Альтернативный Кипр
Оригинал взят у ampelios
Если и был в Средиземье, прошу прощения, в Средиземноморье город богаче Константинополя, то это была Фамагуста. Несторианский купец Франциск Лакхас после каждого званного обеда дарил кипрскому королю 30 тысяч золотых дукатов, где-то 10000000 баксов по-нынешнему. Неудивительно, что такие люди строили такие храмы. Лахас - Святого Георгия Изгнанников, король - собор св. Николая, где венчался короной давно потерянного Иерусалима. Спор между генуэзцами и венецианцами, кому стоять справа на коронации закончился генуэзским, а через сто лет - венецианским захватом города и падением Лузиньянов. Странно, но даже фамилия у этих пуатусцев какая-то армянская.
Предусмотрительные венецианцы обнесли город могучей стеной, с которой открывается вид на 18 (!) готических храмов и одно, но бесконечное море. Впрочем, где-то там за ним Сирия с ее пустынями. Здесь же, между пальм вместо глинобитных хижин с фотографии позапрошлого века бетонобитные или, не знаю, бетонобойные домики. С османской осады 1571 г. здесь жили турки, а греки выселились в пригород Варошу, теперь совсем опустевший. В самом же городе они строили свои, тоже готические храмы, только с тремя полукруглыми апсидами. Их собор, св. Георгий, - одна из первых жертв бомбежки - 1571 г. Стены замыкает форт-дворец шекспировского Отелло - помеси двух венецианцев: темнокожего капитана Франческо да Соссы и потерявшего здесь жену проведитторе Кристофоро Моро, т.е. Мавра. Выветренный песчаник подтверждает ощущение вечно рождающейся готики. Но сами проведитторе успели построить ренессансный дворец, причем идеал Возрождения реализован здесь на все сто: гранитные колонны взяты из развалин соседнего Саламина.
Выезжая из Фамагусты/Газимагуши, понимаешь, как точно ее греческое имя Аммохостос «затерянная в песках». Так назвали город беженцы из разрушенного арабами Саламина-Константианы. Сам Саламин представляет сейчас собой внушительные развалины. Особенно замечателен гимнасий со статуями, мозаиками и даже фреской, равно как и с общественной уборной на 40 мест. Тяга к комфорту ощущается в базилике свт. Епифания: здесь раскопан уникальный баптистерий (крещальня) с гипокаустом (подогревом). Другая базилика, Кампанопетрская, поражает как изысканностью одних мозаик, так и схожестью других с современной половой плиткой.
Но вдруг все разом становится неинтересно. Бросаешь на песок путеводитель, фотоаппараты, штатив, ботинки, одежду и, в чем мать родила, бежишь в море. Бежишь долго: метров через пятьдесят с трудом по пояс. Совсем как в детстве на Беляусе. Вода где-то плюс 17-18, но это фигня, потому что в Москве… (комментарии френдов опущены).
Рядом с Саламином одно из главных кипрских святилищ - св. Варнава. Отличный археологический музей, неплохой музей икон… Но все это не важно: здесь с нами случилось чудо. В крипте у мощей служили греки с параллельного Кипра, и когда мы туда спустились икона св. Варнавы на наших глазах стала мироточить. Миро текло от его благословляющей десницы. Описать это нельзя. Могу разве что показать.
В Трикомо/Искеле оба храма закрыты - сюда мы еще вернемся. Поэтому под конец дня вдоль моря мчимся в Литранкоми/Геленджик к Панагии Канакарии. Храм, в нынешнем виде XII в., знаменит, прежде всего, своей мозаикой VI в. После 1974 г. церковь закрыли, а когда открыли при инвентаризации, то выяснилось, что мозаику сперли. Потом она всплыла на Западе, где за нее просили 20000000 долларов. По решению Индианапольского суда на нее наложили арест, и сейчас она снова на Кипре, только на соседнем.
