Когда я была хиппи: мой первый раз (часть пятая)
Мой Крым (5)
Я хочу попробовать вспомнить. Как я попала в Крым в первый раз? Осенью в Москве на Арбате познакомилась с Карамелькой: я сидела на заборчике, нахохлившись, как замёрзший воробушек, а он - просто проходил мимо. Посмотрел на меня, а потом подошёл и говорит: "Холодно тут, сестрёнка. Поехали лучше в Крым!"
Ну, и вот: мы почти сразу тогда и поехали в Крым. Мы лёгкие были, как те-же воробушки - легко с места снимались. Захотели вместе поепасть туда, где тепло - ну и поехали в Крым.
Нашли с Карамелькой денег на один билет: на один билет вписались в поезд.Карамельку выкинули из поезда почти в самом начале дороги (спасибо, что хоть не на ходу, а на одной из станций). "Жди меня в Симфере - я подъеду", -крикнул он мне на прощанье. Я доехала на поезде до Симферополя, и - стала ждать Карамельку.
А в Симферополе прямо на вокзале подходит ко мне Энн: "Поехали со мной на вписку - твой чувак тебя сам найдёт." А вписка - это дом, где тебя накормят и ночевать оставят. А у Энн хороший дом был: известная была в Симфире вписка.
У Энн дома уже познакомился со мной Армянский Граф : на тусовке много Графов было - этот был из Армении, поэтому и Армянский. Но последние несколько лет он жил под Феодосией в городишке Старый Крым: то самое место, где писатель Грин и художник Айвазовский когда-то жили. И так он про свой дом в Старом Крыму рассказывал, что я поняла: надо ехать. Ну, так я и не дождалась Карамельку - через несколько дней поехала в Старый Крым.
Это был уникальный дом: первая хиповая коммуна, в которой я жила. Сам дом -бывшая дача Айвазовского: он был отдан Графу за его поразительные познания в истории. По дошедшей до меня телеге (истории, которую люди рассказывают друг другу, а она при пересказах обрастает всё новыми яркими деталями), Граф и ещё несколько грязных волосатых людей заночевали у развалин армянского монастыря, который находился в 3 километрах от Старого Крыма. Почему именно там заночевали? Долго шли , сильно устали: место понравилось, вот и лягли спать прямо там. Наступает утро: яркие лучи солнца будят Графа и его товарищей. Местный экскурсовод ведёт экскурсию туристов. Останавливается рядом, (но пока волосатых не видит - развалины монастыря не позволяют), рассказывает факты из истории.
А Граф - историк по образованию, и, к тому-же, армянские монастыри - тема его дипломного проекта была. Экскурсовод говорит, и тут - из развалин доносится голос с дополнениями и уточнениями. Развалины монастыря заговорили, короче: да ещё и грамотно и очень по теме. Экскурсовод был настолько потрясён познаниями Графа, что проникнулся к нему горячей симпатией. И - даже поселил его жить в пустовавшую бывшую дачу Айвазовского. Устроил Графа там на должность сторожа. Даже с зарплатой. Граф селит друзей: друзья копают яму под туалет, и - выкапывают клад. Ничего я не придумываю: всё так и было!
Мы жили в сказочном, добром и волшебном месте: мы сами были героями сказки, которую мы сначала придумывали, а потом - действительность превосходила все наши самые смелые фантазии. Мы жили в раю: мы кормили друг-друга. Есть такая притча про ад и рай : "Что такое ад? Голодные люди сидят на расстоянии от еды. В руках у этих людей - ложки с длинными ручками. Еду эти ложки набирают, но до рта своего люди донести эту еду не могут: ручка у ложки не позволяет. Ругаются эти люди на обстоятельства, плачут от голода.
Что такое рай? Всё тоже самое: голодные люди, еда на расстоянии, ложки с длинными ручками. Но одно фундаментальное отличие: эти голодные люди кормят друг друга!»
Мы действительно отдавали друг другу то лучшее, что у нас тогда было. Мы жили в раю, который мы сами создавали своими мечтами и своими действиями из общей советсткой реальности.
Мы жили в своей собственной сказке, которую мы рассказывали все вместе: каждый по кусочку. По цветному кусочку общей сказки, по цветному стёклышку общей мозаики: мы были разными-разноцветными, мы были как цветы, мы называли себя Детьми Цветов. Мы уходили из своего реального дома и строили себе свой идеальный дом: мы искали родителей в ярких цветах и огромных деревьях, мы искали и находили братьев и сестёр друг в друге. Мы любили друг друга братской любовью: эта любовь защищала нас и хранила нашу общую сказку.
