«ИГРОК». ДОСТОЕВСКИЙ. ЛАБЕРЕНЦ
«ИГРОК»
Федор Достоевский
Дюссельдорфская драма
Постановка - Мартин Лаберенц
Постановка 32-летнего режиссера Мартина Лаберенца по роману Достоевского «Игрок» - скородел. Автор для Лаберенца - один из любимых, исследованием творчества которого он занимается много лет, и уже дважды ставил его произведения на малой сцене Драматического театра в Лейпциге. Однако конвейер премьер на сцене Дюссельдорфской драмы, требует другой подготовленности и иных сроков. А тут… Словом, обо всем по порядку.
Достоевский написал роман за 26 дней в 1866 году. Нуждался очень. Предыстория известна: в Висбадене писатель проиграл не только свои деньги, но и наличность подруги. Взял в долг у «плохого человека» под новый роман. Для исполнения обещания нанял стенографистку Аню, поспешил и скоро дело кончил. Подруга получила назад свои деньги. Стенографистка стала женой. За свадебкой отправился в Баден-Баден, где проигрался вновь. Дал жене слово «больше не играть», и держал его до самой смерти.
Словом, симптоматику игровой зависимости знал изнутри. В центре романа - игрок, один из типов русских, подвизающихся службой учителя в семье, выбитой крестьянской реформой заграницу. Герои новой эпохи, не нашедшие применения на Родине, оказались на чужбине и «чего-то ищут» (см. статью Достоевского «Зимние заметки о летних впечатлениях») в среде французов, англичан и немцев, давно определивших «форму» своего национального характера, а русские, по-Достоевскому, всегда в процессе становления. Как отметил в одном из интервью режиссер спектакля Лаберенц, эта мысль Ф.М. - актуальна и сегодня.
В поисках смысла и ожидании «знака свыше», героя согревает любовь, подозрительно напоминающая описание реальной связи Ф.М. и Аполлинарии Сусловой, «требующей от людей всех совершенств, не прощая ни единого несовершенства в уважении других хороших черт». Вокруг этой любви закручивается рулетка жизни и финансового краха семьи генерала Загорянского, тщетно расчитывающего на наследство тёти и, в конце концов, проигравшего все. Самый пронзительный момент спектакля - сцена, когда Алексей совершает выбор между деньгами и любовью. С опьянением мысли о крахе притупляются, высокое чувство вдруг покажется незначительным, а корыстные желания охватывают приступом тело.
Ничего нового. Миром правят деньги. Жадность усугубляет существование. Стремление к богатству создает видимость власти над людьми. Плюс отмечаемую рецензентами спектакля черту русского характера, выражающуюся в том, что гроши у русских не задерживаются. «Деньги - это все, - кричит учитель Алексей яростно в зал. - Русский человек не способен накопить капитал. Я русский. И это значит: деньги трать! Деньги есть Бог. У кого деньги есть, больше не рабствует».
Психодрама для семи актеров с обращенными к публике монологами автобиографий. Мощный внутренний конфликт между желанием свободы и зависимости от страстей. Мужчины, как все архитипичные недотёпы, комичны и нелепы, слабы и глупы. Женщины - искусительницы, одержимы истериками, интригами и расчетом. Всех их - пленников мира высокомерия и отчаяния разъедают сомнения и депрессии и сковывает кризис смысла жизни. Семь актеров играют наркоманов с их путаницей в отношениях, попытками освободиться, утратой иллюзий и разочарованием. По жанру спектакль напоминает теле-шоу с существованием игроков «на грани», высоким тонусом, резкими вскриками, форсированной амплитудой голоса повышенных тонов.
Так в спектакле от денег стонет все. Режиссер организовал действие таким образом, что актеры кометами вращаются вокруг главного персонажа - учителя Алексея Эдгара Эккерта, втянутого в обссессивную и бурлящую жизнь эмигрантской семьи в «муравейнике» Европы.
Российская публика врядли сможет принять типаж актера, назначенного на роль «русского учителя». Сформировавшийся за рубежом сводками криминальных дел «красной мафии» штамп «русского героя» объединил черты разных культур многонационального СССР. Однако об этом быстро забываешь, принимая правила игры, т.к. на Алексее Эдгара Эккерта - гигантский объем роли, исполненной им виртуозно. Речь его то беглая, то раскованная, то возвышенная, то передающая состояние нервного истощения. Актер блестяще применяет приемы физического театра, при этом являя мастерство владения ритмом. Только к финалу, в сцене парижского вечера герой талантливого Эдгара Эккерта, наконец, освобождается от десятков личин и становится серьезным. Он, наконец, признается в своей зависимости, преодолеть которую ему не хватает сил. Впадая в экстатический ступор, из глубины сцены Алексей выкрикивает обвинения миру в том, что после каждой игры тиски одиночества сжимают его сердце все крепче, и боль становится невыносимой. Ему искренне веришь.
Рядом с ним, красным - холодный и невозмутимый англичанин в голубом, мистер Астлей Себастьяна Грюнвальда, почти статуарный персонаж, то сидит, задумчивый и невозмутимый, то по-буддистски медленно переходит из состояния засыпания к бодрствованию и обратно. Как точно описал Салтыков-Щедрин в хронике «Наша общественная жизнь» (май 1863 г.), путешествующий англичанин «везде является гордо и самоуверенно и везде приносит с собой свой родной тип со всеми его сильными и слабыми сторонами».
