнюсской школы китабистики //
Tefsir Tatarów Wielkiego Księstwa Litewskiego. Teoria i praktyka badawcza.
Pod red. Łapicz Cz., Kulwicka-Kamińska J. Torun, 2015. S. 63
(PDF-файл).
8
Термин полукитаб ввел польский историк С. Кричинский в своей работе 1938 г.
См.: Мишкинене Г., Намавичюте С., Покровская Е. О проекте каталога арабскоалфавитных рукописей литовских татар //
Slavistica Vilnensis 2003, Kalbotyra 52(2). S. 215
(PDF-файл).
9
Lewicka M. Kitabistics a new direction of the Islam studies in Poland:
the literature of Polish-Lithuanian Tatars //
2nd International Conference on Arabic Studies and Islamic Civilization, iCASiC2015. Kuala Lumpur, 9-10 March 2015. P. 294
(PDF-файл).
10
Авторство этого первого перевода Корана на славянский язык иногда приписывают минскому имаму Урии ибн Измаилу,
который назван переводчиком (без указания, каких именно текстов) в колофоне тафсира 1686 г.,
или христианину Петру Старковецкому, переводчику с турецкого языка при королевской канцелярии Владислава IV:
Темчин С.Ю. Польский перевод первой суры Корана по рукописям литовских татар: предварительная текстологическая оценка источников XVIII-XX вв. //
Tefsir Tatarów Wielkiego Księstwa Litewskiego. Teoria i praktyka badawcza.
Pod red. Łapicz Cz., Kulwicka-Kamińska J. Torun, 2015
(PDF-файл). S. 214, 225-228.
11
Suter Paul. Alfurkan Tatarski: Der litauisch-tatarische Koran-Tefsir. Köln, 2004.
Краткий обзор результатов работы Сутера см. в статье:
Кулинич Е. Перевод Корана в среде литовских татар: история и перспективы изучения. // Четвертые Торчиновские чтения, СПб, 2007
(ссылка).
12
Мишкинене Г. Славянская арабскоалфавитная письменность литовских татар... S. 137 (PDF-файл).
13
Мишкинене Г. Об археографических исследованиях в области татаристики. Acta Orientalia Vilnensia. 2003 4. P. 280
(PDF-файл).
14
Łapicz Czesław. Kitab Tatarów litewsko-polskich: (paleografia, grafia, język). Toruń, 1986.
Система транслитерации, предложенная Лапичем, была модифицирована автором при издании перевода китаба Милькамановича 1771 г.:
Jankowski H., Łapicz Cz. «Klucz do raju», Księga Tatarów litewsko-polskich
z XVIII wieku w przekladzie i opracowaniu Henryka Jankowskiego i Czesława Łapicza. Warszawa, 2000.
15
Miškinienė G., Namavičiūté S., Pokrovskaja J., Durgut H.
Ivano Luckevičiaus Kitabas. Lietuvos totorių kultūros paminklas
= Китаб Ивана Луцкевича. Памятник народной культуры литовских татар. Vilnius, 2009.
16
Akiner S. (2009). Religious Language of a Belarusian Tatar Kitab: A Cultural Monument of Islam in Europe.
With a Latin-Script Transliteration of the BL Tatar Belarusian Kitab (Or. 13020) (on CDROM).
Mediterranean Language and Culture Monograph Series, 11. Wiesbaden, 2009.
17
Сайт проекта: Projekt "TEFSIR".
Монография, выполненная в рамках проекта:
Tefsir Tatarów Wielkiego Księstwa Litewskiego. Teoria i praktyka badawcza.
Pod red. Łapicz Cz., Kulwicka-Kamińska J. Torun, 2015
(PDF-файл).
18
Жирков Л.И. Персидский язык: Элементарная грамматика. Изд. 4-е. М., 2009. С. 20, 42-43.
19
Самойлович А.Н. Краткая учебная грамматика османо-турецкого языка. М., 2002 (репринт издания 1925 г.). С. 18, 33.
20
Жирков Л.И. Ук. соч.. С. 49.
21
Мишкинене Г. К истории транслитерации славяноязычных арабографичных рукописей литовских татар... S. 65
(PDF-файл).
22
Антонович А. К. Ук. соч. С. 188.
23
Антонович А. К. Ук. соч. С. 332.
24
Антонович А. К. Ук. соч. С. 350.
25
Транслитерация по системе Антоновича (на кириллицу) описана на основе: Антонович А. К. Ук. соч. С. 192-194, таблицы 1 и 2.
