Этюды о природе (змеи, глухари , зайцы)
Почти середина зимы, а на улице темнота и идёт дождь. Такая погода даже для экскурсии в лес не годится, не говоря о фотографии. Поэтому раз есть время, решил разом покончить с короткими рассказами и перейти к более интересным и серьёзным вещам.
ЗМЕИ ПРОСНУЛИСЬ
Пришел долгожданный апрель, а с ним и теплый южный ветер. На полях сразу появились первые проталины, а в небесной синеве зазвенели голоса жаворонков. Хотя в лесу еще полно снега, но глухари уже точно поют, и теперь можно отправляться на токовище, чтобы в предрассветной мгле послушать их тихие загадочные песни.
Весенняя ночь перед током несет массу впечатлений, то заинтересовавшись ярким светом костра пройдёт мимо зверь, то начнет ухать филин, да мало ли что еще бывает пока сидя у костра, запрокинув голову, смотришь в звездное небо.
Выбравшись в район знакомого токовища, я подыскивал место для ночлега, чтобы дров побольше, и снега поменьше. Идя краем сосновой гривы, я совершенно случайно наткнулся на обширный вытаявший участок земли. Вот это удача! Сбросив с плеч тяжелый рюкзак, пошёл осмотреться. Вокруг ещё лежит снег, а здесь на припеке зеленели кустики брусники и летали бабочки. Вдруг под ногами что-то зашевелилось, и я увидел гадюку, а рядом еще одну, еще. Змеи были на каждом шагу: серые, черные, большие и маленькие. Одни пытались побыстрее скрыться, другие напротив не спешили удирать. Около тридцати пресмыкающихся выбравшись из зимней норы, грелось на солнце. И как теперь с ними ночевать? Жаль, но видимо придётся искать другое место.
Вернулся к рюкзаку, а рядом, грелась на солнце очередная гадюка.
НА ДРУГОЙ СТОРОНЕ ДОРОГИ
Начало октября, раннее утро. В ожидании кабанов, я сидел на лабазе, сделанном между толстыми осиной и ёлкой, растущих у лесной дороги. На востоке потихоньку разгоралась заря. В этот рассветный час лес выглядел каким-то спокойным и притихшим. Не было ни мороза, ни ветра, лишь тихо шурша падали на землю редкие жёлтые листья. Громкое хлопанье крыльев нарушило тишину, и в стороне на макушку сосны взгромоздился глухарь, а через минуту подлетел еще один. Через некоторое время птицы переместились ближе ко мне, видимо осматриваясь, чтобы спуститься на дорогу клевать камушки. Совершая перелет в очередной раз, они уселись на нижние сучки осины, стоявшей совсем рядом, через дорогу. Поначалу я опешил, как же так, нас разделяло всего несколько метров. Понятно, что еще темновато, но я то все равно на виду. Прижавшись к стволу дерева, я долго наблюдал за глухарями, которые, взъерошив на шее перья словно индюки, с нетерпением расхаживали по толстым сучкам, не решаясь спуститься вниз. Это было настолько удивительно, что даже не верилось в подобное чудо. Но вот стало светло, и лесные петухи сразу слетели на дорогу.
СТАРЫЕ ОСИНЫ
Середина марта. Сильные утренники и дневные оттепели превратили снег в крепкий наст. Пользуясь удобным моментом, я отправился на поиски глухариного тока.
Бодрящий морозец пощипывал нос и щеки. Большие синицы звонко распевали свои весенние песни, во всю барабанили на сухих вершинах дятлы, но надо было торопиться, скоро солнце нагреет воздух и снежная корка перестанет держать. Туго придется тому, кто не успеет выскочить из леса. Сиди тогда, жги костер до ночи, в ожидании пока вновь не образуется прочный наст.
В старом ельнике на берегу ручья мне встретились свежие следы куницы. Зверек так много набегал, что куда бы я ни пошел, везде встречал отпечатки его лап. Это наводило на мысль, что животное или нашло много корма или у него здесь гнездо. Но вскоре следы пропали, и я почти про них забыв, вдруг наткнулся на высокий дуплистый пень старой осины. У вершины четырехметрового комля зияло большое овальное отверстие, некогда выдолбленное желной.
