Ве-ро-ни-ка
*
Третья часть отклика на «Веронику» Богомолова.
Смысловые уколы, выпады из пьесы о 40-х годах прошлого века в современность проведены через весь спектакль, начиная с программки, четким пунктиром.
1. Эпиграф из программки к спектаклю:
«Я не могу жить прежней жизнью, беспечно веселиться в часы, когда по нашей земле идет смерть.
Бывают дни и минуты, когда наша частная жизнь, пусть очень счастливая, становится ничтожной перед жизнью всех нас, всего народа, всей страны.»
2. Картина первая, комната Вероники.
Борис подходит к репродуктору, хочет его включить.
Вероника. Не надо! На фронте дела идут не так, как передают по телевизору радио.
Борис. С чего ты взяла?
Вероника. Говорят.
Борис. Бабы в очередях.
Борису удалось наконец наладить радио. По радио - голос Левитана Сталина.
Братья и сестры! К вам обращаюсь я
Вероника затыкает уши и поет:
Журавлики-кораблики по небу летели
…
Вероника. А я знаю, почему ты такой встревоженный.
Борис. Интересно…
Вероника. Боишься, что тебя возьмут в армию. Да-да, заберут - и готово! Все боятся.
3. Картина вторая. Комната в квартире Бороздиных.
Марк. Ведем войну на чужой территории! А?
Ирина. Ну и что? Что?
Марк. Ничего, просто никогда не думал, что Минск - это заграница.
Варвара Капитоновна. Сорокины из Москвы уезжают, говорят - опасно. Как ты думаешь, Боря, долетят дроны до Москвы? … Наверное, долетят. А может быть, и нет… Что будет, что будет…
Л ю б а. А у нас провожать некого - три сестры и мама… Даже неудобно, у всех уезжают…
Ф е д о р И в а н о в и ч. Да, когда наши вернутся, вы нам позавидуете.
М а р к. В том-то и ужас, что не все вернутся.
Песня (звучит за сценой)
Спят курганы темные, солнцем опаленные,
И туманы белые ходят чередой...
Через рощи шумные и поля зеленые
Вышел в степь донецкую парень молодой.
Вероника. Хотелось что-нибудь купить ему на дорогу… Зашла в магазин, а вышла - не могла улицу перебежать - мобилизованные идут… колонны… Трамваи остановились, машины. Все замерло… Только они идут, идут… Очень много…
Кинохроника мобилизации. «Вставайте люди русские»
4. Эвакуация
Марк... мне опротивела эта война! Кричали - скоро кончится, месяца четыре, полгода! А ей конца-края нет. Я музыкант! Я плевал на эту войну! Чего от меня хотят? Был Бетховен, Бах, Чайковский, Глинка - они творили, не считаясь ни с чертом, ни с дьяволом! Им все равно при ком и когда было творить - они творили для искусства… Ох, эта война, война! Ну, ничего, будет и ей конец. Самое главное сейчас - выстоять.
…
Антонина Николаевна. Какой ужас эта война! Она меня будто вышибла из той жизни одним махом, одним ударом… И знаешь, Вава, какая самая страшная мысль? А вдруг уж ничего не будет по-старому? Ничего, никогда!
5. Картина пятая
Чернов (Бороздину). в армию сейчас берут и берут - подчистую вымахивают. (Доверительно.) Вы знаете, какие у нас потери? Не мне вам говорить. Даже у вас, говорят, в коридорах кладут.
...
Володя (Марку). Вы напрасно трусите… Конечно, страшно… Ну что же делать? Я не жалею, что повидал всякое. До войны я что знал? Дом да школа… Ну, стадион еще… В общем, маменькин сынок… А там, знаете, люди просто особенные.
6. Картина шестая
Марк (Веронике). Ты стала очень взрослой, Вероника… Если ты крупный человек, а всякий художник должен быть крупным человеком, ты обязана понять меня, понять, что я старался стать выше повседневности, обыденности и шаблона… Когда ты поступишь учиться и с головой уйдешь в искусство, ты поймешь, что, кроме него, ничего нет в мире… И оно требует всего человека целиком, запрещает ему служить любой иной великой цели, так как служить двум великим целям нельзя…
...
