Олег Куртанидзе: «В спектакле должна быть мина замедленного действия»

Sep 08, 2017 21:04





У театрального режиссера Олега Куртанидзе широкая творческая «география», как он сам иронизирует. Он ставил спектакли в Санкт-Петербурге, Мурманске, Саранске, был главным режиссером Северодвинского и Мичуринского драматических театров. С Молодежным драматическим театром Олег Куртанидзе сотрудничает с 2010 года, поставив за это время на сцене МДТ три спектакля. Все три были хорошо приняты публикой. Комедия «Тётки» и вовсе имеет феноменальный успех, каждый раз собирая аншлаги.

В новом театральном сезоне, который в МДТ стартует 14 сентября, Олег Куртанидзе уже выступает штатным режиссером театра. У него большие планы на МДТ и свое видение того, куда должен двигаться театр. В новом сезоне режиссер готовит три премьеры, включая постановку «Гамлета».

О новых спектаклях, отношениях с труппой, назначении театра и тольяттинском зрителе - в интервью Олега Куртанидзе для проекта "Театральная среда".


Спектакль под дых

- 21 сентября состоится премьера вашего спектакля «Мужчина, который вяжет» по пьесе молодого драматурга Надежды Щербаковой. Чем вас заинтересовал этот материал?

- Можно сказать, эта пьеса стала входным билетом в МДТ. Есть неписанное правило - вновь пришедший режиссер должен поставить входной спектакль. Спектакль «Мужчина, который вяжет» меня попросил поставить Владимир Лукич Коренной (художественный руководитель МДТ - прим. ТС). Он предложил мне на выбор несколько пьес Надежды Щербаковой. Вообще, я стараюсь не брать материал, которые бы не отлежался у меня несколько лет. Я потому и ставлю спектакли достаточно быстро, что они у меня «вылежаны», и я точно знаю, чего хочу.

Словом, прочитав пьесы Надежды, мне показалось, что у этой молодой девушки хорошее чутье на светлые оттенки черного. Возможно, ей еще не хватает мастерства, но есть внутри наивность и трогательность, которая очень редко встречается в современной драматургии, исследующей чаще всего черные области жизни. Я же выступаю за археологию добра и поэтому ищу в современных пьесах именно доброе начало. Пьеса «Мужчина, который вяжет» меня зацепила, и я захотел ее поставить. Мы представим спектакль в стиле  арт-хаусного кино, состоящего из нескольких новелл, которые в итоге придут к общему знаменателю.

- У этих новелл будет общий герой?

- Это будет героиня, которая появляется в начале, в середине и в финале. Но помимо нее, в спектакле целый парад мужских персонажей, от современного молодого человека до потерпевшего поражение спортсмена. Но они все имеют право называться мужчинами, вне зависимости от того, чем каждый из них занимается.

Мы постарались этой пьесой поднять важную тему для разговора. Театр - это ведь разговор: люди со сцены говорят с людьми в зале о людях. Так вот пьеса не о героях. Пьеса о людях, которые живут за стенами пятиэтажек. О том, как они за закрытостью, набором социальных масок, обусловленностью жизни скрывают хрупкость своей души, хрупкость своего бытия. Это спектакль под дых. Он бьет в самую чувствительную область - в сердце, в душу. Мы предлагаем людям посмотреть в себя. Несмотря на все наши различия, несмотря на разное восприятие жизни, искусства, внутри есть то общее, что заставляет нас одинаково реагировать, плакать или смеяться. Ради этого театр и создавался - чтобы человек понимал: он не одинок.

На сцене при этом довольно условные декорации, поскольку не важно, где эта история происходит и в какое время. Огромный экран, разорванный эффект 3D, белые кубы и лишь намеки на место действия.

- То есть современная сценография?

- Абсолютно современная. Мы постарались выжать максимум из того, что позволяет сделать сцена МДТ. Захотелось показать, что театр сохраняет свою концепцию молодежного театра, несмотря на то, что часть нашей публики перевалила за 50 лет. Это хорошо. Потому что и театр переходит на следующий этап своего развития. МДТ уже 25 лет! Еще и по этой причине мне интересно было войти в состав режиссеров театра. Мы говорили с Владимиром Лукичом, что МДТ пора освободиться от репутации театра-студии. Нужно идти дальше, выходить на суперпрофессиональный уровень.

Сейчас труппа МДТ очень хорошо сформирована, способна играть практически весь классический репертуар. А это обязательно нужно делать, чтобы дальше выйти на виртуозное исполнение, в том числе, современных пьес. Если актер не прошел тяжелую классику, он не сыграет современную драматургию. Актеры эволюционируют с ролями. Именно с ролями. Актер напоминает секретер с множеством потайных ящичков. И задача режиссера - помочь ему найти еще один.



Фрагмент спектакля "Мужчина, который вяжет". Фото Вячеслава Смирнова

Что такое «быть или не быть»

- Вы уже хорошо чувствуете актерскую труппу МДТ, ее палитру?

