(no subject)
В 19-ая книга Деды О’Брайана (The Hundred Days) начинается со скорби - док стал вдовцом и приблизился по своему мироощущению к тому вредному занудному декаденту, каковым был в молодости.
.
.
Исходя из вселенского равнодушия к обыденному благополучию и нерушимой солидарности с кэпом, он отправляется на миссию в Алжир, пока Жэка на родном “Сюрпризе” зачищает Гибралтар и африканские берега от французов, и как раз успевает к радостному для англичан известию - корсиканский к
коротышка пережил Ватерлоо.
.
.
This was pure sailing, with a fine regular heave and lift, an urgency of the water along the side, and sea-harping in the taut sheets and windward shrouds, the moon and the stars making their even journey across the clearer sky from bow to quarter, pause and back again.
.
У Деды всегда лаконичное и точное восприятие описываемого мира. Какую бы жесть он ни описывал, будь то кровопролитные бои в век парусников или личные переживания героев, его не клинит на негативе. Мир приключенческой литературы работает как анатомия акулы - ты умираешь, как только перестаешь двигаться вперед. И в нем всегда найдется время доброму юмору, а также для милой иронии по отношению к персонажам.
.
.
Спустя 15 лет после знакомства с доком, прирожденный моряк и капитан признает, что Стивен Мэтьюрин все же стал похож на просоленного морского волка.
.
The cabin had not yet been fully cleared for action and Stephen was sitting there with the light of an Argand lamp focused by a concave mirror on to the dark purple of that terrible hand, now stretched out by clamps on a board; and he was making an extraordinarily exact drawing of a particular tendon, in spite of the frigate’s motion.
‘What a sea-dog you are become,’ said Jack.
.
‘I flatter myself that a whole pack of sea-dogs could not have improved upon the forward starboard aspect of this aponeurosis,’ said Stephen. ‘I do it by pressing the underneath of the table with my knees and the top of it with my elbows so that we all, paper, object, table and draughtsman, move together with very little discontinuity - one substance, as it were. To be sure, a fairly regular motion of the vessel is required; and for regularity this slow, even swing could hardly be bettered; though the amplitude calls for such tension that I believe I shall now take a spell.’
.
Да, морской волк с колоссальным знанием аэродинамики. Жэка вообще не устает удивляться тому, как док умудряется быть таким неуклюжим на корабле, но при этом столь ловко и изобретательно орудовать скальпелем и медикаментами.
.
‘I wonder that so fumble-fisted a companion can be as neat as a seamstress when it comes to parcels: or opening your belly, for that matter,’ reflected Jack, watching him.
‘Use makes master,’ observed Stephen.
‘I never said a word,’ cried Jack. ‘I was as mute as a swan.”
.
.
Кроме того, за 15 лет своего неуклюжего хождения под парусом док так и не выучил морских мер длины, чем вызывает натуральный смех до слез.
.
‘Lord, Stephen, what a fellow you are! Don’t you know we are in the lonian already, with Cape Santa Maria far astern and no lee-shore for a hundred sea-miles?’
‘What is the difference between a sea and a land mile, tell?’
.
‘Oh, nothing much, except that the sea-mile is rather longer, and very, very much wetter, ha, ha ha! Lord, what a wag I am,’ he said, wiping his eyes when he had had his laugh out. ‘Very much wetter. But leaving wit aside, another three days, do you see - if we do not waste our time stopping at Malta - should place us well west of Pantellaria.’
.
Что до Жэки, то выясняется, что за годы службы, несмотря на внебрачных детей, он умудрился заработать себе погоняло “Обри Непорочный” за счет острой аллергии на женщин на борту. Ну, за бортом-то можно. И то, Жэка сначала скажет “нет”, а потом будет думать, что за молодая особа его ищет, ослепленная блеском его коммодорского мундира.
.
Jack and Stephen met again, almost on the very steps of the Crown. ‘Well met, brother,’ cried Jack from a little distance. Stephen considered the Commodore’s face and his gait: was he sober? ‘You look uncommon cheerful, my dear,’ he said, leading him in the direction of the Pigtail Steps. ‘I wish you may not have met with some compliant young person, overwhelmed with all the gold lace upon your person.’
