Роковая ошибка моих украинских и русских родственников.
5 Августа - седьмая годовщина со дня убийства моего мужа Игоря. Невозможно не думать об этом. Боль с каждым годом всё сильнее. Особенно на фоне политических событий, сотрясающих всех нас.
Недавно в фейсбуке одна из моих достаточно престарелых клиенток из США назвала меня "аномалией". Я подумала: в этом есть большая доля правды. Но всё по-порядку.
Так получилось, что с самого раннего детства я отличалась умом и сообразительностью. Речь, память, когнитивные функции, умение анализировать и делать выводы пугали моих русских родственников (из Бокситогорска Ленинградской области) и соседей. Обо мне говорили так: "такие дети долго не живут".
После переезда в Днепропетровскую область (мне было 3 года) мои способности превратились в ... клеймо. Я была "не такая". Мать могла дать мне затрещину, когда я радовала её выученными наизусть стихами, прочитанными в "Мурзилке". Она была запаханной на работе и в быту, поэтому сначала била, а потом думала.
Я бесконечно слышала, что меня никто никогда не полюбит, потому что я "витаю в облаках" и не желаю мыть пол кверху задницей. Мои вопросы о швабре заканчивались битьем и оскорблениями. Много лет спустя, будучи на сносях в квартире матери, я смела поделиться с ней о том, что на рынке появились стиральные машинки "Вятка-автомат", которые выполняли всю работу с бельём до отбеливания и полу-сушки.
Мать орала на меня так, что я чуть не родила на месте. Это был сущий трэш.
Мои успехи в учебе не воспринимались никак. Дневник подписывался на полгода вперёд, чтобы с такими мелочами, как мои уроки, я мать не беспокоила. Меня грузили всякой бытовухой во время экзаменов и важнейших сессий. Мои интеллектуальные способности не ценились никак.
Нет, моими достижениями на людях любили хвастаться, как признаком "породы". Но дома мне постоянно внушали, что я сильно бракованная, что главное предназначение женщины - кухня и домашнее хозяйство. Когда же я приступила к созданию своей музыкальной революции и, будучи учительницей в музыкальной школе, стала подмечать косяки системы, мне категорично заявили, что не бывает, чтобы коллектив был не прав, а один человек прав.
Меня без конца высмеивали, жаловались на меня соседям и всем, у кого есть свободные уши. Я была изгоем в своей семье. Мать сравнивала меня с "белой косточкой" - бабушкой Амалией. Ибо эта ветвь моих предков, наоборот, всячески поддерживала образование и культуру. Хоть тоже чувствовала себя немного не комфортно из-за причитаний соседей о том, "что такие дети долго не живут".
Я изо всех сил старалась. Мыть пол руками. Печь пирожки. Обслуживать гостей маман на её день рождения, приготовив всем роскошный ужин. Я изучала кулинарию и старалась поддерживать в доме идеальный порядок. Но всё-равно я была "не такая". Не такая поворотливая. Не такая "спортивная". Не такая заботливая. Не умела делать шпагат. Прыгать так долго, как это делала мамО. В общем, аномальная я была с раннего детства, таковой и осталась.
Однако, не смотря на моё "уродство" мальчики, пацаны, а потом и молодые мужчины души во мне не чаяли. Мои близорукость и отсутствие умения делать шпагаты, а также отсутствие инициативы на кухне не то что их устраивали, но даже вдохновляли на подвиги.
Хотя родня не дремала. Моя мать всем успевала рассказать, что я вся в свою бабушку Амалию. Барыню и белую косточку.
Это была длинная присказка. Теперь сама история. В моем посте "Моя украинская свекровь" я уже описала, какой была ситуация в моей новой семье. Там ко мне относились с уважением и пиететом. Родители Игоря были профессионалами высочайшего класса: мать закончила иняз, а отец с красным дипломом авиационный институт. Детей возили через весь город в престижную математическую школу. Их интеллектуальным развитием занимались серьезно.
Я уже писала, что некоторое, достаточно короткое время, нам всем пришлось жить вместе в хрущевской "двухкомнатной" квартире - вагончике. Нас было 6 человек. Мы ладили. Но сейчас, именно сейчас я понимаю, что в то время, в том вагончике, зародилась трагедия, которая послужила одним из основных триггеров смерти почти всех членов этой семьи.
А тогда это показалось невинным замечанием, эдакой домостроевской изюминкой...
История с морковным пюре.
Стоял прекрасный день. Ничто не предвещало.
Лерочке уже было месяцев 5-6.
С одёжкой для малышей в конце 80-х было туго. А хотелось приодеть малышку.
Я нашла чудесное руководство по вязанию и решила связать ребёнку комплект: шапочку, штанишки и кофточку. Особым узором. И вышить розочку.