- Открытия делаются постоянно. Актеры всегда проявляются разными гранями, просто нужно быть внимательным. В МДТ они все самобытны - вот в чем прелесть этой труппы. Они немножко засиделись в формате студии, но уже выросли в крепких актеров и готовы к новым целям. Я так уверенно это говорю, потому что работал с разными театральными коллективами. В Северодвинском драматическом театре труппа состоявшаяся, там актеры считают, что сами знают, как делать роли и как играть спектакли. В Мичуринском театре труппа хулиганистая. Они яркие, цепляются за молекулы в воздухе, не любят разбирать роли и сразу бросаются в бой. Мы с ними сделали много спектаклей, включая жесточайшую «Медею». Однако и в одном, и в другом театре ты как режиссер их все равно немножко обслуживаешь, стараясь удовлетворить их творческие потребности. А в МДТ я вижу, как актеры действительно хотят идти за тобой, хотят, чтобы ты их переубедил. Если ты сможешь это сделать, они тебе доверяют безраздельно. И тогда начинают творить на сцене чудеса. В частности, в нашем спектакле «Мужчина, который вяжет» есть шедевральные актерские работы.

- Возникновение «Гамлета» в планах театра - это потребность труппы, которую нужно провести через классику, или это ваша потребность как режиссера поставить данную пьесу Шекспира?

- Я уже говорил, что не берусь за пьесы, с которыми не прожил жизнь. Шекспир входит в число драматургов, с которыми я дружу очень давно, еще со школы. В ГИТИСе у нас преподавал Алексей Вадимович Бартошевич (театровед, специалист по творчеству Шекспира - прим. ТС). Благодаря Алексею Вадимовичу я стажировался в Лондоне четыре раза, в Германии. Мы изучали Шекспира в разных культурах. Мне хочется поделиться этим опытом с театром, дать актерам возможность взять более серьезный вес, чем они брали прежде, проводя аналогию с тяжелой атлетикой.

- Вы уже ставили «Гамлета» на других площадках?

- Пока это были только лабораторные эскизы, хотя в целом опыт постановки Шекспира у меня есть. В 2010 году в МДТ, а позже в Калининграде я поставил «Укрощение строптивой».

Что же касается спектакля «Гамлет», то это будет не совсем привычная история. Мы взяли перевод Андрея Чернова, который сильно отличается от всех предыдущих. Это самый последний перевод «Гамлета» на русский язык. Он вычищен от всяких литературных кунштюков, ненужных завитушек. Он проще, конкретнее, суровее и мощнее, чем все остальные переводы. Да, можно наслаждаться литературным декадансом Серебряного века в переводе Пастернака, но Пастернак все равно писал своего «Гамлета». Не зря Юрий Любимов взял его перевод, ставя «Гамлета» с Высоцким в главной роли. Это был поэтический спектакль с Гамлетом-поэтом, Гамлетом-борцом. У меня же другое восприятие «Гамлета» и пьес Шекспира. К его пьесам нужно относиться не как к литературному произведению, а как к тексту, который был написан специально для театра. Пьесы Шекспира - это театральный документ, и в «Гамлете» он иносказательно зашифровал много того, что сопровождало ту эпоху. В частности, Гамлет становится заложником политической машины. Он не хочет участвовать в этом средневековом пыточном колесе, который называется «политика», но он наследный принц. Его трагедия - в этом. Это широкое драматическое полотно мы постараемся сузить до проблем человеческих страстей и отношения Гамлета: к матери, к Офелии, к Клавдию, к Полонию.



Фрагмент лекции "Гамлет должен умереть". Фото Вячеслава Смирнова

- Любой спектакль в идеале всегда про сегодня, даже если действие развивается в Средние века. Ваш «Гамлет» про сегодня в каком контексте?

- Не надо поддаваться на провокации - вот его контекст. Люди обязаны жить  комфортно, и обязанность эта лежит на государстве. Вместо этого разные политические силы втягивают нас в свои игры, а мы поддаемся. Надо понимать, что политика - это удел негодяев, поэтому нужно быть мудрее, нужно сто раз подумать, прежде чем ввязываться в эту игру. Что такое это «быть или не быть»? Это участвовать в игре или не участвовать. И если участвовать - тогда что дальше?

- В этом месте я не могу не спросить о деле Кирилла Серебренникова. Театральная общественность относится к нему, как к политическому процессу. Вас пугает то, что происходит с Серебренниковым?

- Многие люди, которые поддерживают Серебренникова, произносят это слово - «страх». Мы сами становимся заложниками своего восприятия этого события. Лично я не считаю это дело политическим. Москва - гигантская песочница, и каждый год ей нужна новая игрушка. Сейчас это Серебренников. До него был Сердюков. Еще раньше Ходорковский. Это делается для того, чтобы отвлечь людей от более важных вещей. Серебренников в данном случае попал как кур в ощип.

- Вы считаете, то, что он из театральной среды - это чистая случайность?

