Гигантомания и борьба с очередями
Нина Осипова "Марина Цветаева и Москва 1939":
Можно ли вернуться
В дом, который - срыт?
Никакая другая страна не могла в 1939-1940 гг. сравниться с СССР по обилию рангов, званий и орденов. Внутри каждой большой социальной группы возникала глубокая дифференциация, связанная с различиями в доходе, образе жизни, престиже и социальном сознании.
За лоском фраз о всеобщем равенстве в стране нарастало неравенство. Выделился слой, у которого были дополнительные возможности обеспечить себе высокие жизненные стандарты за счёт более высокой по сравнению с другими группами населения зарплаты, различных государственных дотаций на питание в столовых, отдых в санаториях, оплату квартир, транспорт и т. д. (пример тому - пансионат работников творчества в Голицыно, где некоторое время жили Цветаева с Муром). Расширилось строительство специальных номенклатурных жилых домов, санаториев, домов отдыха и дач, спецраспределителей для элиты. Даже в Москве, как отмечал в 1939 г. в письме Молотову С. Абуладзе, «снова очереди до ночи за жирами, пропал картофель, совсем нет рыбы... Что касается ширпотреба, то в бесконечных очередях стоят всё больше неработающие люди... Очереди развивают в людях самые плохие качества: зависть, злобу, грубость и изматывают людям всю душу» .
В дневниковых записях В.И. Вернадского 1939-1940 гг. много места занимают упоминания о продовольственных трудностях и об угрожающей реакции на них населения:
«8.10. 1939 г. Кругом волнение в связи с недостатком самого необходимого. Чёрный хлеб ухудшился. Трудно доставать белый, дорогой. Всё население занято добычей хлеба и т. п. За водкой огромные очереди.
19.10. Население энергично и с ропотом добивается продуктов.
1.1. 1940 г. Москва. В городе всюду хвосты, нехватка всего. Население нервничает <…>
4.1. 1940. Во всех городах недостаток продуктов... Нет самого необходимого - сыра, хлеба...» .
О том, что творилось в магазинах Москвы, можно судить по следующим донесениям НКВД за 1939 год:
«Магазин "Ростекстильшвейторга" (Кузнецкий мост). К 8 часам утра покупателей насчитывалось до 3500 человек. В момент открытия магазина в 8 час. 30 мин. насчитывалось 4000-4500 человек. Установленная в 8 часов утра очередь проходила внизу по Кузнецкому мосту, Неглинному проезду и оканчивалась наверху Пушечной улицы».
«Ленинградский универмаг. К 8 часам утра установилась очередь (тысяча человек), но нарядом милиции было поставлено 10 грузовых автомашин, с расчётом недопущения публики к магазину со стороны мостовой... К открытию очередь у магазина составляла 5 тыс. человек».
«Дзержинский универмаг. Скопление публики началось в 6 часов утра. Толпы располагались на ближайших улицах и автобусных остановках. К 9 часам в очереди находилось около 8 тыс. человек».
«В ночь с 13 на 14 апреля общее количество покупателей у магазинов ко времени их открытия составляло 33 тыс. человек. В ночь с 16 на 17 апреля 43 800 человек» .
В апреле 1939 г. было принято постановление «О борьбе с очередями за промтоварами в магазинах г. Москвы». Главные методы борьбы с очередями были репрессивные - очереди были запрещены. Стояние в очереди до открытия и после закрытия каралось штрафом. НКВД регулярно докладывал Политбюро и СНК о том, сколько людей и каким санкциям подвергнуто за нарушение этих постановлений. Таким образом, государство вынуждено было тратить колоссальные силы и средства на борьбу с последствиями дефицита, оставляя в стороне борьбу с его истинными причинами.
(так было со снабжением через 20 лет после Революции)
Фото Москва 1930-х годов глазами двадцатилетней Эмлен Найт-Дэвис, дочери Джозефа Дэвиса, посла США в СССР в 1937-1938 годах
На этом фундаменте возвышался третий пласт - своеобразная мифологическая вершина сталинского рая, который создавался по законам мифологического сознания - небесный рай в социалистическом изводе. Любое событие превращало жизнь в легенду (строительство новых заводов, высокий урожай, освоение Арктики, полет Чкалова и др.).
Этот миф был представлен на Всемирной выставке 1939 года в Нью-Йорке, где было экспонировано советское искусство. Кроме того, зрители могли увидеть самолет Чкалова, русские меха, посидеть в вагоне метро, вокруг которого располагался фрагмент станции «Маяковская». Доминантой оформления павильона стали большая карта СССР, выложенная из драгоценных камней (изумрудами и рубинами), гигантская 24-метровая статуя рабочего и барельефы Ленина-Сталина. В сентябре того же года в связи с началом Второй мировой войны экспозицию свернули.
Гигантомания непременно сопровождала все планы государства: грандиозные панно, ленинско-сталинские серии, коллективные обязательства советских писателей и художников...
