Уравнение с одним неизвестным.
Вот у вас какой был самый большой epic fail в жизни? Я расскажу вам про свой. Мои школьные годы были кошмаром. Школа номер 303. Я пришла туда в пятом классе, когда мы переехали в тот район. Если до третьего класса школу я еще кое-как терпела - уроки давались мне легко, а красный пионерский галстук, который я и носила-то всего полгода до того, как СССР и пионерия благополучно канули в Лету, мне вполне нравился - то с переходом на новое место начался ад. По злой иронии судьбы я - чистый гуманитарий, у которой дважды два выходит то три, то пять, но никак не четыре, оказалась в сильном математическом классе. С далеко идущими родительскими планами поступить меня в Финансовую Академию. Экономиста из меня, к счастью, не вышло. Стань я экономистом, мир содрогнулся бы. От ужаса и моей некомпетентности, ошеломляющей в своих вселенских масштабах. От математики у меня болела голова, а на уроках я коротала время, рисуя на полях тетради. Я искренне не понимала, зачем я хожу туда каждое утро и что я там делаю полдня, когда я могла бы заниматься вещами, для меня гораздо более интересными - читать запоем дома книги, рисовать, ездить верхом… С одноклассниками мне было скучно. Сбросив, как надоевшую лягушачью кожу, тесную коричневую форму, девочки пустились во все тяжкие. Помните неоновых расцветок лосины, лаковые туфли, карандаши для губ? А я, привыкнув все лето на даче лазить по деревьям и гонять на велосипеде, ходила в старых кроссовках. В туфлях же неудобно до жути. Вот как, скажите вы мне, в лаковых лодочках залезть на дерево? А ведь, бывает, так надо в жизни залезть на дерево, в самый неожиданный момент. Модную челку-козырек, которая стояла надо лбом, намертво залитая тоннами лака так, что и ураганному ветру не по силам было бы сдвинуть эту конструкцию даже на миллиметр, я не носила тоже - мои кудряшки этого не позволяли. Еще я была очкастой, а на физкультуре стояла вторая с конца. Математичка, вызывая меня к доске, вздыхала и прочила мне самое печальное будущее. В лучшем случае, кулинарный техникум.
Бесконечная домашняя работа утомляла до зубовного скрежета. Едва звенел звонок, я пулей неслась из класса вон - на тренировку по верховой езде. До сих пор помню, как вытянулось и без того длинное лицо моей классной, а брови поползли домиком на лоб, когда я во всеуслышание заявила, что буду уходить с половины ее урока, потому что не успеваю на конюшню, а конюшня для меня - приоритет. Какие могут быть приоритеты у человека с двойкой в четверти по алгебре! А эти лыжи зимой… Вспомню - вздрогну. Мы таскались в Сокольники и нарезали бесконечные круги ада вокруг замерзшего пруда. Однажды я упала, лыжи сцепились, и я никак не могла их расцепить. Весь класс ушел, а я осталась лежать посреди леса одна, с ужасом думая, что опоздаю к следующему уроку. За мной вернулись девчонки, сказав, что физрук возвращаться отказался. То, что с тех пор я испытываю к лыжам, любовью назвать сложно. В общем, годы, проведенные за партой в той школе, слились для меня в один бесконечно унылый серый день, наполненный колючими уравнениями. И вот я оттуда сбежала. Бросила в середине четверти в девятом классе. Я переехала жить в другую страну, потом в еще одну и еще. Несмотря на тотальное неверие незабвенной математички в мои умственные способности, я пошла не в техникум, а получила два высших и красный диплом. У меня нет больше кудряшек, а в глазах есть линзы. А на то, что я по-прежнему складываю два и два телефоном, мне плевать. Я завела друзей. Я устроилась на работу мечты. Я объездила полмира. Я решила, что я больше никогда не буду тратить свою жизнь и самое ценное, что в ней есть - свое время, занимаясь тем, что я не люблю. И до сих пор мне это даже удается. Я по капле вытравливала из себя школу номер 303, как страшный сон, меня нет и никогда не будет в «Одноклассниках», я не знаю, где эти самые мои одноклассники и как они живут. Но, как говорит героиня одного из моих любимых фильмов “The Jane Austen book club”: “Highschool’s never over”. Indeed so, друзья мои, most indeededly. Как-то теплым и ясным весенним вечером, на пике своей крутизны и корреспондентской карьеры, в тот редкий день, когда я была в Москве, а не в очередной наиважнейшей командировке, спасая мир и информационное пространство, иду я себе из магазина, несу еду на ужин. Улица ленива и пустынна. И уже подхожу я к дому, как вдруг проезжающая мимо меня одинокая машина, визжа колесами по асфальту, делает резкий поворот и перекрывает мне дорогу. Из открытого окна выпрыгивает неизвестный мне мужчина и что есть мочи орет во всю глотку: «Светка-а-а-а-а!» Нервно вздрогнув от неожиданности, хочу продолжить свой путь, но, подскочив почти вплотную, парень преграждает мне дорогу с воплем: «Ну, ты чего, не помнишь меня? Школа 303! Ну, мы ж в одном классе были, я ж еще тогда с Борькой и Вовкой тусил! А ты вообще не изменилась, я тебя сразу узнал!!! А дай мне свой телефон!!!!» Вот он - тот самый момент, когда давно забытое прошлое в лице толстого мужика настигло неожиданно и неотвратимо. Перст судьбы, прихлопнувший и вмявший в асфальт - и разом стряхнувший с меня весь глянцевый налет новой, с трудом добытой и тщательно выстроенной по кирпичику жизни. Телефон я ему не дала. Имя его тоже не спросила. Я убежала со скоростью олимпийской чемпионки. Даром, что была на каблуках. На которых я теперь умею ходить и, как оказалось, весьма шустро бегать. Но, придя домой, в дальнем углу шкафа судорожно трясущимися руками нарыла пыльный альбом с групповыми фото нашего класса. На глянцевых карточках я нашла и Борьку, и Вовку, но только не того парня, который так безжалостно вернул меня в тот серый класс, к той унылой доске с нерешаемыми уравнениями. Я мучилась три дня, но так и не поняла, кто это был. В моем уравнении он так и остался одним неизвестным.