Линда пишет метапрозу
Выкладываю свой рассказ, написанный для конкурса b_a_n_s_h_e_e.
Напомню, что рассказ должен был каким-то образом касаться этой картинки:
Больше никаких ограничений не было.
При написании у меня были такие (не особо) тайные цели и соображения:
1. Написать метапрозу. Я давно хотела это попробовать - с тех пор, как начала её изучать. Вот только повода всё не было (не умею я сама себе поводы создавать, увы).
2. Написать текст, который бы проходил тест Бекдель. Об этом я думала с тех пор, как начала собирать открытки с двумя веселыми финскими бабушками. Рассматривая картины Инге Лёк, я представляла себе, о чем говорят эти две героини друг с другом. А тут конкурсная картинка - как раз две барышни разговаривают... о чём? Могут ли две девушки эпохи Регентства разговаривать не о мужчинах? Вот такой challenge.
3. Тема проникновения вальса в Англию тоже давно меня волнует. Я не очень хотела ее использовать для этого рассказа (потому что... как можно говорить про вальс, не говоря при этом о мужчинах? Никак!). Но ничего другого не придумала, а время истекало.
4. Стыдно, стыдно, что вписала сюда Камбербэтча, но... не удержалась. Наверное, я все-таки фанат *краснеет от стыда* Не виноватая я, он сам пришел....
Вот и всё, пожалуй. Теперь показываю, что получилось.
Их первый вальс
Лондон, арт-галерея, декабрь 2013 года
На выставке гравюр эпохи Регентства было немноголюдно. Две подруги, Хейли и Меган, рассматривали изображение двух барышень на фоне зимнего ландшафта.
-Наверное, им холодно. Из тёплой одежды у них только муфты.
-А ты на себя посмотри - погода сейчас такая же, а на нас - свитеры и джинсы. Даже муфт нет. И шляпок тоже.
-Да, но мы запрыгнем в машину…
-А они сейчас запрыгнут в экипаж или куда там запрыгивали во времена Джейн Остин!
-Ну, может быть.
-Вообще-то, они даже похожи чем-то на нас.
-Скорее уж мы на них. Я - та, что слева. Достаю тебя чем-то.
-Угу, чем-то крайне важным.
-Само собой. А у тебя - вечно недовольный вид.
-Конечно! Сколько же можно говорить про мужчин, считая это чем-то крайне важным?
-Эй, Мегс! Про что ещё говорить барышням эпохи Регентства? Ни один роман Джейн Остин не пройдёт тест Бехдель.
-Это ещё почему? Ты проверяла? Первые два пункта теста пройдёт любой из них.
-Да, но вот третий…
-И третий наверняка пройдёт! Сейчас я вспомню…
-Да, да, сделай милость, вспомни! Говорила ли Лиззи Беннет с сестрой о чём-нибудь, кроме мужиков? Мистер Дарси, мистер Бингли, мистер Коллинз - с таким их количеством даже о шляпках некогда двумя словами перекинуться!
-Да вроде бы говорили о чём-то еще…
-Или Кэтрин Морланд с этой, как её там… Изабеллой!
-Книги! Кэтрин и Изабелла обсуждали книги! Готические романы! Ага!
-Только в перерывах между разговорами о мужиках! Но ты посмотри на этих двух, с муфтами. Они же явно не о готических романах беседуют. В глазах же написано - мистер такой-то да барон эдакий-то. Двадцать тысяч в год… И далее по тексту.
-А я думаю, они говорят о чём-то другом. То, о чём вещает левая барышня, ставит правую перед каким-то сложным выбором.
-Ну, точно я.
-Если левая - это ты, то выбор - задушить ли сразу или…
-Ха-ха. Пока ты мучаешься этой дилеммой, давай запрыгнем в наш экипаж и поедем, наконец, за костюмами для корпоратива.
-Если я туда вообще пойду…
-Пойдешь как миленькая!
-Пойти-то пойду, но если там опять начнут вытаскивать всех танцевать под Gangnam Style, я уйду.
-Слушай, Меган, а что страшного случится, если ты попытаешь влиться в струю времени и…
-Вальс!!