Володя. Вот что, гений, тебе надо бы жить тише, осторожнее.
Марк. Не размахивай своей култышкой, петушок. Не бренчи медалью - это ведь из-за тебя Бориса убили.
Володя (опешив). Что?!!
Марк. Факт есть факт. Это тебе надо жить потихоньку.
Володя. До чего нелепое положение! Ты знаешь, на фронте проще: враг перед глазами, ясно, что с ним делать. А вот здесь ты стоишь передо мной, а что я могу? Тебя же убить надо, гад! Понимаешь, убить! Убить, а нельзя.
...
Завтра я пойду в военкомат и попрошу, чтобы меня снова взяли на фронт.
Ирина. Фонарики зажгли. Слабо горят, фонарики-сударики.
Федор Иванович. Ну что ж, наша московская квартира приобретает совсем довоенный вид. Все как было…
Ирина. «Все как было. Только странная
Воцарилась тишина,
И в окне твоем - туманная
Только улица страшна».
Спектакль поставлен строго по тексту пьесы Розова (поэтому с фильмом «Летят журавли» сходства меньше, оно проведено вторым планом, уместно вспомнить, что кадры из «Летят журавли» были использованы в «Драконе», для режиссера Борис и особенно Володя из «Вечно живых» это два Ланцелота).
Режиссер последовательно проводит принцип нуль-позиции, то есть продолжает линию своих минималистичных (советских, тихих) спектаклей «Слава» и «Таня». Но в «Славе» был Бродский, в «Тане» Леннон-Маккартни, а в «Веронике» и этих небольших режиссерских перпендикуляров к тексту нет, она еще ближе к абсолютному нулю, режиссерские вставки совсем миниатюрные и не перпендикулярные тексту - Сталин вместо Левитана, «Вышел в степь донецкую», да на словах «Фонарики слабо горят» загорается свет в зале.
Такие явные параллели у 2022-2023 года с 1941-1942...(те же слова, те же интонации, те же позиции). Для одних зрителей они поднимают возвышают 2022-й до 1941-го, а для других опускают 1941-й до 2022-го (оказывается и тогда также было, и нетвойнисты, и «дурак навоюется, умный обогатится»).
Нуль-позиция режиссера дает возможность воспринимать спектакль людям с самым разным отношением к происходящему сейчас и происходившему тогда. Спектакль могут принять самые разные зрители (условно говоря, и Борис и Марк могут увидеть своё, впрочем вполне может быть, что и Борис и Марк спектакль не примут и режиссер получит с обеих сторон, как это было с «Новой оптимистической»).
Важно также, что и тем и другим режиссер дал возможность заглянуть в будущее, в после войны. Будет ли «всё как было»? Кому придется «жить потихоньку», Марку или Володе?
Нуль позиция режиссера помогла и актерам всем вместе обнулиться и сыграть текст по-богомоловски и наконец-то получился идеальный актерский ансамбль на Бронной. И ветераны театра освоили современную тихую манеру игры и подачу текста в радиомикрофоны (Иван Шабалтас, Людмила Хмельницкая, Александра Николаева) и приглашенные звезды (Дмитрий Куличков неожиданно и очень эффектно раздвинул рамки амплуа, в другом составе Лера Горин, интересно как ему, такому избыточно-яркому удастся нуль-позиция) и молодое пополнение раскрывается и на глазах начинает переходить в категорию ведущих (Василиса Перелыгина, Иван Тарасов, Григорий Верник, Владимира Петрик, Елизавета Базыкина). Самый молодой из актеров Илья Козырев, студент Школы-студии МХАТ, играет Володю уже как вполне богомоловский актер. К тому же у него есть сходство с Кириллом Власовым (Ланцелотом из «Дракона»).
