«ОСТАЛЬНОЕ УЗНАЕТЕ ИЗ КИНО». МИТЧЕЛЛ
«ОСТАЛЬНОЕ УЗНАЕТЕ ИЗ КИНО». МИТЧЕЛЛ
Мартин Кримп
Гамбургская немецкая драма
Постановка - Кэти Митчелл
Еще одна трактовка мифа о роде лабдакидов. Последнее, девятое представление на сцене руководимой Карин Байер Гамбургской драмы - 7 июля с.г.
Драматург Мартин Кримп обновил пьесу Еврипида, описав древнюю войну как историю родовой травмы, отражающейся на несколько поколений лабдакидов. Герои античного мифа оказываются заложниками ситуации, тщетно пытаясь предотвратить грядущие катастрофы, цепь которых прервать невозможно. В очередной раз происходит война в Фивах, битва между братьями, Этеоклом и Полиником, ставшей роковой для обоих, и для матери Иокасты, вступившей со своим сыном Эдипом в связь. Кримп соединяет два фокуса - событие из «Финикиянок» Еврипида (конфликт братьев) и описанное в другой трагедии противостояние Антигоны и Креонта (из событий далекого будущего, когда один из братьев будет убит). Кримп передает хору эту новую версию конфликта, повторяющегося, тянущегося уже множество веков. Рефреном звучит отсылка к сцене с загадкой Сфинкса из фильма Пазолини «Эдип» 1967 года. Вопрос в том, кто ходит утром на четырех ногах, днем на двух, а вечером на трех, будет неоднократно возникать в спектакле, повествующем историю грехопадения и последующего террора внутри одной семьи.
Митчелл и Кримп вносят в историю ряд новшеств - к героям мифа добавились 12 молодых участниц хора, появляются киноприемы, меняется лексика. Текст античной трагедии превращен в прозаический, повествуемый в фокусе отстранения, словно речь идет о третьих лицах. Вот, например, реплика Креонта: «Как я уже сказал, говорит Креонт». Омоложение языка современными выражениями, жаргонизмами и сленгом вызывает бодрое оживление зала, который аплодируют сначала неуверенно, затем смелее и энергичнее.
Сценограф Алекс Илес строит прихожую полуразрушенного особняка XIX века. Плющ пробился сквозь пол и стены. Покрытые пылью и грязью напольная плитка, оконные рамы, штукатурка потрескались. Люминесцентные лампы мертвенным тоном освещают упадок. Загадочной жизнью живут двери, стулья начинают плавать в воздухе.
С этими домом и его обитателями давно что-то случилось. Мы смотрим на них, как на экспонаты музея, хранящих скрытое знание. То, что зримо, - воспроизведение уже случившегося. Традиционный театральный эффект развуалирован и включен в ткань повествования.
По ведущей слева, на второй этаж лестнице молодые девушки в черных траурных платьях и деловых костюмах снуют взад-вперед, перенося вещи из комнаты в комнату.
Затем на первом этаже стремительно выведут заложников с завязанными глазами и быстро уведут в глубину сцены. Откуда неожиданно выйдет участница хора и начнет пролог: «Почему вам хотелось заплакать в конце фильма 1967 года Пьера Паоло Пазолини «Эдип»? <…> «Насилие в прошлом прозвучит и в будущем. Страдания, враждебность, месть доминируют над людьми с незапамятных времен». <…> «Если камень весом 75 граммов / летит по воздуху со скоростью 200 километров в час / и способен разрушить таз человека, / неужели и тогда мы посчитаем это красивым?» <…> «Посмотрите на карте точно. Где парковка супермаркета? Можете ли вы найти автобусную остановку? Отметьте мягким карандашом, где бог земли ставит крест на войне, поражая фасад жилого бетонного квартала».
В этом потоке сознания - болевые точки спектакля. Понятия - «слава», «Бог», «власть», «расы», «национальности», «война, «справедливость» - будут многократно произнесены за вечер.
После пролога выведут Иокасту (Юлия Винингер), которая под пристальным вниманием «хора» в течение десяти минут будет рассказывать историю семьи. О том, как Лай женился на ней. Как ее тайно спасенный сын Эдип убивает своего отца и женится на матери, и как, постигнув правду, выкалывает себе глаза.
Иокаста рассказывает и о других своих детях: сыновьях Полинике (Бастиан Райбер) и Этеокле (Кристоф Лузр), о дочерях Антигоне (Софи Краус) и Йемене. Сыновья, унаследовав от отца упрямство и настойчивость, вступают в смертельную схватку друг с другом. Полиник хочет завладеть властью в Фивах через год, а Этеокл намерен нарушить договор, и встать у престола до окончания срока. Иокаста рассказывает о попытках урегулировать конфликт между ними. Тщетно. Братья лишают друг друга жизни. Иокаста кончает жизнь самоубийством.
Во время рассказа матери «хор» выводит участников рассказа. Вот усаживают братьев по двух концам длинного стола, которые, то потупив взор, то ухмыляясь, слушают страшную историю грехопадения рода. Один из братьев включается в рассказ, произнеся: «Война красивее, острее, слаще, чем трах с девушкой». И получает оплеуху от матери.
Иокаста, убежденная сторонница разума и государственных интересов, пушечное мясо фатума. Антигона, травмированная еще в детстве, жаждет боя неуправляемого, разрушительного. Софи Краус, исполняющая роль старшей дочери, озвучивает текст «Антигона реагирует с волнением, но без страха», при этом на фоне строгого пластического решения спектакля она кажется слишком слащавой и слепой.