- А вдруг зверек здесь?
Но вокруг на снегу не было отпечатков знакомых лап. Не было и характерного сора под деревом, говорящего о чьем либо присутствии. В задумчивом разочаровании я подошел к сухому стволу, потрогал его рукой, ощутив теплую шероховатость древесины. Тишина. Но почему то темный овал отверстия манил и притягивая к себе взгляд.
- Если только мохноногий сыч мог спрятаться.
Я пнул ногой по стволу, и выбеленное морозом и солнцем старое дерево отозвалось гулким эхом. Пусто. Никого. И тут какой-то шорох заставил меня обернуться. В нескольких метрах за спиной, скрытая разлапистой елью, стояла вторая сушина с дуплом, из которого высовывалась любопытная мордочка куницы. Зверек разбуженный необычным шумом, вылез посмотреть, что случилось. С близкого расстояния были хорошо видны торчащие усы и передние лапки со светлыми коготками. Куница смотрела поверху и пока не видела меня, но стоило шевельнуться, как она заметила опасность. От неожиданности зверек испугался и задрожал всем телом. Он быстро выбрался из дупла, ловко перепрыгнул на ветви соседней елки, затем скакнул на следующую и пошел верхом с такой прытью, что вскоре скрылся из глаз.
По прежнему барабанили дятлы и пели синицы, во всю пригревало мартовское солнце, но уже была разгадана тайна двух старых осин, стоящих на краю найденного сегодня глухариного токовища.
НЕОЖИДАННЫЕ СОСЕДИ
Как-то я был свидетелем того, как во время вечернего тока два глухаря уселись на одну небольшую сосну, один чуть повыше другого. Поначалу птицы пытались петь, но, находясь друг от друга в непосредственной близости, начали выяснять отношения. Вытянув шеи словно гуси, они хрюкали и скиркали друг на друга, норовя ущипнуть соперника. Зажглись на небосводе звезды, уснули на своих деревьях остальные глухари, а два петуха на дереве преткновения еще долго продолжали ругаться, угомонившись только к полуночи. На утро с первыми признаками рассвета, когда запели глухари, на знакомом дереве опять началась перебранка и закончилась только, когда на току появились глухарки. Завидев которых, спорщики сразу слетели на землю, каждый на свой токовой участок, и все пошло чередом.
ЗАЯЧЬИ РАССКАЗЫ
Чист и прозрачен апрельский воздух. Прозрачен апрельский лес, не успевший одеться в зеленый наряд. Громко шлепая по весенним лужам, какой-то зверь пробирался осиново-березовым мелколесьем. Здешние леса - типичное местообитание сохатых, и я, замерев, напряженно вглядывался в лес, высматривая, не появится ли где из-за кустов горбоносая голова. Все ближе и ближе шаги, а лося все нет, все отчетливее слышится, как капли воды срываются с поднимающихся копыт. И тут какое-то движение у земли привлекло мое внимание. Линялый пятнистый заяц не спеша, шел через многочисленные лужи, бултыхая лапами по воде. Как же так. Разве зайцы так ходят. Ну косой и уморил.
Выделяясь ярким пятном на фоне молодой травы, на краю канавы сидел рыжий русак. Сидел он спокойно, лишь слегка пошевеливая своими длинными ушами. Со стороны казалось, что уйдя куда-то далеко в свои заячьи мысли, он на обращая никакого внимания на происходящее вокруг, как будто находился в состоянии транса. Но по мере моего приближения, заяц все больше и больше опускал уши и прижимался к земле. Чем ближе я к нему подходил, тем сильнее горбился заяц и тем незаметнее становился. Он таял прямо на глазах, словно апрельский снег, и с расстояния в несколько метров уже невозможно было различить в нем какое-то животное, кусок глины, да и только.
Поздним июньским вечером на опушке леса собрались зайцы общей численностью до девяти пар ушей, одни зверьки развлекались как могли: играли в догонялки, совершали головокружительные прыжки. Гоняясь друг за другом, зайцы с места развивали максимальную скорость и, поносившись, вдруг резко останавливались и затем как ни в чем не бывало, начинали щипать траву. Зато теперь, переняв у них эстафету, в гонку включались другие зайцы, и все повторялось сначала.