-Что, прости?
-Слушай, Хейли, а что страшного случится, если ты сама поедешь сейчас за костюмами… Я… Мне надо срочно… что-то написать.
-Постой, Мегс… Меган! Куда ты? Что написать?!
Из черновика романа «Their First Waltz»
Дарем, декабрь 1813 года
Мисс Хелен Мортинсон была чрезвычайно взволнована. Несмотря на пронизывающий ветер, она вытащила руку из пушистой муфты и просунула ее под руку своей подруги, мисс Маргарет Гринвуд. Показывая всем своим видом крайнюю озабоченность, она принялась сбивчиво перечислять обстоятельства «этого возмутительного дела».
-Совершенно возмутительно! Леди Эпплби так и сказала миссис Уингрэйв вчера за вистом - возмутительно и невообразимо! В нашем графстве такому поведению просто не место. Если полковник Уоррен считает, что его положение даёт ему особые права…
-Хелен, милая, ты сейчас делишься своим мнением или пересказываешь соображения леди Эпплби?
-Ах, ну, конечно же, я разделяю её воззрения! Полковник Уоррен не вправе диктовать тут свои правила, даже если он - герой войны и самый изысканный кавалер в Коксоу.
-Да, теперь я вижу, что это твоё личное мнение. А позволено ли мне будет узнать, о каком «возмутительном деле» идёт речь?
-Маргарет, ты, должно быть, шутишь! Все ведь только об этом и говорят! Речь о вальсе!
-О вальсе?
-Ну, конечно! Полковник Уоррен клянется, что его все уже танцуют и в Вене, и в Париже, и даже в Лондоне. И потому он намерен станцевать его на Рождественском балу, и весь его полк готов последовать его примеру.
-И что же, леди Эппли вознамерилась лично запретить ему сделать это?
-Запретить ему никто ничего не в силах, но, если никто из дам не примет его приглашения, то ничего у него не выйдет. Так что, милая Маргарет, пообещай, что не станешь танцевать вальс, если тебя пригласят. Мы все даём друг другу такое обещание. Я вчера пообещала Фанни Битэн, а она поклялась миссис Хардвик, а та…
-Полно, полно. Я уловила общую идею. И что же вы все имеете против вальса?
-Как же?! Это же просто скандал, а не танец! Все говорят об этом. Дамы в объятьях кавалеров - верх непристойности. Даже лорд Байрон написал про вальс гневную поэму.
-Которую ты прочла?
-Нет, но про неё слышала леди Эпплби во время сезона в Лондоне, и была крайне возмущена.
-Поэмой?
-Нет, вальсом!
-Помнится, не так давно леди Эпплби была крайне возмущена поведением лорда Байрона, называя его выходки верхом непристойности. Я, видимо, пропустила момент, когда он превратился в один из столпов морали.
-Столпами морали в нашем графстве должны быть мы сами! Так сказала миссис Хардвик.
-За вистом, надо полагать?
-Маргарет! Ты же не собираешься танцевать вальс? Пообещай мне, что не станешь этого делать! А то вдруг потом тебя перестанут приглашать на званые вечера?
-Это было бы ужасным ударом. Вот только, к чему же мы разучивали вальсовые шаги на уроках мсье Дюррана? Помнится, и Фанни Битэн, и миссис Хардвик весьма в них преуспели.
-О, ну, нам же объясняли, что вальсовые шаги теперь будут в кадрилях и даже в контрдансах! Пообещай мне, Маргарет!
-Смотри, а вот и ландо твоей тётушки. Поспеши, Хелен, если мы опоздаем на примерку, то останемся без нарядов на бал. И тогда останется только сидеть дома и мечтать о том, с каким надменным видом ты могла бы отказывать красавцу в красном мундире, приглашающем тебя на вальс…
Сайт «Rotten Tomatoes», декабрь 2014 года
Экранизация нашумевшего романа «Their First Waltz» создана в лучших традициях костюмированных драм Би-Би-Си: звездный ансамбль актеров, завораживающая кинематография и бесподобная музыка отвлекают зрителя от ляпов сценаристов. Там, где Меган Гросс рассказывает о дружбе двух женщин и попытках главной героини понять, что же на самом деле происходит в голове её подруги, экранизация расставляет силки классического Regency Romance, куда попадают героини вместе с вальсом, Рождеством, искромётными диалогами в духе Джейн Остин и всеми остальными беспроигрышными ходами. Дневниковые записи Маргарет, являющиеся идейным костяком романа, практически не задействованы в фильме, зато полковник Уоррен получает столько экранного времени, что это как-то даже неприлично (но, видимо, неизбежно, учитывая, что его роль исполняет Бенедикт Камбербэтч). Знаменитая сцена с нервным срывом Хелен во время Большого Бала, отражающая неврозы женщин среднего класса времен Регентства, превращается в экранизации в откровенный фарс - эффектный, но бессодержательный. Что можно сказать и о фильме в целом.
Ники Дэшвуд
Globe and Screen
Из романа «Their First Waltz»
Дневник мисс Маргарет Гринвуд, запись от 20 декабря 1813 года
«И вот судьбы мира, казалось, решены. В Европе тиран терпит решительное поражение под Лейпцигом, а на море ему не даёт развернуться наш доблестный флот. Любой надевший красный мундир (а, впрочем, мундир любого цвета) сразу же становится богоподобным проявлением разума и силы, и спешит поведать, какой вклад внёс он лично в это торжество справедливости. Вклад одного из таких джентльменов, судя по всему, состоял в том, что он лично танцевал вальс с Доротеей Ливен, супругой русского посла в Лондоне и законодательницей бальных мод.
И теперь перед нашим затерянным в северной глуши обществом стоит поистине гамлетовский вопрос: танцевать или не танцевать? Все уже всё решили за всех остальных: полковник Уоррен объявил нас смехотворными ханжами, которых может спасти от полного погружения в беспробудный столетний сон только новые веяния, которые он посадит в эту неблагодарную почву собственноручно и вобьет туда же, если надо будет, собственноножно. А леди Эпплби и её верная свита неожиданно решили, что в этом сезоне мода на воинственную благопристойность. С леди Эпплби всё понятно: она боится, что ее собственная дочь и наследница всего состояния, леди Агата, попадёт по чары вальса и полковника. А в её матримониальные планы на дочь это не входит. Со свитой тоже - под священным покровом благопристойности можно бесконечно судачить на скандальные темы. Их трогательная цепочка обещаний «не танцевать вальс» так изящно украсила наш городок к Рождеству, что даже остролист с плющом ушли на второй план. И теперь хочешь - не хочешь, а какое-то решение надо принять. Бал уже близок.
Хелен, Хелен… Только одно обстоятельство огорчает меня во всей этой истории. Хелен так серьезно воспринимает все чужие воззрения, что готова согласиться с каждым, кто свяжет вместе в подобие мнения пару банальностей с «доводами рассудка». Что она будет делать, если ее пригласит на вальс мистер Лайонел Хардвик, который вряд ли в курсе добродетельных настроений его матушки? И что сделать мне, чтобы защитить её от последствий её неумения смотреть глубже поверхности?»
Лондон, квартира Меган Гросс, 25 декабря 2015 года.
Хейли, готовившая на кухне глинтвейн, позвала Меган:
-Мегс, а принеси мне одну из твоих муфт!
-Зачем она тебе?
-Надену на чайник с глинтвейном, чтобы медленнее остывал.
-Вообще-то это подарки от фанатов, они мне дороги!
-Неси, неси, не жадничай.
В гостиной Хейли поставила два бокала и чайник, спрятанный в муфту, на низкий столик, и обе женщины удобно расположились на диване. На стенах и полках расположились две дюжины муфт, украшенных к Рождеству остролистом, плющом и гирляндами.
-Надо признаться, я и сама в восторге от этого эпизода с Хелен и Лайонелом. Мне тоже надо теперь подарить тебе муфту?
-И ты туда же? Боже упаси! Как подумаю, сколько погибло несчастных животных…
-Думать надо было раньше, когда ты это писала. Ну что, я разливаю?
