Немного Барселоны
***
В проулочке между Готическим кварталом и бульваром Ла Рамбла - "бутик сладостей". Слоёные улитки, изогнутые и так, и эдак, хрупкая сласть «полворонес», завёрнутая в бумажку, чтобы не рассыпалась («полво» - «пыль», сладость рассыпается во рту сладкой пылью), печенье-ракушки, наполненные несладким миндальным кремом, крема-каталана - в керамических низких розетках, туррон, конечно, самый разный - от самого твёрдого, белого, де Аликанте, до мягкого шоколадного. До кучи - неместные, но очень симпатичные сласти, вроде итальянских каноли или французских разноцветных пуговок-макарунс. У витрины пара: он, ковбой в клетчатой рубашке и уггах, она - в шляпе густого оттенка маренго. Выбирают.
Вдруг из соседнего проулка выныривает старушка, бодрая, коротко стриженная брюнетка, в синей стёганной куртке и подтаскивает к витрине бутика двух кавалеров, одному за семьдесят, другому за восемьдесят. Старушка тычет пальцем в какие-то булочки, похожие на волшебный хлеб из японского мультика, белые, пышные, чуть румяные сверху, и начинает рассказывать, как их пекут. На моё счастье разговор ведётся по-испански, а не по-каталански, и долетают отдельные обрывки:
- Вот так их замешивают, вот так ...потом делают вот так. ...ставят в тёплое место...а потом разделяют на маленькие комочки... ма-аленькие...и ласково, вот так...пекут...переворачивают поднос, ещё пекут и остужают..
На самом деле, в словах не было нужды, она так жестикулировала, так сверкала глазами, наслаждаясь вниманием и восторгом своих кавалеров, что всё было понятно и без каталонского с испанским. Наконец, она закончила своё выступление, на секунду прижала руки к порозовевшим щекам, шутливо поклонилась и побежала дальше, к церкви Санта Мария дель Пи, а зачарованные кавалеры переглянулись и бросились за ней.
Шляпа Маренго и Ковбой переглянулись, она дёрнула подбородком в сторону пышных белых булочек, он кивнул и дёрнул на себя дверь магазинчика.
***
Здание Саграда Фамилия гиганское и странное. Всё увитое листиками и завитушками, украшенное башенками в форме еживичных ягод, которые, в свою очередель выполнены в форме куриных яиц (Гауди считал форму куриного яйца совершенной и иногда таскал их в карманах, чтобы любоваться гениальным творением природы, когда захочется). Нашли мы скамеечку, разлеглись и принялись глазеть на церковь (путеводитель настаивал, чтобы мы называли это творение Гауди церковью, а не собором!).
Линии, башенки, украшения - всё причудливое. Это даже не огромный замок из песка, это его отражение в озере.
- Гауди считал, что прямая линия - творение человека, а кривая - Бога, - умничаю я, - а правда непривычно говорить ГаудИ, а не Гауди?
Вдруг рядом крик:
- Hermanito! Hermanito!
«Эрманито» - «братик». Слово выкрикивает пятилетний мальчуган, выкрикивает и пляшет вокруг матери, а она, склонив голову, улыбается и теребит кончики платка, повязанного вокруг шеи.
- Hermanito!
Мальчик выкрикивает победно, прыгает, но рядом нет никакого братика. Вообще никого, похожего хоть на какого-то их родственника. Вдруг мальчик замечает озеро у Саграда Фамилия.
- Parque! Parque!
Выкрикивает «парк» так же победно, как и «эрманито» и бежит к озеру. Видит уток, указывает на них, снова что-то кричит.
Женщина неторопливо расстёгивает сумку, достаёт кусочек багета. Её плащ на секунду распахивается, и виден живот, выпирающий ладно, кругло..Куриное яйцо, ежевичные башенки, совершенство формы...Hermanito! Hermanito!
***
К готической церкви Санта Мария дель Пи («Пи» -сосна) мы вернулись вечером - на концерт испанской гитары. Сначала была классика: «Прелюдия» Баха, «Волшебная флейта», все хиты испанской гитары, кроде «Воспоминания об Альгамбре» и другие. Потом гитарист откланялся и уже собрался уходить, как вдруг, словно вспоминив что-то важное, вернулся, взял инструмент и заявил: «Я сейчас буду играть...Но у меня есть проблема...Мне что-то мешает».
Он снова заиграл «Воспоминание», прикрыв глаза и изображая страстно увлечённого своей игрой музыканта. И вдруг зажужжала муха. Струной гитарной, конечно, но было о-очень похоже на настоящую муху. «Увлечённый» музыкант тут же сбился на мелодию из «Розовой пантеры». Опомнился. Испуганно огляделся... «Альгамбра»..Муха! Мелодия из «Джеймса Бонда».. Снова опомнился! Классика с закрытыми глазами...Муха.. «Нокиа Тьюнс». Зал, человек сто, и без того покатывающийся от хохота, тут уж просто взорвался. Маэстро сделал вид, что подошёл к телефону, потом продолжил играть, «сбиваясь» ещё много-много раз. И в конце концов «пристрелив» «муху» гитарой.
А смешно, всё-таки...Людям классика нравилась. И Бах, и Моцарт. Но вот игра на этой любви к раскрученным хитам поп-музыки, просто к мелодиям, которые, благодаря тому, что звучат из каждого второго сотового телефона, уже записаны на нашу подкорку,встречала овации и хохот, эхо которого ещё долго носилось под сводами готического собора. Люди любят посмеяться над собой и...всё-таки любят мелодию из «Джеймса Бонда»!
***
Первый раз в жизни была в настоящем порту. Где, как в «Улитке и кита», «корабли отдыхали в порту, а потом отплывали - ту-ту-у». Корабли огромные даже издалека, а контейнеры, которыми их загружают - разноцветные, яркие, крошечные - тоже издалека, конечно. Видела гиганские элеваторы и настоящих рыбаков , они махали нам, катавшимся на прогулочном катере и улыбались солнечнее солнца.
Мы в первый день брели, брели по городу, по Ла Рамбла, добрели до порта, рухнули на деревянный пирс, растянулись и заснули. Там все спят, укрыв лицо тёмными шарфами (солнца им, видели, многовато!).
Чайки в порту самые толстые из всех, что я видела. Кричат страшным криком, летят прямо на тебя, а потом, перед самым твоим лицом притормаживают и взмывают ввысь, крича уже по-другому, насмешливо: «Ха-ха! Нас запрещено кормить! Но нам не запрещено вас пугать! Ха-ха-ха!»
***
И солнце! Столько солнца! В любое окно заглянешь - солнце!
А уж особенно в домах Гауди: в доме Батльо, Доме Костей, похожим на дракона, охраняющего кости своих жертв, в доме промышленника Мило, где просто фантастическая крыша - Ла Педрера, украшенная башенками, как будто сделанными из песка и где есть музей Гауди, в котором можно увидеть, чем вдохновлялся архитектор и на что похожи его творения: кукурузный початок, огромная ракушка в разрезе, скелет питона (неожиданная вообще штуковина), крупные шишки, необычные тыквы, череп козла и разные деревяшки. «…исчезнут углы, и материя щедро предстанет в своих астральных округлостях: солнце проникнет сюда со всех сторон и возникнет образ рая… так, мой дворец станет светлее света».
А снега у них не бывает. Вообще.