Соображение, от которого становится легче жить
Из: scholast.livejournal.com
Метафизика во время войны
- уместна ли она? Не выглядят ли метафизические разговоры проявлением бесчувствия к страданиям тех, кто внутри этого ужаса? Для меня дело обстоит строго наоборот. Метафизический разговор, по моему убеждению, есть один из сильнейших ответов на бедствия. Обращая человека к великим вечным вопросам, метафизика выводит на такую позицию, откуда виднее становится смысл жизни, смысл мироздания, ради чего и какой силой мы можем побеждать тьму. Подлинный путь к логосу мира раскрывает его как жизнь и свет человеков - свет во тьме светит, и тьма не объяла его. Недаром и у Канта звездное небо и моральный закон - вместе, соединяя нас с величественной тайной бытия, жизни и истины, с Mysterium Tremendum:
"Две вещи наполняют душу всегда новым и тем более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, - это звездное небо надо мной и моральный закон во мне." (Критика практического разума, Заключение, 1788).
Метафизика во время войны
- уместна ли она? Не выглядят ли метафизические разговоры проявлением бесчувствия к страданиям тех, кто внутри этого ужаса? Для меня дело обстоит строго наоборот. Метафизический разговор, по моему убеждению, есть один из сильнейших ответов на бедствия. Обращая человека к великим вечным вопросам, метафизика выводит на такую позицию, откуда виднее становится смысл жизни, смысл мироздания, ради чего и какой силой мы можем побеждать тьму. Подлинный путь к логосу мира раскрывает его как жизнь и свет человеков - свет во тьме светит, и тьма не объяла его. Недаром и у Канта звездное небо и моральный закон - вместе, соединяя нас с величественной тайной бытия, жизни и истины, с Mysterium Tremendum:
"Две вещи наполняют душу всегда новым и тем более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, - это звездное небо надо мной и моральный закон во мне." (Критика практического разума, Заключение, 1788).