Продолжения русской Одиссеи
*
"СЕВЕРНАЯ ОДИССЕЯ", Е.Гранитова, РАМТ, Москва, 2015г. (8)
"КОМУ НА РУСИ ЖИТЬ ХОРОШО", К.Серебренников, ГОГОЛЬ-ЦЕНТР, Москва, 2015г. (9)
Два спектакля музыкально-драматических, мужских-патриотических (можно прямо сказать - «ватнических») о вечных поисках себя (своей правды, своей страны, Родины), о вечном походе и вечном возвращении из похода к себе - на русскую Итаку, к Пенелопе, к России-жене и России- матушке - убогой и обильной, забитой и всесильной.
Рать подымается -
Неисчислимая!
Сила в ней скажется
Несокрушимая!
Оба спектакля и сами по себе хороши - многонаселенные, синтетические, зрелищные, зрительские постановки Большой формы с актерским драйвом и живой музыкой. Но особенно интересны в сравнении, в ряду.
В РАМТе спектакль о нашем вчера.
Спектакль о переходе через пропасть 90-х годов, продолжает «Историю мамонта» Гранитовой и «Дикое поле» по сценарию Луцика-Саморядова. Два действия - русское и американское - как «Брат» и «Брат-2». Мужской ответ на эпоху распада, уныния и наивного очарования запретным иноземным. Четыре героя - четыре мужика, четыре мамонта, четыре мушкетера, неуловимых мстителя. Они проходят белые сибирские торосы и цветастые американские джунгли под песни Налича, который скромно сидит в глубине сцены и делает свое дело. Александр Доронин (вожак, ту можно вспомнить Лавроненко в «Территории» и повторить «территорию он не отдаст»), Михаил Шкловский (очень важная для молодежного театра тема инициации, переход во взрослую мужскую жизнь через испытания и искушения, через порог, как у школьников в «Истории мамонта»), Владислав Погиба (наша Азия) и Алексей Блохин (актер вечный, домовой молодежного театра).
В Гоголь-центре мужиков семеро и это спектакль о нашем всегда.
Как и в других постановках Серебренникова время действия собрано из мозаики разных времен - некрасовского пореформенного, советского дореформенного и нынешнего, но совсем не того, что на гламурной московской телевизионной поверхности. Спектакль располагается на пространстве Замкадья - на дороге, по которой Русь тройка («Мертвые души») несется из Вологды в Керчь («Лес» Серебренникова), а внутрь МКАД попадает вместе с «Братьями». Так и сам режиссер в Москву попал, он ведь тоже "брат", поскреби Серебренникова отыщещь Прилепина (в фойе театра афиша встречи с Прилепиным, а у себя в фб КС назвал Прилепина ДРУГОМ и набрал это капслоком). Под черной хипстерской шапочкой Серебренников прячет мощный прилепинский череп. Так и в Гоголь-центре Хайнер Мюллер, Сати Спивакова, Константин Богомолов, перформеры, идиоты и дети-аутисты играют роль модной черной шапочки. Под ней - поэма Некрасова и Сказки Афанасьева, прилепинские отморозки и мхатовская Евгения Добровольская.
Смысловая кульминация, "точки сборки" находится в последнем, третьем действии. Два первых кажутся несобранными, но сила и совершенство третьего действия вполне искупает несовершенства первых двух.
Первое действие становится прологом, а второе - пластической интермедией, визуальной иллюстрацией некрасовских строк из главы "Пьяная ночь":
По всей по той дороженьке (по сцене Гоголь-центра)
И по окольным тропочкам (по зрительному залу Гоголь-центра),
Докуда глаз хватал,
Ползли, лежали, ехали,
Барахталися пьяные
И стоном стон стоял!
В самом центре мужского спектакля оказывается женский образ. В РАМТовской "Одиссее" не хватало Пенелопы, а вот в Гоголь-Центре она была. Спектакль Серебренникова составлен по принципу матрешки. Самая большая и яркая кукла - костюмированный женский хор (дефиле нарядов, цветастых исторических и черных концертных). Женский хор служит рамой к картине и обрамляет основное тело спектакля - мужиков (костюмированных наоборот - в семейные трусы, ватники, ушанки и треники). Но в самом сердце еще одна совсем маленькая фигурка - матрешка-Матрена и в главной сцене мужики сидят за столом и слушают рассказ женщины, не костюмированный. В центре пестрого зрелища - момент истины, простой чистой классической актерской игры из самого нутра.
Затем следует театральный апофеоз - зрелищность высшего театрального уровня - парад маек с рынков и подземных переходов, образы-скрепы, весь репертуар: Спартак и Динамо, Ленин и Сталин, Высоцкий и Бодров, Че и Пу. Сильное режиссерской высказывание (мужское) следует за сильным актерским высказыванием (женским), чтобы уже в самом финале вернуться непосредственно к автору, к Некрасову, к тишине школьного урока и простому слову на экране, как на классной доске, и прочитать итоговые строки поэмы:
В рабстве спасенное
Сердце свободное -
Золото, золото
Сердце народное!