Пока Хейли разливала в чашки глинтвейн, Меган запустила на ноутбуке фильм.
-И что же, это теперь станет нашей традицией? Каждое Рождество, вместо «Love Actually», мы будем смотреть эту ужасную экранизацию? Которая даже не проходит тест Бехдель?
-Да ладно тебе! Зато им удалась сцена с муфтой!
-И там есть Бенедикт!
-И там есть Бенедикт!
-Cheers!
-Cheers!
-О нет, сцена Большого Бала. Я, пожалуй, выйду на перекур.
-Подожди, Хейли, останься. Если смотреть ее непредвзято и не вестись на всё, на что тебя натравливает камера, можно разглядеть… в общем, угадай, за что я люблю эту экранизацию. Только смотри внимательно.
-Хм, ну ладно. Попробуем в качестве эксперимента.
Хейли упала обратно на диван и начала комментировать вслух:
-Так, экипажи, экипажи, лошади, огни, снег, расшаркивания на входе… Бенедикт в красном мундире, yum-yum, эй, незачем бить меня муфтой - это же не моя вина, что он такой божественный…о, юный Хардвик, сама неуклюжесть и очарование, как этого актера фамилия - никак запомнить не могу? - ну, не важно… дочка графини проплывает в жутких перьях (еще одна погибшая по твоей вине живность)… намекает всем видом, что она не против вальса… но тут мамаша настигает ее, как айсберг… Фанни, такая смешная с этими раскрытыми от ужаса глазами… я, наверное, уже пропустила всё важное, что ты хотела, чтобы я заметила?
-Ты смотри, смотри…
-Начинаются танцы - это кадриль, надо полагать? Я не знала, как выглядит кадриль, пока фильм не вышел. Читая твою книгу, думала, что это как бы Gangnam Style, но под Штрауса и с перьями в голове.
-Это у тебя перья в голове, какой там Штраус… и вообще, смотри - уже близко.
-Саспенс нарастает - с музыкой они здорово сделали, что и говорить. Все ждёшь, что с нового аккорда грянет вальс, гром и молнии, а он всё не начинается… О, идут приглашать…
-А теперь смотри не на главных героев, а на всех остальных.
-Ты что, а как же Бенедикт?
-Смотри на Фанни…и на других…на втором плане.
-Что это у них с лицами - экзистенциальный ужас?
-Видимо, момент выбора, как они себе его представляют, но смотрится словно…
-…словно они пытаются понять, с кого брать пример?
-…словно дети, чьи родители ссорятся у них на глазах, и они не знают, кто прав…
-…и осознают, возможно, впервые, что с какого-то момента придется думать самим?
-Видишь, насколько концептуально у них выходит?
-Вальс как метафора взросления общества? Массовая эпифания на фоне бального зала? Рождение критического мышления из пены Регентства?
-Не иронизируй! В книге мне это не удалось, хотя я старалась.
-И хорошо, что не удалось: не хватало ещё, чтобы ты получила какого-нибудь Пулитцера и потерялась для мира простых смертных окончательно!
-Так выпьем же за мои литературные неудачи!
-И то верно - меньше напишешь, больше деревьев и зверюшек сбережешь! Ай! Я тебя сейчас тоже муфтой огрею - их тут много!
Из романа «Their First Waltz»
Дневник мисс Маргарет Гринвуд, запись от 4 января 1814 года
«Почему-то любая развязка ощущается как начало, причём ещё больше пугающее, чем то, что довелось пережить ранее. Не потому ли, что мы склонны читать свою жизнь, как роман, и воспринимать себя искусно прописанными героями и героинями? А за развязкой следует зияющая пустота. Ах да, забыла про эпилог. Эпилог - последнее пристанище героя перед погружением в бездну. После всех прозрений и катаклизм, постигших героя в финале, вся оставшаяся жизнь должна уместиться в скупые строки эпилога. Как нелепо!
Надо будет сегодня вечером рассказать Хелен о том, что бездна нас уже ждёт. Новая Хелен, которая родилась во время вальса, возможно, даже поймёт, о чём я веду речь».