Братья и их дядя Креонт (Пауль Хервиг) - трусливые, испуганные люди, способные только отступать и оступаться. Этеокл (Кристоф Лузр) и Полиник (Бастиан Рибер) - тоже жертвы, пушечный корм. Они теряют рассудок, превращаясь в тяжеловесов, срывающихся под грузом зависти и обид в пропасть, снося все живое на пути. Креонт же - горячий, отчаянный, но неудовлетворенный ролью правителя. То трясется от страха, то низвергает потоки брани на хор охранниц. Тяжелая правда и у него. Оракул Тересий (Михаэль Витенборн) предсказал ему будущее: его армия фиванцев победит, если его сын Менекей будет принесен в жертву. Роковой ответ прорицателя получает и сам Менекей (Уве Дрейзель), тайно принеся себя в жертву. Ради окончания войны. И это зря.
Единственный в этой группе адекватный, обладающий чувством юмора, герой, вы не поверите, - Эдип (Ян-Петер Кампвирт), но и у него никаких шансов. Как и у всех остальных заключенных дома.
Перед нами ретроспективный ряд от финала к началу. Нагнетаемая атмосфера ужаса с первых моментов спектакля предвещает страшный конец. Двери со скрежетом и скрипом одновременно открываются и захлопываются по мановению невидимой силой. Сценические перемены сопровождаются нагнетающей музыкой, словно из фильма ужасов. Сирены и световые вспышки будут действовать публике на нервы. Реквизит - камень, глобус, нож-убийца Лая, кинжал жертвоприношения Менекея, выносятся «хором» в стеклянных колпаках, как ценнные реликты черных дел лабдакидов. Хор девочек становится то тюремной охраной, то учеными, то путешественницами из будущего, то хранительницами музея, то режиссерами, руководящими действиями античных персонажей. На фоне ритуалов обслуживание музейного хранилища символов греха, трогательно оберегаемых руководством тюрьмы.
Отдельный эффект - перемотка действия назад. Повтор только что произошедшего. Физически исполнено филигранно. Участницы хора двигаются обратно - вверх по лестницу, через двери, сквозь сцену. Собранно, напряженно и сосредоточенно, как сектантки, четко исполняющие ритуал. Акцент. Чтобы никогда не забыть ни эту карусель террора, ни культ смерти, ни аттракцион уничтожения воли, воспроизводимые снова и снова.
Весь спектакль нам напоминают о травмах и их повторении. Яростное противостояние - фатум против воли богов против человеческого выбора, как мощный каток давит поколение за поколением. Воспроизведение мифа о ладбакидах, по Митчелл, - магическая акция, красивая и мрачная, своими искусственными картинами напоминающая стиль раннего Боба Уилсона, проливающего тягучую атмосферу безысходности в зал. Однако в отличие от уилсоновского эстетства, переносящего из реальности в виртуальные миры, Митчелл погружает публику в мясо настоящего. Доверенное до механизма насилие, прокручивающее в мясорубке сценической тюрьмы героев, далеко не миф. Так реально все происходящее. Даже кино. Специалисту по интеграции кинотехник в драматический спектакль Митчелл удается перевести киноцитаты на иной уровень. Отрывки из фильма Пазолини - те же реликты неутихающей войны, что и нож, карты и старые книги... Только кино-экспонат, передающий ужас участников, воспроизводится, как концертный номер, в точно выверенный момент. При этом, как и обещала Митчелл, приемы «кино-глаза» в спектакле не используются, за исключением транслируемых, отснятых ранее эпизодов с Иокастой, Креонтом и Тересием. И фильма Пазолини… Кинокадры. Мать и ребенком под щебетанье птиц сидят в залитой солнцем природной идиллии, все могло быть великолепно, если бы не ее печальный взгляд.
Так что же такое человек? Даже Эдип не знал ответ, пройдя историю Фив с превращением из безвинного человека, решившего потягаться с судьбой, к человеку виновному, зависимому, сломленному. Тут действует не первородный грех, столь часто эксплуатируемый интерпретаторами античной мифологии. Крим упоминает «узлы истории человечества», символом которых стали сыновья Полиник и Этеокл. Именно эти узлы обслуживают участницы хора, обязанные раз за разом демонстрировать поучительную семейную сагу. Именно в ней Кетти Митчелл выстраивает систему заключения человека в тюрьму, лишения его свобод, превращения одного брата в животное, а второго - в мясника.
После спектакля задаешься вопросом, так уж ли система во всем виновата, и насколько сопротивление бесполезно?
ВИДЕО-трейлер
Телерепортаж о премьере от NDR.de
"Остальное узнаете из кино»
Мартин Кримп
Постановка - Кэти Митчелл
Сценография - Алекс Илс
Костюмы - Лора Хопкинс
Музыка - Пауль Кларк
Свет - Джеймс Фарнкомбе
Звук - Донато Уортон
Драматургия - Йорг Бохов
Исполняют:
Юлия Винингер - Иокаста
Софи Краус - Антигона
Кристоф Лузр - Этеокл
Бастиан Райбер - Полиник
Ян-Петер Кампвирт - Эдип
Пол Хервиг - Креонт
Майкл Витенборн - Тересий
Уве Драйзель - Менекей
Рут Мари Крёгер - мать
Джорджо Спигельфельд - офицер
Никлас Брюн - раненный
и
Геза Гойе
Мике Биендара
Екатерина Бинц
Фредерика Бор
Тинка Фюрст
Жозефина Гельхар
Мерсиха Хусагик
Йоханна Линк
Ребекка Мари Мине
Майке Шмидт
Тамара Тайзен
Гала Винтер
и т.д.
Продолжительность - 1 час 45 без антракта
Премьера - 24 ноября 2013
Официальная страница спектакля на сайте Немецкой драмы в Гамбурге
Кети Митчелл и интендант Гамбургской драмы Карин Байер познакомились на одном из семинаров для молодых режиссеров в 1990-е годы и до сих пор поддерживают тесные творческие и дружеские связи.