Транслитерация по системе Лапича (на латиницу) - по статье:
Radziszewska I. Przegląd autorskich systemów transliteracji i transkrypcji.
Uwagi do zestawienia tabelarycznego //
Tefsir Tatarów Wielkiego Księstwa Litewskiego. Teoria i praktyka badawcza.
Pod red. Łapicz Cz., Kulwicka-Kamińska J. Torun, 2015
(PDF-файл). P. 180-194.
Названия букв и вспомогательных знаков взяты из статьи: Канапацкая З. I. Ук. соч. С. 59
(ссылка).
26
Для графического представления текстов необходим шрифт, содержащий две дополнительные татарские буквы.
Эти буквы добавлены в стандарт Unicode начиная с версии Unicode 7.0
под кодами U+08AE и U+08AF (см. предложение
по этим буквам). Татарские буквы имеются в свободно распространяемом шрифте SIL Scheherazade версии 2.02, доступном
на сайте SIL.
( приложения)
Китаб 1832 г.
Переписчик - Абрагим Хасеневич.
Частная коллекция
(источник)
Известны две письменные традиции, в которых славянский язык передавался на бумаге арабской графикой.
Это, во-первых, боснийская «альхамиада»1, и, во-вторых, письменность татар,
проживавших на территории Великого княжества Литовского. Во многом они противоположны друг другу.
Противоположны территориально, поскольку возникли на разных концах славянского мира. И противоположны,
как не преминул подчеркнуть пионер изучения литовско-татарских рукописей профессор А.К. Антонович,
по своему историческому смыслу2: сербы-боснийцы, исконные славяне,
усвоили арабский алфавит вместе с исламской культурой и сделали тем самым шаг к растворению в
тюрко-мусульманском море; литовские татары, наоборот, изначально были тюрками-мусульманами, но
перешли на славянский язык и, сохранив исконную веру, тем не менее тесно сблизились с окружавшими их
белорусами.
* * *
Татары появились в Литве и Белоруссии в XIV-XV вв., частично как добровольные переселенцы,
частично в качестве военнопленных. Великокняжеские власти охотно брали их на военную службу,
предоставляя земельные владения, и знатные татары даже образовали в Великом княжестве Литовском
(а затем в Речи Посполитой) особую небольшую группу «мусульманской шляхты».
Сохраняя полную лояльность польско-литовскому государству, литовские татары в то же время поддерживали
связи со своими единоверцами в османской Турции, где их знали под именем липка 3.
В 965 г. хиджры (1557/1558 г. н.э.) не известный нам по имени татарин, совершавший паломничество в Мекку,
на несколько месяцев задержался в Стамбуле и там написал для турецкого визиря Рустем-паши
докладную записку о состоянии дел литовских татар, известную под названием Рисале-и татар-и лех 4.
Там, в частности, сообщается, что к этому времени (сер. XVI в.) татары забыли родной им тюркский язык5
и полностью перешли в быту на белорусский и польский. Об этом же свидетельствуют и другие источники -
итальянско-польский историк XVI - нач. XVII в. Александр Гваньини (Гвагнин), турецкий историк XVII в. Ибрагим Паша.
При этом арабский и, частично, турецкий язык продолжали использоваться татарами для богослужений.
Поскольку алфавит в Средние века являлся одним из важнейших признаков, определяющих принадлежность к той или
иной религии, то татары, оставаясь мусульманами, вынуждены были использовать в своей религиозной литературе
арабское письмо, заимствованное ими у османских турок. Они разработали чрезвычайно строгую и точную систему,
позволявшую при помощи арабского алфавита передать звуки славянских языков.
Литература литовских татар состоит из множества текстов, написанных арабской графикой на белорусском и польском
языках. До конца XVII в. в рукописях преобладает белорусский (простая мова, руськая мова).
Позднее, в связи с процессом языковой полонизации сначала элиты, а потом и городских слоев Великого княжества Литовского,
начинает доминировать польский язык. Польскоязычные тексты литовских татар часто представляют
собой дословный, «подстрочный» перевод с белорусского.
Основным типом татарских книг были китабы (араб.
كتاب
китаб ‘книга’) - крупные рукописные сборники разнородного
содержания, включавшие описание мусульманских обрядов, мусульманские легенды
(апокрифические «хадисы») в специфической татарской
обработке, нравоучительные рассказы, приключенческие повести, оракулы и т.д.
Типичный китаб представляет собой рукопись в 150 - 300 листов формата 35×20 см.
Самый старый известный китаб датируется 1631 г. (в настоящее время он утерян).
В китабах встречаются тексты на четырех языках - белорусском, польском,
арабском и тюркском, причем восточные тексты обычно сопровождаются славянскими переводами.
