Свобода и необходимость
Читать Шеллинга, особенно «раннего» - очень и очень полезно. Кроме всяческих бонусов в карму (ибо постижение Абсолюта!), благодаря изучению работ Фридриха Вильгельма Йозефа можно лучше понять Георга Вильгельма Фридриха. Гегеля, отца нашего родного! Говорю «на полном серьёзе».
Как пример - проблема свободы и необходимости.
Шеллинг в «Системе трансцендентального идеализма» (Ф.В.Й. Шеллинг. Сочинения в 2-х томах. Том 1. М.: "Мысль", 1987. С. 457) говорит о необходимости как бессознательном. Но отсюда, свобода = сознательность, действование в соответствии со своим (и только своим!) целеполагающим волением.
Это - ключ к знаменитой, но мало кем понятой гегелевской формуле: «свобода есть осознанная необходимость».
Формула эта, по причине непонимания её смысла, стала объектом идеологического мародёрства. К примеру, марксисты очень активно злоупотребляли цитатой: вспомнить того же Плеханова («К развитию монистического взгляда на историю»), по которому свобода достигалась только через подчинение «исторической необходимости». Вот так, да - просто надо подчиниться, и всё. Как это несчастное сознание должно было узнать «историческую необходимость», как отличить её от «исторической случайности» - дабы по ошибке не отдаться тому, кому отдаваться не следует (как та незадачливая девица из фривольного анекдота) - это оставалось в марксизме совершенно непонятным. Сознание уже изначально, ещё до соприкосновения с объективной реальностью должно было знать, что в этой реальности есть истина, к которой необходимо примкнуть, чтобы быть «свободным». Но в действительности сие невозможно. Поэтому в марксизме акцент в противоречивом тождестве свободы-необходимости на самом деле всегда ставился на необходимости, на подчинении «необходимости». Проблема решалась просто: «свобода есть необходимость». В итоге урезания гегелевской мысли, никакого тождества, объединения не происходило: подчинение, как ни крути, не есть свобода. И никакая софистика, маскирующаяся под «диалектику» здесь, как мы знаем, не помогла.
Но вернёмся к Гегелю.
Итак, необходимость = бессознательное. Материя, природа, объективная реальность (даже историческая!) - бессознательны. Потому что объективны, внешни по отношению к сознанию. Но сознание не может подчиниться бессознательному! Иначе исчезнуть должно само сознание, сама свобода (что и произошло в марксизме) - оно не может быть собственной противоположностью. Да и тождество противоположностей не означает стирания граней между ними!
Как же понять гегелевскую формулу?
Свобода есть действие, зависящее только от самого субъекта действия - и больше ни от чего. Необходимость же всегда объективна, всегда внешняя для субъекта. Но если мы сознаём эту необходимость - то есть, сознаём объективную реальность - как свою собственную - мы делаем её своей, и, следовательно, поступая в соответствии с этой бывшей внешней необходимостью, ставшей ныне нашим собственным целеполаганием - поступая так, мы не определены, не ограничены ничем и никем, кроме нас самих. Но это и есть свобода! Осознанная, освоенная, ставшая нашим внутренним свойством, некогда внешняя необходимость.
Как пример - проблема свободы и необходимости.
Шеллинг в «Системе трансцендентального идеализма» (Ф.В.Й. Шеллинг. Сочинения в 2-х томах. Том 1. М.: "Мысль", 1987. С. 457) говорит о необходимости как бессознательном. Но отсюда, свобода = сознательность, действование в соответствии со своим (и только своим!) целеполагающим волением.
Это - ключ к знаменитой, но мало кем понятой гегелевской формуле: «свобода есть осознанная необходимость».
Формула эта, по причине непонимания её смысла, стала объектом идеологического мародёрства. К примеру, марксисты очень активно злоупотребляли цитатой: вспомнить того же Плеханова («К развитию монистического взгляда на историю»), по которому свобода достигалась только через подчинение «исторической необходимости». Вот так, да - просто надо подчиниться, и всё. Как это несчастное сознание должно было узнать «историческую необходимость», как отличить её от «исторической случайности» - дабы по ошибке не отдаться тому, кому отдаваться не следует (как та незадачливая девица из фривольного анекдота) - это оставалось в марксизме совершенно непонятным. Сознание уже изначально, ещё до соприкосновения с объективной реальностью должно было знать, что в этой реальности есть истина, к которой необходимо примкнуть, чтобы быть «свободным». Но в действительности сие невозможно. Поэтому в марксизме акцент в противоречивом тождестве свободы-необходимости на самом деле всегда ставился на необходимости, на подчинении «необходимости». Проблема решалась просто: «свобода есть необходимость». В итоге урезания гегелевской мысли, никакого тождества, объединения не происходило: подчинение, как ни крути, не есть свобода. И никакая софистика, маскирующаяся под «диалектику» здесь, как мы знаем, не помогла.
Но вернёмся к Гегелю.
Итак, необходимость = бессознательное. Материя, природа, объективная реальность (даже историческая!) - бессознательны. Потому что объективны, внешни по отношению к сознанию. Но сознание не может подчиниться бессознательному! Иначе исчезнуть должно само сознание, сама свобода (что и произошло в марксизме) - оно не может быть собственной противоположностью. Да и тождество противоположностей не означает стирания граней между ними!
Как же понять гегелевскую формулу?
Свобода есть действие, зависящее только от самого субъекта действия - и больше ни от чего. Необходимость же всегда объективна, всегда внешняя для субъекта. Но если мы сознаём эту необходимость - то есть, сознаём объективную реальность - как свою собственную - мы делаем её своей, и, следовательно, поступая в соответствии с этой бывшей внешней необходимостью, ставшей ныне нашим собственным целеполаганием - поступая так, мы не определены, не ограничены ничем и никем, кроме нас самих. Но это и есть свобода! Осознанная, освоенная, ставшая нашим внутренним свойством, некогда внешняя необходимость.