Третья часть отклика на «Веронику» Богомолова.
Смысловые уколы, выпады из пьесы о 40-х годах прошлого века в современность проведены через весь спектакль, начиная с программки, четким пунктиром.
1. Эпиграф из программки к спектаклю:
«Я не могу жить прежней жизнью, беспечно веселиться в часы, когда по нашей земле идет смерть.
Бывают дни и минуты, когда наша частная жизнь, пусть очень счастливая, становится ничтожной перед жизнью всех нас, всего народа, всей страны.»
2. Картина первая, комната Вероники.
Борис подходит к репродуктору, хочет его включить.
Вероника. Не надо! На фронте дела идут не так, как передают по телевизору радио.
Борис. С чего ты взяла?
Вероника. Говорят.
Борис. Бабы в очередях.
Борису удалось наконец наладить радио. По радио - голос Левитана Сталина.
Братья и сестры! К вам обращаюсь я
Вероника затыкает уши и поет:
Журавлики-кораблики по небу летели
…
Вероника. А я знаю, почему ты такой встревоженный.
Борис. Интересно…
Вероника. Боишься, что тебя возьмут в армию. Да-да, заберут - и готово! Все боятся.
3. Картина вторая. Комната в квартире Бороздиных.
Марк. Ведем войну на чужой территории! А?
Ирина. Ну и что? Что?
Марк. Ничего, просто никогда не думал, что Минск - это заграница.
Варвара Капитоновна. Сорокины из Москвы уезжают, говорят - опасно. Как ты думаешь, Боря, долетят дроны до Москвы? … Наверное, долетят. А может быть, и нет… Что будет, что будет…
Л ю б а. А у нас провожать некого - три сестры и мама… Даже неудобно, у всех уезжают…
Ф е д о р И в а н о в и ч. Да, когда наши вернутся, вы нам позавидуете.
М а р к. В том-то и ужас, что не все вернутся.
Песня (звучит за сценой)
Спят курганы темные, солнцем опаленные,
И туманы белые ходят чередой...
Через рощи шумные и поля зеленые
Вышел в степь донецкую парень молодой.
Вероника. Хотелось что-нибудь купить ему на дорогу… Зашла в магазин, а вышла - не могла улицу перебежать - мобилизованные идут… колонны… Трамваи остановились, машины. Все замерло… Только они идут, идут… Очень много…
Кинохроника мобилизации. «Вставайте люди русские»
4. Эвакуация
Марк... мне опротивела эта война! Кричали - скоро кончится, месяца четыре, полгода! А ей конца-края нет. Я музыкант! Я плевал на эту войну! Чего от меня хотят? Был Бетховен, Бах, Чайковский, Глинка - они творили, не считаясь ни с чертом, ни с дьяволом! Им все равно при ком и когда было творить - они творили для искусства… Ох, эта война, война! Ну, ничего, будет и ей конец. Самое главное сейчас - выстоять.
…
Антонина Николаевна. Какой ужас эта война! Она меня будто вышибла из той жизни одним махом, одним ударом… И знаешь, Вава, какая самая страшная мысль? А вдруг уж ничего не будет по-старому? Ничего, никогда!
5. Картина пятая
Чернов (Бороздину). в армию сейчас берут и берут - подчистую вымахивают. (Доверительно.) Вы знаете, какие у нас потери? Не мне вам говорить. Даже у вас, говорят, в коридорах кладут.
...
Володя (Марку). Вы напрасно трусите… Конечно, страшно… Ну что же делать? Я не жалею, что повидал всякое. До войны я что знал? Дом да школа… Ну, стадион еще… В общем, маменькин сынок… А там, знаете, люди просто особенные.
6. Картина шестая
Марк (Веронике). Ты стала очень взрослой, Вероника… Если ты крупный человек, а всякий художник должен быть крупным человеком, ты обязана понять меня, понять, что я старался стать выше повседневности, обыденности и шаблона… Когда ты поступишь учиться и с головой уйдешь в искусство, ты поймешь, что, кроме него, ничего нет в мире… И оно требует всего человека целиком, запрещает ему служить любой иной великой цели, так как служить двум великим целям нельзя…
...