Одни и те же популярные произведения, такие, как, например, «Мерадж» - описание
путешествия Мухаммада на небо, занимавшее 30 - 40 рукописных страниц, или
«Диалог пророка Мухаммада с шайтаном», кочевали из китаба в китаб.
Основная часть оригинальных славянских текстов имеет в основе, видимо, также переводы
с турецкого6. Современная научная субдисциплина, изучающая письменность
литовских татар, носит название «китабистики»7.
Однако, помимо китабов, китабисты изучают также другие типы литовско-татарских рукописей,
в которых можно найти славянские тексты: полукитабы, хамаилы, теджвиды,
тефсиры, словари-разговорники, деловые расписки.
Полукитабами 8 называют сборники, которые по содержанию аналогичны китабам,
но отличаются от них в два раза меньшим форматом листа - 20×17 см.
Хамаилы (от араб. حمائل
хама’ил мн.ч. ‘вещи, которые носят с собой; амулеты, талисманы’) - это носимые
при себе молитвенники небольшого формата, содержавшие тексты на арабском и турецком языках, часто
сопровождавшиеся переводом на белорусский или польский. Прототипом хамаилов являются дуа китабы
(т.е. молитвенники) османских турок9. Различают моллинские хамаилы, использовавшиеся
священнослужителями (муллами), и фалдейские хамаилы, принадлежавшие знахарям и гадателям - фалдеям
(слово фал ‘гадание’, видимо, происходит от араб.
فأل фа’л
‘предзнаменование, примета’). Соответственно, в первых были представлены главным
образом молитвы и описания обрядов, а вторые концентрировались на астрологии, гаданиях, лечебной магии.
Существовали и смешанные хамаилы. Хамаил обычно содержит 100 - 300 листов формата 10×8 или 15×10 см.
Самый старый сохранившийся хамаил (XVII в.) находится в библиотеке Лейпцигского университета.
Теджвиды содержат правила рецитации (чтения) Корана. Там описываются произношение арабских звуков,
правила расстановки пауз при чтении и т.д.
Тефсиры были самыми дорогими и объемными из всех видов литовско-татарских рукописей. Они содержали
арабский текст Корана или его отдельных сур с построчным комментированным славянским переводом.
Согласно исламской догматике, Коран непереводим, поэтому его переложения на другие языки называют в
мусульманской культуре не «переводами», а «толкованиями»
(арабское تفسير тафсир).
Типичный литовско-татарский тефсир состоит из 400 - 500 листов формата 35×20 см,
но полные тефсиры, включавшие весь Коран, достигали размера в 1000 страниц.
До нашего времени сохранилось два полных тефсира - это рукопись, принадлежащая татарской семье из литовского г. Алитуса
(Олиты) (1723 г.) и рукопись Национального музея Вильнюса (1890 г., переписчик - А. В. Йозефов).
Самый старый сохранивший тефсир - рукопись Центральной научной библиотеки им. Я. Коласа в Минске (1686 г.),
однако в нем славянский перевод начинается только с суры 19.
Исследователи единодушно отмечают единство славянского перевода Корана во всех ранних литовско-татарских тефсирах, а также в
других типах рукописей (где изредка встречаются славянские переводы отдельных айатов). Предполагается, что
все они восходят к единственному протографу - полному переводу Корана, выполненному приблизительно в
1-й пол. XVI - 2-й пол. XVII вв. Этот гипотетический протограф является, таким образом, первым переводом
Корана на славянский язык и одним из первых переводов на европейский язык вообще, что придает исследованиям
татарских тефсиров некоторый налет сенсационности. Однако до сих пор обстоятельства появления этого перевода
совершенно неизвестны. Неясно, когда и где он выполнен; выполнялся ли он непосредственно с арабского языка
или с турецкого перевода; возник ли он в среде самих литовских татар или имеет польско-христианское происхождение
и т.д.10 Кроме того, неясно, был ли этот перевод первоначально выполнен на белорусский язык,
а затем адаптирован под польский, как считал Антонович, или изначально сделан по-польски, как считает
швейцарский исследователь Пауль Сутер (Цюрих) 11. Если прав Сутер, то это говорит о том, что
перевод возник сравнительно поздно (ближе к концу XVII в.).
На 2009 г. известна 181 рукопись (из них 27 - китабы),
в основном разбросанные по государственным и частным коллекциям Белоруссии и Литвы, а также Польши12.