В противовес «льду и пламени» молодых друзей - Карин Пфематтер, исполняющая роль той самой всеми ожидаемой тетки. Ей, конечно, не 75, хотя впечатление богатой эксцентричной особы производит. Учитывая ее прямоту и искренность, симпатии зала она завоевывает в два счета, отказав генералу в деньгах. Но к концу первого акта любовь зала столь же скоро теряет, вдруг обернувшись к публике и бросив ей прямо в лицо - «вот дерьмо, дерьмо, все дерьмо уже тут», дав повод в антракте покинуть театр той части зрителей, что приняла вольность драматурга на свой счет. У Достоевского, понятно, ничего подобного в тексте нет.
Во втором акте мы вдруг понимаем, что главный герой вовсе не учитель, а тетка Антонида Васильевна Тарасевичева. Актрисе Карин Пфематтер удается рассказать историю пробуждения монстра в воспитанном человеке, показать, как вирус игры способен разрушить успешного человека изнутри, доведя до безумия. В кульминации иступлено кричит героиня «Я хочу выиграть!» и обнажается целиком. Чувствуешь оцепенение, следя за тем, как под звуки пульсирующей электронной музыки немолодая женщина бегает голой по раскачивающейся площадке сцены, пока ее, проигравшую все, не выбрасывают из казино.
Еще актерские победы спектакля одержимые рискованными играми - Полина Анны Бломейер, маркиз де Грюе Флорана Яра, и открытие молодой Сары Хостетлер в роли мадмуазель Бланш. Актеры подкупают органикой, импровизацией, умением искуссно балансировать на грани трагедии и фарса. Одна из ключевых сцен - с чемоданом, полным денег, который появляется вдруг на сцене и Алексей вместе с англичанином Астлей начинают паниковать, решив, что в чемодане бомба. Ситуацию разыгрывают стремительно, порой даже смешно, заканчивая сцену возгласами, направленными в зал: «Мы нуждаемся в помощи!» и «Вы должны спасти нас»! Учитывая финансовые проблемы Дюссельдорфской драмы с его дефицитом в несколько миллионов евро, обращение героя в зал отзывается в сердце. Хоть умом и понимаешь, следя за многократными переменами пышных и богатых костюмов Адриана Брага Перецкого, куда в этом театре уходят деньги.
Словом, спектакль не ровный, но многие находки увлекательны. Вследствии сжатых постановочных сроков возникает жанровая эклектичность в чередовании сцен комедии положений, народного театра, криминальной драмы, типа, «Крестного отца» и т.п. Одиноко звучат реминисценции из Беккета, Брехта и Томаса Бернхарда. Любопытно психоделичное музыкальное решение Фредерике Бернара. Неожиданно появление духового оркестра Герресхаймера. Стильный грим - выбеленные лица сотрудников казино, красный клоунский нос у игрушечно наряженного генерала, маски посетительниц казино в стиле кабаре начала XX века. И т.д.
Первый акт скроен удачно, но затянут второй, решенный в монологическом ключе. Отсутствие диалогов лишает действия динамики, внося оживление лишь в те моменты, когда актеры «выходят из себя». Возможно, ритм смог выровниться, если бы из второго акта исчезли минут тридцать, слишком уж долго в каждом признании зарождается чувство вины, дублирующее исповедальность ясного первого акта. Однако все эти шероховатости искупаются жемчужиной второго действия - сложно построенной получасовой сценой игры в рулетку, окутывающей не только сценической пространство, но и зрительный зал обманчивой атмосферой морока казино.
В целом публика приняла спектакль дружелюбно, кажется, перепутав его с инсценировкой романа Фицджеральда о «Великом Гэтсби». В то время как в Берлинском Фольксбюне в постановке того же романа Достоевского Франку Касторфу удается зрителя напугать, показав, как «казино капитализма» раскрутило маховик сегодняшнего финансового кризиса.
Видео-ролик
Click to view«Игрок»
Федор Достоевский
Редакция - Мартин Лаберенц и Катрин Майклс
Перевод на немец. - Светлана Гайер
Постановка - Мартин Лаберенц
Сценография - Фолькер Хинтермейер
Костюмы - Адриана Брага Перецки
Музыка - Фридерика Бернхардт
Драматургия - Катрин Майклс
В ролях / Команда
Эдгар Экерт / Алексей Иванович, учитель
Майкл Абендрот / Генерал Загорянский
Анна Блумаер / Полина Александровна, падчерица Генерала
Карин Пфаметер / Антонида Васильевна, бабушка Генерала
Себастьян Грюневальд / Г-н Астлей
Сара Хостетлер / Мадемуазель Бланш
Флориан Яр / Маркиз де Грие
Фридерика Бернхардт / Музыкант
Питер Фрауне / Саймон Хан / Мирко Шрайбер / Труба
Герберт Сайонц / Йоахим Урнер / Теноргорн
Ларс Хайман / Ши-Джо Ли / Валторна
Генрих Дорниден / Ханс-Йозеф Гофмейстер / Питер Мюллер / Дамиан Степанюк / Тромбон
Томас Мелдрам / Карл Спитбауэр / Туба
Премьера - 11 января 2014 года
Продолжительность - 3 часа 15 минут с антрактом
Официальная страница спектакля на сайте театра
Фото - Себастиан Хоппе