Сны и чудовища
Ein Traum в немецком языке означает «сон», «мечтание» (при чём, с явным оттенком несбыточности - скорее как «грёза», «галлюцинация»).
Древнегреческое τράυμα (trauma) вошло, наверное, во все европейские языки. Современное значение слова в комментариях не нуждается. Но само исходное «trauma» переводится не только как «рана», но и как «увечье». А здесь открывается ассоциативный ряд: увечье - это всегда обезображивание, потеря красоты. Но некрасивое, безобразное = страшное, чудо-вищное.
Случайно ли такое совпадение - ein Traum и trauma?
Вряд ли. Издавна в европейской культуре состояние сна расценивается как потеря разумом контроля над фантазиями, высвобождающая часто самые тёмные страсти и видения-химеры. Потеря контроля! Но ведь и травма (пусть и физическая) - это тоже обязательно потеря - органом тела или же человеком как таковым своей функции, потеря красоты. Поэтому недаром в немецком сон и травма (увечье) так близки лингвистически, даже фонетически.
Надо сказать, в русском языке смысловая дорога между сном и чудовищами не такая прямая и заметная, как у немцев, но - тем не менее: во сне всегда видится небывальщина, чудеса, если попросту. Но слово «чудовище» - однокоренное с «чудом». Чудо-вище! Так что, и в русском языка мечтания о небывалом (вспомним дефиницию академика Павлова: «Сон - небывалая комбинация бывалых впечатлений») тоже ведут в пещеру к монстру а-ля Минотавр.
Вот здесь-то и вспоминается Франсиско Гойя и его «Сон разума рождает чудовищ».
Необходимость бодрствования мышления для понимания реальности прекрасно уяснили уже древние греки: «Для бодрствующих существует один общий мир, а из спящих каждый отворачивается в свой собственный». Так говорил Гераклит Эфесский, первый диалектик античности.
Поэтому альтернатива проста: или разойтись по одиночным камерам, отсекам, индивидуальным ячейкам современного нам общества, дав при этом укутать себя в смирительную рубашку субъективных иллюзий - или же бодрствовать непрерывно, неусыпно поддерживая репрессивный диктат разума над субъективными мечтами - ведь только так можно не потерять связи с объективной реальностью.