На закате мы въезжаем на полуостров Карпасия. Дорога идет то по левому, северо-западному, то правому, сами посчитаете какому, берегу. Море не отпускает, и потому, перевалив в очередной раз через горы, останавливаемся в единственном отеле на много километров. Пансион «Тереза» вроде бы сулит спокойную ночь и плотный ужин. Однако ужин слишком дорогой, и мы закусываем на банкетке в номере, запивая сочные кипрские помидоры виски из обрезанных бутылок. Выйдя на воздух, понимаешь, что спокойная ночь оборачивается знакомством с греком Янисом с юга, который угощает тебя крестьянским ужином, дарит бутылку домашней ракии, по ветровке на каждого и еще 150000000 лир в придачу. Под его мирную беседу с грекоговорящим турком Ихсанисом начинаешь медленно засыпать. Шипящие звуки кипрского диалекта (отсюда Лефкоша вместо Левкосии) вылетают сквозь окна террасы, туда наверх к звездам, безмятежно освещающим мой краткий сон.
День начинается, как и положено, с рассвета. Вернее, еще до рассвета - с восходом большого и теплого кипрского солнца мы выезжаем на дело. Дело несложное - легкая прогулка. Вначале агиасма. То ли святой Фирс, то ли святой Ферессий, но впечатляет. Храм века пятнадцатого (естественно, недействующий) запружен иконами, лампадками, разноцветными тряпочками. Очень похоже на Осетию. В углу маленькая дырочка. Согнувшись, спускаешься вниз. Там источник. Вода минеральная, солоноватая, отдаленно напоминает морскую. Шум моря слышно даже здесь, под землей.
Но мы отъезжаем вглубь узкого полуострова. Полседьмого утра - никаких билетеров еще нет и в помине. Агиа Триада - базилика из учебников по христианской археологии: атриум с фиалом, нартекс, солея, амвон, три апсиды, баптистерий, доппомещения, мозаичный пол со строительными надписями перед алтарем и у порога. Местные мозаичисты, подражая антиохийским, довольно виртуозны. Особенно запоминается один сюжет перед восточной частью северного нефа - две развязанные сандалии. Снимайте обувь!
После завтрака и трогательных многократных прощаний с Янисом начинаются поиски древностей. Схема следующая: в дополнение к убогим местным путеводителям берется греческая книга «Оккупированные церкви Кипра», по фотографии устанавливается примерная дата, греческое название ищется наудачу в списке турецко-греческих соответствий, выпрошенном в одном турофисе, - сверяясь по малюсенькой точке на контуре острова из греческой книжки, по карте отыскиваю искомый пункт, а там Нихат уже расспрашивает местных. Те охотно помогают, пытаясь догадаться, о чем идет речь. Иногда, с большой осторожностью, как бы ни поняли, что за книга, приходится показывать фотографии - «А-а, так это же наша мечеть!»
Искомые древности идут одна за другой: малоприметный и малопримечательный св. Фотий, синайское подворье Панагия Элеуса с горькими шариками декоративных апельсинов и причудливой декорацией готических капителей в виде шариков на ножке, св. Филон. Стоп. С этого места поподробнее. Большинство ранневизантийских кипрских памятников постигла одна участь: после арабских разрушений они были восстановлены в меньшем объеме (типа только в центральном нефе) и в других формах. Таков св. Филон, таковы Пангаии Хрисиотисса и Асоматос в Афендрике. Другой только св. Георгий там же. Маленький псевдо-крестовокупольный, он поражает двумя апсидами в одном алтаре, причем престол стоял перед апсидами. Не знаю, кто как, а я такого никогда не бачив!
Конец Карпасии - св. Андрей. Мой святой и его чудотворный источник. В 1974 г. тут осталось человек 600 старых греков, которые не захотели уезжать. Сейчас их 65, и всё здесь очень похоже на вымирающую русскую деревню. В церкви поп, сторож и его жена, которые колоритно разбивают толстые свечи и кидают их в тележку - на переплавку в Левкосию. Лениво бродят кошки и туристы. Святая вода бесплатно, пятилитровая канистра - два миллиона.