Отдельные экземпляры хранятся в Казани, Ленинграде, Пскове, Львове, Лондоне, Лейпциге. По слухам, в последнее время
некоторое количество рукописей, находившихся в частном владении, было продано в Иран и арабские монархии Залива.
Сохранившиеся до нашего времени памятники датируются нач. XVII - сер. XX века, но не вызывает сомнения, что сама письменность
возникла не позже сер. XVI в. Умение читать арабографичные тексты сохранялось в татарской среде
вплоть до начала 2000-х гг.13. Печатной традиции у литовских татар не появилось.
* * *
О существовании литовско-татарских рукописей европейской науке известно с 1838 г., когда
немецкий востоковед Генрих Флейшер описал хамаил, хранящийся в библиотеке Лейпцигского университета,
и определил его язык как польский. Тем не менее, Флейшер, не зная славянских языков, не смог
идентифицировать содержание рукописи, поэтому первооткрывателем литовско-татарской письменности
считается польский востоковед, профессор Петербургского университета Антон Мухлинский,
опубликовавший в 1857 г. работу «Исследование о происхождении и состоянии литовских татар».
Последователей у Мухлинского не нашлось, и в следующий раз интерес к этой письменности появился только
в начале XX в. Этому способствовала находка т.н. «китаба Луцкевича» -
знаменитой рукописи, относящейся, как сейчас установлено, к 1-й пол. XVIII в.
Ее обнаружил в 1915 г. в окрестностях Вильнюса, в селении Сорок Татар, этнограф и видный деятель
белорусского национализма Иван Луцкевич. В межвоенный период основная масса литовско-татарского населения
оказалась в границах Польши. Польское правительство поощряло развитие национального самосознания татар,
и в это время появляется ряд исследований по их истории, культуре и письменности. Тем не менее,
вся научная работа сводилась к описанию рукописей и публикации их отдельных фрагментов, которые достаточно
произвольно транслитерировались на латинскую графику. После крушения буржуазной Польши исследования
в этой области прекратились вовсе. Их возобновил вильнюсский профессор
Антон Константинович Антонович (1910 - 17.01.1980), опубликовав в 1968 г. монографию,
принесшую своему автору европейскую известность. Антонович сосредоточился на очень узком
вопросе - изучении графики и орфографии литовско-татарских рукописей - но проделал эту работу со
всей возможной тщательностью и полнотой. Его книга представляет собой замечательный памятник добротной,
в хорошем смысле «позитивистской» гуманитарной науки.
Антонович, проанализировав 23 рукописные книги и одну деловую расписку, впервые выработал научную
систему транслитерации литовско-татарских текстов. Он производил транслитерацию на кириллицу
(белорусский алфавит), причем передавал кириллицей не только белорусские, но и польские тексты,
встречавшиеся в рукописях. В 1986 г. польский исследователь Чеслав Лапич (Торунь) предложил перевести
систему Антоновича на латиницу14. Споры о том, на какой алфавит следует транслитерировать
рукописи и насколько подробно передавать при этом их графические особенности, не прекращается до
сих пор. По понятным причинам в Вильнюсе и Минске предпочитают кириллицу, а в Торуни, Цюрихе и Лондоне
- латиницу. Вильнюсская китабистка Галина Мишкинене в качестве компромисса предлагает транслитерировать
более старые, в основном белорусские, тексты по системе Антоновича, а более новые, в основном польские,
- по системе Лапича.
До сих пор издание текстов и переводов рукописей находится, по сути, в зачаточном состоянии.
В 2009 г. Мишкинене опубликовала китаб Луцкевича (факсимиле рукописи,
транслитерация на кириллицу по системе Антоновича, комментарий, перевод на русский и литовский
языки)15. В том же году лондонская ориенталистка Ширин Акинер издала анонимный китаб 1831 г.,
находящийся в Британской библиотеке, частично транскрибировав текст по собственной системе16.
С 2012 г. интернациональная группа, возглавляемая Лапичем, ведет проект
«Тефсир татар Великого княжества Литовского», целью которого является подготовка
критического интернет-издания тефсира из Олиты и тефсира Йозефова17.
* * *
Основой письменности литовских татар является арабский алфавит. Как известно, он содержит 18 основных начертаний, из которых
путем добавления одной, двух или трех диакритических точек (называемых накт ал-и‘джам) получены 28 букв -
в точном соответствии с числом согласных звуков арабского языка. Когда персы заимствовали арабский алфавит, они аналогичным
способом ввели три новые буквы, соответствующие таким согласным, которые в арабском языке отсутствовали:
/ p / (русское п),
/ č / (русское ч),
/ ž / (русское ж).
