Reading Combray
Когда-то я вместила свой отчет о чтении «Улисса» в один пост. Тогда казалось - вот он, предел читательских возможностей (в плане погружения в текст). Вот он, nec plus ultra - куда ж глубже.
Но грянул Пруст-проект, и оказалось, что пределов нет. И я даже не уложу в один пост отчет о чтении первой части первого тома, многоцветочного чайно-мадленного Комбре. Поэтому тут будет только одна из граней моего полигранного, филигранного, филогранного чтения. Кроме всего прочего - о, сколько этого прочего - я рисовала акварельные фоны для любимых цитат. Иногда фоны выходили из-под контроля и затмевали цитаты. Что ж... Backgrounding is one step away from foregrounding.
Let me take you to Combray.
Цитата первая. Юный рассказчик читает книгу под каштаном. Церковь, которая является бесспорной повелительницей Комбре, отмеряет своим звоном золотые отрезки времени. Но чтение порой стирает эти отметки с лазурной поверхности тишины (за что мы его и любим).
На рисунке цитата на французском, так что приведу ее также на английском, в переводе Лидии Дейвис. Ее перевод близок к совершенству. И я это говорю, как человек, прочитавший Комбре в оригинале и в двух английских переводах. Заглядывала и в три русских, а также в украинский Перепади. Все это и рядом не стояло с текстом Лидии Дейвис.
And at each hour it would seem to me only a few moments since the preceding hour had rung; the most recent would come and inscribe itself close to the other in the sky, and I would not be able to believe that sixty minutes were held in that little blue arc comprised between their two marks of gold. Sometimes, even, this premature hour would ring two strokes more than the last; there was therefore one that I had not heard, something that had taken place had not taken place for me; the interest of the reading, as magical as a deep sleep, had deceived my hallucinated ears and erased the golden bell from the azure surface of the silence.
Цитата вторая. Снова церковь в Комбре. Теперь на неё смотрит бабушка рассказчика - единственный персонаж «Поисков», который вызывает хоть какую-то симпатию. Что она слышит, глядя, как уходящее солнце скользит по шпилю? Музыку небесных сфер, не иначе…
…and at the same time she would smile in a friendly way at the worn old stones, of which the setting sun now illuminated only the topmost part and which, the moment they entered that sunny region, softened by the light, appeared suddenly to have risen much higher, to be quite far away, like a song taken up again in ‘falsetto’ an octave above.
Цитата третья. Единственное в «Комбре» упоминание Шекспира происходит в эпизоде со спаржей. Рассказчика она просто завораживает: ему мерещатся проказливые феи шекспировской «Ночи». То есть, в оригинале просто «феерия», но мы-то знаем, где у Шекспира шалят ботанические феи.
Привожу тут цитату в переводе Дейвис полностью: на рисунок она не влезла, по причине вышеупомянутой проказливости фей.
…but what delighted me were the asparagus, steeped in ultramarine and pink, whose tips, delicately painted with little strokes of mauve and azure, shade off imperceptibly down to their feet - still soiled though they are from the dirt of their garden-bed - with an iridescence that is not of this earth. It seemed to me that these celestial hues revealed the delicious creatures who had merrily metamorphosed themselves into vegetables and who, through the disguise of their firm, edible flesh, disclosed in these early tints of dawn, in these beginnings of rainbows, in this extinction of blue evenings, the precious essence that I recognized again when, all night long following a dinner at which I had eaten them, they played, in farces as crude and poetic as a fairy play by Shakespeare, at changing my chamber pot into a jar of perfume.
Цитата четвертая. Две прогулки - к Мезеглизу и Германтам - это две стороны света микрокосма Комбре. Они заключены в несообщающиеся и плотно закрытые сосуды. Для меня это самый прекрасный образ Комбре (не верьте переводу Баевской - она погубила эту красоту).
Снова привожу отрывок чуть длиннее, чем на картинке.
But most importantly I set between them, much more than their distances in kilometres, the distance that lay between the two parts of my brain where I thought about them, one of those distances of the mind which not only moves things away from each other, but separates them and puts them on different planes. And that demarcation was made even more absolute because our habit of never going both ways on the same day, in a single walk, but one time the Méséglise way, one time the Guermantes way, shut them off, so to speak, far apart from one another, unknowable by one another, in the sealed and uncommunicating vessels of different afternoons.
Напоследок покажу мою карту Комбре, которая по совместительству является конспектом выпуска канала «Армен и Фёдор». Здесь я, кроме всего, прочего, не удержалась от любимого приема, нарративного металепсиса, но его, кажется, так никто и не заметил. Тем лучше: можно притвориться, что его и не было.
