Хроники "Премьеры". Постскриптум
Автор фото - Дмитрий Осинов
Последние несколько лет окончание театрального сезона для меня равно фестиваль "Премьера одной репетиции". Который, в свою очередь, означает неделю театральных экспериментов, тусовки и недосыпа. Иногда кажется, что жизнь похожа на день сурка, но точно не эта фестивальная неделя. Она остается в памяти - воспоминаниями об эмоциях, картинками, звуками, обрывками разговоров.
Например, 7-я "Премьера" - это необъятная желтая рубашка "Маяковского", падающий снег из рук Алёны Савельевой, проплывающая черепаха Дмитрия Кошелева, лицо эксперта Оксаны Кушляевой, бесконечные разговоры до, между и после. 8-я "Премьера" - это Ирина Шугаева в полицейской форме, мем "типичный", битком набитые залы, слепящий белый цвет и звуки Моря, три коровы из "Зверушкиных историй", безумные глаза Анны Митрофановой, большая интрига. 9-я "Премьера" - автобус и звуки саксофона, школьный коридор, скучание по стенам театра, листки пьес, битбокс на фоне эскалатора.
10-я "Премьера" не успела отдалиться, поэтому всё пока ярко, живо и подробно. Но я уверена, что буду помнить манящие руки Леонида Дмитриева в образе Белого Кролика, Константина Федосеева в обнимку с Пушкиным, стол в квартире эмигрантов с письмом и виселицей, трогательное "я вызываю вас на дуэль". А еще колдовской мир "Олеси".
У режиссера Алёны Савельевой удивительный дар - создавать словно и не спектакли, а другую реальность. Такой театр я обожаю: атмосферный, образный, очень чувственный. Помню, после показа ее спектакля "Море-океан" кто-то из зрителей сказал: "Я не всегда понимала, что происходит на сцене, но я была заворожена". Другой зритель, уже в этом году, назвал Алёну брендом. И это тоже очень точно. Когда видишь в программе спектакль за авторством Алёны Савельевой, знаешь, что будет хорошо.
Так и было. "Олесю" (по повести Куприна) вместе с Алёной Савельевой рассказывали актеры Ася Гафарова, Петр Зубарев и Рустам Фазулов. Это был не рассказ даже, а ворожба, в которой участвовали люди, предметы и, кажется, само пространство - оно вибрировало, замирало, сжималось и издавало вздохи. От этой чувственности невозможно было укрыться. Да и не хотелось. И ты проваливалась, проваливалась в этот потусторонний мир, любила, сомневалась, ухала совой в ночи, умирала и оживала. Я до сих пор слышу грозу и стук дождя, звуки леса, пение Олеси и его шепот: "милая". Вижу алую нить, пики деревянных кольев, холщовые колпаки и как мечутся двое.
"Олеся" была не последним спектаклем фестиваля, но завершить хроники "Премьеры" я хочу этой Алёниной нотой. Высокой и чистой.