Напомню, что рассказ должен был каким-то образом касаться этой картинки:
Больше никаких ограничений не было.
При написании у меня были такие (не особо) тайные цели и соображения:
1. Написать метапрозу. Я давно хотела это попробовать - с тех пор, как начала её изучать. Вот только повода всё не было (не умею я сама себе поводы создавать, увы).
2. Написать текст, который бы проходил тест Бекдель. Об этом я думала с тех пор, как начала собирать открытки с двумя веселыми финскими бабушками. Рассматривая картины Инге Лёк, я представляла себе, о чем говорят эти две героини друг с другом. А тут конкурсная картинка - как раз две барышни разговаривают... о чём? Могут ли две девушки эпохи Регентства разговаривать не о мужчинах? Вот такой challenge.
3. Тема проникновения вальса в Англию тоже давно меня волнует. Я не очень хотела ее использовать для этого рассказа (потому что... как можно говорить про вальс, не говоря при этом о мужчинах? Никак!). Но ничего другого не придумала, а время истекало.
4. Стыдно, стыдно, что вписала сюда Камбербэтча, но... не удержалась. Наверное, я все-таки фанат *краснеет от стыда* Не виноватая я, он сам пришел....
Вот и всё, пожалуй. Теперь показываю, что получилось.
Их первый вальс
Лондон, арт-галерея, декабрь 2013 года
На выставке гравюр эпохи Регентства было немноголюдно. Две подруги, Хейли и Меган, рассматривали изображение двух барышень на фоне зимнего ландшафта.
-Наверное, им холодно. Из тёплой одежды у них только муфты.
-А ты на себя посмотри - погода сейчас такая же, а на нас - свитеры и джинсы. Даже муфт нет. И шляпок тоже.
-Да, но мы запрыгнем в машину…
-А они сейчас запрыгнут в экипаж или куда там запрыгивали во времена Джейн Остин!
-Ну, может быть.
-Вообще-то, они даже похожи чем-то на нас.
-Скорее уж мы на них. Я - та, что слева. Достаю тебя чем-то.
-Угу, чем-то крайне важным.
-Само собой. А у тебя - вечно недовольный вид.
-Конечно! Сколько же можно говорить про мужчин, считая это чем-то крайне важным?
-Эй, Мегс! Про что ещё говорить барышням эпохи Регентства? Ни один роман Джейн Остин не пройдёт тест Бехдель.
-Это ещё почему? Ты проверяла? Первые два пункта теста пройдёт любой из них.
-Да, но вот третий…
-И третий наверняка пройдёт! Сейчас я вспомню…
-Да, да, сделай милость, вспомни! Говорила ли Лиззи Беннет с сестрой о чём-нибудь, кроме мужиков? Мистер Дарси, мистер Бингли, мистер Коллинз - с таким их количеством даже о шляпках некогда двумя словами перекинуться!
-Да вроде бы говорили о чём-то еще…
-Или Кэтрин Морланд с этой, как её там… Изабеллой!
-Книги! Кэтрин и Изабелла обсуждали книги! Готические романы! Ага!
-Только в перерывах между разговорами о мужиках! Но ты посмотри на этих двух, с муфтами. Они же явно не о готических романах беседуют. В глазах же написано - мистер такой-то да барон эдакий-то. Двадцать тысяч в год… И далее по тексту.
-А я думаю, они говорят о чём-то другом. То, о чём вещает левая барышня, ставит правую перед каким-то сложным выбором.
-Ну, точно я.
-Если левая - это ты, то выбор - задушить ли сразу или…
-Ха-ха. Пока ты мучаешься этой дилеммой, давай запрыгнем в наш экипаж и поедем, наконец, за костюмами для корпоратива.
-Если я туда вообще пойду…
-Пойдешь как миленькая!
-Пойти-то пойду, но если там опять начнут вытаскивать всех танцевать под Gangnam Style, я уйду.
-Слушай, Меган, а что страшного случится, если ты попытаешь влиться в струю времени и…
-Вальс!!
-Что, прости?
