Из Мексики с матерком
Осознание, что я - пендос(ка), прокралось ко мне незаметно.
Я стояла в окружении двух мексиканцев на таможне, и красивый мохнатый зверек ласково махал мне лапкой из-за спины третьего, проверяющего мой паспорт американца. Длинная и нестройная очередь к самолету в Техас с удвоенным энтузиазмом обтекала мой островок несчастья и стремилась занять место в самолете.
Я на время превратилась в потенциального и гипотетического шпиона. "Мордой не вышла!" - горько подумалось мне.
Не могли бы вы поднять свою тунику? - спросили меня по-английски
Могу. Но в туалете или другом месте, где никто не видит! - ответила я.
По лицам таможенников пробежала радостно-садистическая улыбка. Они видели перед собой "Трампа" в женском балахоне. Врага Мексики №1. "Трамп в балахоне" вёл себя как полагается дерзко, нагло и гегемонично.
- Не могли бы вы поднять ваш чемоданчик на вот этот стол? - прошипели мне вкрадчиво
- Не могу. Годы не те! - вступила я в неравную игру с мексиканскими властями.
Они безропотно взгромоздили на стол мой многострадальный чемоданчик, замок к которому сами же сломали при въезде в Мексику во время первого "шмона". Открыть то, что раньше было красивым и стройным чемоданом, было не легче, чем "пендосам" выбить бюджет на строительство мексиканской стены в конгрессе.
Международное напряжение нарастало на моих глазах. "Трампское отродье" - читалось в их глазах. "Ну держись!"
Тут же ко мне подлетела всполошенная начальница таможни, которую вызвали на помощь как штурмовой отряд.
- Если вы не поднимете тунику сейчас же прямо здесь, мы не пустим вас на самолет.
У нее было явное преимущество: она хоть и маленького росточка, но стояла, а я сидела. Мои пятки один из таможенников проверял каким- то прибором на предмет нахождения бомбы или наркотиков на худой конец.
Худой конец обломился. Я дождалась облома и встала во весь свой славянский рост.
- Отвянь, дура! - сказала я по-русски и сама удивилась такому неординарному решению, который принял мой язык не испросив разрешения мозга. Особенно красиво и раскатисто прозвучала РРРР. Все же энергичное РРРР у нас, у славян!
Вся команда мексиканских таможенников растерянно переглянулась. Потенциальный и гипотетический "шпион" и по совместительству "женщина-трамп" выпала из шаблона.
- Что вы сказали? - спросила женщина - "штурмовой отряд" глядя уже снизу вверх, но с прежним бойцвским задором.
- Пошла на йух! - сказала я, вежливо улыбнулась и оглянулась по сторонам. Очередь в самолет уже рассеялась.
Мы были совершенно одни. Я - и мексиканские таможенники. Шансов, что кто-то знает русский матерный, было мало.
Зато у меня этого языка оказалось как гуталину. Я даже не подозревала, что знаю такие складные конструкции! С радостным выражением лица и белоснежной американской улыбкой я рассказала таможне Мексики, где я видела их всех, этот аэропорт, мой чемодан, их претензии и самолет в Хьюстон.
... И тут до них дошло, что я не пендос. То есть, я, конечно, по паспорту, пендос. И по морде Трамп. Но не на 100 процентов. Что-то у них явно пошло не так...
И пока они пытались приладить мой мат хоть к какому-то диалекту, легким движением руки я смахнула со стола свой чемоданчик и ломанулась к самолету. "Штурмовик" - мексиканка бежала сбоку и пыталась кричать мне, что она не допустит моего улёта в Техас.
Мой мат не только огрызался, он попутно окрылял и придавал силы. Её жиденький английский явно проигрывал.
Мы подходили к самолету. "А вот теперь заткнись!" - сказал мой мозг моему языку, когда мы выши на финишную прямую.
"Эта...эта... эта сумасшедшая! Не пускайте ее в самолет!" - прозвучала команда "штормовички", еле переводящей дыхание после нашей перепалки.
Пендосский экипаж профессионально оценил ситуацию. У меня было явное преимущество: во-первых, я была спокойна и приветлива. Во-вторых, я была похожа на Трампа.
- Добро пожаловать на борт! - сказали мне члены экипажа и грудью закрыли "штурмовичке" вид на салон. Мой чемодан мягко и уверенно был отправлен прямо над креслом в бизнесс классе. - Мы очень сожалеем о случившемся!
"Штурмовичка" продолжала стоять и думать, как ей остановить этот рейс. Но никто не обращал на нее никакого внимания.
- Вы будете кофе? - в обход всем правилам и традициям спросили меня.
- Да! Мне, пожалуйста, с коньяком! - сказала я на чистом английском.
"Отче наш..." проговорила я свою молитву на взлете. И добавила. "И избавь мя от сквернословия!" Подумала и добавила. "Когда оно мне не понадобится!"