День, насыщенный древностями под завязку, подходит к концу, который, где ни случись, будет логичным. Вялые попытки найти еще что-нибудь. Св. Георгий в Ризокарпаси/Гипкарпазе никому не известен. Св. Михаил в Эгиалусе/Йениэренкёе превращен в мечеть. Панагия Канакария опять закрыта. Панагия Феотокос, Панагия Кира - нет сил. Уходим на север. И как награда, за горами видим закат. Закат на море. Давлос/не важно как. Последний подарок судьбы - английская карта Кипра на стене. С памятниками, выторгованная хозяином у проезжего англичанина. Переснимаем на цифровик и загоняем в компьютер - завтра разберемся. Пожалуйста, завтра…
Наутро оглядываемся, куда нас занесло. Оказывается, за углом развалины античного города Соли. Но мы отправляемся вначале еще чуть западней, в Вуни. После того, как в 496 г. Соли восстали против персов, те приказали местному финикийскому царьку построить дворец на горе для наблюдения за коварными эллинами. Вскоре, впрочем, ветер переменился, и один из следующих царьков оказался уже эллинофилом. Но и это его вскоре не спасло. Вот и все. Не считая развалин дворца, не выделяющихся ничем особенным, кроме, разве что, роскошного вида, который все равно тонет в утреннем тумане.
Спускаемся в Соли. От античности жалкие кусочки, зато есть роскошная базилика второй половины IV в. Длина - 200 (!!!) метров. Деньги были - медные рудники. От меди и название острова. Над этой громадиной построена крыша, из-за которой нельзя ничего нормально сфотографировать, но которая все равно не спасает от пыли мозаичный пол. Кто-то предлагает пописать на него, чтобы проступили рисунки. Я негодующе вопию. Убеждает только, аргумент, что это все-таки храм. Поливаем мозаики водой, и, действительно, вдруг из небытия всплывают дельфины, куропатки и величественный лебедь.
Завтрак продолжается сбором апельсинов и грейпфрутов в соседнем саду. Два грейпфрута я довез до Москвы. Закусывая апельсинами, мы едем в Морфу/Гюзельюрт. Это бывшая греческая деревня населена турками-кипротами с юга, виноградарями Троодоса. Здесь, можно сказать, центр цивилизации: музей икон и археологический музей. Икон раньше XVI века нет, в археологическом стоит эллинистическая Артемида Эфесская из Саламина. Там же покупаем еще один путеводитель по Северному Кипру. С виду приличный: автор - немец. В дороге выясняется, что очередная серия протурецкой пропаганды: про церкви он рассказывает только тогда, когда их нельзя не заметить. Все факты вандализма опускаются. Делать вид, как будто ничего не случилось, Бог знает чья, но очень типичная черта.
Морфу - город святого Маманта. Отшельник XII в., он отказался платить налоги. Налоговый чиновник с воинами повел его к наместнику в Киринею. По дороге Мамант увидел, что лев хочет растерзать овечку. Взяв ягненка на руки, сел на льва и так приехал в Киринею. Последствия можно себе представить. Икона святого Маманта обязательно найдется в любой в кипрской церкви. Он так и сидит на льве с овечкой в руках - покровитель всех, кто не платит налоги.
Последнее, что успеваем посмотреть нормально - замок св. Иллариона. Вначале это был монастырь с таким же храмом, что и в Антифонитисе. По периметру стоят восемь пристенных столпов, причем два восточных сдвинуты к западу, так что получается яйцеобразное пространство с такой же формы куполом. Потом крестоносцы устроили из монастыря замок. Здесь прятались Лузиньяны, и никому не удавалось взять его штурмом, даже великому Фридриху II. Небо здесь меняется с поразительной быстротой, туман временами приоткрывает зажатую между горами и морем Киринею/Гирне.
