обыкновенное чудо
Только раз в жизни выпадает влюбленным такой день, когда у них всё получается. В остальное время они из жопы не вылезают. По-своему это справедливо, ведь у них есть любовь, чего же ещё?
Я была некрасивым подростком, со мной никто не хотел встречаться, по крайней мере, добровольно. А когда подруга устроила мне свидание вслепую со старшеклассником, интригой вынудив его прийти, он увидел, посмеялся и ушёл. И ещё долго потом смеялся, рассказывая в школе, какие эти рыжие - наглые.
Потом был показательный случай, когда мы с подругами познакомились трое на трое с парнишками из Подмосковья, и все сразу разбились парами, но на следующую встречу доставшийся мне ухажёр попросил меня не приходить. Через подружку попросил. Сказал, чтоб какую-нибудь другую лучше девку взяли.
Честно говоря, страшней меня считались ещё только две девочки на районе. Но они были воспитанные и в очках.
А ещё мы с подругой придумали телефонную игру, как в "Ночных забавах", помните такое кино с Евстигнеевым? Напротив произвольного набора из семи цифр мы писали первое попавшееся имя, звонили и просили позвать задуманного персонажа к телефону. Никакого смысла, просто хотелось совпадений. Пару раз нам удавалось вычислить какую-нибудь Елену Степановну или Лялечку, и мы сразу бросали трубку. А однажды мы позвали Костю, и женский голос на той стороне крикнул:
- Сынок, тебя! Девочка!
- Какая ещё девочка? - уныло буркнул Костя, пока шёл.
Я растерялась и не успела нажать на рычаг, а подруга выхватила трубку и довольно бойко договорилась с этим Костей о знакомстве.
- Завтра вечером приедет. Ему семнадцать. Встретишь у метро, сходите погулять.
- Почему я? Ты склеила, сама и иди.
- У меня на завтра другие планы, - хитро улыбаясь, ответила подруга.
Я не стала ломаться. Мне очень хотелось хотя бы одного свидания, с которого не сбегут.
Я не помню, как мы договорились друг друга узнать, но можно было бы и не договариваться. В радиусе километра от метро вы бы не нашли двух таких задротов, как я и приехавший ко мне Костя. По правде, Косте с внешностью не повезло намного больше. Но у него был дополнительный балл за то, что он парень, и ещё один за то, что он старше. Поэтому - ничья.
- А по телефону у тебя был совсем другой голос , - грустно сказал Костя, когда мы поздоровались и пошли вдоль темнеющей зимней улицы. Нам обоим было понятно, что это наша первая и последняя встреча, и о чём говорить, никто не знал.
- Какую музыку любишь? - обреченно поинтересовалась я.
- Вот, - Костя показал руку в кожаном браслете с шипами и цепочками, тогда это был атрибут металлистов.
- Понятно. Я тоже...
Потом долго шли молча, все слова казались глупыми перед лицом нашей очевидной неудачливости.
Вдалеке, впереди, послышался собачий лай. Мы молча и медленно приближались к магазину, возле которого хозяин привязал огромную тоскующую по нему собаку. Собака ритмично и оглушительно, с подвываниями, сообщала миру о невыразимом одиночестве. Прохожие вздрагивали, дети начинали плакать от этого истошного собачьего крика. И вдруг, сама не знаю почему, я сказала Косте:
- А хочешь, я её успокою?
- Ты умеешь успокаивать собак?
- Да, - зачем-то соврала я, - я ей мысленно велю, и она замолчит.
- Давай, - согласился он.
Мы поравнялись с животным, я на ходу сделала останавливающий жест ладонью у собачьей головы, и псина замолчала, видимо, опешив от такой бесцеремонности.
- Ничего себе! Прикольно, - первый раз улыбнулся Костя.
А я шла, внутренне замерев, и умоляя все известные силы сделать так, чтоб собака сейчас не гавкнула у нас за спиной. На моё везение в тылу продолжалась тишина.
- Я много чего могу, - с непринуждённым видом продолжала я врать, - мне папа говорил, что я - экстрасенс, и могу лечить людей. У тебя сейчас ничего не болит?
- Не-а, - бесхитростно ответил Костя.
- Ну ладно, а то я бы могла боль снять...
Мы шли и шли, а я плела и плела про себя небылицы, пользуясь тем, что обо мне ничего не знают и никогда не узнают.
- Ты замёрзла. У тебя губы синие, - заметил Костя.
- Только одна. Нижняя, видишь? Это потому, что мне её в роддоме пришили от другой девочки...
- Как это?
- Вот так. Сейчас шрама почти не видно, а раньше вот так, через весь рот...
Потом я рассказала ему, что в детстве меня мама случайно окатила горячей гречневой кашей, и это у меня на лице не веснушки и прыщи, а ожоги и незаживающие язвы - следы давнишней трагедии.
Мне было настолько нечего терять, что вдруг из меня попёрло несусветное, фантасмагорическое какое-то.
Он слушал и верил. Собака же замолчала? Я сочиняла так вдохновенно, что все сомнения замолкали, как та собака.
На прощание я быстро поцеловала Костю в щёку, и ушла, не оборачиваясь. Свидание закончилось, жених не сбежал, но я к нему больше не пойду. Это давало ощущение превосходства и победы над ситуацией. И жалко было только осознавать, что я никогда не смогу быть такой всемогущей и загадочной, такой раскованной и независимой ни с кем другим. Ни с кем и никогда. Особенно, если влюблюсь...