Самый неправильно понятный момент Гамлета.
Полоний рассказывает Клавдию и Гертруде, что Гамлет, похоже, сошел с ума от разлуки с Офелией. Втроем - советник, король и королева - решают проверить эту гипотезу, и подстроить встречу Офелии с Гамлетом. При этом королева Гертруда прямо говорит Офелии, мол - если причина безумия моего сына в тебе, я желаю, чтобы ты его счастливо и смогла от безумия излечить. (Позже королева уточнит, что она вообще хотела брака Гамлета и Офелии). Офелия говорит, что она и сама этого желает.
Офелия встречается с Гамлетом, и… - вот она главная несуразность устоявшейся трактовки. Итак, - (только вдумайтесь!) - Офелия, которой королева фактически дала задание излечить Гамлета с помощью своей благосклонности… Офелия, которая, как она говорит - и сама желает того же… Офелия, которая в Гамлета влюблена… сходу говорит Гамлету следующее:
1. Милорд, у меня лежат тут твои подарки.
2. Так я давно хотела сказать - ты их давай, забери. Ведь наши отношения выдохлись.
3. И вообще, даже дорогой подарок становится бедным, если дан плохим человеком(С).
Каково?
Нет - КАКОВО?!
Вот перевод этой сцены у наших мэтров, оцените:
Пастернак:
Офелия
Принц, у меня от вас есть подношенья.
Я вам давно хотела их вернуть.
Возьмите их.
Гамлет
Да полно, вы ошиблись.
Я в жизни ничего вам не дарил.
Офелия
Дарили, принц, вы знаете прекрасно.
С придачею певучих нежных слов,
Их ценность умножавших. Так как запах
Их выдохся, возьмите их назад.
Порядочные девушки не ценят,
Когда их одаряют, и изменят.
Пожалуйста(С).
А это Лозинский:
Офелия
Принц, у меня от вас подарки есть;
Я вам давно их возвратить хотела;
Примите их, я вас прошу.
Гамлет
Я? Нет;
Я не дарил вам ничего.
Офелия
Нет, принц мой, вы дарили; и слова,
Дышавшие так сладко, что вдвойне
Был ценен дар, - их аромат исчез.
Возьмите же; подарок нам немил,
Когда разлюбит тот, кто подарил.
Вот, принц(С)
А вот Радлова:
Офелия
Милорд, есть у меня от вас подарки,
Давно уж я хочу вам их отдать.
Прошу, возьмите их.
Гамлет
Нет, нет, не я!
Я ничего вам не дарил.
Офелия
Милорд,
Отлично знаете, что вы дарили,
И со словами нежными. От них
Ценнее сам подарок становился.
Их нежный аромат исчез. Возьмите.
Ведь для души и дар ценнейший мал,
Когда тот, кто дарил, неласков стал.
Вот здесь они, милорд!
Наши замечательные поэты видимо решили довести сцену до абсурда, - поскольку их Офелия, (которая сама закрыла Гамлету двери по приказу отца), - обвиняет Гамлета, что тот у Пастернака - изменяет. У Лозинского - разлюбил. У Радловой - неласков стал. Но даже без этих душевных добавлений, которых не было в оригинале… Так унизить и оскорбить Гамлета - это еще надо постараться. Так наплевать на задание отца и королевы - это невероятно. А у Гамлета случается истерика. Он говорит Офелии всякие гадости и убегает. Офелия, тут же начинает жаловаться(!), что вот раньше Гамлет говорил с ней хорошо, - а сейчас вот поговорил с ней плохо. И какое с Гамлетом случилось горе и помутнение рассудка. И как Офелия страдает от состояния Гамлета.
Вас ничего в поведении этой "традиционной" Офелии не смущает? Это даже не непоследовательность - это прямая шизофрения. А ведь Офелия пока еще не безумна.
Смущенный таким странным развитием сюжета, я полез смотреть английский оригинал. И, в целом, оказалось, что Офелия действительно говорит примерно вышеописанное. И эта трактовка принимается большинством англоязычных шекспироведов. Я так ни не смог разгадать этой загадки. Придумал множество сложных теорий, но ни одна из них не давала удовлетворительного объяснения.