Можно ли вернуться
В дом, который - срыт?
Никакая другая страна не могла в 1939-1940 гг. сравниться с СССР по обилию рангов, званий и орденов. Внутри каждой большой социальной группы возникала глубокая дифференциация, связанная с различиями в доходе, образе жизни, престиже и социальном сознании.
За лоском фраз о всеобщем равенстве в стране нарастало неравенство. Выделился слой, у которого были дополнительные возможности обеспечить себе высокие жизненные стандарты за счёт более высокой по сравнению с другими группами населения зарплаты, различных государственных дотаций на питание в столовых, отдых в санаториях, оплату квартир, транспорт и т. д. (пример тому - пансионат работников творчества в Голицыно, где некоторое время жили Цветаева с Муром). Расширилось строительство специальных номенклатурных жилых домов, санаториев, домов отдыха и дач, спецраспределителей для элиты. Даже в Москве, как отмечал в 1939 г. в письме Молотову С. Абуладзе, «снова очереди до ночи за жирами, пропал картофель, совсем нет рыбы... Что касается ширпотреба, то в бесконечных очередях стоят всё больше неработающие люди... Очереди развивают в людях самые плохие качества: зависть, злобу, грубость и изматывают людям всю душу» .
В дневниковых записях В.И. Вернадского 1939-1940 гг. много места занимают упоминания о продовольственных трудностях и об угрожающей реакции на них населения:
«8.10. 1939 г. Кругом волнение в связи с недостатком самого необходимого. Чёрный хлеб ухудшился. Трудно доставать белый, дорогой. Всё население занято добычей хлеба и т. п. За водкой огромные очереди.
19.10. Население энергично и с ропотом добивается продуктов.
1.1. 1940 г. Москва. В городе всюду хвосты, нехватка всего. Население нервничает <…>
4.1. 1940. Во всех городах недостаток продуктов... Нет самого необходимого - сыра, хлеба...» .
О том, что творилось в магазинах Москвы, можно судить по следующим донесениям НКВД за 1939 год:
«Магазин "Ростекстильшвейторга" (Кузнецкий мост). К 8 часам утра покупателей насчитывалось до 3500 человек. В момент открытия магазина в 8 час. 30 мин. насчитывалось 4000-4500 человек. Установленная в 8 часов утра очередь проходила внизу по Кузнецкому мосту, Неглинному проезду и оканчивалась наверху Пушечной улицы».
«Ленинградский универмаг. К 8 часам утра установилась очередь (тысяча человек), но нарядом милиции было поставлено 10 грузовых автомашин, с расчётом недопущения публики к магазину со стороны мостовой... К открытию очередь у магазина составляла 5 тыс. человек».
«Дзержинский универмаг. Скопление публики началось в 6 часов утра. Толпы располагались на ближайших улицах и автобусных остановках. К 9 часам в очереди находилось около 8 тыс. человек».
«В ночь с 13 на 14 апреля общее количество покупателей у магазинов ко времени их открытия составляло 33 тыс. человек. В ночь с 16 на 17 апреля 43 800 человек» .
В апреле 1939 г. было принято постановление «О борьбе с очередями за промтоварами в магазинах г. Москвы». Главные методы борьбы с очередями были репрессивные - очереди были запрещены. Стояние в очереди до открытия и после закрытия каралось штрафом. НКВД регулярно докладывал Политбюро и СНК о том, сколько людей и каким санкциям подвергнуто за нарушение этих постановлений. Таким образом, государство вынуждено было тратить колоссальные силы и средства на борьбу с последствиями дефицита, оставляя в стороне борьбу с его истинными причинами.
(так было со снабжением через 20 лет после Революции)
Фото Москва 1930-х годов глазами двадцатилетней Эмлен Найт-Дэвис, дочери Джозефа Дэвиса, посла США в СССР в 1937-1938 годах
На этом фундаменте возвышался третий пласт - своеобразная мифологическая вершина сталинского рая, который создавался по законам мифологического сознания - небесный рай в социалистическом изводе. Любое событие превращало жизнь в легенду (строительство новых заводов, высокий урожай, освоение Арктики, полет Чкалова и др.).
Этот миф был представлен на Всемирной выставке 1939 года в Нью-Йорке, где было экспонировано советское искусство. Кроме того, зрители могли увидеть самолет Чкалова, русские меха, посидеть в вагоне метро, вокруг которого располагался фрагмент станции «Маяковская». Доминантой оформления павильона стали большая карта СССР, выложенная из драгоценных камней (изумрудами и рубинами), гигантская 24-метровая статуя рабочего и барельефы Ленина-Сталина. В сентябре того же года в связи с началом Второй мировой войны экспозицию свернули.
Гигантомания непременно сопровождала все планы государства: грандиозные панно, ленинско-сталинские серии, коллективные обязательства советских писателей и художников...