В чём секрет популярности исламизма?
В самом деле, идея теократического государства (а исламизм по сути сводится к ней) среди представителей ни одной религии мира не имеет даже части той силы, которую она приобрела среди мусульман. Из пяти существующих сегодня на Земле теократий только одна - государство-город Ватикан - не исламская. Четыре других - живущие по законам шариата Саудовская Аравия, Бруней, Иран и Афганистан. Ещё в ряде исламских стран есть элементы теократии или она господствует на части территории.
Если копнуть вглубь истории, то примеры теократических государств можно найти среди всех (ну, или почти всех) конфессий, но только все они остались в пыльном далёком прошлом. Правда, уже в начале ХХ века в России идею православной теократии проповедовал философ Владимир Соловьёв, но кому он был интересен тогда, а тем более теперь, кроме рафинированных интеллектуалов? И только среди мусульман теократические идеи продолжают встречать массовую поддержку, и в мире не только сохраняются прежние исламские теократии, но и в режиме реального времени появляются новые. Учитывая, что ислам - вторая по числу верующих религия мира и умма, составляя почти четверть населения Земли, сегодня представлена едва ли не в каждой стране мира, ответ на заявленный в Теме вопрос не просто интересен, но и актуален.
Само собой напрашивается предположение, что секрет популярности исламизма в самой религии ислам. И похоже, что - по крайней мере отчасти - так и есть. Причём, дело тут даже не в том, что Коран обязывает верующих "насаждать добро и запрещать зло", не только подчиняться священному закону самим, но и заставлять подчиняться других, т.е., другими словами, обязывает осуществлять власть. Времена безусловного авторитета письменной речи прошли, священные тексты успели обрасти многими толкованиями, да и увлечение идеями исламизма, при всей их популярности, охватывает всё же лишь часть мусульман, и их эти идеи не объединяют, а, скорее, наоборот - разделяют на враждующие группировки. Это ясно показывает, что тут идут поиски прошлогоднего снега: "возрождения", "возвращения к истокам" и т.п. По-настоящему объединять может только идея будущего.
И всё же, пусть так, сказанного ранее это не отменяет. Идеи "Халифата-2.0" встречают общественную поддержку, о которой поклонники идеи "СССР-2.0", скажем, могут только мечтать. Кстати, неслучайно я тут про СССР вспомнил: Халифат, как и СССР, реально существовал в истории, и, как и в СССР, было в нём то, что навсегда сделало его примером, на который до сих пор хотят равняться. - Чего? - Социальной справедливости. Разумеется, понимаемой там и там очень по-разному, но тем не менее.
В рукописи первой половины 1930-х гг., содержащей интересное, но так и оставшееся неопубликованным историко-политэкономическое исследование торгового капитала, Борис Фёдорович Поршнев писал:
... в противоположность ростовщическому капиталу торговый капитал на своих ранних ступенях чрезвычайно мало, или, во всяком случае, не полностью, персонифицирован, т.е. не сращен непосредственно во всем процессе своего обращения с определенным владельцем. Капиталист еще не является полным синонимом и олицетворением капитала. Иными словами, капитал не выступает как индивидуальный, частный капитал: перед нами своеобразный «капиталистический коммунизм», оформляющийся в разных случаях по разному - как торговая община, как торговля, ведущаяся от лица целого государства, как союз торговых городов, как торговая гильдия, наконец, просто как союз равноправных и свободных пиратов, на общем корабле осуществляющих совместное предприятие. Как бы не стремился индивидуальный капитал выпутаться из жестких оков коллектива (а такое стремление ему свойственно едва ли не всегда), эти оковы продолжают тяготеть над ним: 1) «юридическим лицом» торговли продолжает оставаться коллектив, 2) частная собственность на капитал противостоит общей собственности на прибыль, распределяемой в разных случаях пропорционально социальному и религиозному весу лиц, их различной роли в предприятии или, наконец - размеру вложенного капитала. Поразительный пример такого порядка распределения прибыли дает послемохамедовская история величайшего из торговых народов средневековья - (34/35) арабов, представлявших собою на первых порах единую торгово-религиозную общину. При Омаре мусульманский Диван учитывал все суммы, составлявшиеся из торговой прибыли, дани и военной добычи, и затем распределял их между правоверными в меру заслуг перед верою и участия в священной войне. Каждый мусульманин мог претендовать на свою, строго определенную долю в общем доходе, до детей включительно, и для этой цели Диван постоянно вел их точные списки по племенам и семьям, тщательно отмечая рождения и смерти. [*]
[*] Поршнев Б.Ф. [Торговый капитал в докапиталистической истории] С.34-35. РГБ (684/19/4).
Итак, при праведных халифах Халифат представлял собой своеобразный "капиталистический коммунизм". Разумеется, только для правоверных, но так и принятие в ислам новых людей приветствовалось. Секрет популярности исламизма, таким образом, понятен: в его основе стремление вернуть капитал к его допотопным формам, характерным для докапиталистической истории. Уйти от капитализма не вперёд, а назад. В отличие от других религий, именно в истории ислама была воплощена, причём именно в её истоке, такая альтернатива.
