Белорусские итоги года
Источники: Белорусские итоги года и Почему Лукашенко смог удержаться у власти в Беларуси ?
periskop.su - Под конец года истерические крики сетевых прогнозистов конца лета о том, что "тиран падёт через несколько часов" (с) уступили место статьям политологов с поиском причин, почему Бацька удержался.
Но, собственно, это стало понятно ещё в середине сентября. И поначалу шансы у протестунов реально были, и немалые, где-то недели две-три - до начала сентября. Слишком много народу было недовольно Рыгорычем, по разным причинам - и конечно же, это можно было грамотно использовать. Объединить вовремя разные контуры недовольства, включая обиженных прогосударственников - и вуаля! Это уже потом, после достижения результата (т.е. свержения "тирана"), можно было разбираться с временными попутчиками, вышибая их из очереди на власть.
Однако нетерпеливые молоденькие Нехта-протестуны пошли по другому, более скользкому пути - раньше времени начали глумиться над государственным флагом РБ, вместо того, чтобы и его взять на вооружение; стали агрессивно навязывать БЧБ-символику, которая у старшего поколения вызывала неприятные ассоциации с Девяностыми и коллаборационистами военного времени. Наиболее фатальной их ошибкой стали попытки противопоставить себя всей массе госаппарата, который в Белоруссии с членами семей низовых работников насчитывает миллиона полтора, а то и два - они начали делать публичный деанон силовиков и прочие совершенно дебильные вещи, типа травли конкретных служак внутри жилых кварталов. И этим заставили госсистему консолидироваться и закрыть приемлемые бреши для возможных перебежчиков. Вместо размягчения системы и внедрения в ткань государства.
Потом, уже в октябре, стал сильно проявляться и внешний польско-литовский контур, Тихановскую-куклу заинтересованные силы стали использовать в игре на обострение - но никакие "всеобщие забастовки" и "пять условий" не сработали. На это наложилось и равнодушие Старой Европы - спонтанное пыхтение Польши на белорусском направлении по факту из больших мировых игроков никто не поддержал. Протест через 2 месяца стал сугубо молодёжным, лиц старше 35 вообще было сложно найти на многочисленных фото. Государство собралось с силами и начало постепенно затыкать все боковые дыры и ниши августовской фронды. Параллельно Лукашенко стал искать слабые места и у оппозиции, прощупывая колеблющихся и готовых на компромисс. И даже разок съездил пообщаться с ними в СИЗО - весьма нестандартный шаг! Ну и закономерный конец - к началу декабря всё настолько сдулось в численности, что в прошлые выходные "слабовики" даже не перекрывали станции метро в центре.
В общем, Ляксандр Рыгорыч выдержал осаду и крепость устояла. Всё сказанное выше, правда, не значит, что и дальше в Белоруссии будет бесконечно по-старому - на самом деле у него не так много времени и тлеющие угли в обществе остались. Пыхнуть ещё вполне может в перспективе двух-трех лет. Так что ему надо думать о контролируемом переформатировании системы и об управляемом транзите власти. Как Назарбаев, чтобы вовремя - давление в системе надо регулировать. Если же затянет - может погореть в будущем. Но пока - первый большой натиск он отбил, протестунам пришлось столкнуться не с клоном Януковича, а с бойцом (как бы они его ни принижали в своих тг-каналах и днявках). Причём отбил без значимых жертв и кровавых месив, которые бы всё обрушили.
Всеволод Шимов
Почему Лукашенко смог удержаться у власти в Беларуси ?
Политический кризис в Беларуси принимает затяжной характер. Однако очевидно, что режим Александра Лукашенко смог пережить его острую стадию и стабилизироваться. Те, кто рассчитывал на стремительное падение бессменного белорусского лидера, переживают разочарование и фрустрацию. В чем причины живучести «последнего диктатора Европы» и устойчивости созданной им системы власти?
Как возник белорусский авторитаризм?
Беларусь развивалась достаточно нетипично на фоне большинства республик европейской части бывшего СССР, пришедших к модели «олигархической демократии», то есть конкурентной борьбы нескольких финансово-промышленных групп, которые возникли в результате приватизации бывшей «общенародной собственности», доставшейся в наследство от СССР. Идеологически эти системы окормлялись местным национализмом и проевропейской риторикой.
На этом фоне Беларусь с ее авторитарным режимом, замешанном на советской ностальгии, с серьезными оговорками, пророссийской ориентацией смотрится настоящей белой вороной.
Следует отметить, что до 1994-1995 гг. Беларусь шла тем же путем, что и ее соседи: раскрутка национализма, геополитический дрейф на Запад, бум партийного строительства и подготовка к приватизации, которая создала бы местный «национальный капитал», то есть олигархию, которая и взяла бы под контроль политическую систему республики.