А что было у меня с Крымом потом? А потом был Симеиз: я приехала в Симеиз одна - я искала тех, кто приснился мне во сне. Было начало лета: всё вокруг цвело, но внутри меня были мрак и чернота - у меня было тяжёлое время тогда. Дни казались серыми и тусклыми, а ночами мне снились в то время бесцветные сны. Но однажды утром я наконец-то проснулась с счастливой улыбкой: впервые за долгое время мне снился радостный разноцветный сон. Снилось тёплое море и тёплые смеющиеся и танцующие люди: свои для меня люди. Волосатые ублюдки, как когда-то уничижительно называли хиппи. И хиппи - согласились быть ублюдками: мы не гнались за чистотой крови или рода - мы хотели чистой сердечной любви, чистого вдохновения и чистой радости.
И на следующую ночь мне приснился этот сон. И во сне я спросила у кого-то из этих людей, как называется это место, где мы все сейчас находимся. И - услышала ответ: «Симеиз!» А про Симеиз наутро я только смогла вспомнить рассказ моей подруги, который она мне рассказала за пару недель до этого сна - сама я там никогда не была. Но вот после этого сна - в тот-же день собралась за несколько часов и поехала.
Сначала думала, что потом поеду - с друзьями, которые тоже собирались в Крым, но не прямо сейчас. Но вот сидела днём после сна, где я услышала это: «симеиз», и - вдруг чётко поняла, что третьего волшебного сна с этими людьми у меня уже не будет. Если сейчас не поеду - всё снова станет тусклым и нерадостным: прямо сейчас нужно вставать и ехать!
Ну, мне был 21 год и я верила своему внутреннему голосу: голос сказал: «Сейчас не поедешь - можешь тогда вообще не ехать,»- я поднялась со стула, закинула в бэг (рюкзак) своё старенькое байковое одеяло. И - поехала, да: прямо в этот же день и поехала.
И как оказалось (в очередной раз) - мой внутренний голос не врал: приедь я хоть на день позже - всё сложилось бы совсем по-другому.
Симеиз - это маленький посёлок был под Ялтой (недалеко от Алупки). Там тусовка стояла не в самом посёлке, а за его пределами - там, где уже был заповедник. Стояли так, чтоб менты их не нашли (которые всегда искали, чтобы хиппи разогнать: это было любимым у тогдашних ментов развлечением).
Перед своим отъездом из Киева я позвонила подруге на домашний телефон (мобильных телефонов тогда не было, интернетов не было - давно это было): она удачно оказалась дома, и сообщила мне, что в Симеизе от автовокзала нужно идти вправо. Но забыла уточнить, что она это «вправо» видела, стоя к автовокзалу лицом. Я же по приезду - развернулась к автовокзалу спиной. Ну, и пошла вправо - в противоположную (от нужной мне) сторону.
Вышла за посёлок: холмики, кустики какие-то. Думаю: «Здесь буду ночевать - темно скоро станет». Но не понравилось мне место: пьяные агрессивные мужики мимо ходят (хорошо, что из-за кустов им меня видно не было) - явно своих искать мне тут нечего. Смотрю: где-то вдалеке - кастрик светится. И так мне при взгляде на этот кастрик чаю захотелось! Даже не еды - просто чаю попить среди своих любимых братьев и сестёр. Бросила я свой рюкзак с одеялом (спрятала его под кустик: потом на следующий день за ним вернулась) - пошла в другую сторону: в сторону костра.
Дороги я не знала - полезла напролом через пляжи: вьетнамки разорвала - пошла босяком. Влезла на какую-то скалу и давай кричать: «Сестрёнки, братушки, где вы!? Я ищу вас, я иду к вам!» Со стороны кажется - дурацкая затея, но обычно счастье - именно дуракам. Нет, не нашли меня сестрёнки и братушки и со скалы не сняли: я просто бояться совсем перестала, когда громко объявила всему побережью, что я иду. Ну, типа: вы меня звали ( пусть и во сне) - я к вам иду. А что не знаю, куда идти, и есть ли тут вообще кто-нибудь из хиппи на побережье Симеиза - так об этом я старалась не думать.
С трудом, но слезла я со скалы: даже не слезла, а почти скатилась. Скатилась, свалилась практически на одинокую палатку: возле палатки женщина взрослая (прямо тогда казалось - пожилая: лет 30 ей, наверное, было) что-то готовит на костре. «Как ты нашла нашу стоянку?» -спрашивает. - Мы специально палатку в таком месте поставили, чтоб нас никто не мог найти. Только встали тут сегодня: пока сами себя найти не можем - оставляем одного человека у палатки и по голосу находим»
Мне их костёр не виден был (тот костёр , который я раньше видела, оказался каким-то мистическим огоньком - он почти сразу исчез, когда я пошла в его сторону) - не знаю, как на них тогда вышла. Но смотрю - не хиппи это: не те, кто мне снился.
