Время от времени
Время от времени находят меня прошлого звуки.
Прошлого стуки,
Настигают меня.
Будь то вечерний холод,
будь и осенний голод -
растрата огня.
Каждый виток мчится дальше,
крутит, вращает,
в бешеном вальсе,
и начинает с нуля.
Иногда в ноябре что-то такое скручивается, что-то из неведомого мне прошлого, мною не прожитого лично, но словно бы манящего меня своими цепкими руками: Идиии, слеедуй за мной, за нами.. призраками, нас так много.
И каждый раз это что-то революционное, что-то снежное, размазанное, какая-то блеклая тревога, разрисованная на щеках, прилипшая к ним.
И это желание - мчаться по мокрому черному снегу, убегаю от кого-то или чего-то, по той самой эпохе, в которой нет уюта, нет безопасности, туда, где-то за шиворот 17-ого года, а может и дальше - за самый его подол. И жутко и тревожно падать туда.
Но и нет другого пути - эти смутные воспоминания наслаиваются одно на другое, как лак на дощечку - не расцепишь больше.
Учитель по литературе говорила, что представлять то революционное время мрачным и понурым глупо, так и не было! Но я помню, что читала воспоминания Бунина, кажется, и так оно было. И я похоже воспринимаю - тягостная тяжелая погода, почти как могильная плита - и вроде трудно с ней, а без нее нельзя.
Прошлого стуки,
Настигают меня.
Будь то вечерний холод,
будь и осенний голод -
растрата огня.
Каждый виток мчится дальше,
крутит, вращает,
в бешеном вальсе,
и начинает с нуля.
Иногда в ноябре что-то такое скручивается, что-то из неведомого мне прошлого, мною не прожитого лично, но словно бы манящего меня своими цепкими руками: Идиии, слеедуй за мной, за нами.. призраками, нас так много.
И каждый раз это что-то революционное, что-то снежное, размазанное, какая-то блеклая тревога, разрисованная на щеках, прилипшая к ним.
И это желание - мчаться по мокрому черному снегу, убегаю от кого-то или чего-то, по той самой эпохе, в которой нет уюта, нет безопасности, туда, где-то за шиворот 17-ого года, а может и дальше - за самый его подол. И жутко и тревожно падать туда.
Но и нет другого пути - эти смутные воспоминания наслаиваются одно на другое, как лак на дощечку - не расцепишь больше.
Учитель по литературе говорила, что представлять то революционное время мрачным и понурым глупо, так и не было! Но я помню, что читала воспоминания Бунина, кажется, и так оно было. И я похоже воспринимаю - тягостная тяжелая погода, почти как могильная плита - и вроде трудно с ней, а без нее нельзя.