Бреттон-Вудс, Ямайка и теория Власти
Бреттон-Вудс, Ямайка и теория Власти
Закончив трехлетнюю работу над книгой, я обнаружил, что мне все меньше хочется отзываться на текущие события короткими ироничными замечаниями, и все интереснее писать более содержательные тексты. Поэтому я не стал быстро реагировать на заинтересовавшую меня дискуссию между Акопянцем и Хазиным (завязавшаяся на когда-то едином, а нынче разделившимся на два сайта "ворлдкризисе"), а предпочел систематизировать свои соображения. Но сначала о том, почему эта дискуссия представляется мне хорошим поводом для высказываний.
29 января 2016 года Михаил Хазин публикует свой традиционный Прогноз на 2016 год, в котором рассматривает современные проблемы мировой экономики с точки зрения институтов регулирования международных финансов. "Институты" в моем понимании - это устойчивые модели человеческого поведения; они могут оформляться как организации, "если нужен кредит, идем в банк", или существовать как неформальные традиции, "по этому поводу нельзя не выпить". В качестве таких институтов Хазин выделил два: Федеральную резервную систему США (несомненно организацию) и "бреттон-вудс", представляющий собой как раз традицию: формально закрепленный в 1944 году за долларом США статус "резервной валюты" был отменен в период с 1971 по 1976 год (несколькими разными соглашениями), однако доллар США все равно остается этой самой резервной валютой. Разнообразные колебания курсов валют (вроде нашумевшей прошлогодней "девальвации" юаня) - это колебания их курсов к доллару США. "План Даллеса - не существует, но действует" (с); точно так же уже не существует, но фактически действует и Бреттон-Вудская финансовая система. В результате США из самой развитой экономики мира, когда-то дававшей до 40% мирового ВВП, постепенно превращается в банальное "государство трубы", с той лишь разницей, что из трубы этой течет не нефть, а доллары:
Разумеется, такое положение дел не может не давать преимущества "сидящим на трубе" (то есть банкирам, пользующимся поддержкой ФРС), и не создавать проблем для обычного бизнеса (вынужденного нести все затраты, в то время как финансисты всегда могут нарисовать себе триллиончик-другой "количественным облегчением"). В результате Хазин выдвигает предположение, что события последних лет (и особенно после кризиса 2008 года) определяются борьбой между двумя элитными группировками - "финансистами" и "промышленниками", одним из эпизодов которой стало "дело Стросс-Кана", а другим - провал кандидатуры Ларри Саммерса на должность директора ФРС. Именно этот расклад, с точки зрения Хазина, и будет определять экономические реалии 2016 года.
[Spoiler (click to open)]
Для читателей, не следивших за эволюцией взглядов Хазина (от экономических причин мирового кризиса к его властным предпосылкам) подобные рассуждения выглядят довольно неожиданно. Оказывается, функционирование мировой экономики зависит не от "экономических законов", а от расклада сил в подковерной борьбе элитных группировок. Вот так сразу, без дополнительной информации (изложенной, как я надеюсь, в нашей книге), переварить такой поворот способен не каждый.
Поэтому "прогноз" Михаила Хазина вызвал естественную реакцию. Уже 31 января его старый знакомый, а ныне - научный противник (наряду с Олегом Григорьевым) Андрей Акопянц публикует объемистый текст "О Бреттон-Вудской системе, конфликте интересов ФРС и прогнозе Хазина на 2016 год. В нем Акопянц, выражая (пока что) осторожные сомнения в "борьбе элитных групп", основную критику направляет на тезис Хазина о "Бреттон-Вудсе" (что мы до сих пор живем в мире, где доллар является единственной резервной валютой). Он углубляется в историю мировых финансов, обнаруживает крах Бреттон-Вудса в 1971 году и его "ремонт" в 1976, когда по Ямайским соглашениям были существенно изменены "правила игры" на международных финансовых рынках [отказ от монетарного золота, плавающие курсы валют, новая роль МФВ как международного кредитора последней инстанции]. Таким образом, формально доллар США вовсе не резервная валюта, регулирование международной денежной эмиссии (снижение ставок, "количественные облегчения" и т.п.) проводят разные центробанки (разумеется, советуясь друг с другом), и предположение о решающей роли ФРС в этом процессе лишено серьезных оснований. Поэтому-то после краха Бреттон-Вудса экономический рост замедлился - сначала в развитых странах, а в наше время уже и по всему миру!
Отсюда следует вывод: "основной практической задачей для экономической науки на современном этапе является поиск рецептов, позволяющих возобновить экономический рост в мировой системе", а одним из таких рецептов как раз и является возврат к эмиссии резервной валюты одним государством, берущим на себя роль "локомотива экономики" и обеспечивающим кредитную накачку всем остальным. Не правда ли, неплохая иллюстрация предположений Хазина о борьбе между "финансистами" и "промышленниками" - целая статья в пользу "финансистов"?
По какой-то причине текст Акопянца вызвал живой интерес у самого Хазина, и между ними состоялся личный разговор, результатом которого стала вторая публикация Акопянца: О концептуальном противоречии между подходами Хазина и Григорьева. Вот в ней речь идет уже не столько о полезности-вредности остановки эмисии [с точки зрения Акопянца, ее остановка это катастрофа, с моей точки зрения, после достижения 0% ставки эмиссия сама останавливается, и начинается "японский" режим функционирования экономики, катастрофичный разве что для "зомби-банков"], сколько об основаниях экономической теории. В частности - вопрос об основной "движущей силе" человеческого поведения. Помните "гомо экономикуса", который всегда норовит купить подешевле, а продать подороже? Вот точно такого же "гомо" сочиняет и каждая новая экономическая теория:
"Неокономика тоже считает власть и (и шире - статусную мотивацию) основной движущей силой развития человеческого общества и экономики в частности. Только разница в том, что Неокономика рассматривает как субъектов власти конкретных индивидов, и рассматривает опосредованное влияние их мотиваций как источник законов функционирования системы.
А Михаил Леонидович оперирует в терминах неких анонимных властных групп, которые концентрируются вокруг разных ресурсов (истчоников заработка), и их борьбу с другими властными группами (связанными с другими ресурсами) - за эти самые ресурсы. Причем эта борьба происходит с помощью неких косвенных методов управления.
И да, я считаю эту точку зрения конспирологической."
Чем же плоха "конспирология" с точки зрения Акопянца (и Григорьева)? А вот чем:
"Потому что такие группы не могут обладать никаким внутренним единством - они чисто ситуативны. Да и единство их весьма шаткое (хотя и может возникать в каике-то моменты) - потому что внутри них тоже постоянно идет конкуренция (причем более жесткая. так как они конкурируют за один и тот же ресурс). Да и само понятие ресурсов в данном контексте весьма расплывчато. Их можно выделять и группировать произвольно. Поэтому перечень и персональный состав этих групп и не удается конкретизировать ("Я не знаю, кто эти люди конкретно. но они точно есть" - МЛХ). Да и механизмы, которыми эти группы, не имеющие прямой и непосредственной власти (в базовом понимании этого термина) реализуют свои стратегии - тоже непонятны. В глобальном обществе не может быть тайного управления. А попытки его осуществлять всегда ведут к непредсказуемым результатам.
Поэтому с таким подходом нет и не может быть никакой объективности глобального анализа - эти группы существуют только в воображении аналитика. Их существование никак нельзя объективно подтвердить или опровергнуть."
Вот теперь Вы уже поняли, почему эта дискуссия, хотя и довольно поучительная в качестве реальнойнаучной дискуссии (пусть и в рамках довольно маргинальных школ), но не выходящая за рамки обычного "ворлдкризисного" дискурса, привлекла еще и мое внимание. Дело в том, что в ней как в капле воды отразились две основные проблемы первоначального восприятия теории Власти со стороны людей, никогда раньше с ней не сталкивавшихся. Вот об этих двух проблемах я и хочу написать.
Во-первых, это совершенно объективная проблема сложности социальной реальности, и вытекающее из нее непреодолимое желание эту самую реальность упростить. Например, свести Власть к "прямой и непосредственной власти", то есть к конкретной должности конкретного человека. Кто во всем виноват? Конечно же, Обама (или Путин)!
Или свести регулирование международных валютных рынков к деятельности одного института, такого как МВФ. Согласились участвующие в нем страны считать доллар резервной валютой - значит, ФРС мировой эмиссионный центр. Потом (в 1976 году) передумали и перешли на плавающие курсы - "гуляй, ребята, без вина", теперь каждый может напечатать себе денег сколько влезет. Напечатали - а валюта упала по отношению к доллару, и в результате сколько денег было, столько и осталось. А вот когда валюту печатает ФРС - денег и на самом деле становится больше. Как же это так, если в договоре такого не записано? На основании какой бумажки ФРС до сих пор остается мировым эмиссионным центром?
А вот нет такой бумажки. Не все институты в нашем мире являются формальными организациями, многие из них представляют собой неформальные традиции. А как существуют (то есть воспроизводятся) традиции? Передаваясь от человека к человеку, из поколения в поколение. Грубо говоря, хранил деньги в долларах, выжил, хранил в рублях, умер с голоду. Кому больше доверяют серьезные люди, ворочащие миллиардами? ФРС или МВФ?
Тут самое время кое-что вспомнить про МВФ. Прежде всего, количество средств, находящееся в его распоряжении, довольно ограничено и равно 204 миллиардам SDR, что составляет примерно 300 миллиардов доллларов. Чтобы получить хотя бы еще один миллиард, МВФ должен собрать их со стран-участниц, путем сложных бюрократических процедур. Для сравнения, денежная база США - 3.8 триллиона долларов (причем 3 триллиона из них были сделаны из воздуха в период "количественных облегчений").
Стоит ли удивляться, что после Ямайки МВФ кредитовал главным образом развивающиеся страны?
(График взят из статьи Reinhart, Trebesch "The International Monetary Fund: 70 years of Reinvention", NBER, Dec 2015)
Еще бы - на серьезные кредиты развитым странам 300 миллиардов долларов нипочем не хватило бы! Когда после кризиса 2008 года помощь все-таки понадобилась европейским государствам, деньги у МВФ тут же начали кончаться:
(из той же статьи)
Так что на сегодняшний день МВФ (несмотря на тысячи сотрудников, привычку командовать экономиками целых континентов и скандал со Стросс-Каном) - довольно скромная по своим возможностям организация, принципиально неспособная как-то влиять на развитые страны. То есть на те, которые и определяют ход мировых экономических процессов (США, Евросоюз, Япония, Китай).
Теперь вы понимаете, на основании чего же ФРС США является мировым эмиссионным центром? На основании того, что служит международно признанным институтом такой эмиссии. Не организацией, нет ничего такого в бумагах, а институтом. Который формально не имеет права, но фактически действует. И действует весьма успешно.
Таким образом, упрощать мировые финансы до уровня "все про них написано на бумаге, в Ямайских соглашениях" - значит заведомо лишать себя шансов хоть в чем-то разобраться. Все куда сложнее, чем кажется; учитывать нужно еще и массу неформальных факторов. Учитывать институты.
[Spoiler (click to open)]
Во-вторых, не будем забывать, что исследователи - такие же люди, и имеют свой уникальный, личныйжизненный опыт. Например, опыт работы одного моего знакомого в бизнесе сводится к фразе "все на устных договоренностях, и все друг друга кидают". Так что вполне понятно, когда человек, не занимавшийся Властью профессионально, имеет представления о совместной деятельности людей на уровне "потому что такие группы не могут обладать никаким внутренним единством".