«Я ищу своих, - говорю этой женщине. - Хиппи ищу. Видели тут хиппи?» «Ну, пару человек видела: мы рядом стояли. Но сегодня утром милиция пришла на ту нашу общую стоянку - той стоянки больше нет. Не знаю: может, они, эти хиппи, ещё в Симеизе, а может уехали уже. А ты оставайся с нами ночевать: куда ты в таком виде пойдёшь. Смотри, совсем темно стало: можешь остаться» «Не могу, - говорю. -Эти люди ждут меня - мне нужно сегодня же их найти»
Накормила меня эта добрая женщина ужином. Сказала: «Иди по трассе: ты здесь в темноте ноги сломаешь». Ну, ок: выбралась я на асфальтовую дорогу - иду по трассе. Чтоб вы понимали: иду босяком, без вещей. В полной темноте, совершенно непонятно куда. Время - часов 12 ночи, вероятно (часов у меня не было).
Как я себя чувствовала? Я была полна решимости и была абсолютно уверена, что всё идёт как надо. Нет, не так: я знала, что у меня нету других вариантов - я должна успеть встретиться с людьми из моего сна.
Ночь, пустая трасса, темнота (даже фонарей нету). Мне навстречу идут люди и что-то говорят. Я слышу, что идут люди: не слышу, что говорят, людей не вижу, но понимаю - это свои, это люди из моего сна. Такого невозможно придумать - слишком неправдоподобно будет звучать. Такое может только случиться в реальной жизни!
Подходят люди, светят в меня фонариком, говорят: «О, гляди, герла!» А герлой меня могли назвать только люди из моего сна: это наш слэнг, хиповский.
Ну, а я чего? «Братушки!» - из последних сил кричу. И бросаюсь им на шею: всем троим, да
Один из них был Андрюха Матвеевский, другой был Ярик из Чебоксар (мы на следующий день, когда менты окончательно разогнали всю нашу хиповскую тусовку, поднялись с ним на ай-петринское плато над Симеизом), а кто был третий - я уже и не помню сейчас. Они вышли тогда на эту трассу встречать своих герлов (так хиппи называли девушек), которые поехали в Ялту купить вина ( поскольку на следующий день был бёздник Матвеевского - день рождение, по русски). Поехали, короче, их подружки в Ялту, и - никак не возвращались. Чуваки (они нас называли «герлы», а мы их «чуваки», да) прошли ещё немного вперёд после встречи со мной, и как-раз своих герлов тогда потом и встретили. Пошли встречать их, а до встречи с ними встретили меня. А иначе и быть не могло: мне обещал это мой внутренний голос.
Видя, что я в буквальном смысле слова валюсь с ног, Ярик развернулся назад и повёл меня на их стоянку. Там мне сначала дали чаю (всё как я и хотела), а потом мне дали одеяло и уложили меня спать на мягкую кучу сена. А утром я проснулась, и - увидела в этом сене знакомые мне синие бусины: сделанную лично мною фенечку я прямо там нашла в этой куче сена! Такую штуку на запястье из бисера, которую я сама в Киеве не больше месяца назад сделала и подарила той моей подруге перед её отъездом в Симеиз!
Я решила, что эта фенечка - подарок герою за его подвиг (мне было страшно и мои ноги очень болят, но я всё равно прошла весь путь до конца). Синие бусины снова вернулись на мою руку («Привет, моя фенечка: ты тоже меня здесь ждала!»).
Я одолжила у доброго Ярика его запасные тапочки. И - пошла за своим рюкзаком, который я вчера вечером спрятала среди кустиков.
На обратном пути меня встретили нескольких волосатых чуваков: «О, моя потерянная фенечка! - вскричал один из них, цепко хватая меня за запястье. -Где я её вчера потерял?» Послушав несколько минут мой бессвязный рассказ о ждущих меня людях и фенечках, он видимо понял, что фенечки ему больше не видать, и грустно кивнул: «Ну, ладно, ништяк: вэлкам хоум. Только не вовремя ты приехала: сегодня утром менты всех разогнали - никого в Симеизе не остаётся»
Прибежав на стоянку, я застала её похожей на развороченный муравейник: пока я утром ходила за своим бэгом, менты снова пришли с угрозами. Все решили уезжать из Симеиза: несколько человек (в том числе - мы с Яриком) поднялись в горы, а остальные расспыпались по побережью как цветные лёгкие бусины.
А потом …Да что говорить: это была волшебная желанная сказка, которая становилась моей ещё более волшебной реальностью. Моей возможностью, моей судьбой, моей каждодневной жизнью.