Спускаемся туда. Пять вечера, но уже не успеваем в Белапаис с его замечательными готическими капителями. Белапаис - искаженное Abbaye de la Paix. Зато остается вечер, и я провожу его за бокалом вина на набережной. За лесом яхтенных мачт светится венецианский форт, из соседнего заведения слышны крики болельщиков - «Бешикташ» играет с «Трабзонспором». Если слышно бьются вдали волны, и думаешь: остаться здеь навсегда, как пожилые англичане, прогуливающиеся по набережной? Или вернуться в свой полугодичный минус с его туманными перспективами? «Даже в ритме баллад…»
Трикомо. Панагия Феотокос
Мандрес. Панагия ту Тохниу
Если и был в Средиземье, прошу прощения, в Средиземноморье город богаче Константинополя, то это была Фамагуста. Несторианский купец Франциск Лакхас после каждого званного обеда дарил кипрскому королю 30 тысяч золотых дукатов, где-то 10000000 баксов по-нынешнему. Неудивительно, что такие люди строили такие храмы. Лахас - Святого Георгия Изгнанников, король - собор св. Николая, где венчался короной давно потерянного Иерусалима. Спор между генуэзцами и венецианцами, кому стоять справа на коронации закончился генуэзским, а через сто лет - венецианским захватом города и падением Лузиньянов. Странно, но даже фамилия у этих пуатусцев какая-то армянская.
Предусмотрительные венецианцы обнесли город могучей стеной, с которой открывается вид на 18 (!) готических храмов и одно, но бесконечное море. Впрочем, где-то там за ним Сирия с ее пустынями. Здесь же, между пальм вместо глинобитных хижин с фотографии позапрошлого века бетонобитные или, не знаю, бетонобойные домики. С османской осады 1571 г. здесь жили турки, а греки выселились в пригород Варошу, теперь совсем опустевший. В самом же городе они строили свои, тоже готические храмы, только с тремя полукруглыми апсидами. Их собор, св. Георгий, - одна из первых жертв бомбежки - 1571 г. Стены замыкает форт-дворец шекспировского Отелло - помеси двух венецианцев: темнокожего капитана Франческо да Соссы и потерявшего здесь жену проведитторе Кристофоро Моро, т.е. Мавра. Выветренный песчаник подтверждает ощущение вечно рождающейся готики. Но сами проведитторе успели построить ренессансный дворец, причем идеал Возрождения реализован здесь на все сто: гранитные колонны взяты из развалин соседнего Саламина.
Выезжая из Фамагусты/Газимагуши, понимаешь, как точно ее греческое имя Аммохостос «затерянная в песках». Так назвали город беженцы из разрушенного арабами Саламина-Константианы. Сам Саламин представляет сейчас собой внушительные развалины. Особенно замечателен гимнасий со статуями, мозаиками и даже фреской, равно как и с общественной уборной на 40 мест. Тяга к комфорту ощущается в базилике свт. Епифания: здесь раскопан уникальный баптистерий (крещальня) с гипокаустом (подогревом). Другая базилика, Кампанопетрская, поражает как изысканностью одних мозаик, так и схожестью других с современной половой плиткой.
Но вдруг все разом становится неинтересно. Бросаешь на песок путеводитель, фотоаппараты, штатив, ботинки, одежду и, в чем мать родила, бежишь в море. Бежишь долго: метров через пятьдесят с трудом по пояс. Совсем как в детстве на Беляусе. Вода где-то плюс 17-18, но это фигня, потому что в Москве… (комментарии френдов опущены).
Рядом с Саламином одно из главных кипрских святилищ - св. Варнава. Отличный археологический музей, неплохой музей икон… Но все это не важно: здесь с нами случилось чудо. В крипте у мощей служили греки с параллельного Кипра, и когда мы туда спустились икона св. Варнавы на наших глазах стала мироточить. Миро текло от его благословляющей десницы. Описать это нельзя. Могу разве что показать.
В Трикомо/Искеле оба храма закрыты - сюда мы еще вернемся. Поэтому под конец дня вдоль моря мчимся в Литранкоми/Геленджик к Панагии Канакарии. Храм, в нынешнем виде XII в., знаменит, прежде всего, своей мозаикой VI в. После 1974 г. церковь закрыли, а когда открыли при инвентаризации, то выяснилось, что мозаику сперли. Потом она всплыла на Западе, где за нее просили 20000000 долларов. По решению Индианапольского суда на нее наложили арест, и сейчас она снова на Кипре, только на соседнем.