-Слушай, Хейли, а что страшного случится, если ты сама поедешь сейчас за костюмами… Я… Мне надо срочно… что-то написать.
-Постой, Мегс… Меган! Куда ты? Что написать?!
Из черновика романа «Their First Waltz»
Дарем, декабрь 1813 года
Мисс Хелен Мортинсон была чрезвычайно взволнована. Несмотря на пронизывающий ветер, она вытащила руку из пушистой муфты и просунула ее под руку своей подруги, мисс Маргарет Гринвуд. Показывая всем своим видом крайнюю озабоченность, она принялась сбивчиво перечислять обстоятельства «этого возмутительного дела».
-Совершенно возмутительно! Леди Эпплби так и сказала миссис Уингрэйв вчера за вистом - возмутительно и невообразимо! В нашем графстве такому поведению просто не место. Если полковник Уоррен считает, что его положение даёт ему особые права…
-Хелен, милая, ты сейчас делишься своим мнением или пересказываешь соображения леди Эпплби?
-Ах, ну, конечно же, я разделяю её воззрения! Полковник Уоррен не вправе диктовать тут свои правила, даже если он - герой войны и самый изысканный кавалер в Коксоу.
-Да, теперь я вижу, что это твоё личное мнение. А позволено ли мне будет узнать, о каком «возмутительном деле» идёт речь?
-Маргарет, ты, должно быть, шутишь! Все ведь только об этом и говорят! Речь о вальсе!
-О вальсе?
-Ну, конечно! Полковник Уоррен клянется, что его все уже танцуют и в Вене, и в Париже, и даже в Лондоне. И потому он намерен станцевать его на Рождественском балу, и весь его полк готов последовать его примеру.
-И что же, леди Эппли вознамерилась лично запретить ему сделать это?
-Запретить ему никто ничего не в силах, но, если никто из дам не примет его приглашения, то ничего у него не выйдет. Так что, милая Маргарет, пообещай, что не станешь танцевать вальс, если тебя пригласят. Мы все даём друг другу такое обещание. Я вчера пообещала Фанни Битэн, а она поклялась миссис Хардвик, а та…
-Полно, полно. Я уловила общую идею. И что же вы все имеете против вальса?
-Как же?! Это же просто скандал, а не танец! Все говорят об этом. Дамы в объятьях кавалеров - верх непристойности. Даже лорд Байрон написал про вальс гневную поэму.
-Которую ты прочла?
-Нет, но про неё слышала леди Эпплби во время сезона в Лондоне, и была крайне возмущена.
-Поэмой?
-Нет, вальсом!
-Помнится, не так давно леди Эпплби была крайне возмущена поведением лорда Байрона, называя его выходки верхом непристойности. Я, видимо, пропустила момент, когда он превратился в один из столпов морали.
-Столпами морали в нашем графстве должны быть мы сами! Так сказала миссис Хардвик.
-За вистом, надо полагать?
-Маргарет! Ты же не собираешься танцевать вальс? Пообещай мне, что не станешь этого делать! А то вдруг потом тебя перестанут приглашать на званые вечера?
-Это было бы ужасным ударом. Вот только, к чему же мы разучивали вальсовые шаги на уроках мсье Дюррана? Помнится, и Фанни Битэн, и миссис Хардвик весьма в них преуспели.
-О, ну, нам же объясняли, что вальсовые шаги теперь будут в кадрилях и даже в контрдансах! Пообещай мне, Маргарет!