Лет через 12 после описанных здесь событий, мы, (казалось бы - случайно), собрались в Симеизе на одной из наших старых стоянок. Как мы там все тогда встретились через столько лет? Почти все участники этой удивительной встречи говорили потом: «что-то как потянуло»
Кастрик шипел, не желая разгораться, наши подрастающие дети гонялись друг-за-другом по всей поляне, гитара и барабан, сонастраиваясь, искали и находили друг-друга. И вдруг - шум и грохот: кто-то сверху (игрнорируя или не найдя тропинку) продирается сквозь колючки, потревоженные камни сыплются вниз. Какая картина: к костру буквально скатывается мокрый от пота, пузатый мужчина в дорогом костюме. Его глаза залил пот. Или это слёзы? "Я помню эту песню, которую вы играете - мы пели её когда-то. Здесь и пели, на этом самом месте" Потом - озирается вокруг и устремляется ко мне: "Раста!!!"
(Ну, тут я не сильно удивилась: меня даже как-то один из моих школьных учителей узнал через 15 лет после моего окончания школы - просто проходя мимо меня по улице) «Извини, я тебя не помню, - мямлю я испуганно. -Мы встречались в Симеизе?» «Мы с с тобой Ильюху везли в больницу! Неужели не помнишь?»
Помню: это невозможно забыть! Ильюха заболел тогда в Симеизе воспалением лёгких. Серьёзно так заболел. А у нас - ни антибиотиков, не еды нормальной, ни даже теплого и сухого места. Дожди пошли, вещи отсырели, а у нас даже палаток тогда не было: под камушками мы традиционно от дождей прятались.
Позвала я себе на помощь (или он сам вызвался: не помню уже сейчас точно) этого самого дяденьку, (который тогда был молодым и бодрым чуваком). И- отправились мы с задыхающимся Ильюхой в симеизский медпункт. А в медпункте послушали Иьлюху трубочкой и нам говорят : "Да, ваш друг серьёзно болен. Но в больницу (в соседнем посёлке больница находилась) мы его взять не можем -без крымской прописки не берём».
Но они не знали, кто стоял перед ними! Мои друзья называли меня девочкой-танком: «вижу цель - не вижу препятствий!»
"Вы давали клятву Гиппократа! Вы не имеете право выбросить на улицу человека в таком состоянии! Мы останемся здесь: можете делать что хотите. Хоть милицию вызывайте - мы отсюда не уйдём!" Вот так приехала машина и отвезла нас всех…Нет, не в милицию: отвезли нас с Ильюхой в ту больницу.
Устроили мы моего любимого Ильюху в больничку (чтоб точно знать, что с ним всё хорошо). И -пошли назад пешком (денег на проезд нет, трасса - безмазовая, идти -какие-то несколько десятков километров)
Дошли до Симеиза мы с этим чуваком уже под вечер, и - полезли сразу в море, смыть грязь и пот. Вылезли из моря, сидим, дух переводим. Ни одного человека (дикий пляж, вечер). Вдруг слышим: камни покатились. К нам, запыхавшись, сбегают сверху двое ментов. С криками: "Вы нарушаете общественный порядок! Развращаете своим видом несовершеннолетних детей! Оскорбляете чувства наших граждан! Давайте ваши паспорта!"
Я говорю: "Где несовершеннолетние дети?" -А они на вас вон оттуда обычно подсматривают! -Ну, пока, по ходу, подсматривали вы: иначе откуда так точно момент подгадали (не загорать же мы сейчас сюда пришли)
"Нету у меня с собой паспорта",-говорю я им.- Я сюда купаться пришла, а не на работу устраиваться. Нужет мой паспорт - мои вещи в шести километрах отсюда. Нет, проехать не получится, но там такая удобная тропинка в гору идёт. Да вы не волнуйтесь, -продолжаю я, злорадно улыбаясь ментам. -Я вас подстрахую в самых опасных местах"
Так про каждый день можно расссказывать, каждый день можно вспоминать. Эй, дядька, у меня тоже на глаза наворачиваются слёзы: кому это нужно, кроме нас? Эти истории, эти воспоминания, эти кусочки разноцветной мозаики? Но подожди, побудь на этой поляне ещё немножко: кастрик снова шипит, не желая как-следует разгораться, наши дети ещё не стали взрослыми, гитара и барабан… Мы снова доверчивые придурки: звёздные странники, связанные одной сказкой, братья и сёстры, наивные дураки и дурёхи. Сказочницы и сказочники, сочиняющие мир, который потом становится нашей общей реальностью. Музыканты и художники, юродивые и шаманы, волосатые ублюдки, чистые и бесстрашные как дети: дети цветов.
Я хочу попробовать вспомнить. Как я попала в Крым в первый раз? Осенью в Москве на Арбате познакомилась с Карамелькой: я сидела на заборчике, нахохлившись, как замёрзший воробушек, а он - просто проходил мимо. Посмотрел на меня, а потом подошёл и говорит: "Холодно тут, сестрёнка. Поехали лучше в Крым!"
Ну, и вот: мы почти сразу тогда и поехали в Крым. Мы лёгкие были, как те-же воробушки - легко с места снимались. Захотели вместе поепасть туда, где тепло - ну и поехали в Крым.
Нашли с Карамелькой денег на один билет: на один билет вписались в поезд.Карамельку выкинули из поезда почти в самом начале дороги (спасибо, что хоть не на ходу, а на одной из станций). "Жди меня в Симфере - я подъеду", -крикнул он мне на прощанье. Я доехала на поезде до Симферополя, и - стала ждать Карамельку.
А в Симферополе прямо на вокзале подходит ко мне Энн: "Поехали со мной на вписку - твой чувак тебя сам найдёт." А вписка - это дом, где тебя накормят и ночевать оставят. А у Энн хороший дом был: известная была в Симфире вписка.
У Энн дома уже познакомился со мной Армянский Граф : на тусовке много Графов было - этот был из Армении, поэтому и Армянский. Но последние несколько лет он жил под Феодосией в городишке Старый Крым: то самое место, где писатель Грин и художник Айвазовский когда-то жили. И так он про свой дом в Старом Крыму рассказывал, что я поняла: надо ехать. Ну, так я и не дождалась Карамельку - через несколько дней поехала в Старый Крым.
Это был уникальный дом: первая хиповая коммуна, в которой я жила. Сам дом -бывшая дача Айвазовского: он был отдан Графу за его поразительные познания в истории. По дошедшей до меня телеге (истории, которую люди рассказывают друг другу, а она при пересказах обрастает всё новыми яркими деталями), Граф и ещё несколько грязных волосатых людей заночевали у развалин армянского монастыря, который находился в 3 километрах от Старого Крыма. Почему именно там заночевали? Долго шли , сильно устали: место понравилось, вот и лягли спать прямо там. Наступает утро: яркие лучи солнца будят Графа и его товарищей. Местный экскурсовод ведёт экскурсию туристов. Останавливается рядом, (но пока волосатых не видит - развалины монастыря не позволяют), рассказывает факты из истории.
А Граф - историк по образованию, и, к тому-же, армянские монастыри - тема его дипломного проекта была. Экскурсовод говорит, и тут - из развалин доносится голос с дополнениями и уточнениями. Развалины монастыря заговорили, короче: да ещё и грамотно и очень по теме. Экскурсовод был настолько потрясён познаниями Графа, что проникнулся к нему горячей симпатией. И - даже поселил его жить в пустовавшую бывшую дачу Айвазовского. Устроил Графа там на должность сторожа. Даже с зарплатой. Граф селит друзей: друзья копают яму под туалет, и - выкапывают клад. Ничего я не придумываю: всё так и было!
Мы жили в сказочном, добром и волшебном месте: мы сами были героями сказки, которую мы сначала придумывали, а потом - действительность превосходила все наши самые смелые фантазии. Мы жили в раю: мы кормили друг-друга. Есть такая притча про ад и рай : "Что такое ад? Голодные люди сидят на расстоянии от еды. В руках у этих людей - ложки с длинными ручками. Еду эти ложки набирают, но до рта своего люди донести эту еду не могут: ручка у ложки не позволяет. Ругаются эти люди на обстоятельства, плачут от голода.
Что такое рай? Всё тоже самое: голодные люди, еда на расстоянии, ложки с длинными ручками. Но одно фундаментальное отличие: эти голодные люди кормят друг друга!»
Мы действительно отдавали друг другу то лучшее, что у нас тогда было. Мы жили в раю, который мы сами создавали своими мечтами и своими действиями из общей советсткой реальности.
Мы жили в своей собственной сказке, которую мы рассказывали все вместе: каждый по кусочку. По цветному кусочку общей сказки, по цветному стёклышку общей мозаики: мы были разными-разноцветными, мы были как цветы, мы называли себя Детьми Цветов. Мы уходили из своего реального дома и строили себе свой идеальный дом: мы искали родителей в ярких цветах и огромных деревьях, мы искали и находили братьев и сестёр друг в друге. Мы любили друг друга братской любовью: эта любовь защищала нас и хранила нашу общую сказку.