А вот у человека, хотя бы три года потратившего на ознакомление с темой, фраза "не обладать никаким внутренним единством" вызывает печальную усмешку. Я уже цитировал у себя в ЖЖ Гаэтано Моску: "По наблюдениям Маколея, замыслы убийства почти никогда не удавались в Англии просто потому, что в английских убийцах нет ни крупицы нравственного чувства, столь необходимого для взаимного доверия". Но помилуйте, уважаемые, кто вам сказал, что все люди на планете находятся по своему развитию на уровне английских убийц?! Группы, обладающие внутренним единством, несомненно существуют (начиная от обыкновенных банд, легко побеждающих человека-одиночку, продолжая землячествами и диаспорами, и заканчивая целыми отрядами национальных аристократий). Более того, изучение исторических событий и теоретических работ показывает, что только такие сплоченные группы и являются Властью!
Что же касается обычных людей, то тут действует своего рода естественный отбор. Человека, пренебрежительно относящегося к преданности, и считающей, что "все друг друга кидают", никто не возьмет во властную группировку: продаст за копейку. Соответственно, у него мало шансов столкнуться с людьми, способными доверять друг другу и формировать за счет этого группы, "обладающие внутренним единством". В результате он так и останется в убеждении, что никаких властных группировок на свете не существует - ведь лично он с ними никогда не сталкивался.
В заключительной главе нашей книги можно прочитать о том, как Михаил Хазин, даже будучи предварительно проинструктирован о существовании группировок, долго не мог поверить своим глазам, обнаружив их в реальных коридорах российской власти. И о том, как долго это открытие оставалось "на втором плане" в теории Власти, подсознательно замещаясь другими вопросами и проблемами. Идея о том, что одиночке во Власти делать нечего, и к Власти можно прорваться только бандой, настолько нова и необычна, что даже мы с Хазиным не могли в нее поверить долгие годы. Так что если Вы, уважаемый читатель, тоже не можете в нее поверить, ничего страшного; слишком уж новаторское вышло открытие.
Поэтому когда мы добавляем в экономический анализ учет интересов остающихся за кулисами, но несомненно существующих группировок, мы всего лишь приближаем нашу теоретическую модель к реальности. Не "вся базовая картинка для анализа плывет"; расплывается лишь предыдущая, основанная на неверных предположениях экономическая модель реальности, и на смену ей приходит (еще не выстроенная до конца) новая, властно-экономическая модель.
Закончив трехлетнюю работу над книгой, я обнаружил, что мне все меньше хочется отзываться на текущие события короткими ироничными замечаниями, и все интереснее писать более содержательные тексты. Поэтому я не стал быстро реагировать на заинтересовавшую меня дискуссию между Акопянцем и Хазиным (завязавшаяся на когда-то едином, а нынче разделившимся на два сайта "ворлдкризисе"), а предпочел систематизировать свои соображения. Но сначала о том, почему эта дискуссия представляется мне хорошим поводом для высказываний.
29 января 2016 года Михаил Хазин публикует свой традиционный Прогноз на 2016 год, в котором рассматривает современные проблемы мировой экономики с точки зрения институтов регулирования международных финансов. "Институты" в моем понимании - это устойчивые модели человеческого поведения; они могут оформляться как организации, "если нужен кредит, идем в банк", или существовать как неформальные традиции, "по этому поводу нельзя не выпить". В качестве таких институтов Хазин выделил два: Федеральную резервную систему США (несомненно организацию) и "бреттон-вудс", представляющий собой как раз традицию: формально закрепленный в 1944 году за долларом США статус "резервной валюты" был отменен в период с 1971 по 1976 год (несколькими разными соглашениями), однако доллар США все равно остается этой самой резервной валютой. Разнообразные колебания курсов валют (вроде нашумевшей прошлогодней "девальвации" юаня) - это колебания их курсов к доллару США. "План Даллеса - не существует, но действует" (с); точно так же уже не существует, но фактически действует и Бреттон-Вудская финансовая система. В результате США из самой развитой экономики мира, когда-то дававшей до 40% мирового ВВП, постепенно превращается в банальное "государство трубы", с той лишь разницей, что из трубы этой течет не нефть, а доллары:
Разумеется, такое положение дел не может не давать преимущества "сидящим на трубе" (то есть банкирам, пользующимся поддержкой ФРС), и не создавать проблем для обычного бизнеса (вынужденного нести все затраты, в то время как финансисты всегда могут нарисовать себе триллиончик-другой "количественным облегчением"). В результате Хазин выдвигает предположение, что события последних лет (и особенно после кризиса 2008 года) определяются борьбой между двумя элитными группировками - "финансистами" и "промышленниками", одним из эпизодов которой стало "дело Стросс-Кана", а другим - провал кандидатуры Ларри Саммерса на должность директора ФРС. Именно этот расклад, с точки зрения Хазина, и будет определять экономические реалии 2016 года.
