post
Оригинал взят у ixl_ru в post
Генерал П.Н. Краснов. Письмо в редакцию альманаха “Русская летопись”. 1921.
Надо ясно и открыто говорить о деятельной организации русской революции послом Великобритании Бьюкененом. На чье золото был куплен петроградский гарнизон, чью свежие двадцатипятирублевки раздавал Финляндскому полку вольноопределяющийся Линде, когда вел солдат ставить Керенского, на чью средства совершалась “великая бескровная”, повергшая Россию в море крови и пучину бедствий. И что было раньше, приказ №1, разложивший армию, или Ленин и Троцкий? И не были ли Ленин и Троцкий последствием Керенского и приказа №1, и не довершил ли германский генеральный штаб то, что начал сэр Бьюкенен? Об этом мало говорят, к сожалению!
Барон Б.Э. Нольдэ. Статья “Мемуары барона М.А. Таубе”.Если мы не выдержали войны до конца и если за военными поражениями последовала “первая” революция, а за “первой” революцией “вторая” - октябрьская, то в том нет никакой английской ответственности, что бы там не рассказывали кумушки, как ординарнейший и пассивнейший представитель английского “civil service”, сэр Джордж Бьюкенен, сеял революционную смуту в русском государстве и пожинал её плоды.
К.И. Глобачев. Воспоминания. В феврале 1917 - начальник Петроградского охранного отделения.
Что касается участия в подготовке русской революции союзными державами, то я это тоже положительно отрицаю. Говорят, будто бы Англия помогала нашему революционному центру в государственном перевороте при посредстве своего посла сэра Дж. Бьюкенена. Я утверждаю, что за все время войны ни Бьюкенен и никто из английских подданных никакого активного участия ни в нашем революционном движении, ни в самом перевороте не принимали. Возможно, что Бьюкенен и другие англичане лично сочувствовали революционному настроению в России, полагая, что народная армия, созданная революцией, будет более патриотична и поможет скорее сокрушить центральные державы, - но не более того. Такой взгляд в русском обществе создался исключительно благодаря личным близким отношениям английского посла с Сазоновым, большим англофилом и сторонником прогрессивного блока, а также некоторыми другими главарями революционного настроения, как Милюков, Гучков и пр.
Красный генерал Е.И. Мартынов. Книга “Царская армия в Февральском перевороте”. 1927.
Ввиду этого, как только возникли сомнения в союзнической верности царского правительства, в Лондоне и Париже решили поддержать прогрессивный блок Государственной думы, содействуя установлению в России конституционного строя. Предполагалось, что новое правительство из общественных деятелей, во-первых, будет воевать до конца, так как это совпадает с интересами того класса, который оно представляет, и, во-вторых, сумеет лучше царских бюрократов организовать народные массы для ведения войны, успокоив их видимостью конституции. На основании таких соображений, дипломатические представители Антанты в Петрограде, имея во главе английского посла Бьюкенена, вступили в близкие сношения с вождями прогрессивного блока и стали им помогать в их борьбе за ответственное министерство, бесцеремонно вмешиваясь во внутренние дела России.
…После того, как выяснилось нежелание государя добровольно дать ответственное министерство, вожди прогрессивного блока с благословления дипломатических представителей Антанты, во главе которых стоял Бьюкенен, решили перейти к более энергичным действиям
…Во всяком случае, нельзя отрицать того, что между Бьюкененом и Палеологом с одной стороны, и буржуазными политическими деятелями, враждебными царскому правительству, - с другой, существовала самая тесная связь.
В.Н. Шаховской, министр торговли и промышленности.
В бытность в мою в Дании, я встретился в Копенгагене 3 мая 1920 года с голландцем Сандерс, которого я лично давно знал по Петрограду. Он был со мной в хороших отношениях, и рассказал мне весьма заинтересовавшие меня сведения, которые я полагаю желательным отметить здесь. Но заранее подтверждаю, что я не могу гарантировать точности сообщаемого факта, хотя лично отношусь к нему с известным доверием.
Во время поездки Сандерса в Японию, он встретил англичанина, некого Кука, который при приезде в январе 1917 в Россию лорда Милнера, состоял при нём. Как известно, лорд Милнер возглавлял британскую делегацию на совещании союзников в Петрограде. Кук, принявши Сандерса за англичанина, и будучи уверен, что в России этот последний состоял в английской разведке, рассказал ему, что Милнер устроил в москве конспиративное совещание, с приглашением некоторых кадетских деятелей. Из фамилий присутствовавших Сандерс запомнил только Шингарёва. На совещании этом милнер почему-то убедился, что Русское Правительство склонно идти на сепаратный мир, и это послужило поводом для решения о поддержке Англией революции в России.
Великий князь Александр Михайлович
Самое печальное было то, что я узнал, как поощрял заговорщиков британский посол при Императорском дворе сэр Джордж Бьюкенен. Он вообразил себе, что этим своим поведением он лучше всего защитит интересы союзников, и что грядущее либеральной русское правительство поведет Россию от победы к победе.
Он понял свою ошибку уже 24 часа после торжества революции и, несколько лет спустя, написал об этом в своем полном благородства «post mortem». Император Александр III выбросил бы такого дипломата за пределы России, даже не возвратив ему его верительных грамот, но Николай II терпел все.
