Холодная кровь
Мрачные уголки есть в любом городе, но питерский мрачняк совершенно отдельного рода.
Везде мрачняк появляется из-за разгильдяйства, воровства, лени, то есть в его основе лежит действие или бездействие человека. Подмел, подкрасил, причесался и снова все станет на свои места. Питер же абсолютно мертворожденный ребенок, который каким-то непостижимым образом вырос и вполне себе «живет» дальше.
В питерских жилах течет холодная кровь и сколько его не прихорашивай живее он не будет. Да это и не нужно. В отличие от других городов, Питеру идет быть бледным, темным и чахоточным.
Если в других городах каждое здание считает дни до очередной раставрации или ремонта, то в Питере все наоборот: здания с обновленными фасадами нервно ерзают на стуле не зная куда себя деть в ожидании, когда они уже вновь покроются пылью, что-то покосится и, если совсем повезет, то где-то отвалится огроменный кусок штукатурки. Желателько с карниза на 6 этаже. Тогда его еще и ленточкой огородят, как экспонат в музее - руками не трогать.
Очень тут хорошо.
Везде мрачняк появляется из-за разгильдяйства, воровства, лени, то есть в его основе лежит действие или бездействие человека. Подмел, подкрасил, причесался и снова все станет на свои места. Питер же абсолютно мертворожденный ребенок, который каким-то непостижимым образом вырос и вполне себе «живет» дальше.
В питерских жилах течет холодная кровь и сколько его не прихорашивай живее он не будет. Да это и не нужно. В отличие от других городов, Питеру идет быть бледным, темным и чахоточным.
Если в других городах каждое здание считает дни до очередной раставрации или ремонта, то в Питере все наоборот: здания с обновленными фасадами нервно ерзают на стуле не зная куда себя деть в ожидании, когда они уже вновь покроются пылью, что-то покосится и, если совсем повезет, то где-то отвалится огроменный кусок штукатурки. Желателько с карниза на 6 этаже. Тогда его еще и ленточкой огородят, как экспонат в музее - руками не трогать.
Очень тут хорошо.