[Spoiler (click to open)]
Для читателей, не следивших за эволюцией взглядов Хазина (от экономических причин мирового кризиса к его властным предпосылкам) подобные рассуждения выглядят довольно неожиданно. Оказывается, функционирование мировой экономики зависит не от "экономических законов", а от расклада сил в подковерной борьбе элитных группировок. Вот так сразу, без дополнительной информации (изложенной, как я надеюсь, в нашей книге), переварить такой поворот способен не каждый.
Поэтому "прогноз" Михаила Хазина вызвал естественную реакцию. Уже 31 января его старый знакомый, а ныне - научный противник (наряду с Олегом Григорьевым) Андрей Акопянц публикует объемистый текст "О Бреттон-Вудской системе, конфликте интересов ФРС и прогнозе Хазина на 2016 год. В нем Акопянц, выражая (пока что) осторожные сомнения в "борьбе элитных групп", основную критику направляет на тезис Хазина о "Бреттон-Вудсе" (что мы до сих пор живем в мире, где доллар является единственной резервной валютой). Он углубляется в историю мировых финансов, обнаруживает крах Бреттон-Вудса в 1971 году и его "ремонт" в 1976, когда по Ямайским соглашениям были существенно изменены "правила игры" на международных финансовых рынках [отказ от монетарного золота, плавающие курсы валют, новая роль МФВ как международного кредитора последней инстанции]. Таким образом, формально доллар США вовсе не резервная валюта, регулирование международной денежной эмиссии (снижение ставок, "количественные облегчения" и т.п.) проводят разные центробанки (разумеется, советуясь друг с другом), и предположение о решающей роли ФРС в этом процессе лишено серьезных оснований. Поэтому-то после краха Бреттон-Вудса экономический рост замедлился - сначала в развитых странах, а в наше время уже и по всему миру!
Отсюда следует вывод: "основной практической задачей для экономической науки на современном этапе является поиск рецептов, позволяющих возобновить экономический рост в мировой системе", а одним из таких рецептов как раз и является возврат к эмиссии резервной валюты одним государством, берущим на себя роль "локомотива экономики" и обеспечивающим кредитную накачку всем остальным. Не правда ли, неплохая иллюстрация предположений Хазина о борьбе между "финансистами" и "промышленниками" - целая статья в пользу "финансистов"?
По какой-то причине текст Акопянца вызвал живой интерес у самого Хазина, и между ними состоялся личный разговор, результатом которого стала вторая публикация Акопянца: О концептуальном противоречии между подходами Хазина и Григорьева. Вот в ней речь идет уже не столько о полезности-вредности остановки эмисии [с точки зрения Акопянца, ее остановка это катастрофа, с моей точки зрения, после достижения 0% ставки эмиссия сама останавливается, и начинается "японский" режим функционирования экономики, катастрофичный разве что для "зомби-банков"], сколько об основаниях экономической теории. В частности - вопрос об основной "движущей силе" человеческого поведения. Помните "гомо экономикуса", который всегда норовит купить подешевле, а продать подороже? Вот точно такого же "гомо" сочиняет и каждая новая экономическая теория:
"Неокономика тоже считает власть и (и шире - статусную мотивацию) основной движущей силой развития человеческого общества и экономики в частности. Только разница в том, что Неокономика рассматривает как субъектов власти конкретных индивидов, и рассматривает опосредованное влияние их мотиваций как источник законов функционирования системы.
