Моё первое столкновение с коэном по фамилии Коэн и его последствия.
Фото моих родителей "сто лет тому назад".
Я родилась в семье "анджелины джоли и бреда пита" местного разлива в глухой провинции. В 60-е годы Интернета не было, ТВ тоже не особо было распространено. Люди жили реальными страстями. Каждый выход моих родаков "в люди" был вроде "красной дорожки" каннского фестиваля. Они были поводом для сплетен. Хотя сейчас я понимаю, что это были не сплетни, а детский лепет на лужайке.
Я не любила весь этот хайп.
Когда меня останавливали совершенно незнакомые люди и спрашивали: "А ты знаешь, что твои родители - самая красивая пара в городе?", я чувствовала себя крайне неловко и бежала от непрошенных собеседников. Испытывала некоторое отвращение почему-то. Дома никто об этом никогда не разговаривал. И мне казалось, что все эти люди просто сбрендили и лезут не в своё дело.
Когда мы выходили в магазин с матерью, бывало, за ней обязательно увязывался какой-нибудь зевака и нудил на тему: "Вы покорили моё сердце: дайте телефончик!" Мать это бесило, она покрывалась красными пятнами, и мы, как правило, быстрым шагом покидали это "поле боя", ничего не купив.
С поклонницами отца дело обстояло значительно тяжелее: так, математичка однажды заявила, что не знает: ставить ли мне трояк или четверку в четверти. Неделю до этого я заняла первое место в городской математической олимпиаде. "Ставьте, что хотите!" - обиделась я. Четверку она поставила моей однокласснице, которая у меня постоянно списывала.
Однажды мать дала мне "пионерскую форму", вместо привычной коричневой с черным фартучком (там нужно было что-то либо заштопать, либо открахмалить). Завуч школы стояла на вершине лестницы, уперев руки в пышные бока. Когда я поднялась, она толкнула меня вниз со словами: "без школьной формы нельзя!"
Я прибежала домой, глотая слезы. Мать срочно вернула мне форму. Когда я пришла в класс, там сидели мои одноклассницы кто в чем. Оказалось, что правило "школьной формы" касается исключительно одного человека. Меня.
Значительно позже я узнала, что и математичка, и завуч просто отыгрывались на мне из-за отца. Отец мой был не бабник. К тому же однолюб. И на белые танцы с разными тетками не соглашался категорически. А доставалось мне. Узнала я это все от чужих людей, потому что в нашем доме об этом говорить считалось неприличным.
Тема секса и ухаживаний в моей семье была тоже табу. Оба родителя после окончания вузов работали по специальности. Они были в какой-то степени работоголиками и зарабатывали достаточно хорошо по тем советским временам. Помимо ставок у них были огромные премии, так как производство было прибыльным. Успешным настолько, что в наш маленький город приезжали "перенимать опыт" то немцы из ГДР, то чехи, то немцы из ФРГ. Мы с иноземными детьми дружили и играли (они жили в нашем доме). Никакой зависти к ним или проблемы жевачек у нас не было.
Улица, которая меня растила все эти годы, любила меня и не обижала. Там один раз и навсегда самый сильный хулиган города заявил, что если кто на меня косо посмотрит, то будет иметь дело с ним.
Почему Серега решил взять надо мной шефство тогда, я понятия не имею. Меня он опекал как младшую сестрицу и пальцем никогда не тронул. Мы с ним ни разу не обнялись и не поцеловались. Когда он ушел в армию, то писал "целую тебя, дорогая Леночка" азбукой морзе.
До сих пор помню, как мы с родителями приехали на какое-то замёрзшее озеро покататься на коньках. И я села в сторонке переобуть свои то ли сапоги, то ли валенки на полуканады. И тут ко мне подсел Серега, чтобы помочь переобуться. Но я то помнила, какие у меня были старые, штопанные - перештопанные носки. Я сказала, что в помощи не нуждаюсь и поскакала на одной ноге от него подальше, чтобы он не увидел мои заплатки. Потом мы вместе катались, и он не переставал удивляться, какая я дикарка и что он просто хотел правильно зашнуровать мне мои коньки.
Я никогда не носила никакой прозрачной одежды, мои платья ничего никогда не выпячивали и косметикой я не пользовалась (как и моя мать). Я всегда была сутулой потому, что мне хотелось закрыться от посторонних взглядов, если меня сильно кто-то пытался рассмотреть.