Турки-османы пользовались персидским алфавитом, в который была добавлена буква сагыр-нун для обозначения
носового / n /:
/ ŋ /.
Поскольку литовские татары заимствовали алфавит у османов, в нем с самого начала присутствовали перечисленные пять букв. Кроме того,
по типичной схеме были добавлены две новые буквы для обозначения аффрикат / d’z’ / и
/ c’ /. Эти буквы имеются
в самых ранних известных рукописях и, видимо, возникли одновременно с первыми записями. Ни одна другая система письма
на основе арабского алфавита таких букв не знает.
/ d’z’ /,
/ c’ / (русское ц ).
Поскольку многие арабские буквы оказались избыточными для передачи согласных белорусского языка,
то четыре пары схожих букв были использованы для передачи твердых и мягких вариантов согласных
/ z - z’ /, / k - k’ /,
/ s - s’ /, / t - t’ /,
причем их различие на письме соблюдалось очень четко.
Те буквы, которые татары использовали для мягких вариантов, соответствуют в арабском языке обычным согласным,
а те, которые они использовали для твердых вариантов, - эмфатическим.
В эту же группу можно отнести еще одну пару букв - для твердого / d / и для мягкого / d’z’ / (из мягкого
/ d’ /); в этом случае мягкий вариант согласного настолько отличался от твердого, что для него был изобретен,
как уже сказано выше, совершенно новый знак.
Твердость-мягкость прочих согласных звуков - / b /, / v /, / h /, / l /,
/ m /, / n /, / p /, / f /, / x / - на письме
никак не обозначалась, что, безусловно, представляло собой существенный недостаток. Некоторые арабские буквы
в татарской письменности практически не использовались или использовались только в иностранных словах.
Принцип образования новых букв путем добавления диакритических точек позволяет легко подогнать арабский
алфавит под систему согласных любого языка. Основная трудность состоит в другом - в отображении гласных. Арабы
обозначают долгие гласные теми же тремя буквами, которые используются для согласных / ’ /, / w /, / j /,
а краткие гласные - значками харакатов (фатха, дамма, касра) над и под строкой. При этом
харакаты составляют как бы третий ярус
письменного текста (первый - основы букв, второй - диакритические точки), и текст становится громоздким.
Тем не менее, эта система вполне годится для арабского языка, поскольку там в большинстве случаев харакаты
можно опустить, не опасаясь неясностей. Основным недостатком арабского алфавита является принципиальная нерасширяемость
системы обозначения гласных. Персидскому языку в этом смысле повезло: в нем имеется всего шесть гласных,
причем три из них - всегда долгие и три - всегда краткие, поэтому их можно обозначать уже имеющимися
средствами18. В османско-турецком языке гласных было восемь, и они не различались по долготе.
Их обозначение представляло серьезные трудности, турецкое правописание из-за этого было достаточно
хаотическим и так и не пришло к единнобразию вплоть до перехода на латинский алфавит19.
Несмотря на все имевшиеся проблемы, система обозначения гласных в татарской письменности оказалась
чрезвычайно строгой и точной. Три буквы, традиционно
обозначающие гласные, и три значка харакатов, а также их сочетания позволяли передать любой
гласный белорусского (или польского) языка. Обратной стороной этой точности явилась необходимость обязательного
использования харакатов, что было не очень удобно. Тем не менее, в рукописях
обязательно проставлялись все харакаты, а также сукун (знак отсутствия гласного). Если отвлечься от
частностей, звук / e / передавался фатхой, / i / - касрой или сочетанием
касра + йа,
/ a / - сочетанием фатха + алиф, / u / и / o / -
даммой или сочетанием дамма + вав.
Начиная с XIX в. для звука / o / было выработано отдельное обозначение -
фатха + вав.
Когда слово начиналось
с гласной (чего в арабском языке быть не может), то в качестве подставки по примеру персидского и турецкого языков
использовалась непроизносимая буква алиф или аналогичная ей ‘айн.
Использование харакатов в литовско-татарских рукописях имело некоторые интересные особенности.
Когда фатха и дамма встречались в сочетании с вавом, они писались над самим вавом, а
не над предыдущей буквой, а иногда даже между ними. Фатха перед алифом и касра перед йа
часто изображались не в виде наклонных штрихов, а в виде вертикальных черточек над и под строкой соответственно.
Если касра должна была стоять перед йа, она могла писаться (в виде вертикальной черточки) под самой йа.
