большая пайка
Давеча замечено в ленте:У поэтов есть такой обычай -
В круг сойдясь, оплёвывать друг друга.
На что поступил недвусмысленный ответ:Это гнусный поклеп, квинтэссенция пошлости. Многих поэтов я просто люблю, к подавляющему большинству ныне здравствующих, мне известных, отношусь либо благожелательно и дружески, либо нейтрально. Но для [имярека] делаю исключение.
Ответ, увы, несостоятельный. Рассмотрим данное высказывание с логической точки зрения. В нём никак не утверждается распространяемость приписываемого обычая на многих поэтов; тем менее относится он к их подавляющему большинству. Напротив, оно вполне оправдывается привычными примерами обычных поэтов, взаимно оплёвывающих друг друга в порядке личного исключения. Тем более подтверждается предполагаемый обычай, ежели подобные привычки не наблюдаются у представителей иных гильдий. В самом деле, рассмотрим несколько вариантов. В среде юристов или коммерсантов взаимная неприязнь скорее проявится в лжесвидетельстве или мошенничестве, чем в оскорблениях. Ведь намного выгоднее перехитрить конкурента, чем бескорыстно растратить телесную влагу на его заплёвывание. Равным образом, среди солдат враждебность проявляется не в плевках, а в побоях, если только она не доходит до отстрела. Лишь среди учёных должным образом замечено, что в каждом споре интенсивность чувства обратно пропорциональна стоимости ставки - вот почему академическая политика настолько ожесточённа.[ 1]
Но это ещё не всё. Как заметил Эрик Темпл Белл:[ 2]
Rightly or wrongly, Cantor blamed Kronecker for his failure to obtain the coveted position at Berlin. The aggressive clannishness of Jews has often been remarked, sometimes as an argument against employing them in academic work, but it has not been so generally observed that there is no more vicious academic hatred than that of one Jew for another when they disagree on purely scientific matters or when one is jealous or afraid of another. Gentiles either laugh these hatreds off or go at them in an efficient, underhand way which often enables them to accomplish their spiteful ends under the guise of sincere friendship. When two intellectual Jews fall out they disagree all over, throw reserve to the dogs, and do everything in their power to cut one another’s throats or stab one another in the back. Perhaps after all this is a more decent way of fighting - if men must fight - than the sanctimonious hypocrisy of the other.
Справедливо или по напраслине, Кантор счёл Кронекера ответственным за свою неспособность получить желанную должность в Берлине. Агрессивная обособленность евреев зачастую была отмечена, и неоднократно была использована в качестве довода против их приёма на академическую работу, но мало кто ещё обратил внимание на то, что не существует более злобной академической ненависти, чем ненависть одного еврея к другому, когда у них возникают разногласия в чисто научных вопросах, или когда один из них завидует другому или боится его. Иноплеменники либо отшучиваются от этих ненавистей либо проявляют их в эффективных, скрытных действиях, которые зачастую дают им возможность осуществить свои злоумышления под видом искренней дружбы. Но когда ссорятся два еврейских интеллектуала, у них проявляются полные разногласия, возникает беспредел, и они делают всё от них зависящее, чтобы перерезать друг другу глотку или пырнуть друг друга ножом в спину. Всё же возможно, что это является более достойным способом сражения, если людям приходится сражаться, чем ханжеское лицемерие всех прочих.
К сему, пожалуй и заявил «последний русский человек» Вячеслав Пьецух, что “каждый третий великий русский поэт - еврей.”
Footnotes:
[ 1] “In any dispute the intensity of feeling is inversely proportional to the value of the stakes at issue - that is why academic politics are so bitter.” Attributed to Wallace S. Sayre by Charles Philip Issawi in Issawi’s Laws of Social Motion, Hawthorn Books, 1973, p. 178.
[ 2] Eric Temple Bell, Men of Mathematics, Simon & Schuster, 1937, pp. 562-563.
В круг сойдясь, оплёвывать друг друга.
На что поступил недвусмысленный ответ:Это гнусный поклеп, квинтэссенция пошлости. Многих поэтов я просто люблю, к подавляющему большинству ныне здравствующих, мне известных, отношусь либо благожелательно и дружески, либо нейтрально. Но для [имярека] делаю исключение.
Ответ, увы, несостоятельный. Рассмотрим данное высказывание с логической точки зрения. В нём никак не утверждается распространяемость приписываемого обычая на многих поэтов; тем менее относится он к их подавляющему большинству. Напротив, оно вполне оправдывается привычными примерами обычных поэтов, взаимно оплёвывающих друг друга в порядке личного исключения. Тем более подтверждается предполагаемый обычай, ежели подобные привычки не наблюдаются у представителей иных гильдий. В самом деле, рассмотрим несколько вариантов. В среде юристов или коммерсантов взаимная неприязнь скорее проявится в лжесвидетельстве или мошенничестве, чем в оскорблениях. Ведь намного выгоднее перехитрить конкурента, чем бескорыстно растратить телесную влагу на его заплёвывание. Равным образом, среди солдат враждебность проявляется не в плевках, а в побоях, если только она не доходит до отстрела. Лишь среди учёных должным образом замечено, что в каждом споре интенсивность чувства обратно пропорциональна стоимости ставки - вот почему академическая политика настолько ожесточённа.[ 1]
Но это ещё не всё. Как заметил Эрик Темпл Белл:[ 2]
Rightly or wrongly, Cantor blamed Kronecker for his failure to obtain the coveted position at Berlin. The aggressive clannishness of Jews has often been remarked, sometimes as an argument against employing them in academic work, but it has not been so generally observed that there is no more vicious academic hatred than that of one Jew for another when they disagree on purely scientific matters or when one is jealous or afraid of another. Gentiles either laugh these hatreds off or go at them in an efficient, underhand way which often enables them to accomplish their spiteful ends under the guise of sincere friendship. When two intellectual Jews fall out they disagree all over, throw reserve to the dogs, and do everything in their power to cut one another’s throats or stab one another in the back. Perhaps after all this is a more decent way of fighting - if men must fight - than the sanctimonious hypocrisy of the other.
Справедливо или по напраслине, Кантор счёл Кронекера ответственным за свою неспособность получить желанную должность в Берлине. Агрессивная обособленность евреев зачастую была отмечена, и неоднократно была использована в качестве довода против их приёма на академическую работу, но мало кто ещё обратил внимание на то, что не существует более злобной академической ненависти, чем ненависть одного еврея к другому, когда у них возникают разногласия в чисто научных вопросах, или когда один из них завидует другому или боится его. Иноплеменники либо отшучиваются от этих ненавистей либо проявляют их в эффективных, скрытных действиях, которые зачастую дают им возможность осуществить свои злоумышления под видом искренней дружбы. Но когда ссорятся два еврейских интеллектуала, у них проявляются полные разногласия, возникает беспредел, и они делают всё от них зависящее, чтобы перерезать друг другу глотку или пырнуть друг друга ножом в спину. Всё же возможно, что это является более достойным способом сражения, если людям приходится сражаться, чем ханжеское лицемерие всех прочих.
К сему, пожалуй и заявил «последний русский человек» Вячеслав Пьецух, что “каждый третий великий русский поэт - еврей.”
Footnotes:
[ 1] “In any dispute the intensity of feeling is inversely proportional to the value of the stakes at issue - that is why academic politics are so bitter.” Attributed to Wallace S. Sayre by Charles Philip Issawi in Issawi’s Laws of Social Motion, Hawthorn Books, 1973, p. 178.
[ 2] Eric Temple Bell, Men of Mathematics, Simon & Schuster, 1937, pp. 562-563.