Если же взглянуть на проблему шире, то развитие нашей цивилизации по-прежнему упирается в необходимость сделать, наконец, выбор, очерченный более ста лет назад Розой Люксембург: социализм или варварство.
Если копнуть вглубь истории, то примеры теократических государств можно найти среди всех (ну, или почти всех) конфессий, но только все они остались в пыльном далёком прошлом. Правда, уже в начале ХХ века в России идею православной теократии проповедовал философ Владимир Соловьёв, но кому он был интересен тогда, а тем более теперь, кроме рафинированных интеллектуалов? И только среди мусульман теократические идеи продолжают встречать массовую поддержку, и в мире не только сохраняются прежние исламские теократии, но и в режиме реального времени появляются новые. Учитывая, что ислам - вторая по числу верующих религия мира и умма, составляя почти четверть населения Земли, сегодня представлена едва ли не в каждой стране мира, ответ на заявленный в Теме вопрос не просто интересен, но и актуален.
Само собой напрашивается предположение, что секрет популярности исламизма в самой религии ислам. И похоже, что - по крайней мере отчасти - так и есть. Причём, дело тут даже не в том, что Коран обязывает верующих "насаждать добро и запрещать зло", не только подчиняться священному закону самим, но и заставлять подчиняться других, т.е., другими словами, обязывает осуществлять власть. Времена безусловного авторитета письменной речи прошли, священные тексты успели обрасти многими толкованиями, да и увлечение идеями исламизма, при всей их популярности, охватывает всё же лишь часть мусульман, и их эти идеи не объединяют, а, скорее, наоборот - разделяют на враждующие группировки. Это ясно показывает, что тут идут поиски прошлогоднего снега: "возрождения", "возвращения к истокам" и т.п. По-настоящему объединять может только идея будущего.
И всё же, пусть так, сказанного ранее это не отменяет. Идеи "Халифата-2.0" встречают общественную поддержку, о которой поклонники идеи "СССР-2.0", скажем, могут только мечтать. Кстати, неслучайно я тут про СССР вспомнил: Халифат, как и СССР, реально существовал в истории, и, как и в СССР, было в нём то, что навсегда сделало его примером, на который до сих пор хотят равняться. - Чего? - Социальной справедливости. Разумеется, понимаемой там и там очень по-разному, но тем не менее.
В рукописи первой половины 1930-х гг., содержащей интересное, но так и оставшееся неопубликованным историко-политэкономическое исследование торгового капитала, Борис Фёдорович Поршнев писал:
... в противоположность ростовщическому капиталу торговый капитал на своих ранних ступенях чрезвычайно мало, или, во всяком случае, не полностью, персонифицирован, т.е. не сращен непосредственно во всем процессе своего обращения с определенным владельцем. Капиталист еще не является полным синонимом и олицетворением капитала. Иными словами, капитал не выступает как индивидуальный, частный капитал: перед нами своеобразный «капиталистический коммунизм», оформляющийся в разных случаях по разному - как торговая община, как торговля, ведущаяся от лица целого государства, как союз торговых городов, как торговая гильдия, наконец, просто как союз равноправных и свободных пиратов, на общем корабле осуществляющих совместное предприятие. Как бы не стремился индивидуальный капитал выпутаться из жестких оков коллектива (а такое стремление ему свойственно едва ли не всегда), эти оковы продолжают тяготеть над ним: 1) «юридическим лицом» торговли продолжает оставаться коллектив, 2) частная собственность на капитал противостоит общей собственности на прибыль, распределяемой в разных случаях пропорционально социальному и религиозному весу лиц, их различной роли в предприятии или, наконец - размеру вложенного капитала. Поразительный пример такого порядка распределения прибыли дает послемохамедовская история величайшего из торговых народов средневековья - (34/35) арабов, представлявших собою на первых порах единую торгово-религиозную общину. При Омаре мусульманский Диван учитывал все суммы, составлявшиеся из торговой прибыли, дани и военной добычи, и затем распределял их между правоверными в меру заслуг перед верою и участия в священной войне. Каждый мусульманин мог претендовать на свою, строго определенную долю в общем доходе, до детей включительно, и для этой цели Диван постоянно вел их точные списки по племенам и семьям, тщательно отмечая рождения и смерти. [*]
[*] Поршнев Б.Ф. [Торговый капитал в докапиталистической истории] С.34-35. РГБ (684/19/4).
Итак, при праведных халифах Халифат представлял собой своеобразный "капиталистический коммунизм". Разумеется, только для правоверных, но так и принятие в ислам новых людей приветствовалось. Секрет популярности исламизма, таким образом, понятен: в его основе стремление вернуть капитал к его допотопным формам, характерным для докапиталистической истории. Уйти от капитализма не вперёд, а назад. В отличие от других религий, именно в истории ислама была воплощена, причём именно в её истоке, такая альтернатива.
Если же взглянуть на проблему шире, то развитие нашей цивилизации по-прежнему упирается в необходимость сделать, наконец, выбор, очерченный более ста лет назад Розой Люксембург: социализм или варварство.