На закате мы въезжаем на полуостров Карпасия. Дорога идет то по левому, северо-западному, то правому, сами посчитаете какому, берегу. Море не отпускает, и потому, перевалив в очередной раз через горы, останавливаемся в единственном отеле на много километров. Пансион «Тереза» вроде бы сулит спокойную ночь и плотный ужин. Однако ужин слишком дорогой, и мы закусываем на банкетке в номере, запивая сочные кипрские помидоры виски из обрезанных бутылок. Выйдя на воздух, понимаешь, что спокойная ночь оборачивается знакомством с греком Янисом с юга, который угощает тебя крестьянским ужином, дарит бутылку домашней ракии, по ветровке на каждого и еще 150000000 лир в придачу. Под его мирную беседу с грекоговорящим турком Ихсанисом начинаешь медленно засыпать. Шипящие звуки кипрского диалекта (отсюда Лефкоша вместо Левкосии) вылетают сквозь окна террасы, туда наверх к звездам, безмятежно освещающим мой краткий сон.
День начинается, как и положено, с рассвета. Вернее, еще до рассвета - с восходом большого и теплого кипрского солнца мы выезжаем на дело. Дело несложное - легкая прогулка. Вначале агиасма. То ли святой Фирс, то ли святой Ферессий, но впечатляет. Храм века пятнадцатого (естественно, недействующий) запружен иконами, лампадками, разноцветными тряпочками. Очень похоже на Осетию. В углу маленькая дырочка. Согнувшись, спускаешься вниз. Там источник. Вода минеральная, солоноватая, отдаленно напоминает морскую. Шум моря слышно даже здесь, под землей.
Но мы отъезжаем вглубь узкого полуострова. Полседьмого утра - никаких билетеров еще нет и в помине. Агиа Триада - базилика из учебников по христианской археологии: атриум с фиалом, нартекс, солея, амвон, три апсиды, баптистерий, доппомещения, мозаичный пол со строительными надписями перед алтарем и у порога. Местные мозаичисты, подражая антиохийским, довольно виртуозны. Особенно запоминается один сюжет перед восточной частью северного нефа - две развязанные сандалии. Снимайте обувь!
После завтрака и трогательных многократных прощаний с Янисом начинаются поиски древностей. Схема следующая: в дополнение к убогим местным путеводителям берется греческая книга «Оккупированные церкви Кипра», по фотографии устанавливается примерная дата, греческое название ищется наудачу в списке турецко-греческих соответствий, выпрошенном в одном турофисе, - сверяясь по малюсенькой точке на контуре острова из греческой книжки, по карте отыскиваю искомый пункт, а там Нихат уже расспрашивает местных. Те охотно помогают, пытаясь догадаться, о чем идет речь. Иногда, с большой осторожностью, как бы ни поняли, что за книга, приходится показывать фотографии - «А-а, так это же наша мечеть!»
Искомые древности идут одна за другой: малоприметный и малопримечательный св. Фотий, синайское подворье Панагия Элеуса с горькими шариками декоративных апельсинов и причудливой декорацией готических капителей в виде шариков на ножке, св. Филон. Стоп. С этого места поподробнее. Большинство ранневизантийских кипрских памятников постигла одна участь: после арабских разрушений они были восстановлены в меньшем объеме (типа только в центральном нефе) и в других формах. Таков св. Филон, таковы Пангаии Хрисиотисса и Асоматос в Афендрике. Другой только св. Георгий там же. Маленький псевдо-крестовокупольный, он поражает двумя апсидами в одном алтаре, причем престол стоял перед апсидами. Не знаю, кто как, а я такого никогда не бачив!
Конец Карпасии - св. Андрей. Мой святой и его чудотворный источник. В 1974 г. тут осталось человек 600 старых греков, которые не захотели уезжать. Сейчас их 65, и всё здесь очень похоже на вымирающую русскую деревню. В церкви поп, сторож и его жена, которые колоритно разбивают толстые свечи и кидают их в тележку - на переплавку в Левкосию. Лениво бродят кошки и туристы. Святая вода бесплатно, пятилитровая канистра - два миллиона.