Но затем в этой программе произошел сбой. В условиях экономических шоков и резкого падения уровня жизни практически все республики бывшего СССР пережили ренессанс советского ностальгизма. Однако в большинстве случаев «национальный капитал» сумел либо подавить эти тенденции, либо использовать их в собственных интересах. Единственным исключением стала Беларусь, где на политическую арену вырвался популистский лидер, который сумел использовать политический ресурс советской ностальгии для консолидации власти в своих руках.
В результате программа приватизации, а значит, и формирования белорусской олигархии, была свернута.
Усиление роли президентской власти, выстраивание подчиненной главе государства властной вертикали и ослабление роли парламента нанесли удар по незрелой партийной системе и вытеснили партии на обочину политической жизни. В условиях отсутствия выборности местных и региональных властей, слабого парламента и отсутствия независимых от государства источников финансирования белорусские партии закономерно захирели.
Как следствие, оказалось заблокированным и развитие гражданского общества - основной питательной среды для всевозможных некоммерческих организаций и фондов, выступавших проводниками западного влияния и густой сетью опутавших другие постсоветские республики.
Ставка на авторитарный стиль руководства, блокирование независимых от государства политических субъектов, а также недопуск в республику прозападных сетей влияния стали ключевыми факторами политического долголетия Александра Лукашенко.
Белорусский крупный капитал за Александра Лукашенко
В результате этих процессов в Беларуси образовалась достаточно монолитная и герметичная элита, завязанная на Александре Лукашенко. Постоянные апелляции белорусского лидера к советскому опыту и идеалам социальной справедливости никак не отменяли того обстоятельства, что Беларусь, как и ее соседи по бывшему СССР, становилась страной периферийного капитализма. Однако это был не олигархический капитализм по типу Украины или Молдавии, а своеобразный государственный капитализм, где «единственным олигархом» оказывалось само государство.
Со временем в Беларуси также наросла прослойка крупных бизнесменов, но белорусский «национальный капитал» принципиально отличается от олигархических группировок той же Украины.
Ведь постсоветские олигархи - это достаточно независимые субъекты, формирующие в политическом поле страны собственную сеть влияния и пул клиентских партий и организаций.
Естественно, никто из белорусских «олигархов» на такую роль претендовать не может, будучи зависимыми от государства, его благосклонности и покровительства.
Однако белорусский крупный бизнес оказывается заинтересованным в сохранении такой системы, поскольку в случае ее падения рискует стать жертвой передела собственности и люстраций. Именно поэтому крупный капитал в ходе кризиса остался в целом лояльным Александру Лукашенко, и этим ситуация в Беларуси принципиально отличается от ситуации на Украине, где в раскручивание Евромайдана и падение Виктора Януковича серьезный вклад внесли конкурирующие олигархические группировки.
Слабость гражданского общества
Одним из локомотивов политических переворотов на постсоветском пространстве является гражданское общество, то есть сеть независимых от государства общественных объединений. И именно слабость гражданского общества сыграла важную роль в пробуксовке белорусского протеста.
Развитие гражданского общества и олигархического капитализма в бывшем СССР идут рука об руку. Ведь олигархи создают вокруг себя целую сеть гражданских структур, партий и СМИ, используемых ими для продвижения собственных интересов и воздействия на власть. Политическое многоцветье на Украине, в Молдавии или Грузии - прямое следствие процветающего там олигархического капитализма.
В Беларуси, где «государство-олигарх» использует методы административного и силового контроля, гражданское общество оказывается невостребованным, и более того, воспринимается государством как опасный конкурент и потенциальный источник угрозы.
Другим важным фактором развития гражданского общества в бывшем СССР являются западные сети влияния, которые используют всевозможные общественные и образовательные инициативы, фонды и организации для продвижения идеологического и геополитического влияния Запада. С падением «железного занавеса» такие структуры буквально наводнили бывшие советские республики, нередко причудливо сплетаясь с сетями влияния местных олигархов. Опять же, исключением оказалась Беларусь при Александре Лукашенко, который единственный из постсоветских лидеров оказался в затяжном конфликте с западным миром и надолго закрыл свою страну для западных гражданских инициатив.
Ситуация начала меняться в период «многовекторной оттепели» 2010-х гг., когда Беларусь стала приоткрываться для западных сетей влияния. Однако пустить глубоких корней они не успели, оставаясь чужеродным элементом для белорусской политической системы.
Таким образом, консолидированный авторитарный режим с лояльным крупным бизнесом и мощным силовым аппаратом за спиной действительно оказался «крепким орешком». Технологии цветных революций, рассчитанные на децентрализованные и нестабильные режимы «олигархических демократий», в условиях Беларуси стали малоэффективными.
События последних месяцев показали, что созданная Александром Лукашенко система власти переживает глубокий кризис, а протестный потенциал, накопившийся в белорусском обществе, велик как никогда. Однако пока что всего этого недостаточно, чтобы сокрушить «последнюю диктатуру Европы».