И вот сижу я на диване. Вяжу. Подходит время прикармливания ребёнка. По совету педиатров надо сделать морковно-кортофельное пюре. Сначала обычно ставится морковка вариться, а потом картофан.
А у меня не закончена розочка и сбиться не желательно.
Я говорю: "Игорь, поставь, пожалуйста, варить морковку для Леры!"
И Игорь, как любящий муж, отец Леры и свободный на тот момент от всяческих хлопот человек, идёт на кухню ставить на плиту морковь.
Неожиданно на его пути появляется Вера Сергеевна и говорит: "Нет. Пока мы вместе живем, мужчинам на кухне не место!"
Я не гоню волну. По сравнению с моей мамАн - это лайтовая версия домостроя. Вздыхаю. Беру морковку и с этого места принимаю остальное кормление на себя.
Вечером, за ужином, Вера Сергеевна проводит со мной длительную лекцию на тему, что мужчину ни в коем случае загружать женской работой нельзя. "Вот смотри, Леночка! Я работаю на две ставки, а Валентин Васильевич только управляет своим отделом в бюро. Знаешь, как я устаю? Сколько мне приходится стоять на ногах, передвигаться с работы на работу? Я даже больше зарабатываю, чем он! Но в нашей семье он - глава. Поэтому Я ему приношу еду к телевизору. Ибо мужчина должен оставаться мужчиной!"
Потом мы стали жить отдельно и эта история ушла в прошлое. НО... Игоря она переформатировала враз. Отжать постиранное и тяжеленное одеяло? Это - не мужская работа. Сходить в магазин за продуктами? Ок. Так и быть. Но! Капусту я куплю, а за сметаной иди сама. Не мужское это дело за продуктами ходить!
И вот мы с Игорем переселяемся в США и попадаем в эпицентр украинской диаспоры. Практичные украинцы учат меня делать покупки, беречь каждую копеечку, не крутить руль (когда машина стоит), чтобы не стирались шины. На все праздники нас угощают разными по-украински изысканными угощениями, выпечкой. Вокруг кухонных дел крутится вся жизнь женщин.
Но у меня-то другие планы. Нет, никто в доме не голоден. Я готовлю. Я веду хозяйство. Но я при этом "не такая" и всё делаю без фанатизма!
Наша роковая ссора.
И тут начинается борьба за ресурс (за Игоря). На хорошо унавоженную моими родственниками почву падает "правда" обо мне. Я - белая косточка. Налистнички, чтобы были тонюсенькие и таяли во рту, не готовлю. Хозяйка я на троечку. Строптивая опять же. В общем, мы тебе другую найдём. Нашу, покорную и хозяйственную. Будет тебя, Игорёша, облизывать, пылинки с тебя сдувать и еду к телевизору приносить.
И вот уже Игорь в разговоре с моей родственницей заявляет, что я в свою бабушку Амалию (которую он в глаза никогда не видел, ибо она умерла задолго до его появления в моей жизни). А вся украинская диаспора вовсю троллит моего нового американского мужа за то, что он на каком-то празднике в украинской диаспоре заказывает себе в буфете борщ. "Что, Дэн? Жена небось не готовит тебе борщ дома?"
Я тогда всё с юмором воспринимала. Думала, что ничего за такими подколами не стоит. И вот до меня только теперь дошла суть этих манёыров! Ого! Так это же - те же яйца, что у моей мамО и свекрови, да только в профиль! В этом коллективе я - ноль без палочки.
Потом началась обработка моей дочери. Приходит она после визита к папе и "тёте Уляне" и говорит: "Ты плохая мама и женщина некудышняя!" "Что так?" - спрашиваю. "А ты блинчики мне каждый день не печешь!"
"Лерочка, я зарабатываю столько, что могу оплатить работу кухарки!" - отвечаю.
Но процесс уже пошёл. Не может же один человек быть прав, а все другие не правы?
И вот сегодня, через 7 лет после гибели Игоря, я вспоминаю его предсмертные слова, написанные мне: "Лена, это были самые дорогие блинчики и варенички в моей жизни!".
Вывод.
По сравнению со стремлением евреев давать детям наилучшие знания, мы - славяне - плетемся в хвосте. Евреи не учат своих детей мыть пол кверху задом. Они не заморачиваются бесконечными генеральными уборками и чистотой углов. "Кто на что учился" - их кредо. Они знают, что если в семье родился одаренный ребёнок - это клад и ресурс для семьи, но никак не проклятье.
По большому счёту, евреи коллекционируют "своих" гениев. Пишут, говорят, распространяют информацию о них. Для них такие люди - гордость нации.
Славяне же не делают этого подобающим образом. Им главное, чтобы налистнички были тоненькие и таяли во рту.
Так кого же мы, славяне, готовим из своих детей? Обслугу для евреев?
Похоже на то.
Жду возражений и контраргументов.