А Михаил Леонидович оперирует в терминах неких анонимных властных групп, которые концентрируются вокруг разных ресурсов (истчоников заработка), и их борьбу с другими властными группами (связанными с другими ресурсами) - за эти самые ресурсы. Причем эта борьба происходит с помощью неких косвенных методов управления.
И да, я считаю эту точку зрения конспирологической."
Чем же плоха "конспирология" с точки зрения Акопянца (и Григорьева)? А вот чем:
"Потому что такие группы не могут обладать никаким внутренним единством - они чисто ситуативны. Да и единство их весьма шаткое (хотя и может возникать в каике-то моменты) - потому что внутри них тоже постоянно идет конкуренция (причем более жесткая. так как они конкурируют за один и тот же ресурс). Да и само понятие ресурсов в данном контексте весьма расплывчато. Их можно выделять и группировать произвольно. Поэтому перечень и персональный состав этих групп и не удается конкретизировать ("Я не знаю, кто эти люди конкретно. но они точно есть" - МЛХ). Да и механизмы, которыми эти группы, не имеющие прямой и непосредственной власти (в базовом понимании этого термина) реализуют свои стратегии - тоже непонятны. В глобальном обществе не может быть тайного управления. А попытки его осуществлять всегда ведут к непредсказуемым результатам.
Поэтому с таким подходом нет и не может быть никакой объективности глобального анализа - эти группы существуют только в воображении аналитика. Их существование никак нельзя объективно подтвердить или опровергнуть."
Вот теперь Вы уже поняли, почему эта дискуссия, хотя и довольно поучительная в качестве реальнойнаучной дискуссии (пусть и в рамках довольно маргинальных школ), но не выходящая за рамки обычного "ворлдкризисного" дискурса, привлекла еще и мое внимание. Дело в том, что в ней как в капле воды отразились две основные проблемы первоначального восприятия теории Власти со стороны людей, никогда раньше с ней не сталкивавшихся. Вот об этих двух проблемах я и хочу написать.
Во-первых, это совершенно объективная проблема сложности социальной реальности, и вытекающее из нее непреодолимое желание эту самую реальность упростить. Например, свести Власть к "прямой и непосредственной власти", то есть к конкретной должности конкретного человека. Кто во всем виноват? Конечно же, Обама (или Путин)!
Или свести регулирование международных валютных рынков к деятельности одного института, такого как МВФ. Согласились участвующие в нем страны считать доллар резервной валютой - значит, ФРС мировой эмиссионный центр. Потом (в 1976 году) передумали и перешли на плавающие курсы - "гуляй, ребята, без вина", теперь каждый может напечатать себе денег сколько влезет. Напечатали - а валюта упала по отношению к доллару, и в результате сколько денег было, столько и осталось. А вот когда валюту печатает ФРС - денег и на самом деле становится больше. Как же это так, если в договоре такого не записано? На основании какой бумажки ФРС до сих пор остается мировым эмиссионным центром?
А вот нет такой бумажки. Не все институты в нашем мире являются формальными организациями, многие из них представляют собой неформальные традиции. А как существуют (то есть воспроизводятся) традиции? Передаваясь от человека к человеку, из поколения в поколение. Грубо говоря, хранил деньги в долларах, выжил, хранил в рублях, умер с голоду. Кому больше доверяют серьезные люди, ворочащие миллиардами? ФРС или МВФ?
Тут самое время кое-что вспомнить про МВФ. Прежде всего, количество средств, находящееся в его распоряжении, довольно ограничено и равно 204 миллиардам SDR, что составляет примерно 300 миллиардов доллларов. Чтобы получить хотя бы еще один миллиард, МВФ должен собрать их со стран-участниц, путем сложных бюрократических процедур. Для сравнения, денежная база США - 3.8 триллиона долларов (причем 3 триллиона из них были сделаны из воздуха в период "количественных облегчений").
Стоит ли удивляться, что после Ямайки МВФ кредитовал главным образом развивающиеся страны?