Отношения с Серегой и другими мальчишками научили меня прятаться за спину надежного человека, который просто уважает женщин и делает это исключительно из рыцарских побуждений. И таких парней всегда было много. Наши пацаны - самые лучшие в этом смысле для меня. "Наши" - это в моем понимании славяне.
Силу свою я понимала только в образовании, профессии и умении себя обеспечивать ни на кого не надеясь. Единственный раз в жизни я попала в полную зависимость от Игоря, когда приехала к нему в Хьюстон. Но уже через пару недель устроилась на работу и начала получать хоть небольшие, но деньги за мой труд (нелегально и наличкой).
Когда на меня падал глаз местных штатовских богатых и знаменитых людей, я умудрялась всегда ускользать от их покровительства. Да, я привыкла платить за себя даже если они приглашали меня отобедать. При этом у меня всегда был законный муж, что сводило любые двусмысленности на нет. Они вообще не знали, как со мной поступить и (наверное) думали, что я дурочка. Но школа моего папы держала меня в ежовых руковицах.
Всё это я пишу для того, чтобы вы поняли всю глубину моей трагедии и отчаяния, когда во время судебного процесса 2011-2013 годов мне пришлось столкнуться с чем-то невероятно гадким и беспредельно подлым.
Адвокат противной стороны по фамилии Коэн заставил меня о многом задуматься, а предыдущая история с Беллой многое понять.
Шел 2012 год. Я понятия не имела, что такое коэны. Мне был 51 год, но моя незамутненность граничила с идиотизмом.
Дело в том, что мой бывший программист пытался отжать у меня мой патент. Он, не получивший абсолютно никакого музыкального образования, заявил миру, что мою систему придумал именно он от начала и до конца, а я была просто старая училка, которая даже не знала, что такое компьютер.
Только вот беда: задолго до того, как гений программирования "все придумал", я успела засветиться в ток шоу на АВС, где уже продемонстрировала самые эффективные стороны своей системы. Эта передача, где я научила ребенка из аудитории играть несколько упражнений и пьес за 15 минут в живом эфире ломала всю логику о гениальном программисте, который "вдруг", едва меня встретив, понял, что именно не работает в музыкальном образовании.
И тогда этот Коэн решил выставить меня женщиной с ограниченной социальной ответственностью, которая попала на ТВ через постель. Под удар попала моя дочь. На этом видео хорошо можно проследить, как у нее меняется выражение лица именно в тот момент, когда ей в уши льют яд относительно ее матери:
Click to viewПосле этой "чудесной" дачи показаний я предвидела раскол со своим ребенком. Не думаю, что она поверила или по другому переосмыслила наши с ней отношения. Но коэны именно так и работают: они выливают на людей такую грязь, которая потом не дает им смотреть друг другу в глаза.
Ведь после Беллы мы с Игорем не смогли видеть друг друга. Творят эти глумливые твари, а стыдно нам.
Сейчас, наблюдая за тем, как раскручивается ненависть между русскими и украинцами, я вижу тот же глумливый, сатанинский почерк коэнов. Только в преисподней можно придумывать кастрацию, пытки, издевательства, в которых обвиняются обе стороны. Потирая потные ручонки, они ставят свои кровавые постановки, чтобы никогда уже русским и украинцам не обняться и не пожалеть друг друга.
У коэнов есть одна особенность: у них нет никакого стыда, никакой совести. Они это вытворяют, а стыдно почему-то нормальным людям, у которых есть нравственность и совесть.
Когда этот коэн по фамилии Коэн задавал вот эти вот вопросы, то представитель суда, который записывал происходящее скорописью, тоже покрылась красными пятнами. Она сказала: "Его надо судить за то, что он творит!"
Однако, судить не получилось: у адвокатов есть иммунитет. Да и в то время мне нужно было срочно восстанавливать программу и зарабатывать на то, чтобы выжить и сохранить и бизнес, и дом.
Я думала, что поступок Беллы - верх подлости, вероломства и бесчеловечности. Но этот Коэн продемонстрировал мне, что дна у этих ребят просто нет.
Славяне внешне очень красивые люди. И именно поэтому я пишу эти строки: мы часто ни сном - ни духом не знаем, какие вокруг нас могут плестись интриги и кипеть страсти.
В особой опасности те из нас, у кого помимо внешней привлекательности есть ресурсы. Ресурсы делают нас врагами коэнов. Наши ресурсы по их больной фантазии должны принадлежать им.
Пусть мой опыт поможет многим понять, с кем мы на самом деле воюем.