ОБМАН-ШЕКСПИР ГОГОЛЬ-ЦЕНТРА
«Сон в летнюю ночь»
по мотивам комедий Уильяма Шекспира, диалогов Василия Печейкина и «Метаморфоз» Овидия
Постановка - Кирилл Серебренников
Гоголь-центр
Автор не имел намерения оскорбить чувства верующих разных конфессий, представителей национальных и сексуальных меньшинств, а также глубокоуважаемых работников театров и их зрителей.
15 октября, предпоследним событием насыщенной и разнообразной программы фестиваля «Балтийский дом» стала сценическая версия Кирилла Серебренникова комедии Уильяма Шекспира «Сон в летнюю ночь», одна из премьер «7-й студии», ставшая частью репертуара «Гоголь-центра» после назначения Серебренникова худруком.
Правда, фестивальной публике представили не шекспировский сюжет, а обряд посвящения починщика раздувальных мехов Дуда в геи. Это случилось в пятой части довольно затянутого на четыре с лишним часа действа. Все предыдущие акты спектакля были подготовкой, предысторией инициации.
Часть № 1 - история Богов, где Бог Оберон поссорился с Богиней Титанией из-за мальчика, требуемого «в услужение».
Часть № 2 - история Людей. Бал выпускников. Две юные пары, не нашедшие в себе сил для любовного признания, получают помощь Богов (из части №1), которые путают объекты страсти, причем девичей половине достается война на контейнере для отходов друг с другом, а парни, наоборот, друг в друге находят интерес.
Часть № 3 - история Правителей. У психоаналитика две пары постарше - в двух лицах и Тезей, и Ипполита - обсуждают тему «Что девушкам больше любо: деньги или власть»? Заканчивается женоненавистнически: девушек обвиняют в потребительстве, приклеивают скотчем к стенам, выливают на голову продукцию молкомбината. Текст «Сна» дополняется отрывками из шекспировской комедии «Укрощение строптивой» и диалогами Валерия Печейкина, варьирующего темы карбюраторов, ПМС, Канта и члена.
Часть № 4 - история Рабочих. Репетиция спектакля, на которой люмпен за обещание пожизненных 6 пенсов в день соглашается играть в странной пьесе на празднике города, где будут «ну просто все».
Часть № 5 - Праздник города. Спектакль «Пирам и Фисба». Мистерия инициации.
При этом зрителям обещали «путешествие по мирам», обернувшееся четырьмя антрактами вместо одного, и долгим хождением с места на место по необъятным просторам сталинской архитектуры фестивального центра.
Сначала в торжественном паркетном фойе с колоннами, на втором этаже установлен полуразрушенный садовый парник, с двух противоположных сторон от которого размещены зрительские ряды.
Вторая и третья часть были показаны в рекреации перед 91 комнатой на четвертом этаже.
Четвертая часть - вновь парник на втором этаже.
И, наконец, пятая часть - на главной, большой сцене, причем ее центральный, вращающийся круг, застеленный азербайджанскими молельными ковриками, был поднят на полтора метра над уровнем сцены, так что заметно поредевший к финалу зритель свободно встал в два ряда вокруг досматривать финал.
А теперь, собственно, о чем я.
Четыре часа загадочно подмигивающего театра, рассказывающего вольные, придуманные сегодняшними авторами истории о том, как непросто жить в агрессивном гетеросексуальном мире, чтобы в финале под лирическую барочную музыку несколько минут носить согласившегося играть женскую роль простолюдина на руках. Это слишком даже для убежденного сторонника концепции «Шекспир был гей».
В какие бы художественные формы не облекались отношения гея с миром, растянутая во времени фрустрация и романтизируемое «начало» половой жизни - пример узкого, частного интереса. А тут режиссер повторно (после «Пластилина») возвращается к этой теме, настойчиво привлекая внимание к интимной стороне гей-жизни. Срастить личные воспоминания, советские страхи с травести-шоу, психоанализом и христианской символикой ему до конца не удается. То, что сошло за «злобу дня» в «Пластилине», в тексте барда - инородность, отторгаемый случай. Оттого столь малы субкультуры, чтобы отразить масштабы великого искусства. В таком фокусе «большому» Шекспиру тесно. Текст сопротивляется. Жанр и эстетическая целостность трещат по швам. «Высокое» становится «низким». «История на все времена» - единичным опытом. Метаморфозы сюжета теряют сущность «чуда» - от одевания черепа осла до превращения объятий Морфея в мужской петинг в стиле танца модерн, вызвавший массовую галлюцинацию московских критиков, увидевших в пластическом этюде разное, в т.ч. «оргиастический экстаз слияния высшего и низшего миров». Этого в спектакле нет. Как нет и примесей жизни в дистиллированной воде сюжетных ходов.