Такие особенности выбиваются из общей системы арабского письма, однако они имели место в персидской графике20
и, очевидно, в зависящем от нее османо-турецком правописании. Абстрагируясь от этих чисто графических вариаций, мы получим
логичную систему соответствия шести арабских и пяти белорусских гласных звуков, передаваемых одинаковыми
графическими средствами:
фатха
-
араб. / a / краткий
-
белорус. / e /;
фатха + алиф
-
араб. / a / долгий
-
белорус. / a /;
касра
-
араб. / i / краткий
-
белорус. / i /;
касра + йа
-
араб. / i / долгий
-
белорус. / i /;
дамма
-
араб. / u / краткий
-
белорус. / u /;
дамма + вав
-
араб. / u / долгий
-
белорус. / u /;
фатха + вав
-
в араб. невозможное сочетание
-
белорус. / o /.
Служебные слова до и после полнозначных слов часто писались слитно, подобно слитным местоимениям и предлогам в арабском языке.
Тексты литовских татар не были чисто фонетическими. Как пишет Г. Мишкинене, «в них сохранялись некоторые
этимологические знаки и сказывалось влияние морфологической системы церковнославянского языка. Следом традиционного этимологического
написания является употребление в древнейших памятниках татарской письменности -л- в глаголах прошедшего времени,
соответствующего -у- из (л) (в позднейших памятниках XVIII-XX веков фонетическая запись через v вав);
употребление в польских рукописях R (r), соответствующего польскому (rz) наряду с фонетической записью
ژ (ż)
в других рукописях»21. В то же время, как отмечают практически все авторы, во
многих случаях арабографичная письменность лучше, чем кирилловская, фиксировала диалектные особенности белорусской речи.
Интересно отметить, что не только язык, но и многие культурные реалии татарских рукописей тесно
привязаны к месту их происхождения. Так, персонажи мусульманской священной истории действуют
здесь в равнинной местности, где много воды, и т.д. В славянских текстах Бог называется не Аллах, а
پَانْ بوَهْ
пан бог ‘Господь Бог’, т.е. не кораническим, а чисто библейским именем (по сути,
прямо происходящим от др.-евр. Яхве Элохим). Иногда словосочетание пан бог пишется слитно
(پَانْبوَهْ),
что, возможно, отражает его произношение
с одним ударением - па́нбог22. Имена, в том числе коранические,
записываются так, как слышатся, а не так, как в арабском тексте Корана: например, имя Иcма‘ил
пишется
اِضْمَاءَلْ или
اِثْمَاءَلْ
при кораническом
إِسْمَاعِيلُ,
имя Иcра’ил -
اِظْرَاءَلْ или
اِضْرَاءَلْ
при кораническом
إِسْرَائِيلُ
и т.д.23.
Упоминание пророка Мухаммада обычно не сопровождается стандартным мусульманским благопожеланием
(салла л-Лаху алайхи ва-с-саллам), вместо этого используется выражение пророк йего милосц.
Также без благопожеланий обычно упоминаются и имена сподвижников и других пророков.
Если сравнить татарскую систему письма с упоминавшейся выше боснийской, то некоторые детали ясно дают понять, что
эти две системы возникли независимо друг от друга. Так, например, боснийцы не вводили в алфавит новые буквы,
а пользовались им в том виде, в каком получили его от османов, поэтому / c / (русское ц) им
приходилось передавать той же буквой چ,
что и / č / (русское ч). Менее четко у них передавалось
различие твердых согласных от мягких, а также гласной / e / от / a /.
Если татары в конце концов выработали отдельное обозначение для / o /, то боснийцы
этого не сделали и продолжали писать его так же, как / u /. Букву
ه они использовали наравне с буквой
ح для передачи / x /,
а сербские звуки / ħ / и / ђ / из / tj /, / kj /, / dj /
передавали буквой ك. Антонович
делает вывод, что татарская система более совершенна, более приспособлена для передачи
славянского языка24. Это и понятно: живя в близком соседстве с турками, боснийцы, очевидно,
больше заботились о сохранении единства своего письма с турецким, чем о точности передачи
славянской речи. Над татарами же турецкие нормы тяготели в меньшей степени, и их письменность могла развиваться свободнее.
В приложении 1 приведены таблицы транслитерации литовско-татарской письменности25.
Следует заметить, что в работах по китабистике до сих пор большое место занимает вопрос о системе транслитерации.
Транслитерация, конечно, необходима, но, как мне кажется, имеет смысл сопровождать ее арабским набором.
Чтение унифицированного (приведенного к современному печатному стандарту) арабографичного литовско-татарского текста
не представляет труда для того, кто хотя бы в минимальном объеме знаком с арабским письмом.