(График взят из статьи Reinhart, Trebesch "The International Monetary Fund: 70 years of Reinvention", NBER, Dec 2015)
Еще бы - на серьезные кредиты развитым странам 300 миллиардов долларов нипочем не хватило бы! Когда после кризиса 2008 года помощь все-таки понадобилась европейским государствам, деньги у МВФ тут же начали кончаться:
(из той же статьи)
Так что на сегодняшний день МВФ (несмотря на тысячи сотрудников, привычку командовать экономиками целых континентов и скандал со Стросс-Каном) - довольно скромная по своим возможностям организация, принципиально неспособная как-то влиять на развитые страны. То есть на те, которые и определяют ход мировых экономических процессов (США, Евросоюз, Япония, Китай).
Теперь вы понимаете, на основании чего же ФРС США является мировым эмиссионным центром? На основании того, что служит международно признанным институтом такой эмиссии. Не организацией, нет ничего такого в бумагах, а институтом. Который формально не имеет права, но фактически действует. И действует весьма успешно.
Таким образом, упрощать мировые финансы до уровня "все про них написано на бумаге, в Ямайских соглашениях" - значит заведомо лишать себя шансов хоть в чем-то разобраться. Все куда сложнее, чем кажется; учитывать нужно еще и массу неформальных факторов. Учитывать институты.
[Spoiler (click to open)]
Во-вторых, не будем забывать, что исследователи - такие же люди, и имеют свой уникальный, личныйжизненный опыт. Например, опыт работы одного моего знакомого в бизнесе сводится к фразе "все на устных договоренностях, и все друг друга кидают". Так что вполне понятно, когда человек, не занимавшийся Властью профессионально, имеет представления о совместной деятельности людей на уровне "потому что такие группы не могут обладать никаким внутренним единством".
А вот у человека, хотя бы три года потратившего на ознакомление с темой, фраза "не обладать никаким внутренним единством" вызывает печальную усмешку. Я уже цитировал у себя в ЖЖ Гаэтано Моску: "По наблюдениям Маколея, замыслы убийства почти никогда не удавались в Англии просто потому, что в английских убийцах нет ни крупицы нравственного чувства, столь необходимого для взаимного доверия". Но помилуйте, уважаемые, кто вам сказал, что все люди на планете находятся по своему развитию на уровне английских убийц?! Группы, обладающие внутренним единством, несомненно существуют (начиная от обыкновенных банд, легко побеждающих человека-одиночку, продолжая землячествами и диаспорами, и заканчивая целыми отрядами национальных аристократий). Более того, изучение исторических событий и теоретических работ показывает, что только такие сплоченные группы и являются Властью!
Что же касается обычных людей, то тут действует своего рода естественный отбор. Человека, пренебрежительно относящегося к преданности, и считающей, что "все друг друга кидают", никто не возьмет во властную группировку: продаст за копейку. Соответственно, у него мало шансов столкнуться с людьми, способными доверять друг другу и формировать за счет этого группы, "обладающие внутренним единством". В результате он так и останется в убеждении, что никаких властных группировок на свете не существует - ведь лично он с ними никогда не сталкивался.
В заключительной главе нашей книги можно прочитать о том, как Михаил Хазин, даже будучи предварительно проинструктирован о существовании группировок, долго не мог поверить своим глазам, обнаружив их в реальных коридорах российской власти. И о том, как долго это открытие оставалось "на втором плане" в теории Власти, подсознательно замещаясь другими вопросами и проблемами. Идея о том, что одиночке во Власти делать нечего, и к Власти можно прорваться только бандой, настолько нова и необычна, что даже мы с Хазиным не могли в нее поверить долгие годы. Так что если Вы, уважаемый читатель, тоже не можете в нее поверить, ничего страшного; слишком уж новаторское вышло открытие.
Поэтому когда мы добавляем в экономический анализ учет интересов остающихся за кулисами, но несомненно существующих группировок, мы всего лишь приближаем нашу теоретическую модель к реальности. Не "вся базовая картинка для анализа плывет"; расплывается лишь предыдущая, основанная на неверных предположениях экономическая модель реальности, и на смену ей приходит (еще не выстроенная до конца) новая, властно-экономическая модель.