‘Never in life,’ said Jack. ‘Aubrey the Chaste is what I am called throughout the service.’
.
Из прикольного:
.
Выясняется, что все это время у дока была Hand of Glory - заформалиненная конечность, которую он хранил в баночке. Но поймите, корабль и Кунсткамера плохо сочетаются. Матросы в очередной раз похищают у дока спирт. А то, что спирт в банке вместе с чьей-то отрезанной ладонью, это матросам мало интересно. Ладонь за ненадобностью скармливают псу и кровожадный док вне себя от гнева предлагает немедленно вскрыть пса, пока он не переварил руку.
.
.
‘I must either cut him and recover my hand or give him a very strong emetic: and if the emetic does not work, then it must be the knife.’
‘It was your own silly fault for leaving it about,’ cried Hobden. ‘You shall not touch my dog, you pragmatical bastard.’
‘Will you stand by those words, sir?’ asked Stephen after a short pause, his head cocked to one side.
‘Until my dying day,’ said Hobden, rather too loud. Stephen left the room, smiling.
Жэка ссаживает балбеса с псом на Мальте.
.
Жэка знает Зеленку!
С того самого вечера, когда на концерте Московской Оратории я познакомилась с этим композитором, с музыкальным барокко у меня случилось F5 за счет этого Яна Дисмаса, который на мой вкус задвигает самого Иоганна Себастьяна. Вы только вчитайтесь: английские моряки времен Наполеоновских войн на борту “Сюрприза” обсуждают барочную музыку.
.
.
Gradually the pudding diminished; the decanters made their stately round; and Jack Aubrey brought up the subject of music. ‘Until a little while ago,’ he observed, ‘I had never heard of a Bohemian composer called Zelenka.’
‘Dismas, I believe.’
.
Jack bowed and went on, ‘But then I was given a copy of his Ricercare for Three Voices, which we have now played several times and which I thought we might offer you with your coffee: unless indeed you would prefer the Locatelli C major trio.’
.
‘To tell you the truth, dear Commodore, I should prefer the Locatelli. There is something truly dispassionate and as it were geometrical in the trio that touches me, in something of the same manner as your paper on nutation and the precession of the equinoxes, considered from the navigator’s point of view, in the Transactions...’
.
.
Исходя из вселенского равнодушия к обыденному благополучию и нерушимой солидарности с кэпом, он отправляется на миссию в Алжир, пока Жэка на родном “Сюрпризе” зачищает Гибралтар и африканские берега от французов, и как раз успевает к радостному для англичан известию - корсиканский к
коротышка пережил Ватерлоо.
.
.
This was pure sailing, with a fine regular heave and lift, an urgency of the water along the side, and sea-harping in the taut sheets and windward shrouds, the moon and the stars making their even journey across the clearer sky from bow to quarter, pause and back again.
.
У Деды всегда лаконичное и точное восприятие описываемого мира. Какую бы жесть он ни описывал, будь то кровопролитные бои в век парусников или личные переживания героев, его не клинит на негативе. Мир приключенческой литературы работает как анатомия акулы - ты умираешь, как только перестаешь двигаться вперед. И в нем всегда найдется время доброму юмору, а также для милой иронии по отношению к персонажам.
.
.
Спустя 15 лет после знакомства с доком, прирожденный моряк и капитан признает, что Стивен Мэтьюрин все же стал похож на просоленного морского волка.
.
The cabin had not yet been fully cleared for action and Stephen was sitting there with the light of an Argand lamp focused by a concave mirror on to the dark purple of that terrible hand, now stretched out by clamps on a board; and he was making an extraordinarily exact drawing of a particular tendon, in spite of the frigate’s motion.
‘What a sea-dog you are become,’ said Jack.
.
‘I flatter myself that a whole pack of sea-dogs could not have improved upon the forward starboard aspect of this aponeurosis,’ said Stephen. ‘I do it by pressing the underneath of the table with my knees and the top of it with my elbows so that we all, paper, object, table and draughtsman, move together with very little discontinuity - one substance, as it were. To be sure, a fairly regular motion of the vessel is required; and for regularity this slow, even swing could hardly be bettered; though the amplitude calls for such tension that I believe I shall now take a spell.’
.
