Платье неприлично голубого цвета.
Именно это я слышала от "Валька", соседки по комнате в общежитии Харьковской консерватории. Её ближайшая подружка из комнаты напротив всегда подхихикивала, закрывая нос и рот ладошкой жеманным жестом.
Кроме этого платья для "событий" у меня ничего другого не было. Платье было сшито в ателье моего маленького горняцкого города. Цвет ну очень интенсивный, можно сказать, "вырвиглаз". Сверху в тон гипюровая вставка. Зато сносу ему не было!
До меня только сегодня дошло, что это надо мной так издевались... Прям озарило! Я им солнечно улыбалась потому, что до меня не доходило.
Именно тогда, в начале 80-х, я стала "коучем" по вопросам отношений М и Ж. Это произошло спонтанно. Просто я лучше умела общаться с мальчиками и они тянулись ко мне. У меня был круг друзей, которые охотно выносили за меня мусор, потому что я никогда не выносила им мозг. Но могла угостить чем-то вкусненьким и поговорить по душам.
И вот часто такое бывало, что за душевной беседой в комнате или на "стеллаже" (там находился пятачок у огромной стеклянной стены с креслами, столиком для чая), в самом интересном месте разговора появлялся Валёк, чтобы показать моему собеседнику невымытую кастрюльку с зеленеющим на каше пенициллином и сказать: "Вот, Ленка, мыть будешь или пусть еще постоит?"
Как правило, на моего собеседника это впечатления не производило, мы смотрели на Валька долгим непонимающим взглядом. "На чём ты там остановилась?" - говорил мой собеседник. И мы продолжали разговор. А Валёк стояла рядом как дурак с заплесневевшей кашей. Потом она ставила кастрюльку на пол и присоединялась к беседе.
Высшим похвальным эпитетом, которым она одаривала исключительно близкий круг своих подружек, был "Ну ты змеяяяя!" Училась Валёк на композиторском факультете и представляла собой классический пример когнитивного диссонанса. Она была очень ладно сложена, по пацански носила брюки и блузки, но при этом имела косу густых волос ниже пояса.
Было в ней что-то королевское. Такая королевишна, которая попала на престол после длительных унижений и страха за свою жизнь, когда то ли на трон, то ли в монастырь. Я никогда не забуду, как величественно она мела пол в нашей комнате в лифчике и трусиках. И в это самое время внезапно постучали и ногой широко открыли дверь.
На пороге стояло человек десять студентов из комитета, пришедших проверить санитарное состояние нашего жилища. Валёк и глазом не повёл. Она величественно облокатилась на метлу, высоко подняла подбородок и сказала: "Чего изволите?" Комитет, скалясь и расшаркиваясь, ретировался, мгновенно залившись краской. "Вот то-то же!" - сказала Валёк и невозмутимо продолжила орудовать метлой.
С личной жизнью у Валька как-то не складывалось. Там происходили какие-то страсти накала романов Достоевского. Однажды она притащила своего "мучителя" в гости. Я, разумеется, надела свой коронный вырвиглаз и нагрела чаю.
"Послушай, вот ты учишься на психотерапевта. Ты можешь мне рассказать о ней то, что ты сразу видишь?" - сказала Валёк и показал на меня. "Может, без меня?" - спросила я. "Нет, ты тоже должна оценить уровень его профессионализма и умения считывать людей!" - сказал Валёк и уставился на своего парня. И тот, не сводя глаз с моего гипюра, начал лить елей о том, что он во мне видит. Что он там плёл обо мне, я не помню, но там ничего не было о моём "неприлично голубом" платье. С каждым словом Валёк грустнела всё сильнее и потом со словами "Хватит! С меня довольно!!!" - выскочила в слезах из комнаты.
"Это ты её довёл?" - спросила я. "Нет, это не я. Это с ней что-то не так!"
"Вот что со мной не так?" - спросила Валёк на следующий день. "Ну, расскажи о ваших отношениях. Может, вместе разберемся!" - предложила я. И мы разбирались на витраже. Валёк курила и мы вместе бесконечно хлебали чай. Я, как умная маша, внимательно слушала запутанную историю отношений, где моя твоя не понимает. Потом долго и упорядоченно давала ей советы, как бы я на её месте поступила бы и что ответила.
Наступил день решительного разговора. Валёк вынула из шкафа свою "убийственную" дублёнку, которая была одна такая на всю консерваторию (папа купил в "Берёзке"). Как только она надевала эту модную шкуру мамонта, её лицо сразу преображалось. Оно становилось холодным, надменным и чрезвычайно интеллектуально изысканным.
Накрашенная и в пальто, она села за стол, чтобы накрасить ногти. "Помоги мне накрасить правую руку!" - холодно и надменно обратилась ко мне она. Руки у неё ходили ходуном. Какая драма! Я помогла. "Итак, - сказала она мне на прощанье. Я заказала такси, так что уже не опаздываю. Давай я повторю все твои напутствия, чтобы ничего не забыть?" И она повторила. Всё тютенька в тютеньку.
Я прождала её весь вечер. Она не возвращалась. Я пошла ждать её на витраже. Там всегда находились ночные собеседники на разные темы. Через стекло стали пробиваться первые лучи солнца. Я услышала шаги по лестнице. Это был Валек.
Я кинулась к ней и спросила: "Ну как? Как всё прошло?"
"Можешь радоваться... - прошипела Валёк. - Он меня бросил!"
"О да, конечно. Я безумно рада!" - сказала я и молча прошла в комнату. Мне стало очень скучно. Я уснула. Больше мы с ней не разговаривали.
Прошло несколько месяцев. В мою жизнь пришёл мой будущий муж. Валёк и Танёк "заценили" его, видимо. Потому что они начали интересоваться что да как. Когда я вышла замуж и пришло время выселяться из общежития, Валёк совершила подвиг великодушия.
Дело в том, что у неё было особое место для сна: она превратила обычную общежитскую кровать с панцирной сеткой в диван. Сетка служила спинкой для самодельного "дивана", а матрас лежал на огромном количестве деревянных ящиков. В ящиках было всё: от лифчиков любого размера до перьев разной толщины (так Валёк писала свои партитуры).
Валёк подняла матрас, открыла некоторые из ящиков, и я увидела много разной посуды, от кастрюлек со сковородками до вилок, ложек и чашек. "Это - урожай после абитуриентов. Собирала пять лет!" - сказала мне она. "Выбирай. Будет тебе приданое!"
Сколько лет живу, столько меня сами находят вилки, тарелки и ложки. Традиция началась с Валька.
Мы встретились в 2003, когда я в первый раз приехала в Харьков из Америки. У неё подрастал сын и было, как обычно, "всё сложно" с партнёром. Она с восторгом приняла мой рассказ о программе. "Пойдем, я преподаю в училище. Обязательно расскажи о программе моим студентам!" Я пошла.
Потом Валёк организовала мне выступление на центральном телевидении Харькова. Мы поддерживали интернетное знакомство, как старые добрые друзья.
В 2014 году, во времена Майдана, мы с ней схлестнулись. "Ну как ты не понимаешь?" - кричала мне Валёк по Скайпу. "Янукович бегал и с людей шапки и серёжки снимал. Он уголовник!" Спорить я с ней не стала. Однажды я дала ей совет. Тут осталось просто положить трубку и замолчать уже во второй раз.