В приложениях 2 и 3 приведены примеры перевода двух рукописных страниц, факсимильное воспроизведение и транслитерацию которых
можно найти в книге Антоновича, в унифицированную арабицу26. Из рассмотренных выше «персидских»
особенностей расстановки огласовок воспроизводится только огласовка (фатхой или даммой) самого
вава, обозначающего гласную, а не согласной перед ним. Не воспроизводится огласовка (касрой)
гласной йа вместо предыдущей согласной, а также замена фатхи и касры в обозначении долгих
гласных на вертикальные штрихи. Также не делается различие между полным и надстрочным алифом в тех случаях,
когда это отличие не отражено в транслитерации Антоновича.
Примечания
1
Альхамиада (aljamiado, от араб.
العجميّة
ал-‘аджамиййа ‘иностранное, неарабское’) - название
средневековых испаноязычных памятников, написанных
арабской графикой. В широком смысле этим словом обозначают любые попытки передачи европейского языка
арабским алфавитом, в том числе и письменность боснийцев. Самый ранний боснийский текст, написанный
арабицей - Hirvat Türkisi - датируется 1588 г.:
Мишкинене Г. Славянская арабскоалфавитная письменность литовских татар //
Bosanskohercegovački slavistički kongres I. Zbornik radova. Knjiga 2. Sarajevo, 2012. S. 135
(PDF-файл).
2
Антонович А. К. Белорусские тексты, писанные арабским письмом, и их графико-орфографическая система. Вильнюс, 1968. С. 345.
3
Происхождение этнонима липка неясно. См.:
Зайцев И.В. Польско-литовские (белорусские) татары-липка в XIV-XIX вв. // История татар с древнейших времен.
В семи томах. Том 4. Казань, 2014. С. 763-771.
4
Трактат Рисале-и татар-и лех опубликован А. Мухлинским в 1858 г. в журнале Teka Wileńska:
Muchliński A. Zdanie sprawy o Tatarach litewskich // Teka Wileńska, t. 4, 241-272. Wilno, 1858.
Как утверждал Мухлинский, рукопись, переписанная в начале XVIII в., была прислана ему из Турции, но затем исчезла.
Аутентичность послания иногда ставится под сомнение. См.:
Зайцев И.В. Антоний Мухлиньский и «Рисале-йи Татар-и Лех» («Трактат о польских татарах»
или «Трактат польского профессора»?) // Фальсификации источников и национальные истории.
Материалы круглого стола. М., 2007. С. 23-24.
5
Татары, приезжавшие в Литву, происходили из государств-осколков Золотой Орды: Казанского, Астраханского и Крымского ханств.
Таким образом, родным для них литературным языком был чагатайский (официальный язык Золотой Орды).
В древнейших литовско-татарских рукописях из тюркских языков наряду с османо-турецким зафиксированы также
хорезмийский, чагатайский, крымско-татарский. См.:
Канапацкая З. I. Моўная асіміляцыя беларускіх татар. Цюрка-татарскiя запазычаннi ý
беларускай мове. // Весці БДПУ. № 2. 2011. С. 57-61
(ссылка).
6
О турецком источнике легенды «Мирадж» см.:
Мишкинене Г., Дургут Х. Легенда «Мирадж» из китаба Ивана Луцкевича //
Bibliotheca Archivi Lithuanici 7: Lietuvos Didžiosios Kunigaikštystės Kalbos, Kultūros ir Raštijos Tradicijos.
Vilnius, 2009. P. 357-375
(ссылка).
7
Термин «китабистика» предложила Г. Мишкинене в 90-е гг. Cм.:
Мишкинене Г. К истории транслитерации славяноязычных арабографичных рукописей литовских татар:
на примере Вильнюсской школы китабистики //
Tefsir Tatarów Wielkiego Księstwa Litewskiego. Teoria i praktyka badawcza.
Pod red. Łapicz Cz., Kulwicka-Kamińska J. Torun, 2015. S. 63
(PDF-файл).
8
Термин полукитаб ввел польский историк С. Кричинский в своей работе 1938 г.
См.: Мишкинене Г., Намавичюте С., Покровская Е. О проекте каталога арабскоалфавитных рукописей литовских татар //
Slavistica Vilnensis 2003, Kalbotyra 52(2). S. 215
(PDF-файл).
9
Lewicka M. Kitabistics a new direction of the Islam studies in Poland:
the literature of Polish-Lithuanian Tatars //
2nd International Conference on Arabic Studies and Islamic Civilization, iCASiC2015. Kuala Lumpur, 9-10 March 2015. P. 294
(PDF-файл).
