«Три сестры». Чехов - Эндрюс
«ТРИ СЕСТРЫ»
Антон Чехов
Young Vic, Великобритания
Постановка - Бенедикт Эндрюс
Шедевр 2012 года из эры новаторских постановок пьес Антона Чехова XXI века. Австралийский режиссер Бенедикт Эндрюс создал радикальную версию хрестоматийной драмы. Засыпающие от скуки герои, пение в стиле Курта Кобейна, глубоко трогательные страдания героинь на фоне неизбежного процесса утраты прошлого.
В спектакле есть и традиция. Упругая тишина, постанывающий от кружения волчок, хаос городского пожара, удаляющиеся звуки сапог военного полка и звуки еврейского оркестрика. Но сама общность героев не определяется кровными связями или всплесками либидо. Пj сцене ходят, молчат, говорят, бегают участники некоего страшного эксперимента, за которых начинаешь искренне переживать. Так как исход этого опыта очевиден и неутешителен.
Кажется, что часто плачущая учительница Ольга Мэрайи Гейл, нервно курящая Маша Ванессы Кирби в траурном платье из гипюра и готовая невеста Ирина Галы Гордон пребывают в приподнятом тонусе, будто на допинге, который, как выясняется позже есть не дань поп-культуре и слепому следованию тусовочной моде, а следствие их образованности и воспитания. Нужно ведь жить, верить, трудиться и бдеть. Но в этом безжизненной среде, где быт исчезает быстрее, чем появляется, слова об идеалах кажутся болтовней и пустым трёпом.
Ведь на сцене сценографом Иоханнесом Шютц выстроен анахроничный пустырь, выросший на обломках эпох: бетонные пол и стены, белая коробка люминесцентного потолка, казарменные кушетки и высокая гора отменного, но никому не нужного чернозема по центру у задника.
Тут сестры будут ждать лучшей доли, предаваться мечтаниям и разочаровываться настоящим. Не боящаяся быть некрасивой Ольга (актриса еще вчера играла Офелию), строит нелепые гримасы, наверняка, вызывающие массовое производство карикатур у ее учеников. Еще недавно улыбчивая Маша, вдруг поняла, что окончательно потеряла Вершинина, уселась на кучу земли и завыла протяжно белугой, растирая слезы, сопли и грязь по лицу рукавами сексуально-траурного наряда.
Фарфоровая кукольная прелесть Ирина с огромными карими глазами, завитыми локонами и пышными, слегка разомкнутыми губами. В такую трудно не влюбиться. Ее чары околдовывают не только Соленого-Тузенбаха, но и пришедших на ее именины военных. Но за ее русалочьей красотой скрывается невинность, осторожность и ложные цели, когда любить еще не научилась, а подражать старшим сестрам уже нет желания.
Сестрам противостоит Наташа Эмили Барклай. Но решение ее образа удивляет, так как режиссер из Австралии выводит на сцену типичную приехавшую в Европу иммигрантку с диалектом австралийки, у которой даже праздничный наряд не скрывает татуировок на теле. Эта героиня, занимая все больше места в пустом пространстве "дома", кажется мстительницей за отнятую у аборигенов пядь земли, настоящей амазонкой с чужого континента. Появляясь в шубе, поверх ночной рубашки и на каблуках, она - откровенный семейный тиран, уверенный, что наведет тут порядок.
Будто волей случая оказался рядом с ней пузатый увалень Андрей Дэнни Киррейна, забывающий завязать шнурки и застегнуть пуговицы на рубашке, молнию на куртке. Он станет улыбаться и пускать слюни, глядя, как его дерзкая жена ищет приключения на стороне. Кажется еще одним случайно забредшим на сцену спортсменом - Ферапонт Гарри Дикмана. Этот вуди-алленовский тип - комичный старичок в очках с толстыми стеклами, семенящий за Андреем, таскающий то зонт, то тапки и папки, по-клоунски натыкаясь на своего хозяина. Что, впрочем, не мешает Андрею признаваться своему верному и глухому оруженосцу во всех тяжких.
Прямая противоположность Андрею - Соленый Пола Ратрея - раздражительный, жесткий военный офицер с легким косоглазием и стальным взглядом, что оправдывает его конфликт с потенциально штатским бароном. Его противник Тузенбах Сэма Троутона - слегка манерный, несуразный эстет и мечтатель, склонный к разговорам вслух с собой, когда смотрит телевизор.