Да, морской волк с колоссальным знанием аэродинамики. Жэка вообще не устает удивляться тому, как док умудряется быть таким неуклюжим на корабле, но при этом столь ловко и изобретательно орудовать скальпелем и медикаментами.
.
‘I wonder that so fumble-fisted a companion can be as neat as a seamstress when it comes to parcels: or opening your belly, for that matter,’ reflected Jack, watching him.
‘Use makes master,’ observed Stephen.
‘I never said a word,’ cried Jack. ‘I was as mute as a swan.”
.
.
Кроме того, за 15 лет своего неуклюжего хождения под парусом док так и не выучил морских мер длины, чем вызывает натуральный смех до слез.
.
‘Lord, Stephen, what a fellow you are! Don’t you know we are in the lonian already, with Cape Santa Maria far astern and no lee-shore for a hundred sea-miles?’
‘What is the difference between a sea and a land mile, tell?’
.
‘Oh, nothing much, except that the sea-mile is rather longer, and very, very much wetter, ha, ha ha! Lord, what a wag I am,’ he said, wiping his eyes when he had had his laugh out. ‘Very much wetter. But leaving wit aside, another three days, do you see - if we do not waste our time stopping at Malta - should place us well west of Pantellaria.’
.
Что до Жэки, то выясняется, что за годы службы, несмотря на внебрачных детей, он умудрился заработать себе погоняло “Обри Непорочный” за счет острой аллергии на женщин на борту. Ну, за бортом-то можно. И то, Жэка сначала скажет “нет”, а потом будет думать, что за молодая особа его ищет, ослепленная блеском его коммодорского мундира.
.
Jack and Stephen met again, almost on the very steps of the Crown. ‘Well met, brother,’ cried Jack from a little distance. Stephen considered the Commodore’s face and his gait: was he sober? ‘You look uncommon cheerful, my dear,’ he said, leading him in the direction of the Pigtail Steps. ‘I wish you may not have met with some compliant young person, overwhelmed with all the gold lace upon your person.’
‘Never in life,’ said Jack. ‘Aubrey the Chaste is what I am called throughout the service.’
.
Из прикольного:
.
Выясняется, что все это время у дока была Hand of Glory - заформалиненная конечность, которую он хранил в баночке. Но поймите, корабль и Кунсткамера плохо сочетаются. Матросы в очередной раз похищают у дока спирт. А то, что спирт в банке вместе с чьей-то отрезанной ладонью, это матросам мало интересно. Ладонь за ненадобностью скармливают псу и кровожадный док вне себя от гнева предлагает немедленно вскрыть пса, пока он не переварил руку.
.
.
‘I must either cut him and recover my hand or give him a very strong emetic: and if the emetic does not work, then it must be the knife.’
‘It was your own silly fault for leaving it about,’ cried Hobden. ‘You shall not touch my dog, you pragmatical bastard.’
‘Will you stand by those words, sir?’ asked Stephen after a short pause, his head cocked to one side.
‘Until my dying day,’ said Hobden, rather too loud. Stephen left the room, smiling.
Жэка ссаживает балбеса с псом на Мальте.
.
Жэка знает Зеленку!
С того самого вечера, когда на концерте Московской Оратории я познакомилась с этим композитором, с музыкальным барокко у меня случилось F5 за счет этого Яна Дисмаса, который на мой вкус задвигает самого Иоганна Себастьяна. Вы только вчитайтесь: английские моряки времен Наполеоновских войн на борту “Сюрприза” обсуждают барочную музыку.
.
.
Gradually the pudding diminished; the decanters made their stately round; and Jack Aubrey brought up the subject of music. ‘Until a little while ago,’ he observed, ‘I had never heard of a Bohemian composer called Zelenka.’
‘Dismas, I believe.’
.
Jack bowed and went on, ‘But then I was given a copy of his Ricercare for Three Voices, which we have now played several times and which I thought we might offer you with your coffee: unless indeed you would prefer the Locatelli C major trio.’
.
‘To tell you the truth, dear Commodore, I should prefer the Locatelli. There is something truly dispassionate and as it were geometrical in the trio that touches me, in something of the same manner as your paper on nutation and the precession of the equinoxes, considered from the navigator’s point of view, in the Transactions...’