UPD 06.05.2017. Оказывается в 2015 году среди московских театральных премьер было и еще одно продолжение Русской Одиссеи, в лаборатории Крымова. И название соответствующее - "Поход за грибами", и картинка:
"СЕВЕРНАЯ ОДИССЕЯ", Е.Гранитова, РАМТ, Москва, 2015г. (8)
"КОМУ НА РУСИ ЖИТЬ ХОРОШО", К.Серебренников, ГОГОЛЬ-ЦЕНТР, Москва, 2015г. (9)
Два спектакля музыкально-драматических, мужских-патриотических (можно прямо сказать - «ватнических») о вечных поисках себя (своей правды, своей страны, Родины), о вечном походе и вечном возвращении из похода к себе - на русскую Итаку, к Пенелопе, к России-жене и России- матушке - убогой и обильной, забитой и всесильной.
Рать подымается -
Неисчислимая!
Сила в ней скажется
Несокрушимая!
Оба спектакля и сами по себе хороши - многонаселенные, синтетические, зрелищные, зрительские постановки Большой формы с актерским драйвом и живой музыкой. Но особенно интересны в сравнении, в ряду.
В РАМТе спектакль о нашем вчера.
Спектакль о переходе через пропасть 90-х годов, продолжает «Историю мамонта» Гранитовой и «Дикое поле» по сценарию Луцика-Саморядова. Два действия - русское и американское - как «Брат» и «Брат-2». Мужской ответ на эпоху распада, уныния и наивного очарования запретным иноземным. Четыре героя - четыре мужика, четыре мамонта, четыре мушкетера, неуловимых мстителя. Они проходят белые сибирские торосы и цветастые американские джунгли под песни Налича, который скромно сидит в глубине сцены и делает свое дело. Александр Доронин (вожак, ту можно вспомнить Лавроненко в «Территории» и повторить «территорию он не отдаст»), Михаил Шкловский (очень важная для молодежного театра тема инициации, переход во взрослую мужскую жизнь через испытания и искушения, через порог, как у школьников в «Истории мамонта»), Владислав Погиба (наша Азия) и Алексей Блохин (актер вечный, домовой молодежного театра).
В Гоголь-центре мужиков семеро и это спектакль о нашем всегда.
Как и в других постановках Серебренникова время действия собрано из мозаики разных времен - некрасовского пореформенного, советского дореформенного и нынешнего, но совсем не того, что на гламурной московской телевизионной поверхности. Спектакль располагается на пространстве Замкадья - на дороге, по которой Русь тройка («Мертвые души») несется из Вологды в Керчь («Лес» Серебренникова), а внутрь МКАД попадает вместе с «Братьями». Так и сам режиссер в Москву попал, он ведь тоже "брат", поскреби Серебренникова отыщещь Прилепина (в фойе театра афиша встречи с Прилепиным, а у себя в фб КС назвал Прилепина ДРУГОМ и набрал это капслоком). Под черной хипстерской шапочкой Серебренников прячет мощный прилепинский череп. Так и в Гоголь-центре Хайнер Мюллер, Сати Спивакова, Константин Богомолов, перформеры, идиоты и дети-аутисты играют роль модной черной шапочки. Под ней - поэма Некрасова и Сказки Афанасьева, прилепинские отморозки и мхатовская Евгения Добровольская.
Смысловая кульминация, "точки сборки" находится в последнем, третьем действии. Два первых кажутся несобранными, но сила и совершенство третьего действия вполне искупает несовершенства первых двух.
Первое действие становится прологом, а второе - пластической интермедией, визуальной иллюстрацией некрасовских строк из главы "Пьяная ночь":
По всей по той дороженьке (по сцене Гоголь-центра)
И по окольным тропочкам (по зрительному залу Гоголь-центра),
Докуда глаз хватал,
Ползли, лежали, ехали,
Барахталися пьяные
И стоном стон стоял!
В самом центре мужского спектакля оказывается женский образ. В РАМТовской "Одиссее" не хватало Пенелопы, а вот в Гоголь-Центре она была. Спектакль Серебренникова составлен по принципу матрешки. Самая большая и яркая кукла - костюмированный женский хор (дефиле нарядов, цветастых исторических и черных концертных). Женский хор служит рамой к картине и обрамляет основное тело спектакля - мужиков (костюмированных наоборот - в семейные трусы, ватники, ушанки и треники). Но в самом сердце еще одна совсем маленькая фигурка - матрешка-Матрена и в главной сцене мужики сидят за столом и слушают рассказ женщины, не костюмированный. В центре пестрого зрелища - момент истины, простой чистой классической актерской игры из самого нутра.
Затем следует театральный апофеоз - зрелищность высшего театрального уровня - парад маек с рынков и подземных переходов, образы-скрепы, весь репертуар: Спартак и Динамо, Ленин и Сталин, Высоцкий и Бодров, Че и Пу. Сильное режиссерской высказывание (мужское) следует за сильным актерским высказыванием (женским), чтобы уже в самом финале вернуться непосредственно к автору, к Некрасову, к тишине школьного урока и простому слову на экране, как на классной доске, и прочитать итоговые строки поэмы:
В рабстве спасенное
Сердце свободное -
Золото, золото
Сердце народное!
UPD 06.05.2017. Оказывается в 2015 году среди московских театральных премьер было и еще одно продолжение Русской Одиссеи, в лаборатории Крымова. И название соответствующее - "Поход за грибами", и картинка: