Книга дня: как простой русский человек Василий сходил за хлебушком
Время от времени в этом блоге появляется «книга на выходные», но сегодня только вторник, до выходных я не дотерплю, потому что на нашей однодневной выставке о Латинской Америке в центре внимания оказалось нечто чудесное. Вот так скучно, ничто не предвещало, начинается эта книга:
1780 года в генваре месяце взял Василий Баранщиков от городового магистрата на год пашпорт и поехал в Ростов с кожевенным своим товаром на ярмарку, бывающую там великого поста на второй неделе...
А вот так нескучно называется:
На первой же странице у Василия украли всю выручку, он с горя сорвался в Петербург и поступил матросом на корабль, идущий в Бордо, на полпути в Копенгагене выпил с вербовщиками, нарядный плут его уласкал, после чего его быстренько приковали за ногу к стене корабля и повезли в Вест-Индию - из Санкт-Петербурга на Санкто-Томас. (В Санкто-Томасе растут ещё плоды, называемые кокосовые орехи, кои известны в Санкт-Петербурге, да и всем почти россиянам.) Также на острове много диких обезьян и урожай кофе: в каждой веточке находится их два зернышка, по почищении коих сушат на солнце и веют по своему обыкновению лопатою, чтоб отстала чешуя, противу ветру; они не садят также и не сеют кофию, но оное там самородное.
В этом чудесном краю Баранщикова, который плохо учил язык, у датчан выменивают испанцы на двух арапов и клеймят: 1) святою Мариею, держащею в правой руке розу, а в левой тюльпан, 2) кораблем с опущенным якорем на канате в воду, 3) сияющим солнцем, 4) северною звездою, 5) полумесяцем, б) четырьмя маленькими северными звездами, 7) а на кисти той левой руки осьмиугольником, 8) клеймом, означающим 1783 год, 9) буквами М.Н., то есть Мишель Николаев, или Михайло Николаев (фамилию Баранщиков европейцы отчаялись воспроизвести). Испанский язык дался нижегородскому мещанину лучше датского, как раз настолько, чтобы разжалобить великодушную сеньору рассказами о семье, он получил свободу и поплыл было назад в Европу, но корабль берут на абордаж тунисские разбойники, и Василий попадает к капитану Магомету в город Вифлеем. Участь его сурова - его определяют на трудную должность кофишенка (это, напомним, бариста). Василий повторно применил проверенное средство - рассказы про жену и детей и разжалобил уже не одну даму, а всех четырёх жён капитана Магомета и его самого оптом, однако свободу ему на этот раз давать не торопились, пришлось организовать побег с помощью доброжелателя-грека.
Далее Василий стремительно перемещается между Иерусалимом, Венецией и Константинополем, его обращают в мусульманство, клеймят изображением креста, чтобы обнулить переход в другую веру, снова надевают на него чалму, записывают в янычары и обманом женят на свирепой девице Айшедуде. Во всех нещастных приключениях Баранщиков умудрился сохранить два паспорта - американский и венецианский, выдавая их перед непрошеными родственниками за русские деньги, тщательно спланировал новый побег и, манипулируя приобретёнными связями, заработанными средствами и нажитыми в скитаниях документами, через Молдавию и Польшу устремился в Россию.
Баранщиков рассказывает о своих приключениях довольно сжато, из-за чего кажется, все эти путешествия давались ему с лёгкостью необыкновенной, и почти не жалуется на обстоятельства, словно он беззаботный турист, а не скиталец, против желания обогнувший половину земного шара.
В России, как ни обидно, путешественнику приходится хуже всего: едва он успел повидаться с женой и детьми, как его заключили под стражу и приговорили к принудработам за прежние долги и невыплаченные подати. Однако он и здесь с блеском вышел из положения: едет в Санкт-Петербург, рассказывает о своих приключениях влиятельным особам, издаёт свой тревелог, выдержавший несколько переизданий в XVIII веке (не говоря уж о современных), и приводит в порядок свои финансы.
Как многие современные книги, эта завершается перечнем лиц, помогавших ей появиться на свет, и снабжена полезным приложением «их нравы».
У турков кроме многих вздорных и пустых обычаев, служащих к подкреплению невежества и суеверия, в великом употреблении скопление, и они не довольствуются, как италианцы, вырезыванием одних ядер для соблюдения нежности в голосе, но по чрезмерной своей ревнивости простирают бесчеловечной сей поступок ещё далее, от чего погибает великое множество арапов, приносимых в жертву жестокому сему обычаю; избегшие же смерти продаются дорого, а особливо те, кои имеют вид свирепый, зубы самые редкие и чёрные, плоской нос и весьма отвеслые губы.
Нещастные приключения Баранщикова написаны так бойко, что первые исследователи усомнились в его существовании, однако к началу ХХ века были найдены документы, подтвердившие, что Василий - личность историческая во всех смыслах.
Читайте полностью, получите ни с чем не сравнимое удовольствие.
До этого в блоге я показывала ещё один тревелог русского в Азии - «Заклинание бирюзой» Кузьмы Петрова-Водкина.