-Смотри, а вот и ландо твоей тётушки. Поспеши, Хелен, если мы опоздаем на примерку, то останемся без нарядов на бал. И тогда останется только сидеть дома и мечтать о том, с каким надменным видом ты могла бы отказывать красавцу в красном мундире, приглашающем тебя на вальс…
Сайт «Rotten Tomatoes», декабрь 2014 года
Экранизация нашумевшего романа «Their First Waltz» создана в лучших традициях костюмированных драм Би-Би-Си: звездный ансамбль актеров, завораживающая кинематография и бесподобная музыка отвлекают зрителя от ляпов сценаристов. Там, где Меган Гросс рассказывает о дружбе двух женщин и попытках главной героини понять, что же на самом деле происходит в голове её подруги, экранизация расставляет силки классического Regency Romance, куда попадают героини вместе с вальсом, Рождеством, искромётными диалогами в духе Джейн Остин и всеми остальными беспроигрышными ходами. Дневниковые записи Маргарет, являющиеся идейным костяком романа, практически не задействованы в фильме, зато полковник Уоррен получает столько экранного времени, что это как-то даже неприлично (но, видимо, неизбежно, учитывая, что его роль исполняет Бенедикт Камбербэтч). Знаменитая сцена с нервным срывом Хелен во время Большого Бала, отражающая неврозы женщин среднего класса времен Регентства, превращается в экранизации в откровенный фарс - эффектный, но бессодержательный. Что можно сказать и о фильме в целом.
Ники Дэшвуд
Globe and Screen
Из романа «Their First Waltz»
Дневник мисс Маргарет Гринвуд, запись от 20 декабря 1813 года
«И вот судьбы мира, казалось, решены. В Европе тиран терпит решительное поражение под Лейпцигом, а на море ему не даёт развернуться наш доблестный флот. Любой надевший красный мундир (а, впрочем, мундир любого цвета) сразу же становится богоподобным проявлением разума и силы, и спешит поведать, какой вклад внёс он лично в это торжество справедливости. Вклад одного из таких джентльменов, судя по всему, состоял в том, что он лично танцевал вальс с Доротеей Ливен, супругой русского посла в Лондоне и законодательницей бальных мод.
И теперь перед нашим затерянным в северной глуши обществом стоит поистине гамлетовский вопрос: танцевать или не танцевать? Все уже всё решили за всех остальных: полковник Уоррен объявил нас смехотворными ханжами, которых может спасти от полного погружения в беспробудный столетний сон только новые веяния, которые он посадит в эту неблагодарную почву собственноручно и вобьет туда же, если надо будет, собственноножно. А леди Эпплби и её верная свита неожиданно решили, что в этом сезоне мода на воинственную благопристойность. С леди Эпплби всё понятно: она боится, что ее собственная дочь и наследница всего состояния, леди Агата, попадёт по чары вальса и полковника. А в её матримониальные планы на дочь это не входит. Со свитой тоже - под священным покровом благопристойности можно бесконечно судачить на скандальные темы. Их трогательная цепочка обещаний «не танцевать вальс» так изящно украсила наш городок к Рождеству, что даже остролист с плющом ушли на второй план. И теперь хочешь - не хочешь, а какое-то решение надо принять. Бал уже близок.
Хелен, Хелен… Только одно обстоятельство огорчает меня во всей этой истории. Хелен так серьезно воспринимает все чужие воззрения, что готова согласиться с каждым, кто свяжет вместе в подобие мнения пару банальностей с «доводами рассудка». Что она будет делать, если ее пригласит на вальс мистер Лайонел Хардвик, который вряд ли в курсе добродетельных настроений его матушки? И что сделать мне, чтобы защитить её от последствий её неумения смотреть глубже поверхности?»
Лондон, квартира Меган Гросс, 25 декабря 2015 года.
Хейли, готовившая на кухне глинтвейн, позвала Меган:
-Мегс, а принеси мне одну из твоих муфт!
-Зачем она тебе?
-Надену на чайник с глинтвейном, чтобы медленнее остывал.
-Вообще-то это подарки от фанатов, они мне дороги!
-Неси, неси, не жадничай.
В гостиной Хейли поставила два бокала и чайник, спрятанный в муфту, на низкий столик, и обе женщины удобно расположились на диване. На стенах и полках расположились две дюжины муфт, украшенных к Рождеству остролистом, плющом и гирляндами.
-Надо признаться, я и сама в восторге от этого эпизода с Хелен и Лайонелом. Мне тоже надо теперь подарить тебе муфту?
-И ты туда же? Боже упаси! Как подумаю, сколько погибло несчастных животных…
-Думать надо было раньше, когда ты это писала. Ну что, я разливаю?