Володя. Вот что, гений, тебе надо бы жить тише, осторожнее.
Марк. Не размахивай своей култышкой, петушок. Не бренчи медалью - это ведь из-за тебя Бориса убили.
Володя (опешив). Что?!!
Марк. Факт есть факт. Это тебе надо жить потихоньку.
Володя. До чего нелепое положение! Ты знаешь, на фронте проще: враг перед глазами, ясно, что с ним делать. А вот здесь ты стоишь передо мной, а что я могу? Тебя же убить надо, гад! Понимаешь, убить! Убить, а нельзя.
...
Завтра я пойду в военкомат и попрошу, чтобы меня снова взяли на фронт.
Ирина. Фонарики зажгли. Слабо горят, фонарики-сударики.
Федор Иванович. Ну что ж, наша московская квартира приобретает совсем довоенный вид. Все как было…
Ирина. «Все как было. Только странная
Воцарилась тишина,
И в окне твоем - туманная
Только улица страшна».
Спектакль поставлен строго по тексту пьесы Розова (поэтому с фильмом «Летят журавли» сходства меньше, оно проведено вторым планом, уместно вспомнить, что кадры из «Летят журавли» были использованы в «Драконе», для режиссера Борис и особенно Володя из «Вечно живых» это два Ланцелота).
Режиссер последовательно проводит принцип нуль-позиции, то есть продолжает линию своих минималистичных (советских, тихих) спектаклей «Слава» и «Таня». Но в «Славе» был Бродский, в «Тане» Леннон-Маккартни, а в «Веронике» и этих небольших режиссерских перпендикуляров к тексту нет, она еще ближе к абсолютному нулю, режиссерские вставки совсем миниатюрные и не перпендикулярные тексту - Сталин вместо Левитана, «Вышел в степь донецкую», да на словах «Фонарики слабо горят» загорается свет в зале.
Такие явные параллели у 2022-2023 года с 1941-1942...(те же слова, те же интонации, те же позиции). Для одних зрителей они поднимают возвышают 2022-й до 1941-го, а для других опускают 1941-й до 2022-го (оказывается и тогда также было, и нетвойнисты, и «дурак навоюется, умный обогатится»).
Нуль-позиция режиссера дает возможность воспринимать спектакль людям с самым разным отношением к происходящему сейчас и происходившему тогда. Спектакль могут принять самые разные зрители (условно говоря, и Борис и Марк могут увидеть своё, впрочем вполне может быть, что и Борис и Марк спектакль не примут и режиссер получит с обеих сторон, как это было с «Новой оптимистической»).
Важно также, что и тем и другим режиссер дал возможность заглянуть в будущее, в после войны. Будет ли «всё как было»? Кому придется «жить потихоньку», Марку или Володе?
Нуль позиция режиссера помогла и актерам всем вместе обнулиться и сыграть текст по-богомоловски и наконец-то получился идеальный актерский ансамбль на Бронной. И ветераны театра освоили современную тихую манеру игры и подачу текста в радиомикрофоны (Иван Шабалтас, Людмила Хмельницкая, Александра Николаева) и приглашенные звезды (Дмитрий Куличков неожиданно и очень эффектно раздвинул рамки амплуа, в другом составе Лера Горин, интересно как ему, такому избыточно-яркому удастся нуль-позиция) и молодое пополнение раскрывается и на глазах начинает переходить в категорию ведущих (Василиса Перелыгина, Иван Тарасов, Григорий Верник, Владимира Петрик, Елизавета Базыкина). Самый молодой из актеров Илья Козырев, студент Школы-студии МХАТ, играет Володю уже как вполне богомоловский актер. К тому же у него есть сходство с Кириллом Власовым (Ланцелотом из «Дракона»).