А что было у меня с Крымом потом? А потом был Симеиз: я приехала в Симеиз одна - я искала тех, кто приснился мне во сне. Было начало лета: всё вокруг цвело, но внутри меня были мрак и чернота - у меня было тяжёлое время тогда. Дни казались серыми и тусклыми, а ночами мне снились в то время бесцветные сны. Но однажды утром я наконец-то проснулась с счастливой улыбкой: впервые за долгое время мне снился радостный разноцветный сон. Снилось тёплое море и тёплые смеющиеся и танцующие люди: свои для меня люди. Волосатые ублюдки, как когда-то уничижительно называли хиппи. И хиппи - согласились быть ублюдками: мы не гнались за чистотой крови или рода - мы хотели чистой сердечной любви, чистого вдохновения и чистой радости.
И на следующую ночь мне приснился этот сон. И во сне я спросила у кого-то из этих людей, как называется это место, где мы все сейчас находимся. И - услышала ответ: «Симеиз!» А про Симеиз наутро я только смогла вспомнить рассказ моей подруги, который она мне рассказала за пару недель до этого сна - сама я там никогда не была. Но вот после этого сна - в тот-же день собралась за несколько часов и поехала.
Сначала думала, что потом поеду - с друзьями, которые тоже собирались в Крым, но не прямо сейчас. Но вот сидела днём после сна, где я услышала это: «симеиз», и - вдруг чётко поняла, что третьего волшебного сна с этими людьми у меня уже не будет. Если сейчас не поеду - всё снова станет тусклым и нерадостным: прямо сейчас нужно вставать и ехать!
Ну, мне был 21 год и я верила своему внутреннему голосу: голос сказал: «Сейчас не поедешь - можешь тогда вообще не ехать,»- я поднялась со стула, закинула в бэг (рюкзак) своё старенькое байковое одеяло. И - поехала, да: прямо в этот же день и поехала.
И как оказалось (в очередной раз) - мой внутренний голос не врал: приедь я хоть на день позже - всё сложилось бы совсем по-другому.
Симеиз - это маленький посёлок был под Ялтой (недалеко от Алупки). Там тусовка стояла не в самом посёлке, а за его пределами - там, где уже был заповедник. Стояли так, чтоб менты их не нашли (которые всегда искали, чтобы хиппи разогнать: это было любимым у тогдашних ментов развлечением).
Перед своим отъездом из Киева я позвонила подруге на домашний телефон (мобильных телефонов тогда не было, интернетов не было - давно это было): она удачно оказалась дома, и сообщила мне, что в Симеизе от автовокзала нужно идти вправо. Но забыла уточнить, что она это «вправо» видела, стоя к автовокзалу лицом. Я же по приезду - развернулась к автовокзалу спиной. Ну, и пошла вправо - в противоположную (от нужной мне) сторону.
Вышла за посёлок: холмики, кустики какие-то. Думаю: «Здесь буду ночевать - темно скоро станет». Но не понравилось мне место: пьяные агрессивные мужики мимо ходят (хорошо, что из-за кустов им меня видно не было) - явно своих искать мне тут нечего. Смотрю: где-то вдалеке - кастрик светится. И так мне при взгляде на этот кастрик чаю захотелось! Даже не еды - просто чаю попить среди своих любимых братьев и сестёр. Бросила я свой рюкзак с одеялом (спрятала его под кустик: потом на следующий день за ним вернулась) - пошла в другую сторону: в сторону костра.
Дороги я не знала - полезла напролом через пляжи: вьетнамки разорвала - пошла босяком. Влезла на какую-то скалу и давай кричать: «Сестрёнки, братушки, где вы!? Я ищу вас, я иду к вам!» Со стороны кажется - дурацкая затея, но обычно счастье - именно дуракам. Нет, не нашли меня сестрёнки и братушки и со скалы не сняли: я просто бояться совсем перестала, когда громко объявила всему побережью, что я иду. Ну, типа: вы меня звали ( пусть и во сне) - я к вам иду. А что не знаю, куда идти, и есть ли тут вообще кто-нибудь из хиппи на побережье Симеиза - так об этом я старалась не думать.
С трудом, но слезла я со скалы: даже не слезла, а почти скатилась. Скатилась, свалилась практически на одинокую палатку: возле палатки женщина взрослая (прямо тогда казалось - пожилая: лет 30 ей, наверное, было) что-то готовит на костре. «Как ты нашла нашу стоянку?» -спрашивает. - Мы специально палатку в таком месте поставили, чтоб нас никто не мог найти. Только встали тут сегодня: пока сами себя найти не можем - оставляем одного человека у палатки и по голосу находим»
Мне их костёр не виден был (тот костёр , который я раньше видела, оказался каким-то мистическим огоньком - он почти сразу исчез, когда я пошла в его сторону) - не знаю, как на них тогда вышла. Но смотрю - не хиппи это: не те, кто мне снился.