Но грянул Пруст-проект, и оказалось, что пределов нет. И я даже не уложу в один пост отчет о чтении первой части первого тома, многоцветочного чайно-мадленного Комбре. Поэтому тут будет только одна из граней моего полигранного, филигранного, филогранного чтения. Кроме всего прочего - о, сколько этого прочего - я рисовала акварельные фоны для любимых цитат. Иногда фоны выходили из-под контроля и затмевали цитаты. Что ж... Backgrounding is one step away from foregrounding.
Let me take you to Combray.
Цитата первая. Юный рассказчик читает книгу под каштаном. Церковь, которая является бесспорной повелительницей Комбре, отмеряет своим звоном золотые отрезки времени. Но чтение порой стирает эти отметки с лазурной поверхности тишины (за что мы его и любим).
На рисунке цитата на французском, так что приведу ее также на английском, в переводе Лидии Дейвис. Ее перевод близок к совершенству. И я это говорю, как человек, прочитавший Комбре в оригинале и в двух английских переводах. Заглядывала и в три русских, а также в украинский Перепади. Все это и рядом не стояло с текстом Лидии Дейвис.
And at each hour it would seem to me only a few moments since the preceding hour had rung; the most recent would come and inscribe itself close to the other in the sky, and I would not be able to believe that sixty minutes were held in that little blue arc comprised between their two marks of gold. Sometimes, even, this premature hour would ring two strokes more than the last; there was therefore one that I had not heard, something that had taken place had not taken place for me; the interest of the reading, as magical as a deep sleep, had deceived my hallucinated ears and erased the golden bell from the azure surface of the silence.
Цитата вторая. Снова церковь в Комбре. Теперь на неё смотрит бабушка рассказчика - единственный персонаж «Поисков», который вызывает хоть какую-то симпатию. Что она слышит, глядя, как уходящее солнце скользит по шпилю? Музыку небесных сфер, не иначе…
…and at the same time she would smile in a friendly way at the worn old stones, of which the setting sun now illuminated only the topmost part and which, the moment they entered that sunny region, softened by the light, appeared suddenly to have risen much higher, to be quite far away, like a song taken up again in ‘falsetto’ an octave above.
Цитата третья. Единственное в «Комбре» упоминание Шекспира происходит в эпизоде со спаржей. Рассказчика она просто завораживает: ему мерещатся проказливые феи шекспировской «Ночи». То есть, в оригинале просто «феерия», но мы-то знаем, где у Шекспира шалят ботанические феи.
Привожу тут цитату в переводе Дейвис полностью: на рисунок она не влезла, по причине вышеупомянутой проказливости фей.
…but what delighted me were the asparagus, steeped in ultramarine and pink, whose tips, delicately painted with little strokes of mauve and azure, shade off imperceptibly down to their feet - still soiled though they are from the dirt of their garden-bed - with an iridescence that is not of this earth. It seemed to me that these celestial hues revealed the delicious creatures who had merrily metamorphosed themselves into vegetables and who, through the disguise of their firm, edible flesh, disclosed in these early tints of dawn, in these beginnings of rainbows, in this extinction of blue evenings, the precious essence that I recognized again when, all night long following a dinner at which I had eaten them, they played, in farces as crude and poetic as a fairy play by Shakespeare, at changing my chamber pot into a jar of perfume.
Цитата четвертая. Две прогулки - к Мезеглизу и Германтам - это две стороны света микрокосма Комбре. Они заключены в несообщающиеся и плотно закрытые сосуды. Для меня это самый прекрасный образ Комбре (не верьте переводу Баевской - она погубила эту красоту).
Снова привожу отрывок чуть длиннее, чем на картинке.
But most importantly I set between them, much more than their distances in kilometres, the distance that lay between the two parts of my brain where I thought about them, one of those distances of the mind which not only moves things away from each other, but separates them and puts them on different planes. And that demarcation was made even more absolute because our habit of never going both ways on the same day, in a single walk, but one time the Méséglise way, one time the Guermantes way, shut them off, so to speak, far apart from one another, unknowable by one another, in the sealed and uncommunicating vessels of different afternoons.
Напоследок покажу мою карту Комбре, которая по совместительству является конспектом выпуска канала «Армен и Фёдор». Здесь я, кроме всего, прочего, не удержалась от любимого приема, нарративного металепсиса, но его, кажется, так никто и не заметил. Тем лучше: можно притвориться, что его и не было.