День, насыщенный древностями под завязку, подходит к концу, который, где ни случись, будет логичным. Вялые попытки найти еще что-нибудь. Св. Георгий в Ризокарпаси/Гипкарпазе никому не известен. Св. Михаил в Эгиалусе/Йениэренкёе превращен в мечеть. Панагия Канакария опять закрыта. Панагия Феотокос, Панагия Кира - нет сил. Уходим на север. И как награда, за горами видим закат. Закат на море. Давлос/не важно как. Последний подарок судьбы - английская карта Кипра на стене. С памятниками, выторгованная хозяином у проезжего англичанина. Переснимаем на цифровик и загоняем в компьютер - завтра разберемся. Пожалуйста, завтра…
Наутро оглядываемся, куда нас занесло. Оказывается, за углом развалины античного города Соли. Но мы отправляемся вначале еще чуть западней, в Вуни. После того, как в 496 г. Соли восстали против персов, те приказали местному финикийскому царьку построить дворец на горе для наблюдения за коварными эллинами. Вскоре, впрочем, ветер переменился, и один из следующих царьков оказался уже эллинофилом. Но и это его вскоре не спасло. Вот и все. Не считая развалин дворца, не выделяющихся ничем особенным, кроме, разве что, роскошного вида, который все равно тонет в утреннем тумане.
Спускаемся в Соли. От античности жалкие кусочки, зато есть роскошная базилика второй половины IV в. Длина - 200 (!!!) метров. Деньги были - медные рудники. От меди и название острова. Над этой громадиной построена крыша, из-за которой нельзя ничего нормально сфотографировать, но которая все равно не спасает от пыли мозаичный пол. Кто-то предлагает пописать на него, чтобы проступили рисунки. Я негодующе вопию. Убеждает только, аргумент, что это все-таки храм. Поливаем мозаики водой, и, действительно, вдруг из небытия всплывают дельфины, куропатки и величественный лебедь.
Завтрак продолжается сбором апельсинов и грейпфрутов в соседнем саду. Два грейпфрута я довез до Москвы. Закусывая апельсинами, мы едем в Морфу/Гюзельюрт. Это бывшая греческая деревня населена турками-кипротами с юга, виноградарями Троодоса. Здесь, можно сказать, центр цивилизации: музей икон и археологический музей. Икон раньше XVI века нет, в археологическом стоит эллинистическая Артемида Эфесская из Саламина. Там же покупаем еще один путеводитель по Северному Кипру. С виду приличный: автор - немец. В дороге выясняется, что очередная серия протурецкой пропаганды: про церкви он рассказывает только тогда, когда их нельзя не заметить. Все факты вандализма опускаются. Делать вид, как будто ничего не случилось, Бог знает чья, но очень типичная черта.
Морфу - город святого Маманта. Отшельник XII в., он отказался платить налоги. Налоговый чиновник с воинами повел его к наместнику в Киринею. По дороге Мамант увидел, что лев хочет растерзать овечку. Взяв ягненка на руки, сел на льва и так приехал в Киринею. Последствия можно себе представить. Икона святого Маманта обязательно найдется в любой в кипрской церкви. Он так и сидит на льве с овечкой в руках - покровитель всех, кто не платит налоги.
Последнее, что успеваем посмотреть нормально - замок св. Иллариона. Вначале это был монастырь с таким же храмом, что и в Антифонитисе. По периметру стоят восемь пристенных столпов, причем два восточных сдвинуты к западу, так что получается яйцеобразное пространство с такой же формы куполом. Потом крестоносцы устроили из монастыря замок. Здесь прятались Лузиньяны, и никому не удавалось взять его штурмом, даже великому Фридриху II. Небо здесь меняется с поразительной быстротой, туман временами приоткрывает зажатую между горами и морем Киринею/Гирне.
Спускаемся туда. Пять вечера, но уже не успеваем в Белапаис с его замечательными готическими капителями. Белапаис - искаженное Abbaye de la Paix. Зато остается вечер, и я провожу его за бокалом вина на набережной. За лесом яхтенных мачт светится венецианский форт, из соседнего заведения слышны крики болельщиков - «Бешикташ» играет с «Трабзонспором». Если слышно бьются вдали волны, и думаешь: остаться здеь навсегда, как пожилые англичане, прогуливающиеся по набережной? Или вернуться в свой полугодичный минус с его туманными перспективами? «Даже в ритме баллад…»
Трикомо. Панагия Феотокос
Мандрес. Панагия ту Тохниу