«Я ищу своих, - говорю этой женщине. - Хиппи ищу. Видели тут хиппи?» «Ну, пару человек видела: мы рядом стояли. Но сегодня утром милиция пришла на ту нашу общую стоянку - той стоянки больше нет. Не знаю: может, они, эти хиппи, ещё в Симеизе, а может уехали уже. А ты оставайся с нами ночевать: куда ты в таком виде пойдёшь. Смотри, совсем темно стало: можешь остаться» «Не могу, - говорю. -Эти люди ждут меня - мне нужно сегодня же их найти»
Накормила меня эта добрая женщина ужином. Сказала: «Иди по трассе: ты здесь в темноте ноги сломаешь». Ну, ок: выбралась я на асфальтовую дорогу - иду по трассе. Чтоб вы понимали: иду босяком, без вещей. В полной темноте, совершенно непонятно куда. Время - часов 12 ночи, вероятно (часов у меня не было).
Как я себя чувствовала? Я была полна решимости и была абсолютно уверена, что всё идёт как надо. Нет, не так: я знала, что у меня нету других вариантов - я должна успеть встретиться с людьми из моего сна.
Ночь, пустая трасса, темнота (даже фонарей нету). Мне навстречу идут люди и что-то говорят. Я слышу, что идут люди: не слышу, что говорят, людей не вижу, но понимаю - это свои, это люди из моего сна. Такого невозможно придумать - слишком неправдоподобно будет звучать. Такое может только случиться в реальной жизни!
Подходят люди, светят в меня фонариком, говорят: «О, гляди, герла!» А герлой меня могли назвать только люди из моего сна: это наш слэнг, хиповский.
Ну, а я чего? «Братушки!» - из последних сил кричу. И бросаюсь им на шею: всем троим, да
Один из них был Андрюха Матвеевский, другой был Ярик из Чебоксар (мы на следующий день, когда менты окончательно разогнали всю нашу хиповскую тусовку, поднялись с ним на ай-петринское плато над Симеизом), а кто был третий - я уже и не помню сейчас. Они вышли тогда на эту трассу встречать своих герлов (так хиппи называли девушек), которые поехали в Ялту купить вина ( поскольку на следующий день был бёздник Матвеевского - день рождение, по русски). Поехали, короче, их подружки в Ялту, и - никак не возвращались. Чуваки (они нас называли «герлы», а мы их «чуваки», да) прошли ещё немного вперёд после встречи со мной, и как-раз своих герлов тогда потом и встретили. Пошли встречать их, а до встречи с ними встретили меня. А иначе и быть не могло: мне обещал это мой внутренний голос.
Видя, что я в буквальном смысле слова валюсь с ног, Ярик развернулся назад и повёл меня на их стоянку. Там мне сначала дали чаю (всё как я и хотела), а потом мне дали одеяло и уложили меня спать на мягкую кучу сена. А утром я проснулась, и - увидела в этом сене знакомые мне синие бусины: сделанную лично мною фенечку я прямо там нашла в этой куче сена! Такую штуку на запястье из бисера, которую я сама в Киеве не больше месяца назад сделала и подарила той моей подруге перед её отъездом в Симеиз!
Я решила, что эта фенечка - подарок герою за его подвиг (мне было страшно и мои ноги очень болят, но я всё равно прошла весь путь до конца). Синие бусины снова вернулись на мою руку («Привет, моя фенечка: ты тоже меня здесь ждала!»).
Я одолжила у доброго Ярика его запасные тапочки. И - пошла за своим рюкзаком, который я вчера вечером спрятала среди кустиков.
На обратном пути меня встретили нескольких волосатых чуваков: «О, моя потерянная фенечка! - вскричал один из них, цепко хватая меня за запястье. -Где я её вчера потерял?» Послушав несколько минут мой бессвязный рассказ о ждущих меня людях и фенечках, он видимо понял, что фенечки ему больше не видать, и грустно кивнул: «Ну, ладно, ништяк: вэлкам хоум. Только не вовремя ты приехала: сегодня утром менты всех разогнали - никого в Симеизе не остаётся»
Прибежав на стоянку, я застала её похожей на развороченный муравейник: пока я утром ходила за своим бэгом, менты снова пришли с угрозами. Все решили уезжать из Симеиза: несколько человек (в том числе - мы с Яриком) поднялись в горы, а остальные расспыпались по побережью как цветные лёгкие бусины.
А потом …Да что говорить: это была волшебная желанная сказка, которая становилась моей ещё более волшебной реальностью. Моей возможностью, моей судьбой, моей каждодневной жизнью.