Генерал П.Н. Краснов. Письмо в редакцию альманаха “Русская летопись”. 1921.
Надо ясно и открыто говорить о деятельной организации русской революции послом Великобритании Бьюкененом. На чье золото был куплен петроградский гарнизон, чью свежие двадцатипятирублевки раздавал Финляндскому полку вольноопределяющийся Линде, когда вел солдат ставить Керенского, на чью средства совершалась “великая бескровная”, повергшая Россию в море крови и пучину бедствий. И что было раньше, приказ №1, разложивший армию, или Ленин и Троцкий? И не были ли Ленин и Троцкий последствием Керенского и приказа №1, и не довершил ли германский генеральный штаб то, что начал сэр Бьюкенен? Об этом мало говорят, к сожалению!
Барон Б.Э. Нольдэ. Статья “Мемуары барона М.А. Таубе”.Если мы не выдержали войны до конца и если за военными поражениями последовала “первая” революция, а за “первой” революцией “вторая” - октябрьская, то в том нет никакой английской ответственности, что бы там не рассказывали кумушки, как ординарнейший и пассивнейший представитель английского “civil service”, сэр Джордж Бьюкенен, сеял революционную смуту в русском государстве и пожинал её плоды.
К.И. Глобачев. Воспоминания. В феврале 1917 - начальник Петроградского охранного отделения.
Что касается участия в подготовке русской революции союзными державами, то я это тоже положительно отрицаю. Говорят, будто бы Англия помогала нашему революционному центру в государственном перевороте при посредстве своего посла сэра Дж. Бьюкенена. Я утверждаю, что за все время войны ни Бьюкенен и никто из английских подданных никакого активного участия ни в нашем революционном движении, ни в самом перевороте не принимали. Возможно, что Бьюкенен и другие англичане лично сочувствовали революционному настроению в России, полагая, что народная армия, созданная революцией, будет более патриотична и поможет скорее сокрушить центральные державы, - но не более того. Такой взгляд в русском обществе создался исключительно благодаря личным близким отношениям английского посла с Сазоновым, большим англофилом и сторонником прогрессивного блока, а также некоторыми другими главарями революционного настроения, как Милюков, Гучков и пр.
Красный генерал Е.И. Мартынов. Книга “Царская армия в Февральском перевороте”. 1927.
Ввиду этого, как только возникли сомнения в союзнической верности царского правительства, в Лондоне и Париже решили поддержать прогрессивный блок Государственной думы, содействуя установлению в России конституционного строя. Предполагалось, что новое правительство из общественных деятелей, во-первых, будет воевать до конца, так как это совпадает с интересами того класса, который оно представляет, и, во-вторых, сумеет лучше царских бюрократов организовать народные массы для ведения войны, успокоив их видимостью конституции. На основании таких соображений, дипломатические представители Антанты в Петрограде, имея во главе английского посла Бьюкенена, вступили в близкие сношения с вождями прогрессивного блока и стали им помогать в их борьбе за ответственное министерство, бесцеремонно вмешиваясь во внутренние дела России.
…После того, как выяснилось нежелание государя добровольно дать ответственное министерство, вожди прогрессивного блока с благословления дипломатических представителей Антанты, во главе которых стоял Бьюкенен, решили перейти к более энергичным действиям
…Во всяком случае, нельзя отрицать того, что между Бьюкененом и Палеологом с одной стороны, и буржуазными политическими деятелями, враждебными царскому правительству, - с другой, существовала самая тесная связь.
В.Н. Шаховской, министр торговли и промышленности.
В бытность в мою в Дании, я встретился в Копенгагене 3 мая 1920 года с голландцем Сандерс, которого я лично давно знал по Петрограду. Он был со мной в хороших отношениях, и рассказал мне весьма заинтересовавшие меня сведения, которые я полагаю желательным отметить здесь. Но заранее подтверждаю, что я не могу гарантировать точности сообщаемого факта, хотя лично отношусь к нему с известным доверием.
Во время поездки Сандерса в Японию, он встретил англичанина, некого Кука, который при приезде в январе 1917 в Россию лорда Милнера, состоял при нём. Как известно, лорд Милнер возглавлял британскую делегацию на совещании союзников в Петрограде. Кук, принявши Сандерса за англичанина, и будучи уверен, что в России этот последний состоял в английской разведке, рассказал ему, что Милнер устроил в москве конспиративное совещание, с приглашением некоторых кадетских деятелей. Из фамилий присутствовавших Сандерс запомнил только Шингарёва. На совещании этом милнер почему-то убедился, что Русское Правительство склонно идти на сепаратный мир, и это послужило поводом для решения о поддержке Англией революции в России.
Великий князь Александр Михайлович
Самое печальное было то, что я узнал, как поощрял заговорщиков британский посол при Императорском дворе сэр Джордж Бьюкенен. Он вообразил себе, что этим своим поведением он лучше всего защитит интересы союзников, и что грядущее либеральной русское правительство поведет Россию от победы к победе.
Он понял свою ошибку уже 24 часа после торжества революции и, несколько лет спустя, написал об этом в своем полном благородства «post mortem». Император Александр III выбросил бы такого дипломата за пределы России, даже не возвратив ему его верительных грамот, но Николай II терпел все.