Удивительно, но опасный тип здесь вовсе не Соленый, а доктор Чебутыкин Майкла Феаста с повадками латентного маньяка. Сдержанный образ решен точными деталями и однозначно пугает, особенно когда тот проговаривается о своей любви к Ирине и сестрам. Что он сделает с девицами, когда они останутся одни? Страшно представить.
Человек совсем из другого теста - Вершинин Уильяма Хьюстона. Обаятельный, чуть-чуть романтичный, знает себе цену и бравирует умом в качестве самого сексуального мужского органа. Он остроумно назовет секрет золотого будущего "маркетинговым ходом", который можно просчитать. Но при этом поведение Вершинина тоже кажется чудаковатым, потому что все и даже его полк бегут от экономического и экологического упадка, слизывающего приметы комфортной среды для жизни. Лишь члены прозоровского отряда будут фанатично напоминать, что перед лицом рухнувших надежд требуется выносливость.
Застрявшая в провинциальном российском захолустье семья кажется взломанной компьютерной программой, превращающей любые инициативы в экзистенциальный кризис. И несмотра на кажущуюся свободу пространства, здесь нечем дышать.
Нянька Анфиса Анны Куинсберри выступает сначала активным наблюдателем. Но, несмотря на ее очень органичное существование, сущность совершенно инфернальная, своего рода Человек от театра, знающий все секреты.
Единственная отдушина, когда в текучем месиве склоняющих к скуке длиннот и пауз изредка врывается нечто фантасмагорическое, но эти вставки кажутся реалистичнее, чем кладбищенский церемониал по почившему будущему, память о котором окончательно в финале выдувается низкочастотным шелестом вертолетных лопастей из покидающего город парка военной техники.
Одна из мистических вставок - обряд колядования. Точнее, подготовка к веселью. Все гости вместе с сестрами наряжаются в костюмы и маски зверей. И ждут праздника. Рождается диалог из жизни животных, комичный, трогательный и живой, напомнивший картину бдения рождественского чуда, отмененного одной очень недоброй волей. Словно роковая метка.
Публика сидит с трех сторон и следит за тем, как судьба расстреливала отпрысков покойного генерала в упор. Сестры обнимутся и прижмутся друг к другу только в самом конце, оказавшись в безвременном "нигде", оформленном в стиле кислотных галлюцинаций. И как бы не эстетизировал режиссер эту троицу юных дев, перед нами жертвы технократической катастрофы, канущие в пропасти неизвестности вместе с сотнями тысяч других лиц.
Очень чеховская и при этом совершенно новая реальность.
Группа подвыпивших гостей у Прозоровых на именинах Ирины хором исполняют хит группы Нирваны "Smells Like Teen Spirit" [повеяло юностью], куда безжалостно вставлена цитата из русской народной песни.
Они поют:
"Заряжай ружья и собирай друзей.
Как весело расставаться с иллюзиями и притворяться. <...>
Я хуже других в том, что мне даётся лучше всего,
За этот дар я чувствую себя благословлённым.
Наша маленькая группа всегда была
И будет до конца".
Не удивительно, что конец есть, а группы нет. Мы давно все трагически порознь. Но так нельзя.
Видео=трейлер
Click to view«ТРИ СЕСТРЫ»
Young Vic, Великобритания
Текст - Антон Чехов
Постановка - Бенедикт Эндрюс
Сценография - Иоханнес Шютц
Костюмы - Виктория Бир
Свет - Джеймс Фарнкомбе
Звук - Поль Ардитти
Музыкальное оформление - Фил Бейтман
Подбор артистов - Мэгги Ланн (CDG) и Камилла Эванс (CDG)
Помощник режиссера - Натали Абрахами
Ассоциация дизайна - Бен Кларк
Прически Кэмпбелл-Дизайн - Young
В ролях:
Наташа - Эмили Барклай
Горничная - Орион Бен
Ольга - Мэрайя Гейл
Федотик - Грифит Глин
Ирина - Гала Гордон
Ферапонт - Гарри Дикман
Маша - Ванесса Кирби
Андрей - Дэнни Киррейн
Анфиса - Энн Куинсберри
Певица - Синди Кцурея
Роде - Ричард Приал
Соленый - Пол Ратрэй
Тузенбах - Сэм Троутон
Чебутыкин - Майкл Фист
Кулыгин - Адриан Шиллер
Вершинин - Уильям Хьюстон
Официальная страница спектакля
Буклет спектакля можно скачать тут.