Так бы и осталась, наверно, для меня Офелия, "странной девушкой", если бы не большой энтузиаст Шекспира - Владимир Викторович Голубихин. Он давно занимается переводом разных произведений Шекспира (легко находятся в интернете, и стоят прочтения, там есть очень красивые поэтические решения). И в отличие от меня - вертопраха - он гранит их годами, неторопливо, как алмаз. И в его переводе Гамлета я с удивлением увидел, что искомая сцена решена совершенно по-иному: Офелия не предъявляет Гамлету абсурдных обвинений. Она говорит ему, что готова ответить на его чувства взаимностью, и просит ее поцеловать. Неужто - произвол интерпретатора? Но такое поведение Офелии полностью вправляло вывихнутую логику всего произведения.
Давайте попробуем проследить развитие сюжета с такой Офелией.
Офелия и Гамлет влюблены. Отец запретил Офелии встречаться с Гамлетом, и так как верная послушная дочь, послушалась, не мысля поступить по-иному. "Сумасшествие Гамлета" встряхнуло ситуацию. Пытаясь вернуть Гамлета в норму, Король, Королева и Отец дают Офелии наказ - встретится с Гамлетом. Королева к этому прибавляет, что надеется на счастливое излечение Гамлета любовью Офелии. Офелия встречается с Гамлетом и говорит, - пока скажем кратко - что любит его. Но Гамлет уже иной - он поклялся стереть со скрижалей памяти все кроме мести, даже любовь. Хуже того - само поведение Офелии, которая долгое время избегала его, а теперь вдруг появилась со своими чувствами - вызывает у Гамлета подозрение. И еще хуже - если Гамлет каким-то образом заметил слежку "отцов" из укрытия - тогда роль Офелии становится совсем неблаговидной. Гамлет отстраняется от Офелии, сбивчиво выдавая ей, что и он (из-за мести) становится в мыслях чудовищем, и Офелия, если останется здесь, склонится не к добру. Офелия ничего не понимает из яростных выкриков Гамлета, кроме того, что он ее отверг.
Вам не кажется, что это выглядит "чуть-чуть" логичнее самой распространенной трактовки?
Но есть ли у нас хоть какая-то возможность трактовать оригинальной текст Шекспира подобным образом? Сняв шоры привычного, - я снова прильнул к оригиналу.
Итак, давайте вместе посмотрим, что именно в этой сцене говорят Гамлет и Офелия. И как далеко нас может уводить в разные стороны - вплоть до полностью противоположных - трактовка.
OPHELIA
My lord, I have remembrances of yours
That I have longed long to re-deliver;
I pray you, now receive them.
Мой лорд, я имею воспоминания\рефлексии\постоянные думы\сувениры на память\ от вас.
То, что я жажду давно возвратить.
Я молю вас, теперь примите их.
Гамлет.
No, not I;
I never gave you aught.
Нет, не я.
Я никогда не давал тебе чего-либо.
Офелия.
My honor'd lord, you know right well you did;
And, with them, words of so sweet breath composed
As made the things more rich. Their perfume lost,
Take these again; for to the noble mind
Rich gifts wax poor when givers prove unkind.
There, my lord.
Мой честный лорд, вы очень хорошо знаете, что делали\(давали).
И, с ними, слова, столь сладко дышашие, составлены\присовокуплены\сочинены.
Так делались вещи\обстоятельства\сути дела более богатыми. Их запах потерян.
Возьмите эти снова; Для благородного ума,
Богатые дары взрастают\воск\восковая табличка для письма бедными\добровольными\обдуманными, когда даватели\дарители (вот тут мы попали, потому что значений слова "prove" в то время была уйма): проверяют\испытывают\стремятся\настойчиво действуют\преуспевают\одобряют\восхваляют - недобрыми\неестественными\фальшивыми\не той природы.
Вот, мой лорд(С).