10
Авторство этого первого перевода Корана на славянский язык иногда приписывают минскому имаму Урии ибн Измаилу,
который назван переводчиком (без указания, каких именно текстов) в колофоне тафсира 1686 г.,
или христианину Петру Старковецкому, переводчику с турецкого языка при королевской канцелярии Владислава IV:
Темчин С.Ю. Польский перевод первой суры Корана по рукописям литовских татар: предварительная текстологическая оценка источников XVIII-XX вв. //
Tefsir Tatarów Wielkiego Księstwa Litewskiego. Teoria i praktyka badawcza.
Pod red. Łapicz Cz., Kulwicka-Kamińska J. Torun, 2015
(PDF-файл). S. 214, 225-228.
11
Suter Paul. Alfurkan Tatarski: Der litauisch-tatarische Koran-Tefsir. Köln, 2004.
Краткий обзор результатов работы Сутера см. в статье:
Кулинич Е. Перевод Корана в среде литовских татар: история и перспективы изучения. // Четвертые Торчиновские чтения, СПб, 2007
(ссылка).
12
Мишкинене Г. Славянская арабскоалфавитная письменность литовских татар... S. 137 (PDF-файл).
13
Мишкинене Г. Об археографических исследованиях в области татаристики. Acta Orientalia Vilnensia. 2003 4. P. 280
(PDF-файл).
14
Łapicz Czesław. Kitab Tatarów litewsko-polskich: (paleografia, grafia, język). Toruń, 1986.
Система транслитерации, предложенная Лапичем, была модифицирована автором при издании перевода китаба Милькамановича 1771 г.:
Jankowski H., Łapicz Cz. «Klucz do raju», Księga Tatarów litewsko-polskich
z XVIII wieku w przekladzie i opracowaniu Henryka Jankowskiego i Czesława Łapicza. Warszawa, 2000.
15
Miškinienė G., Namavičiūté S., Pokrovskaja J., Durgut H.
Ivano Luckevičiaus Kitabas. Lietuvos totorių kultūros paminklas
= Китаб Ивана Луцкевича. Памятник народной культуры литовских татар. Vilnius, 2009.
16
Akiner S. (2009). Religious Language of a Belarusian Tatar Kitab: A Cultural Monument of Islam in Europe.
With a Latin-Script Transliteration of the BL Tatar Belarusian Kitab (Or. 13020) (on CDROM).
Mediterranean Language and Culture Monograph Series, 11. Wiesbaden, 2009.
17
Сайт проекта: Projekt "TEFSIR".
Монография, выполненная в рамках проекта:
Tefsir Tatarów Wielkiego Księstwa Litewskiego. Teoria i praktyka badawcza.
Pod red. Łapicz Cz., Kulwicka-Kamińska J. Torun, 2015
(PDF-файл).
18
Жирков Л.И. Персидский язык: Элементарная грамматика. Изд. 4-е. М., 2009. С. 20, 42-43.
19
Самойлович А.Н. Краткая учебная грамматика османо-турецкого языка. М., 2002 (репринт издания 1925 г.). С. 18, 33.
20
Жирков Л.И. Ук. соч.. С. 49.
21
Мишкинене Г. К истории транслитерации славяноязычных арабографичных рукописей литовских татар... S. 65
(PDF-файл).
22
Антонович А. К. Ук. соч. С. 188.
23
Антонович А. К. Ук. соч. С. 332.
24
Антонович А. К. Ук. соч. С. 350.
25
Транслитерация по системе Антоновича (на кириллицу) описана на основе: Антонович А. К. Ук. соч. С. 192-194, таблицы 1 и 2.
Транслитерация по системе Лапича (на латиницу) - по статье:
Radziszewska I. Przegląd autorskich systemów transliteracji i transkrypcji.
Uwagi do zestawienia tabelarycznego //
Tefsir Tatarów Wielkiego Księstwa Litewskiego. Teoria i praktyka badawcza.
Pod red. Łapicz Cz., Kulwicka-Kamińska J. Torun, 2015
(PDF-файл). P. 180-194.
Названия букв и вспомогательных знаков взяты из статьи: Канапацкая З. I. Ук. соч. С. 59
(ссылка).
26
Для графического представления текстов необходим шрифт, содержащий две дополнительные татарские буквы.
Эти буквы добавлены в стандарт Unicode начиная с версии Unicode 7.0
под кодами U+08AE и U+08AF (см. предложение
по этим буквам). Татарские буквы имеются в свободно распространяемом шрифте SIL Scheherazade версии 2.02, доступном
на сайте SIL.
( приложения)