Останки, которых «нет»
Вкратце на тему одного из излюбленных аргументов «альтернативщиков» из секты свидетелей Фоменко: «А где же трупы?» Речь идет о том, что практически ни на одном средневековом поле битвы не найдено массовых захоронений, даже в изрытой вдоль и поперек Европе. Исключений немного: Висбю (1361), Альжубаррота (1385) и Таутон (1461).
Перво-наперво, необходимо отказаться от представления, что в средневековой битве принимали участие какие-то несметные полчища. Обычно речь идет о 10-20 тысячах человек с обеих сторон (очень крупное сражение позднего Средневековья). При этом запросто могло быть так, что львиная доля пехоты и прочих обозников в самом пекле битвы вообще не участвовала: не успела подойти, резво драпанула и т.д. Т.е. количество фактических участников битвы сокращается с 10-20 до 5-10, с обеих сторон.
Вторым делом, отказываемся от интерполяции «структуры урона» XX-го века на Средневековье. Доля убитых намертво в средневековой битве была намного ниже, чем в окопах Сталинграда. Оружие другое. Достаточно удачно попасть по ключице, чтобы выключить из боя вражеского рыцаря со всеми его оруженосцами. Убить насмерть закованного в броню рыцаря - это разве что он остался лежать обездвиженный и всеми покинутый на чужой территории; хотя даже тут еще нужно попасть мизерикордией в щель доспеха. А зачем это делать, если каждый плененный рыцарь - это огромные выкупные деньги?
Таким образом, вопрос сводится до вида «Куда с поля битвы делись несколько сотен погибших?»
Здесь, в первую очередь, необходимо понимать религиозное (а другого, собственно, и не было) мировоззрение того времени. Одно из центральных мест в котором занимал вопрос о правильной смерти. Поэтому, собственно, и вызывали у населения такой шок все эти «чумные ямы» и тому подобные экспресс-методы. Чтобы попасть в лучший мир, недостаточно правильно жить. Едва ли не важнее правильно умереть, в т.ч. быть правильно погребенным. Омытым, отпетым, нерасчлененным, в саване, вверх лицом, головой на запад и т.д. И самое главное - на освященной и, крайне желательно, «своей» земле. Т.е. в окружении родственников: в семейном склепе, в «родовой» церкви, на общинном погосте и т.п. И ради выполнения этих требований ресурсов обычно не жалели: не денежных, ни энергетических. Ни ради себя, ни ради родственников. Ибо бросить родственника без должного погребения - это вызвать у окружающих массу вопросов из серии: «а ты христианин ли вообще, или, может, тебя на костре поджарить?»
Что считать освященной землей, а что нет, решала церковь (имевшая во всем этом деле серьезный финансовый интерес). Кладбища имели четко очерченные границы, каждый погребальный обряд оплачивался по твердой таксе и т.д. Этот момент еще проявится далее по тексту.
Как пишет Монстреле, после битвы при Азенкуре знатные сеньоры были отвезены для погребения в свои земли. Так, герцога Брабантского сначала отвезли в Сен-Поль, там положили в свинцовый гроб с пряностями и травами, для деодорации и препятствования тлену. Через шесть дней гроб доставили в Турне, потом в Брюссель, потом в Тервюрен, где отпели и погребли рядом с супругой 3 ноября, то есть через 9 дней после гибели. В общей сложности гроб с телом проделал расстояние в 173 км по прямой.
Тела знатных англичан, погибших в той же битве, отвозили на еще более дальние расстояния (Нортгемптоншир, Саффолк). Тут уже пряности и травки не работали. Для подобных случаев использовали сложные методы типа Mos Teutonicus, либо обычное потрошение и экспресс-бальзамирование.
При этом не одни лишь важные сеньоры удостаивались чести быть отвезенными для погребения в родные земли. Наряду с этим, в источниках имеются указания на то, что погибших отвозили на ближайшие церковные кладбища. Так, после битвы при Пуатье около 50 погибших французов были похоронены в доминиканском монастыре в Пуатье, еще около сотни - во францисканском монастыре того же города. Погребением занимались сами монахи соответствующих орденов, которым это занятие вменялось в обязанность по статусу.
Сохранился письменный источник, согласно которому погребение части погибших при Пуатье на одном из местных кладбищ состоялось лишь 14 февраля 1357 года, т.е. через четыре месяца после битвы. Возможно, такая длительная задержка была связана с финансовыми вопросами и получением соответствующего разрешения от церкви. Это, однако, не означает, что все эти четыре месяца трупы валялись неприбранными на поле боя. Их, как и положено, погребли в трехдневный срок во временных братских могилах, предварительно освятив их.
Недавние раскопки поля битвы при Таутоне показали, что тела погибших сначала были захоронены на поле битвы, а затем отвезены на «постоянное место погребения» - примерно через 20 (!) лет. Видимо, когда нашлись деньги. На это косвенно указывает королевский указ от 19 февраля 1484 года, в котором король выделяет средства для приходской церкви Сакстона и еще одной часовни с целью погребения при них тел погибших в битве при Таутоне.
Аналогичную ситуацию мы видим и по битве при Альжубаррота. «Постоянное» захоронение было произведено лишь через семь лет после сражения, когда закончили строить часовню. При этом надо отметить, что эксгумации и повторные захоронения были распространенной практикой в Средние Века. Так, в городах обычным делом было выкапывать останки для захоронения на их месте новых умерших.
В заключение можно вспомнить и китайские средневековые традиции. Считалось, что погребение на чужой земле приводит к перерождению души умершего в голодного духа или демона гуй. С этим поверьем была связана китайская практика обязательного перевоза останков покойного на родную землю, каких бы усилий и затрат это ни стоило родственникам.
Подробнее см: https://books.openedition.org/pumi/9892
https://dzen.ru/a/ZRUhRoQODiQb2m5s