Как решили интерпретацию этой сцены близкие к нам англоязычные интерпретаторы, мы уже знаем. Механизм же их мыслей был примерно такой: "Remembrances" (воспоминания) они перевели в его коннотационном значении - "подарки для воспоминаний\сувениры". И у Офелии, (у которой в руках не было ничего, кроме книги), появились еще и притащенные с собой по карманам безделушки, которые Гамлет ей видимо дарил. Сам Гамлет, правда, пытался своим текстом протестовать - он отвечает, что вообще ничего не дарил. Но интерпретаторы сошлись на том, что Гамлет, видимо, имеет в виду, "не дарил ничего такого, что стоит возвращать". Преодолев сопротивление Гамлета таким образом, - англоязычные интерпретаторы, далее легко перевели фразу Офелии "Rich gifts wax poor when givers prove unkind", как - ("Богатые дары взрастают (оказываются) бедными, когда дарители на поверку оказываются злы").
Теперь давайте попробуем поставить другие возможные значения в речь Офелии, соединим их с действиями, - и посмотрим, что получится:
Офелия.
Милорд, я храню постоянные воспоминания о вас.
То, что я жажду давно возвратить.
Я молю вас, теперь примите их.
Гамлет:
Нет, нет, я никогда ничего тебе не дарил.
Офелия.
Мой добрый лорд, вы очень хорошо знаете, что мне дарили.
И к этому присовокупляли столь сладко дышашие слова,
Что ваши дары, делались еще более богатыми. Теперь их запах исчез.
Возьмите их СНОВА.
(Далее самая темные строки Офелии в этой сцене, для которой, как и для самого Шекспира, куртуазный язык его времени, вышел через столетия полным непониманием читателя):
Строку можно интерпретировать так:
Для благородного ума, богатые дары становятся бедными, когда даритель настойчиво действует неправильным образом.
Богатые дары плохо говорят (точнее, имея в виду записную табличку с воском - плохо описывают), когда даритель настойчиво действует неправильным образом.
Возьмите, мой лорд.
Итак, - вместо выскочившей из ниоткуда, ровно на одну сцену, полоумной дуры, которая пытается оздоровить Гамлета, возвращая ему подарки с хамскими замечаниями, (а у наших образцовых переводчиков - еще и с абсурдными обвинениями), вдруг появляется… нежная и неопытная девушка, которую мы видим и во всех остальных сценах. Гамлет до разлуки дарил ей "дары", которые он подкреплял сладкими словами, и (как она простодушно поведала отцу), - всеми небесными обетами. Гамлет признавался в любви, и обещал жениться. Вот что делало его дары еще более приятными. А дары эти были, скорее всего, - поцелуи. Это те дары, которые она хранит в памяти. И которые Гамлет, давая, - может и взять снова. Потому что поцелуй, (как ходят слухи) - дело обоюдно приятное. От долгой разлуки запах поцелуев исчез с ее губ. И Офелия, получив благословение и от переменившегося родителя, и от королевской четы, хочет обновить обмен дарами, (и обещаниями) с Гамлетом. При этом, во фразе, что богатые дары могут стать бедными от неправильных действий, - Офелия в третьем лице говорит не о Гамлете, - а о себе. Не к лицу добропорядочной девушке того времени проявлять инициативу, тем более в таких интимных делах. Но Офелия все равно говорит, - возьмите, - тянется, и ждет поцелуя.
И тут уже Гамлет выдает Офелии, все, что накопил тяжким грузом на душе.
После чего Офелия пойдет к своему страшному концу.
Как вообще могло случиться такое тотальное непонимание сцены? Ну, тут надо вспомнить историю. Если память не подводит, театр, получивший такое мощное развитие плеядой драматургов, среди которых был и Шекспир, вскоре после его смерти был на два десятка лет запрещен пришедшими к власти пуританами. То есть живое наследование театральной постановки прервалось, от пьесы остался только текст. Исчез королевский двор, исчез на долгие годы и куртуазный язык. И вот, новые читатели, восприняли "дары" Офелии, уже как нечто сугубо материальное…