Пока Хейли разливала в чашки глинтвейн, Меган запустила на ноутбуке фильм.
-И что же, это теперь станет нашей традицией? Каждое Рождество, вместо «Love Actually», мы будем смотреть эту ужасную экранизацию? Которая даже не проходит тест Бехдель?
-Да ладно тебе! Зато им удалась сцена с муфтой!
-И там есть Бенедикт!
-И там есть Бенедикт!
-Cheers!
-Cheers!
-О нет, сцена Большого Бала. Я, пожалуй, выйду на перекур.
-Подожди, Хейли, останься. Если смотреть ее непредвзято и не вестись на всё, на что тебя натравливает камера, можно разглядеть… в общем, угадай, за что я люблю эту экранизацию. Только смотри внимательно.
-Хм, ну ладно. Попробуем в качестве эксперимента.
Хейли упала обратно на диван и начала комментировать вслух:
-Так, экипажи, экипажи, лошади, огни, снег, расшаркивания на входе… Бенедикт в красном мундире, yum-yum, эй, незачем бить меня муфтой - это же не моя вина, что он такой божественный…о, юный Хардвик, сама неуклюжесть и очарование, как этого актера фамилия - никак запомнить не могу? - ну, не важно… дочка графини проплывает в жутких перьях (еще одна погибшая по твоей вине живность)… намекает всем видом, что она не против вальса… но тут мамаша настигает ее, как айсберг… Фанни, такая смешная с этими раскрытыми от ужаса глазами… я, наверное, уже пропустила всё важное, что ты хотела, чтобы я заметила?
-Ты смотри, смотри…
-Начинаются танцы - это кадриль, надо полагать? Я не знала, как выглядит кадриль, пока фильм не вышел. Читая твою книгу, думала, что это как бы Gangnam Style, но под Штрауса и с перьями в голове.
-Это у тебя перья в голове, какой там Штраус… и вообще, смотри - уже близко.
-Саспенс нарастает - с музыкой они здорово сделали, что и говорить. Все ждёшь, что с нового аккорда грянет вальс, гром и молнии, а он всё не начинается… О, идут приглашать…
-А теперь смотри не на главных героев, а на всех остальных.
-Ты что, а как же Бенедикт?
-Смотри на Фанни…и на других…на втором плане.
-Что это у них с лицами - экзистенциальный ужас?
-Видимо, момент выбора, как они себе его представляют, но смотрится словно…
-…словно они пытаются понять, с кого брать пример?
-…словно дети, чьи родители ссорятся у них на глазах, и они не знают, кто прав…
-…и осознают, возможно, впервые, что с какого-то момента придется думать самим?
-Видишь, насколько концептуально у них выходит?
-Вальс как метафора взросления общества? Массовая эпифания на фоне бального зала? Рождение критического мышления из пены Регентства?
-Не иронизируй! В книге мне это не удалось, хотя я старалась.
-И хорошо, что не удалось: не хватало ещё, чтобы ты получила какого-нибудь Пулитцера и потерялась для мира простых смертных окончательно!
-Так выпьем же за мои литературные неудачи!
-И то верно - меньше напишешь, больше деревьев и зверюшек сбережешь! Ай! Я тебя сейчас тоже муфтой огрею - их тут много!
Из романа «Their First Waltz»
Дневник мисс Маргарет Гринвуд, запись от 4 января 1814 года
«Почему-то любая развязка ощущается как начало, причём ещё больше пугающее, чем то, что довелось пережить ранее. Не потому ли, что мы склонны читать свою жизнь, как роман, и воспринимать себя искусно прописанными героями и героинями? А за развязкой следует зияющая пустота. Ах да, забыла про эпилог. Эпилог - последнее пристанище героя перед погружением в бездну. После всех прозрений и катаклизм, постигших героя в финале, вся оставшаяся жизнь должна уместиться в скупые строки эпилога. Как нелепо!
Надо будет сегодня вечером рассказать Хелен о том, что бездна нас уже ждёт. Новая Хелен, которая родилась во время вальса, возможно, даже поймёт, о чём я веду речь».