Лет через 12 после описанных здесь событий, мы, (казалось бы - случайно), собрались в Симеизе на одной из наших старых стоянок. Как мы там все тогда встретились через столько лет? Почти все участники этой удивительной встречи говорили потом: «что-то как потянуло»
Кастрик шипел, не желая разгораться, наши подрастающие дети гонялись друг-за-другом по всей поляне, гитара и барабан, сонастраиваясь, искали и находили друг-друга. И вдруг - шум и грохот: кто-то сверху (игрнорируя или не найдя тропинку) продирается сквозь колючки, потревоженные камни сыплются вниз. Какая картина: к костру буквально скатывается мокрый от пота, пузатый мужчина в дорогом костюме. Его глаза залил пот. Или это слёзы? "Я помню эту песню, которую вы играете - мы пели её когда-то. Здесь и пели, на этом самом месте" Потом - озирается вокруг и устремляется ко мне: "Раста!!!"
(Ну, тут я не сильно удивилась: меня даже как-то один из моих школьных учителей узнал через 15 лет после моего окончания школы - просто проходя мимо меня по улице) «Извини, я тебя не помню, - мямлю я испуганно. -Мы встречались в Симеизе?» «Мы с с тобой Ильюху везли в больницу! Неужели не помнишь?»
Помню: это невозможно забыть! Ильюха заболел тогда в Симеизе воспалением лёгких. Серьёзно так заболел. А у нас - ни антибиотиков, не еды нормальной, ни даже теплого и сухого места. Дожди пошли, вещи отсырели, а у нас даже палаток тогда не было: под камушками мы традиционно от дождей прятались.
Позвала я себе на помощь (или он сам вызвался: не помню уже сейчас точно) этого самого дяденьку, (который тогда был молодым и бодрым чуваком). И- отправились мы с задыхающимся Ильюхой в симеизский медпункт. А в медпункте послушали Иьлюху трубочкой и нам говорят : "Да, ваш друг серьёзно болен. Но в больницу (в соседнем посёлке больница находилась) мы его взять не можем -без крымской прописки не берём».
Но они не знали, кто стоял перед ними! Мои друзья называли меня девочкой-танком: «вижу цель - не вижу препятствий!»
"Вы давали клятву Гиппократа! Вы не имеете право выбросить на улицу человека в таком состоянии! Мы останемся здесь: можете делать что хотите. Хоть милицию вызывайте - мы отсюда не уйдём!" Вот так приехала машина и отвезла нас всех…Нет, не в милицию: отвезли нас с Ильюхой в ту больницу.
Устроили мы моего любимого Ильюху в больничку (чтоб точно знать, что с ним всё хорошо). И -пошли назад пешком (денег на проезд нет, трасса - безмазовая, идти -какие-то несколько десятков километров)
Дошли до Симеиза мы с этим чуваком уже под вечер, и - полезли сразу в море, смыть грязь и пот. Вылезли из моря, сидим, дух переводим. Ни одного человека (дикий пляж, вечер). Вдруг слышим: камни покатились. К нам, запыхавшись, сбегают сверху двое ментов. С криками: "Вы нарушаете общественный порядок! Развращаете своим видом несовершеннолетних детей! Оскорбляете чувства наших граждан! Давайте ваши паспорта!"
Я говорю: "Где несовершеннолетние дети?" -А они на вас вон оттуда обычно подсматривают! -Ну, пока, по ходу, подсматривали вы: иначе откуда так точно момент подгадали (не загорать же мы сейчас сюда пришли)
"Нету у меня с собой паспорта",-говорю я им.- Я сюда купаться пришла, а не на работу устраиваться. Нужет мой паспорт - мои вещи в шести километрах отсюда. Нет, проехать не получится, но там такая удобная тропинка в гору идёт. Да вы не волнуйтесь, -продолжаю я, злорадно улыбаясь ментам. -Я вас подстрахую в самых опасных местах"
Так про каждый день можно расссказывать, каждый день можно вспоминать. Эй, дядька, у меня тоже на глаза наворачиваются слёзы: кому это нужно, кроме нас? Эти истории, эти воспоминания, эти кусочки разноцветной мозаики? Но подожди, побудь на этой поляне ещё немножко: кастрик снова шипит, не желая как-следует разгораться, наши дети ещё не стали взрослыми, гитара и барабан… Мы снова доверчивые придурки: звёздные странники, связанные одной сказкой, братья и сёстры, наивные дураки и дурёхи. Сказочницы и сказочники, сочиняющие мир, который потом становится нашей общей реальностью. Музыканты и художники, юродивые и шаманы, волосатые ублюдки, чистые и бесстрашные как дети: дети цветов.