Погружение в тень: о пустоте зрелищ
Иоганн Фридрих Лангвельд - «Погружение в тень: о пустоте зрелищ» (1893)
"...Наблюдая за растущим спросом на отвлечённые забавы, мы не можем не заметить тенденцию, которая, хотя и кажется безобидной на первый взгляд, в конечном итоге способна затмить реальные потребности человеческого разума и воли. Это явление мы можем назвать игрой в воображаемое. Уже сейчас можно видеть, как человек стремится не просто к участию в ритуалах или зрелищах, как в древности, но к созданию искусственного мира, где он сам становится не участником, но создателем своей собственной иллюзии.
Особенность этого нового феномена в том, что человек будет стремиться не к самовыражению, а к абсолютному погружению в созданные образы и ситуации, где реальность не имеет власти. В этих пространных играх каждый будет одновременно и зрителем, и исполнителем, разрывая тонкую ткань того, что когда-то связывало его с подлинным восприятием мира. Он будет не просто воображать, но воссоздавать, превращая свою реальность в серию сменяющихся отражений и теней. Это погружение в тень обострит его чувства, но притупит рассудок.
Возникает важный вопрос: что происходит с разумом, когда он погружается в такие игры? Разве не то же самое происходит с тем, кто, отказавшись от непосредственного опыта, ищет полного контроля над иллюзорными реальностями? Стремление к власти над образом не ново - оно присутствовало в религиозных мистериях и театральных постановках, но тут человек достигнет гораздо большей глубины в своём отречении от реальности, отдав себя на милость своих созданий.
Человечество, которому однажды покажется, что оно может управлять этими мирками и управляемыми вселенными, столкнётся с парадоксом: чем совершеннее иллюзия, тем сильнее будет отрыв от действительности. В игре разума человек потеряет саму способность к спонтанности и настоящему переживанию. Мир его станет предсказуемым и контролируемым, но пустым.
Более того, следствием этого станет новая форма зависимости - не телесной, а умственной. Мысль, пойманная в механические рамки такой игры, будет всё чаще зависеть от наборов правил, предопределённых не человеком, а системой. Лишь немногие будут создавать, остальные - следовать. Под этим прикрытием свободы выбора возникнет новая форма несвободы, где будет подменяться сама суть свободы: теперь она будет заключаться не в поиске истины, а в выборе среди заранее подготовленных вариантов.
Что особенно тревожит, так это то, что человек, погружённый в эти искусственные миры, всё меньше будет способен на взаимодействие с реальным миром. Способность к созидательному труду, к спонтанному исследованию и к внутреннему развитию заменится на бесконечное участие в иллюзорных действиях, где каждый шаг будет нести лишь повторение пройденного. В какой-то момент человек может утратить желание возвращаться в мир подлинного опыта, ибо тот станет для него слишком простым, а реальная жизнь - чересчур требовательной.
Будущее может привести к тому, что человек будет существовать одновременно в двух реальностях: физической и умозрительной, где последнее станет доминировать. Какое место займёт тогда подлинное восприятие мира, если каждый будет искать спасение в созданных им иллюзиях? В конечном итоге, полагаю, человек будет вынужден задать себе вопрос: существует ли он вообще, если большая часть его времени и энергии поглощена деятельностью, не имеющей связи с действительностью?
Мы не должны забывать, что настоящая свобода - это не возможность выбирать среди теней, но умение увидеть свет за пределами этих теней. И если однажды человечество позволит себе полностью погрузиться в игры воображения, не осталось ли тогда у него шансов выйти за рамки своего собственного лабиринта иллюзий?"
Иными словами, теперь вести блог с цитатами философов прошлых веков, предвосхитивших современность, не составляет никакого труда.
"...Наблюдая за растущим спросом на отвлечённые забавы, мы не можем не заметить тенденцию, которая, хотя и кажется безобидной на первый взгляд, в конечном итоге способна затмить реальные потребности человеческого разума и воли. Это явление мы можем назвать игрой в воображаемое. Уже сейчас можно видеть, как человек стремится не просто к участию в ритуалах или зрелищах, как в древности, но к созданию искусственного мира, где он сам становится не участником, но создателем своей собственной иллюзии.
Особенность этого нового феномена в том, что человек будет стремиться не к самовыражению, а к абсолютному погружению в созданные образы и ситуации, где реальность не имеет власти. В этих пространных играх каждый будет одновременно и зрителем, и исполнителем, разрывая тонкую ткань того, что когда-то связывало его с подлинным восприятием мира. Он будет не просто воображать, но воссоздавать, превращая свою реальность в серию сменяющихся отражений и теней. Это погружение в тень обострит его чувства, но притупит рассудок.
Возникает важный вопрос: что происходит с разумом, когда он погружается в такие игры? Разве не то же самое происходит с тем, кто, отказавшись от непосредственного опыта, ищет полного контроля над иллюзорными реальностями? Стремление к власти над образом не ново - оно присутствовало в религиозных мистериях и театральных постановках, но тут человек достигнет гораздо большей глубины в своём отречении от реальности, отдав себя на милость своих созданий.
Человечество, которому однажды покажется, что оно может управлять этими мирками и управляемыми вселенными, столкнётся с парадоксом: чем совершеннее иллюзия, тем сильнее будет отрыв от действительности. В игре разума человек потеряет саму способность к спонтанности и настоящему переживанию. Мир его станет предсказуемым и контролируемым, но пустым.
Более того, следствием этого станет новая форма зависимости - не телесной, а умственной. Мысль, пойманная в механические рамки такой игры, будет всё чаще зависеть от наборов правил, предопределённых не человеком, а системой. Лишь немногие будут создавать, остальные - следовать. Под этим прикрытием свободы выбора возникнет новая форма несвободы, где будет подменяться сама суть свободы: теперь она будет заключаться не в поиске истины, а в выборе среди заранее подготовленных вариантов.
Что особенно тревожит, так это то, что человек, погружённый в эти искусственные миры, всё меньше будет способен на взаимодействие с реальным миром. Способность к созидательному труду, к спонтанному исследованию и к внутреннему развитию заменится на бесконечное участие в иллюзорных действиях, где каждый шаг будет нести лишь повторение пройденного. В какой-то момент человек может утратить желание возвращаться в мир подлинного опыта, ибо тот станет для него слишком простым, а реальная жизнь - чересчур требовательной.
Будущее может привести к тому, что человек будет существовать одновременно в двух реальностях: физической и умозрительной, где последнее станет доминировать. Какое место займёт тогда подлинное восприятие мира, если каждый будет искать спасение в созданных им иллюзиях? В конечном итоге, полагаю, человек будет вынужден задать себе вопрос: существует ли он вообще, если большая часть его времени и энергии поглощена деятельностью, не имеющей связи с действительностью?
Мы не должны забывать, что настоящая свобода - это не возможность выбирать среди теней, но умение увидеть свет за пределами этих теней. И если однажды человечество позволит себе полностью погрузиться в игры воображения, не осталось ли тогда у него шансов выйти за рамки своего собственного лабиринта иллюзий?"
Иными словами, теперь вести блог с цитатами философов прошлых веков, предвосхитивших современность, не составляет никакого труда.