- Абсолютно. Это рядовой случай из жизни человека, который имеет дело с большими деньгами. Кроме того, яркие персоны легко становятся жертвами провокации. Меня беспокоит другое. Нередко то, что происходит в Москве, местные руководители воспринимают, как сигнал и начинают действовать в еще более извращенной форме. Но в любом случае страх не продуктивное чувство. Не надо бояться, надо делом заниматься. Надо подготовить себя к тому, чтобы даже в аду ставить спектакли.

- Возвращаясь к «Гамлету». МДТ не ограничится постановкой спектакля. Еще в конце минувшего сезона вы запустили проект «Гамлет должен умереть», который продлится весь нынешний сезон. Какие события его наполнят?

- Я прочитаю еще одну лекцию, посвященную биографии и творчеству Шекспира и конкретно пьесе «Гамлет». Затем к Новому году мы подготовим фотовыставку, где представим актеров, игравших Гамлета на протяжении истории театра, а также наиболее выдающиеся постановки. Выставку планируем открыть к концу января. Сам спектакль выйдет в апреле, мы с актерами уже репетируем его по углам. В октябре я хочу сделать большую читку - сначала наедине с актерами, а после - на публику. В этом сезоне в театре очень много премьер, но мы постараемся осуществить все задуманное.



Фрагмент спектакля "Тётки"

Театр как зеркало в комнате смеха

- Еще одним премьерным спектаклем, срежиссированном вами, будет «Нюра Чапай» по пьесе знаменитого современного драматурга Николая Коляды. С этой пьесой вы тоже прожили жизнь, прежде чем ее ставить?

- Да, она очень долго была в работе. Более того, она мной уже ставилась в Мичуринском театре. Однако то, что мы планируем сделать в МДТ, будет разительно отличаться от мичуринской постановки. Если там мы шли нога в ногу с автором и даже сохранили формат «шутка в одном действии», то здесь мне хочется немножко посмаковать эту историю, продлить ее на два акта. Это все-таки очень психологический, как сегодня говорят, интенсив. Вообще, все колядовские пьесы - психологический интенсив. Я не могу назвать себя приверженцем его творчества, но именно в этой пьесе, на мой взгляд, мне удалось разглядеть то, что его творчество объединяет. Это эдакая скрытая камера с большим увеличительным стеклом, которая потом в искаженном, фантасмагорическом виде показывает нам нас самих. Театр как зеркало в комнате смеха. Я надеюсь, что каждый увидит в этом зеркале свое и от души посмеется.

- То есть это будет комедия?

- Чистая комедия. Но я возвращаюсь к разговору о том, что такое театр. Вторая часть моего понимания театра: это напоминание людям, что они - люди. Через разные формы: комедию, трагедию, мелодраму. В данном случае - через комедию. «Нюра Чапай» - история о том, как главный персонаж Анна Петровна, прозванная в молодости Нюрой Чапай, пытается спасти семью, как она пытается вернуть родным то, что они потеряли -вожжи от чапаевской тачанки. Она стремится своим поведением показать дочери, что та теряет в отношениях со своими детьми. В то же время не забывает и о себе. Пытается прожить остаток своей жизни так, как ей хочется, а не так, как надо. Ее поведение немного отдает сумасшедшинкой, но чтобы жить, как хочешь, надо быть отважным и смелым.

- Вы работали на разных театральных площадках, в разных городах. Я не знаю, но рискну предположить, что тольяттинский зритель отличается от мичуринского. И даже зритель МДТ отличается от зрителя «Колеса» или «Дилижанса». Вы учитываете это различие, когда делаете спектакли?

- Это глубокое заблуждение, что есть разница в зрителях. Зритель всегда одинаковый. У людей простые желания и понятные чувства. Эксплуатировать их очень легко. Самое главное состоит в том, что получается в результате этой эксплуатации. Кто-то закладывает зерна зла, а кто-то - добра. Я стараюсь делать спектакли, в которых человек будет чувствовать надежду. Чтобы даже в самой тяжелой истории он понимал: жизнь продолжается, родится новое поколение, это поколение обретет свои смыслы.

- Ваш интерес к комедиям продиктован этим самым желанием сказать зрителю, что все будет хорошо?

- На самом деле, я никогда не думал, что смогу хорошо поставить комедию. У меня были острые, драматические и мелодраматические спектакли. Я очень люблю мелодрамы, очень люблю трагедии, очень люблю гротеск. «Тётки» стали первой комедией положений, которую я поставил. Я никогда себя не считал и до сих пор не считаю комедиографом. Просто мне кажется, что сейчас время для людей немного расслабиться, получить удовольствие. Но при этом режиссер не должен забывать, что внутри этого удовольствия должна быть заложена мина замедленного действия, которая вызывает тот самый катарсис, очищение. Мы очень зашлакованы страхами, неприятием чужого, а театр помогает от этого немного избавиться. Это само по себе хорошо. А если еще и весело, тогда тем более. Вообще, нужно стремиться не ставить глупых вещей. Они могут быть смешными, могут быть фарсовыми и лубочными, но главное, чтобы не пустыми.

МДТ, театральная среда, Олег Куртанидзе

Previous post Next post
Up
[]