Главное, сна нет, отчего история кажется еще искусственней. Сон от богов заботами гоним. Выпускники отключаются, как механические игрушки, чтобы миг спустя задергаться вновь. У правителей за Морфея - психоаналитик. У рабочих - горькая и табак. Совращенный починщик раздувальных мехов Дуда не уснет в руках наполнившихся нежностью по случаю гомоэротических фантазий 11 героев спектакля, оказавшихся в одно время, в одном месте, участниками мистерии посвящения. Под мадригал Клаудио Монтеверди, великолепно исполненный Титанией (С. Мамрешевой), наряженой по неведомым причинам в железный кокошник и кимоно для харакири, все мужчины спектакля, и боги/правители, и люди/рабочие, таская по воздуху Дуда на руках, выражают ему столь не достающее мировоззрению гея признание, как герою из народа, отважному смельчаку из самых простых. Остальные, из самых терпеливых, но озадаченных чужим праздником жизни зрителей вяло хлопают гостям нашего города.
Два поклона, и все потянулись на выход. В это время в ракушке Александровского парка уличный оркестрик давал "Пляски комаров".
И, кстати, постановщик настолько вольно обращается с сакральными стихиями, что необдуманно взывает к жертве.
Репортаж РИА Новости:
Click to view«СОН В ЛЕТНЮЮ НОЧЬ»
Сценическая редакция Кирилла Серебренникова по пьесе Уильяма Шекспира
Драматург - Валерий Печейкин
Режиссер - Кирилл Серебренников
Архитектурные объекты - Катя Бочавар
Хореограф - Анна Абалихина
Художники по костюмам - Кирилл Серебренников, Кирилл Минцев, Екатерина Гурбина
Режиссер-педагог - Антон Васильев
Педагоги - Андрей Кузичев, Марина Голуб, Михаил Лобанов
Свет - Елена Перельман, Константин Щербаков
Помощники режиссера - Сюзанна Акежева, Дарья Артемова
Звук - Георгий Калинин, Илья Райзман
Видео - Илья Шагалов, Ольга Дмитриева
Конструктор - Олег Щербаков
Костюмер, технолог - Марина Колин
Монтировщики - Егор Егоров, Сергей Смирнов
Исполнительные продюсеры - Екатерина Воронова, Анна Шалашова
Технический директор - Олег Назаров
Действующие лица и исполнители:
1. История богов
Оберон - Харальд Розенстрём
Титания - Светлана Мамрешева
Пак 1 - Татьяна Кузнецова
Пак 2 - Евгения Афонская
Пак 3 - Юрий Лобиков
Приемыш - Александр Горчилин
Цветок - Евгений Даль
2. История людей
Елена - Александра Ревенко
Гермия - Мария Поезжаева
Лизандр - Риналь Мухаметов
Деметрий - Иван Фоминов
3. История правителей
Тезей 1 - Артур Бесчастный
Ипполита 1 - Яна Иртеньева
Тезей 2 - Илья Ромашко
Ипполита 2 - Екатерина Стеблина
4. История рабочих
Моток / Осел / Пирам - Никита Кукушкин
Дуда , Фисба - Филипп Авдеев
Миляга / Лев - Александр Горчилин
Рыло / Стена - Роман Шмаков
Клин / Пролог - Артём Шевченко
Заморыш /Луна - Артур Бесчастный
Музыканты - Юрий Лобиков, Роман Шмаков
Продолжительность - 4 часа с одним антрактом и четырьмя переходами.
Премьера - 20 ноября 2012 года
Фото спектакля Алекса Ёси
Кирилл Серебренников:
«С одной стороны, у нас как будто нет никакого сказочного леса, а с другой, мы хотели добиться того понимания, что этот лес - внутри человека, что все чудеса и сказки существуют в голове. Так что, спектакль, скорее, не про сказку, а про людей, которые влюблены. Такой, немножко психоаналитический вариант пьесы. О влюбленных людях, которые, пребывая в разном возрасте, в разных обстоятельствах, в разных социальных статусах, испытывают схожие проблемы. Конечно, схожие проблемы в каждой из четырех историй имеет свои нюансы и способы решения. В сюжете с ремесленниками нет любви, но именно они на протяжении всей пьесы готовят спектакль о трогательной истории Пирама и Фисбы, которая становится неким камертоном ко всему происходящему».
Источник
Рекламный трейлер
Страница спектакля на офиц.сайте «Гоголь-центра»
Страница спектакля на офиц.сайте «Платформы»
Кирилл Серебренников - могильщик русского театра
P.S.
Перевод с итальянского
текста мадригала
Клаудио Монтеверди
"ЛЮБОВЬ" (Плачь Нимфы)
(Lamento della Ninfa)
Любовь! - воскликнула она,
Взор устремляя к небесам.
- Где верность та,
Что обещал мне лжец?
(Бедняжка!)
Верните мне мою любовь
Такой, какой она была,
Или меня убейте,
Чтоб больше не страдала я.
(Бедняжка! Ей не стерпеть весь этот холод!)
И пусть он не вздыхает боле,
Такой далёкий от меня.
Нет! Не заставит он меня
Сильней ещё страдать, клянусь!
Моё томление любви
В нём только гордость порождает,
А если улечу я вдаль,
Молитву обратит ли он ко мне опять?
Глаза её яснее, чем мои?
Любимый, нет чистоты в её душе
и верности, которые
Живут по-прежнему в моей.
Губам её не подарить тебе
Ту сладость, мягкость поцелуев,
Которую дарила я. Молчи!
Молчи! Не говори! Всё это лучше знаешь ты..