К чему приводит движение фестивалей Fringe?
Ощущение надвигающейся катастрофы возникло после съезда директоров России в сентябре 2009 года, проводимого СТД РФ в Санкт-Петербурге. Там на очередном из дней выступала руководительница крупного шведского театрально-зрелищного концерна, которая поделилась двумя радостными новостями за предыдущий отчетный сезон:
1) для продажи билетов по всей территории шведским концерном было завербовано 42000 волонтеров, готовых толкать билеты "из двери в дверь", обходя буквально каждый дом;
2) за прошедший сезон концерну удалось увеличить количество премьер и достигнуть планки 82 новых спектакля в год.
- 82 премьеры в одном театре, Карл! Это на родине Стриндберга и Бергмана!!!
Тут после объявления итогов прошедшего сезона в Москве с 10-12 премьерами в одном отдельно взятом коллективе весь столичный арт-топ-менеджмента не на шутку всколыхнулся и возроптал: "Где этот театр-передовик? Откройте всем веки! Покажите нам его!" И начатая дискуссия о критериях театральной эффективности уже готова из публичной перейти в стадию "за закрытыми дверями", когда на очередной закрытой встрече комитетов по культуру с директорами подведомственных учреждений страны вдруг возникнет обязательная директива к немедленному исполнению.
Теперь перенесемся в теплый и гостеприимный Авиньон, где с 1947 года бьет небольшой родник (на 20-30 премьер) официального театрального фестиваля, поддерживаемые государством, спонсорами-фондами и в последние годы еще и ЛГБТ- профсоюзом Европы. А рядом с официальной афишей бущует интернациональное море OFF-программы, размывающее разницу между профессиональными и любительскими мастерством в невозможно большом показателе 1567 премьер в сезоне лето-2016. А в следующем году Оргкомитет OFF-программы уже пообещал этот показатель увеличить, что привезет к возрастанию арендной ставки и увеличению категории выступлений open-air или попросту "на улице".
Дополнительных театральных залов в Авиньоне строить негде. А новые проекты продолжают появляться (в том числе, и совместно с Россией, чем уже хвалится авиньонская дирекция и Департамент культурных программ муниципалитета). Но все они перемещаются сначала из летнего сезона в другие времена года, а затем из Авиньона - на площадки других французских городов.
Чтобы отсеять начинающих, молодых да ранних, вводится высокая планка входа на рынок, лишая права начать свой путь в самом сердце театральной культуры Франции, выдавливая молодых активистов испытывать судьбу на периферию, в европейских городах с традиционным населением 30-50 тысяч человек, где давно уже не существует системы репертуарного театра, а премьеры на сдаваемых в аренду площадках идут по 2-3 месяца из-за небольшого количество публики. Что приводит опять же к новой гонке за количеством премьер и поиском новых творческих сил.
А теперь мы подходим к главной новости, позволяющей понять, куда же развивается Fringe-движение.
Перенесемся на родину Fringe, острова туманного Альбиона. В Великобритании совсем недавно закончились публичные слушания отчетов по проводимому ежегодно с 1947 года Fringe-фестивалю, где рапортовали о росте статистики по сравнению с предыдущими периодами и побитом в 2016 году рекорде 3296 премьер!
А спустя месяц торжественная риторика вдруг сменилась траурной. И сразу несколько британских СМИ заговорили о том, что в октябре многие театры Fringe идут с молотка или исчезают с театральной карты. И хотя журналисты пока объясняют тенденцию "легкомысленностью молодых", "неоправданным тщеславием" или "выгоранием амбиций", очевиден совсем другой вывод.
Рост количественных показателей выпускаемой продукции показывает положительную динамику в любой другой области, но не в искусстве, где штучное всегда ценнее конвейера постановки одним режиссером одного названия сразу в несколько труппах мира. Построить в урбанистической центре новый театр - сложно. А вырастить новый талант - еще сложнее. Да, мы помним формулу Ницше, когда "то, что нас не убивает, делает нас сильнее". И еще целый ряд афоризмов про жизнь в условиях джунглей или серпентария чужих амбиций. Но время оказалось мудрым наставником и проблема сама нашла естественное разрешение.
Да, у арт-экспертов и сторонников Fringe есть свои аргументы защиты, очень напоминающие описание азартного изыскания алмаза в навозной куче. Но предлагаю посмотреть на Fringe изнутри.
Несмотря на присутствие целого ряда организаторов и наблюдателей, рынок Fringe оказался свободным и саморегулируемым. Чтобы стать участником движения, недостаточно амбиций, необходимо взять на себя несколько открытых и скрытых обязательств (к последним, как оказалось, вообще не готовы молодые театралы). Среди открытых условий - клубная ставка, аренда, налоги и дарение доли от продажи будущих билетов. А скрытыми оказались требуемые конкурентной средой маркетинговые бюджеты, которые у начинающих игроков Fringe обычно отсутствуют. Словом, попасть сюда легко, всего-то согласившись на арендную плату за пользование Fringe-площадкой. Не трудно всякому законопослушному гражданину пережить щадящий контроль фискальных органов, профсоюза и ряда общественных арт-организаций, которые будут следить за правовым балансом реальности и нормативов, а также бороться со случаями нарушений условий или оплаты труда, если вдруг кому-то из работников заплатили меньше минимальной ставки или не заплатили вообще.
Труднее понимать, что мы говорим не об искусстве, а все-таки о рынке, где вновь организованные проекты не умеют развивать театральный маркетинг совсем. Каждая артель вынуждена вступать в сообщество крупных структур, типа, Ассоциации движения Fringe и театральных касс West-End, которые забирают часть дохода из проданных билетов и поддерживают репутацию представителей пассивного спроса, активничая только там, где заложен отдельный бюджет на продвижение. Им приток новых молодых арт-семей жизненно необходим для обеспечения существования сетей иждивенцев и контр-агентов, заинтересованных исключительно в росте своего дохода. Поэтому-то организаторы Fringe называют себя "счастливый случай вашего продвижения", а имеют в виду, что тут редко кому удается отбить вложения личных средств и из минусовых показателей приблизиться хотя бы к "0". Активисты слишком молоды и неопытны даже в традиционных жанрах, которые могут интуитивно "распознаваться" посредниками, торговцами билетов и консервативным зрителям. А у сторонников "авангарда" или "оригинального" жанра шансов почти никаких, так как на выделение их из массы 3296 премьер требуется значительно больше сил и средств.
Основная часть Fringe-площадок расположена в центре Лондона с довольно пестрой афишей и высокой ставкой минимального пакета сотрудничества. При удалении по радиусу от центра столицы, конечно, есть другие театральные залы, но и покупательская способность, как и цены на билеты там ниже, а публика консервативнее и готова кулаками отстаивать свои ожидания от "оплаченного" развлечения.
Короче, соперничать с бесплатным досугом, просмотром теле-шоу, трансляций массовых зрелищ или традиционных стычек в пабе становится все труднее. С халявой испокон веков умел состязаться только рыночный цирк с трюками, фокусами, аттракционом мошенничества или клоунады, а не протяженное во времени действо трагедии или комедии. Вот и получается, что Fringe с его волевой гонкой за ростом показателей есть рынок дивертисмента, ведущий к вытеснению жанра профессионального драматического театра и массовому (читай, "внезапному") закрытию площадок, которые еще месяц назад говорили о прибыли по всем статьям.
А теперь оцените перспективу, куда сегодня несется тройка российской театральной системы с ее разговорами об эффективном менеджменте?